Вы пробудили не того. Том 1

Я промолчал, не находя слов для ответа. Тем временем она обвела комнату оценивающим взглядом, который остановился на сбитой простыне – на том самом месте, где я недавно почувствовал чужой след.

– Кто-то заходил ночью? – спокойно поинтересовалась она.

Я молча смотрел на неё в ответ.

– Интересно, – протянула Ирина, поворачиваясь ко мне и слегка наклоняя голову. – Магический фон в комнате нестабилен. Он человеческий, но с каким-то налётом, лёгким откликом, похожим на импульс сильной эмоции. Ты в порядке, Дем? А то мне, может, стоит вызвать аркано-медика? Вдруг у тебя случился… эмоциональный всплеск?

Я прекрасно понимал, что она играет со мной, проверяет и щупает оборону, но я и сам умел вести такие игры.

– Всё в порядке, – тихо ответил я, сохраняя ровный голос и спокойное выражение лица, без единой тени волнения. – Я просто спал. Один.

Она хмыкнула и, взяв с подноса чашку, протянула её мне.

– Тогда пей. У нас впереди насыщенное утро. – Она сделала короткую паузу. – А потом, возможно, будет экскурсия в Академию.

Я взял чай, и наши глаза встретились, как у двух хищников, оценивающих друг друга перед схваткой.

– Конечно, – ответил я. – Как скажете, директриса.

Усмехнувшись, она вышла за дверь.

* * *

Утро выдалось прохладным. Хотя дождя и не было, небо затянуло серой вуалью, а воздух в поместье был чистым и влажным, с лёгким запахом камня, свежего хлеба и прогретого металла. Я шёл в окружении двух охотников, а за спиной неторопливо следовала Ирина – она никогда не торопится.

Всё происходило до странного спокойно, словно каждый знал свою роль и не собирался нарушать сценарий. Однако я чувствовал, что в этой тишине ко мне приковано слишком много внимания.

Когда двери столовой распахнулись, заливая вход тёплым светом, я увидел просторный зал с высокими окнами, массивными столами и каменным полом. В дальнем конце уже был накрыт стол: белая скатерть, приборы из чёрного металла, два блюда и дымящийся чайник.

Шагнув внутрь, я заметил Феликса. Он стоял в углу, делая вид, что наблюдает за прислугой, но его сцепленные за спиной руки с побелевшими пальцами выдавали напряжение. Он не смотрел прямо, однако вся его поза кричала о тревоге: вчера он впустил в дом охотников, а сегодня провожал меня на чужую территорию.

У стены я увидел Милену с пустым подносом в руках. Она словно ждала, когда её позовут, но даже не пыталась посмотреть в мою сторону. И всё же я чувствовал исходящее от неё мягкое, дрожащее волнение – не страх, а что-то иное. Я знал, что прошедшая ночь дала мне нечто большее, чем просто прикосновения: она вернула мне контроль.

Больше мне ничего и не требовалось.

Я медленно и уверенно, без резких движений, сел за стол, изображая человека, который всё ещё не до конца понимает, где оказался, и принялся за еду в полном молчании. Ирина села напротив и, не притрагиваясь к еде, пила чай, внимательно наблюдая за каждым моим движением. Я же ни на кого не смотрел – ни на неё, ни на Феликса, ни на Милену. Я думал.

Безумие, с которым я очнулся в подвале, схлынуло, и внутренний огонь сменился ледяным спокойствием и холодным расчётом. Теперь всё было иначе. Я понимал, что для мести тем, кто стоял за экспериментами, нужно сперва изучить их систему. Чтобы разрушить структуру изнутри, необходимо стать её частью.

Ключом ко всему была Академия охотников. Именно там я смогу научиться подавлять ауру, скрывать свой след и управлять магией. Мне покажут артефактное оружие, расскажут о демонах, ритуалах, проклятиях и древних школах магии, переживших даже империю. Я стану частью их мира, и они сами научат меня убивать таких, как я. А после этого я научусь убивать таких, как они.

Но пока что я должен оставаться Демом Вороновым – сбитым с толку, спокойным и травмированным мальчиком, который выжил и которому просто нужно время, чтобы восстановиться.

Я положил вилку, вытер губы салфеткой и, подняв взгляд, впервые за утро посмотрел прямо на Ирину.

– Когда мы выезжаем? – тихо спросил я.

Она улыбнулась почти тепло, но в её глазах мелькнул хищный блеск.

