Верни моё сердце

Они гуляли до самого ужина, после которого ее смартфон ожил, звонил Митя.

– Карина, мы завтра с Наташей заедем к тебе. Она останется с Максом, а я тебя отвезу к Анатолию Викторовичу, – говорил он.

– Митя, утром не приезжайте, я справлюсь сама, – пыталась она отказаться от помощи. – Подъезжайте к обеду, вернее на обед.

Уложив сына спать, Карина занялась заготовками на салаты. «Если приедут Митя с Наташей, их нужно накормить. Маме позвоню утром, а может, увижу ее у папы», – думала она, нарезая продукты. Спать она легла поздно, но две салатницы заняли почетное место в холодильнике. Утром, до приезда друзей, она накормила сына и успела приготовить горячее. Оставив Максима на Наташу, Карина купила цветы и села в машину Дмитрия. После короткого приветствия Дмитрий спросил:

– Карина, тебе фамилия Городецкий о чем-то говорит?

– Это наш с тобой сбежавший больной с огнестрелом. Он вчера поджидал меня у дома, чтобы поздравить с днем рождения, подарил букет, а потом подвез на работу, – ответила равнодушно Карина. – Он понял, что у меня траур, и наша беседа получилась какой-то скомканой.

– О чем говорили? – задал Дмитрий новый вопрос.

– Ни о чем и обо всем. Он спрашивал, я отвечала. Ты знаешь, судя по той визитке, что он мне дал, он не так прост, как мы с тобой думали. Если и был в его прошлом криминал, то давно. Сейчас он солидный бизнесмен, глава компании.

– Ты сказала, что хочешь уехать?

– Кажется, да. Разговор зашел о работе, и я сказала, что меня папины друзья приглашают в Москву.

– Ты уезжаешь из-за Малькова?

– Нет, Митя. Это просто повод. Кто мне даст гарантию, что на новом месте не будет Малькова, Кулакова или Валькова? Везде есть паршивые овцы. Мне трудно уезжать, но еще труднее остаться. Я не могу тебе объяснить своего состояния, но обещаю: если там, куда я уеду, будет хуже, я вернусь назад, – грустно сказала Карина, положив свою руку ему на плечо. – Не волнуйся, Митя. Все будет хорошо.

Они вернулись в квартиру Карины к обеду. Татьяна Юрьевна на звонок дочери ответила, но приехать отказалась, сославшись на занятость. Накрыв стол к обеду, Карина позвонила сестре. Марина трубку не взяла. Они обедали вчетвером и старались не говорить о том, по какому поводу обед. Максим был уверен, что его дедушка уехал лечить людей очень далеко. Проводив друзей, она занялась уборкой и стиркой, а через пару часов уже отправилась с сыном на прогулку в парк. На календаре была середина августа, погода была солнечная и сухая, что позволяло наслаждаться календарным летом.

Карина не ожидала визита кого бы то ни было в воскресенье, поэтому очень удивилась приходу незнакомца. Она знала, что Дмитрий дежурит, а в последнее время он был единственным человеком, кто ее навещал. Правда, заходили сокурсницы, но перед приходом они всегда созванивались по телефону.

– У Вас такой испуганный вид, Карина Анатольевна. Меня не надо бояться. Я пришел от Виктора Андреевича Городецкого с предложением, от которого Вы не можете отказаться, – сказал мужчина лет пятидесяти. – Меня зовут Николай Сергеевич Маркин. Вы носите бриллианты?

– Нет, не ношу, – улыбнулась Карина. – Проходите. А какое отношение ко мне имеют драгоценности?

– Вот и Виктор Андреевич подумал и решил: подарить Вам вместо бриллиантов годовую аренду квартиры в Москве. Знаете, аренда, в пересчете на алмазы, не так и дорога. Вы не передумали уезжать? – спросил Маркин и обратился к Максиму, который стоял рядом с матерью. – Здравствуйте, молодой человек. Как вас зовут?

– Максим Ильин.

– Держи, Максим Ильин, подарок, – протягивая упакованную пожарную машину, говорил гость. – Ты позволишь нам с мамой поговорить?

– Спасибо. Я не буду вам мешать, – ответил мальчик и перешел на ковер в гостиную.

– Уезжать я не передумала, а вот подарка я такого не приму, – сказала Карина. – Мы с господином Городецким мало знакомы.

– У Вас есть кофе? Давайте выпьем по чашечке и поговорим об этом. Вам трудно принять помощь от незнакомого человека? – спрашивал Маркин, проходя в кухню и присаживаясь к столу.

– Как-то все это странно. Вы не находите? – спросила Карина включая кофеварку.

– Вас напрягает широкий жест моего шефа? У богатых свои причуды. Дайте ему возможность выразить свою благодарность и помочь. Вы же помогли ему, вернув к жизни, хотя очень рисковали. Что плохого в том, что вы приедете в Москву, а там вас уже ждет арендованная квартира и место в детском саду? Разве это плохо? Вам не придется ходить и искать варианты жилья, вам останется решить вопрос с работой, – говорил Маркин, наблюдая за Кариной.

