Самая-самая

Матье. Мне кажется, я набрел на золотую жилу!

Николя. Мой приход вам не помешал?

Дэвид. Совсем нет. Скорее, наоборот.

Николя. Впрочем, я долго не задержусь. Я забежал только на вас взглянуть.

Роксана (снимая с него рюкзак). И забросить мне грязное белье!

Николя. Хм! По нынешним ценам в прачечной на эти деньги можно уже купить дверь от будущей аптеки!

Роксана идет к кухне.

Дэвид. Какой аптеки?

Николя. Той, которую я собираюсь когда-нибудь открыть.

Дэвид. Ах да! Вы же фармацевт!

Николя. Да, уже десять лет… и работаю я в киоске, ожидая, пока куплю свою аптеку, то есть нашу.

Дэвид. Вы женаты?

Николя. Почти.

Дэвид. Она тоже фармацевт?

Николя. Нет, лаборантка.

Дэвид. Но это прекрасно, вы друг друга дополняете, вы сможете вдвоем вести дело.

Николя. Мы так и хотели бы… но это еще не завтра будет.

Матье. У вас все впереди… И потом, мечтать так приятно!

Николя. Ну ты силен! Вероника не может больше жить с родителями.

Дэвид. А почему она с вами не живет?

Николя. Надо экономить.

Дэвид. Ах да! Понимаю.

Роксана (возвращаясь из кухни). Ты сегодня с ней не встречаешься?

Николя. Встречаюсь. Как раз прямо отсюда – за ней. Мы поедем с ребятами в Льеду.

Роксана. В Льеду? Что там делать?

Николя. Хочу попробовать крышу немного подлатать.

Матье. Ты же не кровельщик. Что ты сможешь сделать?

Николя. Нельзя же, чтобы дом был в таком состоянии. Случись гроза – в верхних комнатах будем плавать на лодках.

Матье. Извините, что я вмешиваюсь, но я знаю одного очень хорошего кровельщика… и за работу берет по самой низкой цене.

Роксана. Вы очень любезны, но я тоже одного знаю.

Николя. Старика Годэна? Но ты же говорила, что он насчитал на такую сумму…

Роксана. Он сейчас пересчитывает.

Николя. Откладывать больше нельзя. Ты не отдаешь себе отчета. Чем дальше откладывать, тем будет хуже. И вообще, дело не только в крыше. Стены отсырели, ворота заржавели, ставни прогнили. В саду – джунгли!

Матье. Мы с твоей мамой съездим туда на будущей неделе.

Николя. Как бы не так! Она, как всегда, найдет вескую причину, чтобы не ехать.

Роксана. Да нет!

Николя. Да, да! Каждый раз одно и то же – можно подумать, у тебя какое-то предубеждение против нашего старого дома!

Роксана. Не говори так, Николя… Ты знаешь, как я к нему привязана…

Николя. Тогда почему ты его забросила?

Матье. Твоя мама не может заниматься всем сразу. Всему свое время.

Николя. Вот именно теперь наступило время Льеду. Потом уже будет поздно.

Роксана. Пожалуйста, отложим этот разговор. Сейчас я принесу тебе ключи. (Уходит в свою комнату.)

Дэвид. Вы меня извините. Я не хочу вам мешать.

Николя. Нет-нет! Кроме того, я сейчас же уезжаю, как-никак это сто километров.

Дэвид. Красивое место?

Николя. Очень. И мама родилась там.

Роксана (возвращаясь с ключами). На! И будь осторожен, когда полезешь на крышу!

Николя. Хорошо, мама.

Матье. И не гони по шоссе!

Николя. Хорошо, Матье.

Дэвид (протягивая ему шлем). И не забудьте свой шлем!

Николя. Спасибо, мсье.

Матье. Ну! Отправляйся!

Николя. Привет, ребята! (Выходит.)

Дэвид (Роксане). У вас очень славный и отважный сын. Он заслуживает, чтобы ему помогли.

