скачать книгу бесплатно
–Я думаю, вы совершенно правы, коллега, полагаю, это единственно правильное объяснение.
–Благодарю вас, но эта версия вряд ли поможет розыску.
–Зато мы знаем, что убийца –жестокий, хладнокровный и циничный мерзавец, – неожиданно сказал Ермаков, довольно долго хранивший молчание.
–Абсолютно с вами согласен, – совершенно серьезно сказал Александр Петрович и, рассмеявшись, добавил: – Прошу прошения за вульгаризм, но хочу напомнить одну поговорку старых сыщиков: «Розыск вести – не гузном трясти». В нашем деле, господа, мелочей не бывает, а благодаря этим самым мелочам и раскрываются самые сложные преступления. Но… вы где остановись?
–В Центральной, – солидно ответил Лавр.
Пришельцев хмыкнул в густые усы:
–Хорошо, но дороговато.
–Мы максимум на четверо суток. Решили сделать себе маленький вояж. Когда еще в столицу выберемся, кто знает? – широко улыбнулся Викентий Леонтьевич, вставая со стула.
–Я всегда рад общению с коллегами из уездов, особенно с такими профессионалами, как вы. Держите меня в курсе, вдруг что-нибудь дополнительно накопаете. В свою очередь, обязуюсь вам первым сообщить о задержании.
Они тепло распрощались и расстались очень довольные друг другом.
***
Прапрадед Николая Сергеевича Шатского по отцовской линии во время русско-турецкой войны отличился в битве под Фокшанами[92 - Битва под Фокша?нами – сражение, состоявшееся 21 июля 1789 года между русско-австрийской армией под командованием генерал-аншефа А.В. Суворова и турецким войском Юсуф-паши в ходе русско-турецкой войны. Высланный Суворовым разведывательный отряд в районе реки Путна столкнулся с дозорным отрядом турок, двигавшимся впереди основных сил. Турецкий отряд был разбит и понёс большие потери.]. Командуя разведывательным отрядом, у реки Путна он столкнулся с турецким дозором, значительно превосходившим их численностью и двигавшимся впереди основных сил. Умелое командование и личная храбрость командира привели к победе. Враг был разбит и понёс большие потери, что в какой-то мере и предопределило победу. Илларион Шатский был отмечен лично Суворовым, и награжден Военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Ему было пожаловано потомственное дворянство и небольшая деревушка в триста душ, на окраине Тульской губернии, которую дед Николая Сергеевича успешно проиграл в карты знакомому кирасиру.
Материнская ветвь вела свою родословную от мелкопоместных румынских дворян, которые искренне верили, что являются потомками древнеримского императора Нерона.
Где и как встретились два представителя славных, но бедных родов, и как они оказались в Екатеринодаре, история умалчивает, но встреча завершилось венчанием и последующим рождением маленького Николая.
Отец целыми днями пропадал в земельном комитете, где служил письмоводителем. Мать давала частные уроки музыки, и его воспитание целиком легло на плечи бабушки, которая показывала ему орден героического предка, а потом, гордо подняв высохший подбородок с бородавкой, из которой торчали четыре жестких, как проволока, волоса, напоминала ему о том, что он потомок римского императора.
В гимназии Коля учился хорошо, но в пятом классе, когда проходили историю древнего Рима, он имел неосторожность рассказать о своем «родстве с Нероном». Невинное желание поведать о своих корнях сыграло с ним злую шутку. В классе начался гомерический хохот, который не смог остановить преподаватель, смеявшийся вместе с гимназистами. На шум вошли директор и председатель попечительского совета, случайно проходившие по коридору. Выслушав сбивчивые объяснения учителя, прерываемые истерическими всхлипываниями, они присоединились к общему веселью.
К мальчику накрепко прикрепилась кличка «Нерон», и только ленивый не издевался над ним. Иногда шутки приобретали жестокий характер. Второгодник Егор, сын присяжного поверенного, принес из дома простыню и с такими же великовозрастными оболтусами завернул в нее мальчика. На голову надели венок из колючек и натерли лицо мелом. Придав вид античной статуи, его привязали в туалете, где он простоял, обливаясь слезами, три урока. От страха и позора он обмочился, что стало новым поводом для жестоких шуток. После этого случая руководство поняло, что все зашло слишком далеко и, по согласованию с родителями, его перевели в другую гимназию, где он благополучно доучился.
В седьмом классе Николай увлекся детективной литературой. Он прочел всего Конан Дойла, знал наизусть все приключения Ника Картера и Пинкертона. Криминальное чтиво определило жизненный путь, он поступил на юридический факультет и успешно его закончил. После, определившись в жандармское управление простым клерком, за несколько лет дослужился до заместителя начальника канцелярии.
Коллективная травля и глумление над славной историей рода, которая с рождения внушались маленькому Коле, имели страшные последствия. Он стал всех презирать и ненавидеть: успешных – за успехи, неудачников – за неудачи, красивых – за красоту, уродливых – за уродство, а всех вместе – за то, что они есть. Эта ненависть носила патологический характер и усиленно скрывалась от окружающих. Он был уверен в своей неординарности и полагал, что его недооценивают и всячески препятствуют карьерному росту. Похоронив отца с матерью, Николай Сергеевич остался один. У него появился новый порок: он стал пить. Он не напивался допьяна и не буянил, но, чуть-чуть выпив, он казался себе ловким, прозорливым и отважным.