– Через час. Но сперва ты должен кое с кем поговорить.

Я едва заметно вскинул бровь, и в тот же миг двери столовой снова распахнулись. Внутрь вошёл низенький, лысеющий человечек с жидкой прядью волос, наспех зачёсанной набок. У него был длинный крючковатый нос, очки с цепочкой, а одет он был в мешковатый тёмный костюм с пыльными локтями, и пахло от него старым пергаментом и чернилами. Не поклонившись и не поздоровавшись, он просто подошёл и без приглашения сел за стол между мной и Ириной.

Я инстинктивно чуть отодвинулся, но он даже не шелохнулся.

– Это Платон Игнатьевич Добров, – с лёгким вздохом представила его Ирина. – Имперский нотариус.

– В отставке, – уточнил тот, не глядя на нас.

– Но с доступом ко всем делам Дома Вороновых, – закончила Ирина.

Я тихо хмыкнул, без тени улыбки, и мысленно добавил:

Просто прекрасно. Кто-то ночью уже успел и здесь подсуетиться.

Пока одни следят, другие считают. И, как всегда, бумаги опережают чувства.

Платон поправил очки, достал из потёртой кожаной папки конверт с сургучной печатью и аккуратно положил его перед собой. Вся эта сцена выглядела настолько буднично, что казалась совершенно неуместной на фоне недавних событий.

– Завещания, – объявил он. – Официальные, с подписями. Без права оспаривания.

Ирина повернулась ко мне.

– Думаю, тебе стоит это выслушать. Это… касается всего.

Я кивнул.

Завещание. Конечно.

Теперь мне предстоит узнать, какая часть этого холодного, каменного ада отныне принадлежит мне.

Глава 5

Платон Игнатьевич с предельной аккуратностью разрезал сургуч, словно в его руках была не просто бумага, а древняя реликвия, которую страшно осквернить даже дыханием. Документ тихо хрустнул, и нотариус, поправив очки на переносице, прочистил горло.

– Завещание граждан Глеба Аркадьевича и Елены Николаевны Вороновых, – начал он скрипучим, но на удивление чётким голосом. – Согласно воле усопших, их единственным и официальным наследником признаётся Дем Глебович Воронов.

Он сделал паузу, бросив на меня быстрый взгляд поверх очков, и снова углубился в чтение.

– Ввиду отсутствия других прямых или боковых наследников и на основании документа об усыновлении от 4011 года, ему переходит всё нижеперечисленное:

1. Титул главы Дома Вороновых.

2. Полный контроль над всеми имущественными, финансовыми и земельными активами на территории империи.

3. Личный герб и доступ к резервным счетам семьи.

4. Доступ к закрытым архивам Дома, а также право голоса в Совете Ста Дворов.

Я слушал, слегка склонив голову, и мне казалось, что всё это происходит не со мной, а с кем-то совершенно посторонним. Но самое интересное было впереди.

– С условием! – голос Платона Игнатьевича прозвучал громче, будто он хотел особо выделить этот пункт. – Наследник обязуется пройти полный курс обучения в Академии охотников, причём не просто завершить его, а окончить с отличием, не имея дисциплинарных взысканий и получив рекомендательное письмо от главы Академии. В противном случае… завещание аннулируется.

Он оторвался от документа и, глядя прямо на меня, добавил:

– Кроме того, наследник должен не посрамить доброе имя рода, но, напротив, возвеличить его и доказать, что Дом Вороновых по праву остаётся среди великих.

Я молча посмотрел на Ирину. Она даже не улыбнулась, её взгляд был прямым и пронзительным, она смотрела словно в самую душу, будто ожидая от меня не вопроса, а уже готового решения.

– Это… правда? – тихо уточнил я.

– С такими документами не шутят, – ответила она, легко пожав плечами. – Всё абсолютно официально.

Я усмехнулся, но в этой усмешке не было и тени радости.

– Как ловко всё устроено. Теперь, даже если бы я захотел сбежать, пути назад нет. Один неверный шаг – и я лишусь всего.

– Это официальный документ, подписанный обоими супругами ещё при жизни, – хмуро вставил Платон. – Если вы не согласны с условиями, ваше право обратиться в Имперский Совет для пересмотра. Однако учтите, что в этом случае всё имущество будет немедленно конфисковано государством.

Я замолчал, но не от удивления, а от внезапного и ясного осознания.

Они меня обманывают.