Роксана. Уверяю вас, я только этим и занимаюсь!

Дэвид. Могли бы помочь больше, если бы не бросались деньгами!

Роксана. Я – бросаюсь?

Дэвид. Конечно, вы! Полчаса назад – десять миллионов!..

Роксана. Вы опять за свое?

Дэвид. Ах, простите, но разве мы не условились, что продолжим разговор, когда ваш сын звонил в дверь? Мсье Метайе – свидетель, не правда ли?

Матье. Вынужден признать…

Дэвид. Вот! Я ведь ни о чем с ним не говорил, я сдержал свое слово – теперь держите ваше. Сколько?

Роксана. Не к чему продолжать эту гнусную игру, я не приму ни одного из ваших предложений.

Дэвид. Ну, это мы посмотрим.

Роксана. Уже посмотрели! (Направляется из комнаты.)

Дэвид. Аптека для вашего сына…

Роксана. Что?

Дэвид. Аптека вашего сына – за час со мной.

Матье. Ну нет! Не по правилам! Опять вариант Ифигении. Мадам Обертэн согласится, и это с ее стороны будет жертвой ради сына, а не ради собственной выгоды.

Дэвид. Да, но, учитывая то, что их интересы так тесно связаны, можно считать, что выгода Николя в этом деле – личная выгода матери.

Матье. Так-то так, но все же это спорно.

Роксана. Да что спорить! В любом случае я скажу – нет!

Дэвид. Интересно бы было послушать, что бы на это сказал Николя!

Роксана. Он бы меня одобрил.

Дэвид. А вот я в этом совсем не уверен. На озере Тюн он согласился на мой велосипед.

Роксана. Не важно! И даже если бы, паче чаяния, он согласился, я-то ведь – не согласна.

Дэвид. Прекрасно! В таком случае – продолжим!

Роксана. Нет, мистер Грэг, на этом вы нас покинете!

Дэвид. Вы предпочитаете, чтобы я отправился играть с Николя?

Роксана. Но, в конце концов, я же вам говорю, что своего решения не изменю ни за что!

Дэвид. А за Льеду?

Роксана. Что – за Льеду?

Дэвид. Это дом, где вы провели детство, дом, который вам очень дорог, – ведь вы сами это сказали?

Роксана. Сказала, ну и что?

Дэвид. Разве вам не хочется, чтобы он был таким же уютным и гостеприимным, как раньше?

Матье. И даже лучше, чем раньше! С центральным отоплением, на чердаке – мастерская-библиотека, а в гараже – салон с бассейном.

Роксана. Матье!

Матье. Поскольку я подозреваю, что мистер Грэг, возможно, предложит взять на себя расходы по дому, уже лучше сразу честно поставить точки над «и».

Дэвид. И вы абсолютно правы!

Матье. Тогда, может быть, можно прибавить маленький просмотровый зал в подвале…

Дэвид. Готов с удовольствием. Это обойдется примерно во сколько?

Матье. Просмотровый зал?

Дэвид. Нет, все вместе.

Матье. Трудно назвать цифру. Вы знаете, в строительстве всегда перерасход.

Дэвид. Ну что ж, обойдемся без цифр. Скажем… сумма, необходимая для благоустройства дома.

Матье. Так будет вернее. И менее прозаично. А то все время говорить только о деньгах становится неприятно.

Дэвид. Разделяю ваше мнение. И принимаю ваш принцип и для другого вопроса.

Матье. Какого еще вопроса?

Дэвид. Аптеки.

Матье. Ах, так она еще не снята с повестки дня?

Дэвид. Конечно, нет! Уговор дороже денег. Дом – это премиальные.

Матье. Потрясающе. Подведем итог – перестройка Льеду…

Дэвид. Плюс – будущее Николя. (Поворачиваясь к Роксане.) Это вас устраивает?