Однажды в кабаке, со случайным знакомым, в пьяном угаре его занесло и, рассказывая своей значимости и незаменимости в сыскном отделе, он рассказал о планируемой проверке городских притонов и гордо добавил, что все рапорта о результатах работы лягут к нему на стол. Пившие пиво за соседним столиком Антон Полюндра и бандит по кличке Карась услышали и переглянулись.
– Карасик, собирай шпану, пускай все малины обегут, народ предупредят, а я этого попасу.
На притонах полиция ничего не обнаружила, а на следующий день Антон, встретив Шатского на улице, уважительно поздоровался и пригласил в ресторан, чтобы поговорить по интересующему вопросу, представляющему взаимный интерес.
Когда он понял, кто перед ним и что от него хотят, по его спине побежала холодная струйка пота. Антон, хороший психолог, не пугал, а, напротив, говорил уважительно, но сообщил, что в случае отказа на стол начальника областного жандармского управления ляжет подробное письмо с указанием причин провала общегородской операции, а при взаимном соглашении материальные проблемы будут решены.
Николай Сергеевич выпил рюмку водки, закусил пирожком и согласился.
– Но никаких расписок, это необходимое условие, – твердо сказал он.
– Каких расписок? – хорошо изобразив удивление произнес Антон.– Мы спросили – вы ответили, мы дали – вы взяли… Дел больше нет, как бумагу марать. А про себя Антон добавил: «Ты, главное, один раз возьми, а там я тебя и без расписок к ногтю прижму».
Вербовка произошла удивительно быстро. В управлении полиции появился крот, а у бандитов – свой, хорошо информированный, источник.
***
– Какой прекрасный человек! – восхищенно произнес Лавр, когда они вышли на улицу.
– Да, у меня осталось очень хорошее впечатление от общения, – ответил Викентий.– Ты обратил внимание, как он сразу вник в ситуацию?
– Конечно, профессионал до мозга костей!
Переговариваясь и делясь впечатлениями, друзья незаметно дошли до центра города, и увидев небольшое кафе, решили зайти, выпить по чашке кофе.
– Ты сильно голоден? – спросил Викентий, отхлебывая ароматный напиток.
– Не особенно, – ответил Лавр.
– Сейчас четыре часа пополудни, давай часа два передохнем, а в семь встретимся в ресторане и хорошо поужинаем. А завтра займемся делами.
– Очень грамотное решение, я только за! – с улыбкой ответил Лавр и добавил: – Может и скво с подругой случайно там окажется.
– Не надейся, дамам без мужчин в обществе, тем более в ресторане, появляться неприлично.
– М-да? – усомнился Лавр. – А мне они показались довольно эмансипированными особами.
– Знаешь ли, эмансипация – эмансипацией, а правил приличия даже для них никто не отменял. Мы сегодня приглядимся и приценимся, а завтра с утра ангажируем их на вечер.
– Действительно, прицениться надо, вдруг там цены сумасшедшие, – озабочено согласился Лавр.
– Вот вечером и узнаем,– Викентий, щелкнув пальцами, подозвал официанта, рассчитался, и они направились к гостинице.
***
Вечер еще не начался, и в ресторане было относительно мало народу: две семейные пары, три кавалерийских офицера и двое смуглых мужчин в дорогих черкесках с золочеными газырями.
Метрдотель, высокий осанистый мужчина со скобелевской раздвоенной бородой, внешне больше похожий на генерала, чем сам Скобелев, густым басом произнес:
– Добрый вечер, господа, милости просим. Куда прикажете проводить? В зал-с или отдельный кабинет-с?
– В зал, – ответил Викентий и улыбнулся. – Будем поближе к народу. Они заняли удобное место, откуда просматривался весь зал и эстрада.
Шустрым вьюном подскочил официант, почтительно изогнувшись, подал каждому меню и тактично отошел в сторону.
Уха ершовая съ расстегаями…….. .– р. 75 к.
Борщ с дьябками ………………… – р. 60 к.
Консоме с пирожками …………… . – р. 40 к.
Омар свежий, соус провансаль…….3р. –
Стерлядь по-русски……………… 3 р. –
Форель гатчинская «О-бле»………. – р. 50 к.
Тюрбо отварное, соус голландский.. 2 р. 50 к.
Филе «соль-фрит»................................ 2 р. 50 к.
Майонез из лососины………………1 р. 50 к.
Мясо холодное с дичью…………….1 р. 25 к.
Поросенок холодный натурель…….1 р. 25 к.
Филе соте с шампиньонами………1 р. 25 к.
Котлета Пожарская ……………. 2 р. 25 к.
Внимательно, с каменным лицом, Ермаков читал ресторанное меню, как сводку с театра военных действий
Рябчик тушенный в сметане,
с брусничным вареньем………………………. 1р.50.