План был грубоват, лишён изящества, но я слишком хорошо знал Вороновых, чтобы поверить в их посмертную щедрость. Они бы в жизни не оставили мне ни гроша, ни доброго слова по своей воле. Всю жизнь они лишь использовали меня, и умерли бы, считая это в порядке вещей. Это завещание – очевидная подделка. Но подделка хитрая, хорошо продуманная и, что самое главное… невероятно выгодная для меня.

Я и без того планировал поступать в Академию, но теперь в моих руках окажутся титул, активы и статус – всё то, что так пригодится мне в будущем. Когда придёт время решать, кому суждено жить, а кто в этом мире лишний.

Я медленно кивнул, скрывая истинные мысли за непроницаемой маской.

– Что ж, – произнёс я, тщательно подбирая слова. – Раз уж мне досталось такое щедрое наследство… придётся оправдать оказанное доверие.

* * *

Небо было затянуто тонкими облаками, и свет ложился на землю рассеянно, словно само солнце не спешило просыпаться. Вымытый недавним дождём двор перед поместьем благоухал камнем, старым деревом и весенней сыростью.

У ворот стояла чёрная машина с гербом Академии, а тихий гул её двигателя напоминал ровное дыхание тренированного зверя. По периметру, сдержанные и собранные, почти незаметные, расположились охотники.

Я шёл рядом с Ириной. Она молчала, и я не нарушал тишину вопросами – мы оба понимали, что время для слов ещё не пришло. Впереди нас ждала дорога, первая из многих, что мне предстояло пройти.

Когда мы почти дошли до машины, за спиной послышались быстрые, но аккуратные шаги. Я обернулся и увидел Феликса. На нём был его старый жилет, в руках он держал перчатки, а на сосредоточенном лице читалось явное беспокойство. Он приближался сдержанно, как человек, привыкший держать себя в руках, но было очевидно, что что-то его тревожит.

Он подошёл, остановился и посмотрел прямо на меня.

– Господин, – произнёс он спокойно, но голос его всё же дрогнул. Феликс протянул руку, в которой лежал знакомый медальон с вороньим узором, возвращённый мне снова. – Держите его при себе. Он может пригодиться, – добавил он, слегка опустив голову. – И… берегите себя. Помните, что вы не только сильный, но и живой человек.

Я взял медальон, чувствуя его тепло – должно быть, Феликс всё утро согревал его в руке. Сжав металл в пальцах, я не ответил сразу, а лишь молча посмотрел ему в глаза.

– Спасибо, – тихо сказал я.

Внезапно он шагнул вперёд и обнял меня. Без лишних слов, просто и крепко, с какой-то отцовской теплотой.

Я позволил ему это, не чувствуя ни раздражения, ни желания спрятаться за маску, будто на мгновение отпустив все свои роли. Феликс был рядом и в прошлой жизни, он никогда не предавал и не причинял мне боли, всегда обращаясь уважительно, даже когда все остальные забывали, кто я.

Когда он отступил, его лицо оставалось спокойным, но в уголках глаз я заметил влагу.

Сделав шаг назад, я случайно поднял взгляд к окнам второго этажа. Там, за тонкой шторой, в тени, мелькнуло знакомое лицо Милены. Она молча, затаив дыхание, наблюдала за нами. Наши взгляды встретились лишь на мгновение, и она тут же исчезла, словно испугавшись этой невольной связи. Только лёгкое колыхание шторы выдавало её присутствие.

Я ничего не сказал.

– Пора, – негромко произнесла Ирина.

Я кивнул и шагнул к машине. Дверь мягко отворилась и захлопнулась за спиной, отрезая меня от всего, что было раньше.

Феликс остался стоять у крыльца. Охотники заняли свои места. Машина плавно тронулась, набирая скорость, и поместье с его домом и окнами начало ускользать за стеклом.

Я смотрел вперёд. Дорога вела меня в Академию. И пусть никто из них пока не знал, кого они везут, я был уверен: я еду туда не за знаниями. Я еду за властью и ответами.

* * *

Машина мягко скользила по ровному шоссе, глухой шум двигателя отдавался в корпусе, словно доносился из-за толстой стены. Внутри, за тонированными стеклами, царили полумрак и тишина.

Я сидел, откинувшись в кожаном кресле и уставившись в одну точку. Мы выехали минут двадцать назад, и всё это время Ирина молчала. Она не искала слова, а лишь выжидала подходящий момент.