Роксана. Только в смысле формулировки. Но аромат цветов вашего красноречия не может заглушить отвратительного запаха вашего чистогана.

Дэвид. Умоляю! Не отвлекайтесь! Льеду и аптека – две проблемы, которые вас больше всего тревожат?

Роксана. Без сомнения.

Дэвид. И вы были бы счастливы, если бы они немедленно разрешились?

Роксана. Безумно.

Дэвид. Так что же?…

Роксана. Что же? Я была бы тоже безумно счастлива, если бы могла повесить в этой комнате несколько Ренуаров и несколько Моне; если бы в моей спальне была подлинная старинная мебель; если бы в моей мастерской были роскошные переплеты семнадцатого века, под ногами – восточные ковры и кругом – скульптуры лучших мастеров. Да, мистер Грэг, я, конечно, мечтала бы об этом, да и не только об этом. Но если в тот момент, когда я все это получу, я должна буду удовлетворить ваши требования, я выброшу все в окно без малейшего колебания. Теперь ясно?

Дэвид. Ясно, но абсолютно непонятно…

Роксана. Неужели? Вы не понимаете, что я не продаюсь?

Дэвид. За эту цену?

Роксана. Цена здесь ни при чем. Мне отвратителен сам принцип. (Обращается к Матье.) В конце концов, ты, Матье, ты меня понимаешь?

Матье. Да-а-а… Я-то тебя понимаю, потому что я тебя знаю и я привык, что ты всегда на недосягаемой высоте. Но, положа руку на сердце, признаюсь, что понимаю и недоумение мистера Грэга.

Роксана. Ну, речь не о нем! Ему, видимо, встречались только девицы, согласные на любого Квазимодо за кусок хлеба, где же ему понять, что женщина может отказаться от него самого и нескольких миллионов!

Дэвид. Но все-таки вам, наверно, льстит, что я столько предлагаю?

Роксана. Не только не льстит, мне стыдно за вас. Когда вы только что торговались с Матье, у меня было ощущение, что я – лошадь, которую оценивает перекупщик.

Матье. Отдай справедливость, что перекупщик не торговался!

Роксана. И тем не менее я была предметом купли-продажи.

Дэвид. Ну, если рассуждать в таком духе, порядочные жены не должны принимать подарков от своих мужей!

Роксана. Это их дело! Свои симпатии я никогда не оценивала на деньги! Впрочем, заслуга невелика, я просто иначе не могу.

Дэвид. Как это вы не можете?

Роксана. Я просто физически на это неспособна. Если на подушке будут лежать деньги, это обратит меня в ледышку, в мумию.

Дэвид. Ну, это вопрос воображения. Думайте не о бумажках, а о шкафах с лекарствами в аптеке Николя, о разноцветных черепичках на крыше Льеду, и это растопит ваш лед!

Роксана. Ничего не изменится.

Дэвид. Ну, вы действительно исключение!

Матье. Да, это верно.

Дэвид. Но это не ответ. Уникальный образец – особая цена! Сколько?

Роксана. Послушайте, мистер Грэг… и хорошенько послушайте! Больше на эту тему я с вами говорить не буду. За франк или за миллиард, но я не продам вам наслаждения, которое я постоянно испытываю только оттого, что никогда не краснею ни за мои поступки, ни за мои слова, ни за мои мысли. Проснувшись утром, я хочу смотреть на себя в зеркало, а не отворачиваться от него. На этом позвольте с вами попрощаться, мистер Грэг. Примите уверения в моем совершенном презрении к вам! (Выходит из комнаты.)

Дэвид. Определенное впечатление это производит!

Матье. Не случайно ее назвали Роксаной. Ее отец восхищался Сирано де Бержераком!

Дэвид. Мсье Метайе, я тоже имею честь откланяться. (Направляется к выходу.)

Матье. Постойте! А ваш чемодан?…

Дэвид. Оставляю его вам на память о прекрасно проведенных минутах.