Стерлядь, припущенная в шампанском………..2р. 50.
Хмыкнув, он перевернул страницу и продолжил вслух:
Шарлот-глясе из фисташкового мороженного….– р. 75 к.
– Это уже десерт,–уточнил Викентий Леонтьевич. – Ну, что? Определился с выбором?
– Думаю, – озабочено ответил Лавр, в этот момент он был похож на Кутузова, принимавшего решения о сдаче Москвы французам.
Подумав еще несколько мгновений, Лавр закрыл меню и решительно сказал:
– Я верю, что ты грамотно оценишь ситуацию и сделаешь правильный выбор. Заказывай!
– Значит так, милейший! – плотоядно потирая руки, произнес Викентий. – Спроворь-ка нам бутылочку Смирновской, непременно со льда, икорки паюсной, только смотри, чтоб осетровой. Рокфора тарелочку, маслин, ну и хлеба, разумеется. Далее…. Сначала борщка с дьябками,– он повернулся к Лавру. – Ты рыбу или мясо?
– Мясо, – сдержанно ответил Лавр.
– Отлично… я тоже! Тогда по Пожарской котлетке, к ней спаржу и провансаль. По расстегайчику обязательно, и пару зельтерской, на твое усмотрение, но лучше «Ром-Ваниль». Пачку Зефира[93 - Зефир – популярная в дореволюционной России марка папирос Санкт-Петербургской табачной фабрики «Лафермъ».].
– Имеем-с замечательный «Спотыкач» от Шустова, рекомендую-с.
Викентий оглянулся на Лавра и, с его молчаливого одобрения, кивнул.
– Хорошо! «Спотыкач». Борщок подать через тридцать минут, остальное через час. Спиртное, папиросы, воду и закуски – незамедлительно!
Лавр укоризненно произнес:
– Ты ставишь меня в неловкое положение.
– Не переживай, за два часа до убытия на вокзал я получил депешу, что в Новониколаевске скончалась моя двоюродная бабушка Елизавета Николаевна. Я и брат – единственные наследники. Не знаю, какая сумма в наличности, но там неплохая недвижимость. Думаю, рассчитаться за обед хватит.
– Соболезную и одновременно поздравляю! – искренне произнёс Лавр, он действительно был рад за товарища. – Но, наверное, твое присутствие необходимо там?
– В принципе да, но туда выехал брат, он адвокат и утрясет все вопросы.
Появился официант и сноровисто расставил на столе тарелки с закуской, бутылку на красивой, в виде пушечного лафета, подставке и пачку папирос. Поставив ними по небольшой пепельнице, он наполнил рюмки и удалился.
– Помянем рабу божью вновь представленную Елизавету Николаевну, да будет земля ей пухом, – сказал Лавр.
– Да… хороший она была человек, жаль, своих детей бог не дал, на меня с братом всю душу и положила. Жила достойно и ушла в почтенном возрасте. На 85-ом году уйти, знаешь, не каждому дано.
Они выпили, не чокаясь.
Зал постепенно заполнялся разномастной публикой, в основном купеческого сословия. На пороге, резко распахнув дверь, появился крупный, одетый в хорошую пиджачную пару мужчина с эффектной блондинкой. Остановившись на пороге, он оглядел зал налитыми кровью глазами и рявкнул:
– Я смотрю, меня здесь не ждут!
Официант и метрдотель подскочили одновременно:
– Как не ждут? С самого открытия ожидаем,– сказал метр.
– Да-да, точно так-с! И мне наказали, как Владислав Владимирович придет, уделить первостепенное внимание, – льстиво подтвердил официант.
– Ой, брешешь, Семка! – нарочито сурово проговорил Владислав Владимирович.
– Упаси бог вам сбрехать! Сам себе никогда не прощу, – ответил официант. – Вот и место ваше. Вас ждет не дождется, – и повел их к свободному столику по соседству. Владислав Владимирович оттолкнул протянутое меню.
– Наизусть знаю, что в твоем поминальнике написано! – он обернулся спутнице: – А чего у нас Кларочка желать изволит?
– Шампанского… и сладенького, – томно протянула дама.
– Слыхал? – Повернулся к официанту Владислав Владимирович. – Дюжину Абрашки[94 - Абрашка – обиходное название шампанского «Абрау-Дюрсо».]ледяного тащи. Меньше не приемлем-с! И фруктов с шоколадами и пирожными всякими давай. Ну, а мне поросенка с хреном, икорки и водки большой штоф, само собой!
Семка исчез, а Владислав Владимирович повернулся к спутнице и начал что-то оживленно рассказывать.
Подали горячее.
– Это и есть дьябки? – спросил Лавр, глядя на небольшое блюдо с поджаренными кусочками хлеба.
– Да. Пробуй, тебе понравится, – ответил Викентий, и, наполняя рюмки, добавил: – Это острые гренки, с чесноком и перцем, к борщу они очень хороши.
– Действительно, очень недурственно! –кивнул Лавр, откусывая небольшой кусочек. – Весьма пикантно!