– Я просто делала свою работу. Да, я немного рисковала, но в нашей профессии без этого нельзя.

– Вы не просто рисковали, Вы проявили милосердие, делая то, что не входило в Ваши должностные инструкции. Давайте говорить начистоту. Вы спасли человека не руками и головой, а сердцем. Я знаю, о чем говорю. Жизнь человека нельзя измерить деньгами, а все добрые дела так или иначе часто связаны с финансами. Сколько стоит, скажем, литр крови? Подъемная сумма для большинства. Только нужна она здесь и сейчас, а не завтра, когда ее найдут и привезут.

– Не делайте из меня героя нашего времени. Я думала о том, как спасти больного и не рассчитывала на благодарность Вашего арестанта.

– Подойдем к этому с другой стороны. Скажите, какие слова вы, пусть не лично вы, слышите от родственников больного? Они готовы на многое лишь бы близкий человек был жив и здоров. А сколько о вас помнят, покидая стены вашей больницы? Хорошо, если скажут «спасибо», а иные ограничатся мыслью, что это ваша работа. Возразите мне, если я неправ.

– Я сама выбрала эту профессию и никогда не жду ни от кого благодарности. Я сама многое бы отдала, лишь бы папа остался жив. Но, увы…

– И сколько у вас этого «многого»? У Вас есть что-нибудь кроме этой квартиры?

– У меня есть немного денег на счете и доля в бизнесе мамы. Правда, она не торопится делиться со мной своими доходами, но не воевать, же мне с родной матерью. У меня совесть есть.

– Совесть? Что Вы будете делать с ней? Я понимаю, когда говорят, что поступают по совести. Значит, не лгут, не грабят, не обирают, а все делают честно. Что Вам дала Ваша честность? Мама – это святое, здесь нужен компромисс, а не совесть. Квартира эта может продаваться и месяц, и год, а может уйти за половину цены уже завтра. Друзья Вашего отца помогут, я в это верю. А почему не принять помощь хорошего человека? Мы с Вами оформим доверенность, сделаем копии документов и попросим помощи у московских друзей Городецкого. Через время, Вы увольняетесь с работы и едете в Москву, где Вас уже ждет квартира и детский сад, – продолжал он, делая глоток кофе. – Хороший кофе. Какие могут быть сомнения? Можно, я буду обращаться к Вам на «ты»?

– Обращайтесь. Не нравится мне Ваше предложение. На душе не спокойно и тревожно. Я боюсь, Вы втянете меня в неприятную историю. У меня маленький сын на руках, что будет с ним, если я вляпаюсь? – не соглашалась Карина.

– Помилуй, Бог! Ты решила, что тебя хотят использовать? Ты видела Городецкого? Он похож на криминального авторитета? Не хочешь, я не настаиваю, но предупреждаю, что скоро ты получишь колье, стоимостью тысяч триста. Носить ты его не будешь, хранить в квартире рискованно, а продать сможешь за полцены. Реши для себя, что важнее: аренда квартиры или дорогая, но ненужная вещь? – не унимался гость. – Давай рассуждать здраво: если тебя хотели просто отблагодарить, то прислала бы тебе это чертово колье, не спрашивая твоего согласия, скажем, с курьером. Тебе, Карина, хотят помочь в знак благодарности. Эта помощь то, что тебе нужно в данный момент. От тебя не требуется ничего, кроме доверенности и копии документов, заверенных нотариусом. Ни взять кредит, не провернуть сделку по ним нельзя. Доверенность же будет только на право найти и оформить договор на жилье, ни на чужое имя, на твое имя. Только поэтому я здесь и занимаюсь уговорами в свой законный выходной день. И потом, друзья твоего отца могут держать все на контроле. Ты же им доверяешь?

– Не нужно в это дело посвящать друзей папы. Если я и влезу в неприятности, то не испорчу жизнь хорошим людям. Я рискну, но рискну сама. Вы пытаетесь меня убедить в том, что бесплатный сыр бывает не только в мышеловке? – спросила Карина. Как бы мне хотелось Вам верить. У меня есть знакомый юрист. Может мне с ним посоветоваться?

– Посоветуйся и не бойся. У нас есть и другие поговорки: «Долг платежом красен», «За добро плати добром». Почему ты о них не вспомнила? Я понимаю, что все неожиданное и неизвестное пугает, но это не повод отказываться. Как там, в очередной пословице: «Не попробуешь – не узнаешь».

– Умеете Вы уговаривать, – улыбнулась Карина. – Я уже написала заявление на увольнение. Работаю до первого сентября.

– Это хорошо. Мы должны до середины сентября все дела закончить. За месяц управимся, как думаешь? В понедельник мы с тобой встретимся у нотариуса, и можешь выставлять квартиру на продажу. Возможно, нам повезет, и реальный покупатель быстро найдется. Не переживай ты так – с нашей стороны нет подводных камней.