Матье. А книги ваших друзей?… Теперь, наверно, вы уже не захотите оставить их мадам Обертэн?

Дэвид. Почему же?

Матье. Может быть, она вас обидела…

Дэвид. Ну, не будем мелочиться. Я играл. И проиграл. Такое в жизни случается.

Матье. Но не с вами, как вы нам сказали.

Дэвид. Не со мной.

Матье. И какое же впечатление произвел на вас этот первый проигрыш?

Дэвид. А то, что он, может быть, не окончательный.

Матье. Вы ее плохо знаете!

Дэвид. Жизнь полна неожиданностей! (Достает из портмоне визитную карточку.) Вот моя карточка на случай, если вы ее переубедите.

Матье. Но я не собираюсь и пробовать!

Дэвид. Собираетесь.

Дэвид уже в двери.

Матье (ему в спину). Зачем?

Дэвид (оборачиваясь). Из любви к искусству, мсье Метайе. (Выходит.)

Матье (один, задумчиво подходит к кукле и надевает ее на руку. Стоит спиной к двери в комнату Роксаны). «Из любви к искусству»?

Роксана (входит с сумочкой в руках). Не человек, а чудовище!

Матье (спиной к Роксане, кукле). Вот это персонаж, Юлиус. Как, впрочем, и она. Да они и похожи.

Роксана (вполголоса). Что?

Матье (по-прежнему кукле). Да, да, Юлиус, они один другого стоят. Оба одинаково впадают в крайность. Разумеется, если бы я сейчас сказал этой чистой, кристальной, непреклонной женщине, что у нее много общего с этим распущенным, беспардонным, наглым молодым человеком, она облила бы меня презрением.

Роксана снисходительно улыбается.

Впрочем, нет. Я думаю, она на это не способна. Она решила бы, что при моем кризисе жанра лучше уж эта дикая мысль, чем вообще никакой…

Роксана на цыпочках идет к выходу.

…и без всяких моих объяснений и просьб, она бы тихонько, на цыпочках… оставила меня одного, чтобы я погрузился в мечты и своими словами рассказал бы тебе их историю… или сочинил бы ее.

Роксана бесшумно открывает дверь и с нежностью смотрит на него с порога.

Жила-была однажды, Юлиус, женщина, которая была воплощением тактичности…

Роксана закрывает за собой дверь.

…верхом совершенства… женщина, которую я, может быть…

Но Матье не успевает закончить фразу, так как опускается занавес.

Акт второй

Утро.

Рабочий угол комнаты открыт, а кухонный – закрыт.

Матье (появляясь из люка). Ты где, моя самая-самая? Еще не встала? (Открывает дверь в комнату.) Уже ушла?

Из кухни раздается нечленораздельное ворчание. В недоумении он открывает раздвижную стенку и видит Роксану с кляпом во рту, привязанную к стулу.

Вот это номер! (Бросается к ней.) Что ты здесь делаешь?

Она рычит.

Естественно, на идиотский вопрос – идиотский ответ. (Вынимает кляп.)

Роксана. Ах! Я уже думала – ты никогда не придешь!

Матье. А я-то метался из угла в угол, ожидая, когда можно будет к тебе подняться, чтобы не разбудить!

Роксана. Почему это ты метался?

Матье. У меня неприятности, но кажется мне, что по сравнению со мной ты побиваешь рекорды.

Роксана. Ох! Голова раскалывается.

Матье. Тебя ударили?

Роксана. Хлороформ.

Матье. Слава богу!

Роксана. Что значит – слава богу?

Матье. Я напугался, не кастетом ли…

Роксана. Результат один.

Матье. Я сейчас принесу пирамидон.

Роксана. О, пожалуйста! Целую коробку!

Матье. Пойди ляг. Ты можешь двигаться?

Роксана. У меня голова болит, а не пятки!

Матье. Что же произошло?

Роксана. Два типа, вчера вечером около девяти.

Матье. Как они вошли?