И вот он настал. Её голос прозвучал обманчиво спокойно, будто она рассуждала о погоде.

– Ты отлично подавляешь свою ауру, особенно для новичка.

Я промолчал.

– Это очень неплохо, – продолжила она, – но тёмная энергия всё равно просачивается наружу. Она густая и тяжёлая, словно дым от старого костра, который можно попытаться скрыть, но он от этого никуда не денется.

Я медленно повернул голову и посмотрел на неё, никак не выражая своих эмоций.

Наши взгляды встретились.

– У тебя редкий потенциал, но тебе ещё многому предстоит научиться, – она подалась вперёд, её голос стал твёрже, хотя на губах играла улыбка. – Я не верю в твою амнезию, Дем.

Я изобразил удивление, слегка склонив голову набок.

– Простите? Не совсем понимаю, о чём вы.

– О твоём «ничего не помню», – усмехнулась она. – Ты действительно очнулся в лаборатории, но именно ты решал, куда идти и кого щадить, а кого – нет. У таких, как ты, не бывает пустоты в голове. – Ирина вопросительно подняла бровь. – Или хочешь сказать, что это всё твои врождённые инстинкты?

Я на секунду отвёл взгляд.

– Я помню лишь яркую вспышку света, а потом – темноту. Когда я очнулся, в голове не было ничего ясного.

Мой тон был спокойным, без малейшего нажима, но она, казалось, не слушала.

– Не надо, – прервала она, не грубо, а скорее небрежно отмахнувшись от моих слов. – Можешь играть в потерянного мальчика перед кем угодно: охотниками, преподавателями – это даже будет правильно. – Она сделала паузу. – Но не передо мной.

Я снова повернулся к ней, скрывая внутреннее напряжение за непроницаемой маской.

– Почему вы так уверены?

– Потому что я давно слежу за Домом Вороновых, – ответила Ирина, отводя взгляд к окну. – Очень давно, ещё до того, как ты появился на поверхности. Я знала, что они нечисты на руку, подозревала их в играх с тьмой, но у меня не было доказательств. А теперь… – она снова посмотрела на меня. – Архив сгорел, лаборатория уничтожена, и только ты один вышел оттуда живым. Кстати, молодец. Это тоже нужно уметь.

– Благодарю, – тихо ответил я.

– Не за что. Хотя я не уверена, что это была случайность.

Её голос звучал мягко, почти лениво, но во взгляде читалось плотное, хищное внимание. Опершись локтем о подлокотник, она подалась ближе.

– Знаешь, Дем… ты очень интересный. Такие, как ты, либо взрываются сразу, либо… – она чуть склонилась вперёд, её взгляд скользнул по моему лицу, – либо взрываются позже. Но очень громко.

Я не отводил взгляда.

– Это угроза?

Она усмехнулась.

– Нет. Лишь наблюдение. И намёк.

Я молчал, давая ей возможность продолжить.

– Теперь ты – лицо Дома Вороновых, – она снова выпрямилась. – А это значит, что другие Дома непременно захотят попробовать тебя на вкус: финансово, политически, а может, и в самом прямом смысле.

– Приятно слышать, что я всё ещё востребован, – хмыкнул я.

Она впервые рассмеялась – коротким, низким смехом.

– Скромность тебе не идёт. – После паузы она вновь заговорила серьёзно: – Завещание оказалось как нельзя кстати. Оно даёт тебе легитимность, и теперь у них нет права просто так тебя «отжать». Но они будут пытаться: через Совет, через студентов, через интриги.

Я кивнул.

– Аристократы с их длинными руками.

– И множеством мелких зубов, – согласилась она. – Но теперь им придётся попотеть. У тебя есть время, чтобы доказать, что ты не мальчик с улицы, а реальный претендент. Наследник.

Сцепив руки на груди, я немного откинулся назад.

– Учёба, миссии, практика… Традиционный путь?

– Именно, – подтвердила она. – Охота на демонов, работа в поле, выживание и, главное, результаты. Когда о тебе заговорят, убрать тебя станет сложнее. А если ты станешь нужным, то и вовсе не тронут. Побоятся.

Я пристально посмотрел на неё.

– Но Академия не сможет защитить меня полностью.

– И не будет, – кивнула она, игриво прищурившись. – Я помогу, чем смогу, в меру своего положения и интуиции. Но возвысить себя и имя Вороновых… это твоя задача.