Роксана. Очень просто – в дверь. Позвонили. Как обычно, когда я дома одна, я спросила: «Кто там?», они ответили: «Николя!» Я подумала: «Вот хорошо!» Открыла, и на этом разговор оборвался. Или почти оборвался.

Матье. Как – почти?

Роксана. Они еще спросили у меня шифр моего сейфа, и я им сказала. Но разве это можно в полном смысле слова назвать разговором?

Матье. Ты могла бы их опознать?

Роксана. Нет. Среднего роста, средней комплекции. В масках и перчатках.

Матье. По крайней мере не обошлись с тобой грубо?

Роксана. Наоборот. Даже извинились перед уходом за то, что вынуждены дать мне хлороформ, – сказали: «Мера предосторожности».

Матье. Ох! В конце концов, не так уж плохо они поступили. А то бы ты всю ночь глаз не сомкнула.

Роксана. А так я выспалась и отдохнула.

Матье (оглядывая комнату). На первый взгляд все на местах!

Роксана. Они все перерыли, но все поставили обратно.

Матье. И ничего не унесли?

Роксана. Унесли. Единственно ценное, что здесь есть, – книги.

Матье. Все?

Роксана. Все! Те, что были в моем сейфе, то есть уникумы друзей Грэга, несколько книг разных заказчиков, пять книг, которые я только что закончила, все книги, над которыми я работала, и даже ту, которая была под прессом.

Матье (из рабочего угла). Вижу! Здесь пустыня!

Роксана. И в шкафу моей спальни тоже!

Матье. Они ничего не оставили?

Роксана. Еще бы! Редчайшие экземпляры… То, что мои собственные книги пропали, – еще пустяки.

Матье. Как – пустяки? Это же твое единственное богатство?

Роксана. Я бы их охотно отдала в обмен на остальные или по крайней мере на то, чтобы возместить ущерб клиентам.

Матье. А ты обязательно должна возместить стоимость пропавших книг?

Роксана. А как же иначе? Раз мне доверили книги, значит, я за них отвечаю!

Матье. Что же ты будешь делать?

Роксана. Заявлю о краже в полицию.

Матье. Этим ты книги не вернешь!

Роксана. Надеюсь, что клиенты не потребуют их очень скоро, и, может быть, я успею обернуться и заработать, чтобы с ними расплатиться. В любом случае попрошу отсрочки или займу у кого-нибудь.

Матье. Кошмар! И как не вовремя!

Роксана. Подобные вещи никогда не бывают вовремя.

Матье. Так-то оно так, но в другое время я бы смог тебя выручить…

Роксана. Я у тебя ничего не прошу.

Матье. Ты прекрасно знаешь, что тебе и просить не надо. Все мое – твое.

Роксана. Я знаю, и – наоборот.

Матье. К несчастью, все, что мы на сегодня имеем, и ты и я, это – долги.

Роксана. У тебя неприятности?

Матье. Мой фильм с Гольденером горит ярким пламенем.

Роксана. Тот, который должен был начаться двенадцатого?

Матье. Да. Компаньон Гольденера в последнюю минуту отказался.

Роксана. Но он, может быть, найдет другого!

Матье. О! Он ищет. Со вчерашнего дня он все перевернул вверх дном, но ты знаешь – это нелегко.

Роксана. Да, еще бы.

Матье (несколько смущенно). Последняя его надежда – Грэг.

Роксана. Отец или сын?

Матье. Сын. Тот, к кому сейчас перешли деньги.

Роксана. А он разве его знает?

Матье. Да, конечно, во всяком случае, он близко знал дорогого старого Анри.

Роксана. А на мысль о дорогом молодом Дэвиде не ты ли его навел?

Матье. Я? С чего ты это взяла?

Роксана. Потому что он – это «персонаж», потому что ты уже начал писать свой новый сценарий и потому что ты хочешь узнать о нем побольше, чтобы хватило на продолжение.

Матье. Ладно, хорошо, ты права. Гольденеру о нем сказал я… Но лишь для того, чтобы спасти положение, а не для того, чтобы снова с ним встретиться. Впрочем, с ним и разговаривать-то буду не я, а Гольденер.

Роксана. И когда это?

Матье. Он должен звонить ему сегодня утром.

Длинный звонок в дверь.

Роксана. Смотри! Он несет нам ответ на дом!

Раздаются два коротких звонка.

Матье (идя к двери). Да нет! Это Николя!

Роксана (направляясь к своей комнате). Не открывай ему, не в такую же рань!

Матье (открывает осторожно дверь, затем распахивает ее). Да это Николя!

Николя. Привет!

Роксана. Ты не на работе?

Николя. Меня уволили.

Матье. Уволили?

Николя. Да.

Роксана. Совсем уволили?

Николя. Да.

Матье. Тебя?

Николя. Да, меня. Уволили окончательно. Разве не понятно?

Роксана. Но в воскресенье ты нам ничего не сказал!

Николя. В воскресенье я сам ничего не знал!

Матье. Это же было три дня назад. Ты должен был что-то заметить, предположить.

Николя. Как я мог предположить, что совершу три проступка за эти три дня! По одному в сутки!

Роксана. Это невозможно! Ты относишься к работе с такой ответственностью!..

Николя. Везло как утопленнику!

Роксана. Рассказывай же!

Николя. В понедельник, – я как раз собираюсь идти на работу, – звонит телефон. Заведующий аптекой. Он заболел и просит меня съездить вместо него за перевязочным материалом на склад в Женевилье. Я ловлюсь и еду.

Матье. Нормально.

Николя. Вот и я так же думал. К несчастью, по указанному адресу склада не оказывается. Я звоню ему, чтобы разобраться. Он снимает трубку, здоров как бык, говорит, что и не думал мне звонить и что вообще уже давно взял со склада что было нужно.

Роксана. Значит, тебе кто-то специально звонил.

Матье. Кто-то разыгрывал тебя.

Николя. Это я и попытался доказать заведующему, но он все равно решил, что я придумываю, опоздал на работу.

Роксана. Но даже если и так, не такое уж это преступление.

Николя. К его чести, он и сам со мной посмеялся. Но опоздание мне отметил – два часа – и отпустил комплимент по поводу моей изобретательности.

Матье. Итак, один проступок, а другие?

Николя. На следующее утро какая-то сумасшедшая пришла и заявила, что я продал для ее ребенка лекарство для взрослых.

Роксана. А этого не было?

Николя. Даю руку на отсечение. Но доказать невозможно, она ушла и через две минуты вернулась, размахивая коробкой от лекарств – естественно, для взрослых.

Роксана. Распечатанной?

Николя. К счастью, нет. Но, к несчастью, нарвался на истеричку, которая орала так, что у всех в ушах звенело, в том числе и у заведующего.

Матье. И он вынес тебе второй выговор.

Николя. И уже без всякого смеха.

Роксана. А третий?

Николя. Сегодня. Вышел – нет мотоцикла. Я в полицию, пока написал заявление – словом, тут уж, правда, моя вина. Было много народа, я стал ждать. Итог – опоздание на полтора часа. Уволен. Без выходного пособия.

Роксана. Какое стечение обстоятельств!

Николя. Кошмар! Мне кажется, я живу, как в кино, и невидимый враг расставляет вокруг меня сети.

Роксана. Невидимый враг?

Николя. Ну, подумай сама: мотоцикл, ладно, согласен. Каждый день угоняют сотни мотоциклов; скандалистка в аптеке – сумасшедших всюду полно. Но звонок по телефону – это кто? Конечно, кто-то, кто хочет мне навредить.

Роксана. А я думаю – мне.

Николя. Ну это глупо! Почему же прямо не напасть на тебя?