– Прекрасно, – мой голос прозвучал сухо, но без враждебности.

В этот момент Ирина медленно склонила голову набок, её глаза полуприкрылись. В улыбке промелькнула тень, уже не профессиональная, а почти… женская.

– Думаю, ты справишься. Ты любопытный экземпляр. Опасный и гибкий.

– Вы всегда так смотрите на своих студентов?

– Только на тех, кто не уничтожает лаборатории до основания.

Наши улыбки исчезли, и мы оба замолчали. Именно в этот момент машина начала плавно сбавлять ход.

За тонированным стеклом начал вырисовываться силуэт Академии Охотников: тёмный, массивный комплекс из чёрного камня и стали, с башнями, арками и статуями воинов в масках и старинных доспехах. На фасаде пылал впаянный в камень символ – круг со скрещёнными кинжалами, в центре которого застыл взгляд демона.

– Добро пожаловать, Дем, – произнесла Ирина, не отрывая взгляда от дороги.

Я смотрел на это грандиозное сооружение и впервые за долгое время почувствовал… нетерпение.

Глава 6

Каменная арка закрылась за спиной с глухим звуком, и я словно переступил черту между двумя мирами – позади осталась влажная, сырая улица с её выцветшими краями, гулким эхом столицы и металлическим скрежетом машин, а впереди развернулась огромная, мрачная, до странности прекрасная территория Академии, выстроенная из тёмного камня, с высокими шпилями, витиеватыми окнами и сводчатыми переходами, уводящими вглубь комплекса, будто в сердце некоего древнего зверя.

Ирина шла чуть впереди, не оборачиваясь, не сбавляя хода, и лишь короткими, но ясными жестами указывала на то или иное крыло здания, словно проводник по миру, который она знала не просто наизусть – ощущала всей кожей. При этом её голос звучал ровно, без напора, почти буднично, но в нём сквозила та уверенность, что бывает лишь у тех, кто здесь не гость, не чиновник, не назначенный надзиратель, а именно хозяйка.

Мы прошли по широкому мраморному коридору, стены которого были украшены гравировками: сцены охоты, запечатлённые с жестокой точностью, фигурки людей в доспехах, нависающих над искорёженными тенями демонов – изображения несли в себе не красоту, а функцию. Это было напоминание. Предупреждение. Кодекс. Здесь не любят тьму, даже если сами с ней спят.

– Это главный учебный корпус, – сказала Ирина, остановившись у огромной арки с массивной дверью, украшенной тонким узором. – Лекции по арканологии, тактической магии, этике, демонологии и базовой боевой подготовке.

Я кивнул. Внутри здания ощущалась странная смесь формальной дисциплины и чего-то живого, необъяснимо тревожного – словно стены хранили чужие секреты и были не против того, чтобы подслушать новые.

Дальше она повела меня в сторону, по лестнице, вниз, по коридору, освещённому ровным синим светом. Здесь воздух был плотнее, пахло потом, пылью и обожжённой кожей. Через несколько минут мы вышли к арене – круглая, глубокая, с гравийным покрытием и пологими трибунами. В центре – несколько тренировочных фигур, некоторые с выцарапанными на них именами, надписи были разного возраста, но почти все – с оттенком дерзости.

– Здесь проходят практики, спарринги и, как ты понимаешь, решаются многие конфликты, – Ирина бросила взгляд через плечо. – У нас не поощряют дуэли, но… закрывают глаза, если никто не умер.

Я ничего не ответил. Слова были не нужны. Я чувствовал: это место – жёсткое. Суровое. И в каком-то смысле честное. Тут не прячутся за ширмами статуса. Тут проверяют зубы.

Потом была столовая – огромный зал с магическими окнами, где каждый час проецировался разный пейзаж: леса, горы, вечерний океан. Студенты сидели за длинными столами, разбитыми по секциям, и говорили негромко, кто-то ел, кто-то просто пил чай или листал таблоиды. Несколько взглядов скользнули по мне. Я поймал один – настороженный, оценочный. И не отвёл. Пусть запоминают сразу.

– Здесь никто не голодает, – сказала Ирина, когда мы уже покидали зал. – Но никого и не балуют. Самостоятельность и самоконтроль – у нас обязательны.

Мы вышли наружу и прошли мимо старого фонтана, покрытого тёмной мховой плёнкой, где вода текла лениво, как будто устав от вечности. Вдали показались два корпуса, почти близнецы, но отличающиеся по магическому резонансу.