Роксана. И это тоже имело место. Вчера у меня украли все книги.

Николя. О, черт!

Матье. Раз уж мы заговорили о приятных сюрпризах… съемки моего фильма отменены, и я не знаю, чем оплатить основной налог.

Николя. Черт побери! Одно хлеще другого!

Роксана. И это, может быть, еще не все!

Николя. Не все?

Роксана. Нет. На твоем месте я бы предупредила Веронику, чтобы она остерегалась.

Николя. Чего?

Роксана. Всего!

Матье. Послушай, Роксана, мне кажется, ты сгущаешь краски!

Николя (обеспокоенно). Ох, ты знаешь, закон серийности – не выдумка. Лучше я предостерегу Веронику.

Роксана. Да. Отправляйся к ней сейчас же. У меня такое впечатление, что вся наша семья под прицелом, а поскольку она – почти своя…

Николя. Бегу.

Роксана. Сообщи нам, если с ней что-нибудь тоже случится.

Николя. Хорошо, позвоню… А! Чуть не забыл! (Вынимает из кармана связку ключей и бросает их Матье.) Ключи от Льеду!..

Матье. Как там дела?

Николя. Как здесь сегодня. Крыша рушится! (Выходит.)

Матье. Я бы с удовольствием выпил кофе!

Роксана. Если тебя устроит вчерашний, то вон – в кофейнике. Я как раз его заварила, когда нагрянули наемники Грэга.

Матье. Ты думаешь, что твое ограбление – это он?

Роксана. Да, и мое ограбление, и увольнение Николя, и отказ компаньона Гольденера – все вместе!

Матье. Но как он мог?

Роксана. Для него все просто. Со своей визитной карточкой и своей кучей денег что ему стоит нанять мелких воришек, договориться с заведующим аптекой или с твоим Гольденером…

Матье. Ох, мне начинает казаться, что он у тебя из головы не выходит!

Роксана. Так, значит, ты не находишь странным, что мы все, Николя, я и ты, по-разному, но ж одно и то же время попадаем в трудное финансовое положение?

Матье (наставительно). Находить-то нахожу, но не могу себе представить, что деловой человек его размаха, его масштабов получает удовольствие оттого, что рискует скомпрометировать себя и даже попасть в тюрьму с единственной целью – заставить даму, внезапно лишившуюся средств к существованию, принять его деньги за проведенное с ним время. Прости меня, но какими бы достоинствами эта дама ни обладала, я считаю, что это чересчур.

Роксана. Мои достоинства здесь ни при чем. Я для него ничего не значу. Я только повод, ставка в игре, проиграть которую он не допускает и мысли.

Матье. Глубоко заблуждаешься! Он будет счастлив проиграть эту партию.

Роксана. Нет! Это – твой сценарный вариант, поверь мне, я чувствую, что я для него – олицетворение первого в жизни поражения, и он пойдет на все, чтобы его не допустить.

Матье. Во всяком случае, что бы им ни двигало, если все это, как ты думаешь, дело его рук, его натиск выльется во что-то фантастическое!

Роксана. С точки зрения твоего сценария – конечно. Но я это воспринимаю иначе, что, естественно, тебя не касается!

Матье. Как так не касается? Но уж раз на нас сыплются градом неприятности, я предпочитаю, чтобы они были делом рук Грэга – по крайней мере я хоть пользу из этого извлеку и частично залатаю брешь.

Роксана. Еще бы! Ты готов свой дом поджечь, лишь бы пожар описать.

Матье. Знаешь, не тебе упрекать меня в том, что я люблю свою профессию!

Роксана. Умоляю тебя, не будем возвращаться к этой теме. Прошло семь лет. Срок давности истек даже по кодексу.

Матье. Да, ты права. Побережем наши нервы.

Роксана (берет сумочку). Я иду в полицию.

Матье. Подожди немного! Я выпью кофе и провожу тебя.

Роксана. Не надо, я хочу побыть одна.