– Кампус для парней, – Ирина указала на левое здание. – Второй этаж – твой. Жить будешь наравне со всеми. В комнате – кровать, стол, санузел. Всё, что нужно.

– А девушки? – спросил я, чтобы больше не молчать.

Она чуть усмехнулась.

– Женский кампус отдельно. И не советую туда соваться. Даже ночью. Даже если очень захочется.

В её голосе скользнуло что-то, что могло быть намёком. Или игрой. Или предупреждением. Я не стал уточнять.

Мы обошли ещё одну башню, и наконец остановились перед массивной дверью, украшенной серебряной гравировкой в виде круга, пересечённого восьмиконечной звездой. В центре – выгравированные инициалы.

И.Л.

Ирина остановилась, приложила ладонь к кристаллическому замку – тот вспыхнул мягким светом, и дверь медленно распахнулась, открывая вид на просторный кабинет с огромными окнами, высоким потолком, множеством книг и голографических проекций. Посреди комнаты – рабочий стол, и всё в нём – от расположения кресел до оттенка света – говорило: здесь думают, командуют и… решают судьбы.

– Проходи, – сказала она, не оборачиваясь. – Мы ненадолго. Но ты должен знать, куда попал.

Я шагнул внутрь и впервые осознал, что прежняя жизнь осталась где-то совсем далеко. Здесь начиналось другое. Новое. И, возможно, куда опаснее, чем всё, что было раньше.

Кабинет Ирины оказался не просто рабочим помещением – он был выстроен, словно тщательно собранная сцена, на которой хозяйка всегда держит главную роль. Полумрак здесь не угнетал, а скорее успокаивал, пряча от глаз лишнее, оставляя только то, что должно было быть увидено. Высокие окна, плотно закрытые шторами из тяжёлой ткани, пропускали лишь капли приглушённого света. По полкам расставлены древние фолианты и гладкие кристаллы, в которых едва заметно пульсировала магия. Воздух пах терпкой свежестью бумаги и древесной смолы, и в этом было что-то… обволакивающее, почти интимное.

Ирина прошла внутрь легко, даже грациозно, будто входила не в свой кабинет, а на бал. Движения её были не спешными, но точными, в каждом шаге чувствовалась власть. Она не носила короны, но нужды в этом не было – её взгляд сам по себе был достаточно тяжёлым, чтобы опускать глаза.

Я последовал за ней и остался стоять, не присаживаясь, ожидая, когда она решит, что момент подходящий. Она обернулась ко мне, взгляд её стал мягче, и на губах появилась тонкая, почти ленивая улыбка.

– Удобно устроился? – спросила женщина, хотя знала, что я даже не присел.

– Пока разбираюсь, – ответил я спокойно. – Слишком много всего.

Она чуть приподняла бровь, как бы одобряя ответ, а затем медленно обошла стол, не спеша, касаясь пальцами его гладкой поверхности, как если бы это было чьё-то тело.

– Я помогу тебе, Дем, – сказала Ирина негромко, почти нежно. – Почти во всём, – голос её был тихим, но густым, словно напиток, который хочется пить медленно. – Ты для меня… интересен. И не только как ученик.

На этих словах она подошла ближе, оказавшись сбоку. Я не двигался. Она провела рукой по моей руке – не навязчиво, скорее, как случайное касание, но оно несло в себе напряжение. Лёгкое, словно тень от костра на стене.

– Ты умеешь слушать. Молчать. Наблюдать, – она улыбнулась. – Это редкое качество. Особенно в твоём возрасте. Большинство мальчишек здесь пытаются доказать, что у них острые зубы. А ты… уже знаешь, что у тебя они есть.

Я повернул к ней голову. Глаза наши встретились. В её – искра. Чуть влажный блеск. Внимание. Флирт, который не просит ответа, а ждёт реакции.

– Вы флиртуете с учеником, – сказал я негромко, но с оттенком иронии.

– А ты слишком наблюдателен, – усмехнулась Ирина, отходя. – Это делает тебя опасным, – она обошла меня медленно, и я чувствовал её взгляд, как холодную струю воды по позвоночнику. – Но именно это мне в тебе и нравится.

– Что вам от меня нужно? – спросил я прямо, когда она вновь оказалась передо мной. Голос был ровным, но достаточно твёрдым, чтобы вопрос прозвучал как вызов.