Пятого сентября Карина получила расчет и трудовую книжку. «Пап, я не знаю, правильно ли я поступаю, но знаю одно – хуже, чем сейчас, мне не будет. Помощи мне ждать не от кого. Я Макса оставляю, при живых бабушке и тете, на Митю. Ему свою жизнь устраивать надо, а не моей жить, – говорила она, стоя у могилы отца, положив цветы. – Ты знаешь, один «добрый дядя» решил мне помочь. Я сомневалась, но потом приняла его предложение. Он снял для нас на год квартиру в Москве и нашел место в детском саду. Если смотреть по карте, то квартира и детский сад находятся рядом с квартирой Симоновых и больницей. Квартиру я продала. Улечу девятого числа. Я справлюсь, мой дорогой, не волнуйся. Через год приеду, пап, и расскажу тебе о своих успехах или проблемах. Ты всегда умел слушать. Памятник я заказала. Весной его установят, а березку посадят в осень. Если не приживется, весной посадим другую».

Перед отъездом она все же решилась позвонить Городецкому.

– Виктор Андреевич, я Вам очень благодарна за помощь. Меня обещали встретить и доставить по адресу. Спасибо Вам огромное. Будьте здоровы.

В аэропорт ее провожал Дмитрий Фомин. Ни мама, ни сестра, узнав о ее отъезде, не приехали проститься.

– Карина, ты звони, не забывай. Если, вдруг, что-то пойдет не так – возвращайся, – говорил Дмитрий, обнимая ее и целуя Максима. – Слушай маму, герой.

– Спасибо, Мить. Как устроюсь – позвоню. Ты знай, что у тебя есть друг, который будет теперь жить в столице и который тебя не предаст. Не грусти, Мить! Все будет хорошо. Удачи!

В Домодедово ее встречали двое молодых людей. Судя по их разговору, один был начальник, второй – «подчиненный». Получив багаж, они вчетвером заняли места в машине. Кроме вопроса «Как долетели?» и ответа «Спасибо, нормально», до самой остановки, не было сказано больше ни слова. Остановившись у подъезда дома, в котором было не меньше чем сорок этажей, Карина спросила:

– Мы здесь будем жить? Как-то высоковато и страшновато.

– Ваш этаж десятый из тридцати семи – это по местным меркам обычная «девятиэтажка», – сказал водитель, открывая багажник авто. – Вы поднимайтесь, я справлюсь с багажом.

Войдя в подъезд, Карина чуть не потеряла дар речи. Она не была в подобных домах и не догадывалась, что такое может быть. Это был не подъезд, это был холл, облицованный плиткой, с цветами в напольных вазах и стойкой консьержки. «Такой чистоты нет даже в нашей больнице», – подумала она, входя в кабину лифта. Поднявшись на этаж, она растерялась. Длинный коридор шел влево, вправо и прямо.

– Карина, дом напоминает шесть букв «Т», которые следуют друг за другом. Ваша квартира находиться на перекладине, а этот коридор ее нога. Нам направо. Вы быстро привыкните, – говорил он, открывая входную дверь. – Дом монолитный. Каждый хозяин мог, не нарушая проекта, перенести ненесущие перегородки по своему усмотрению. Знакомьтесь с новым жилищем. Три окна выходят во двор, одно на фасад. Это кухня – гостиная со всем необходимым набором техники и мебели. В шкафах найдете все, что понадобится. Это детская комната, дальше два санузла и спальня. При входе гардероб, в спальнях они тоже есть. – Саша, оставь сумки в прихожей. Хозяйка разберется сама с ними. – Он замолчал на пару минут, давая возможность Карине «переварить» увиденное. – Это Ваши ключи. Здесь три комплекта. Договор на квартиру и направление в детский сад. Детский сад находится минутах в десяти-пятнадцати пешком.

– Извините, как мне к Вам обращаться? Мы ведь даже не познакомились, – смущенно спросила Карина.

– Артем Олегович, можно просто – Артем.

– Артем, я смогу всем этим пользоваться, не опасаясь что-то вывести из строя? – нерешительно спросила она.

– Все, что находится в этой квартире и сама квартира ваша. Вы можете делать с ней, что хотите! Сделка состоялась шесть дней назад. Работали по доверенности и квартиру купили на Ваше имя, – ответил Артем, не понимая до конца вопросов новой хозяйки.

– Подождите, Артем! В доверенности речь шла не о покупке квартиры, а об аренде. Вы ничего не путаете? – волнуясь, спросила Карина. – У Вас осталась ее копия?

– Да, одну минуту. Вот, держите, – он протянул Карине копию. – Я получил ее и задание найти квартиру с обязательными условиями и купить ее. Квартира должна быть с двумя спальнями и необходимой для проживания мебелью. Рядом с домом должны были быть, в шаговой доступности, детский сад и боткинская больница. Исходя из оговоренной стоимости, я нашел наилучший вариант: «заходи и живи». Что-то не так? Вам не нравится? Что-то не устраивает? – говорил Артем, явно расстроенный ее реакцией.

Александр, слушающий разговор со стороны и видя реакцию Карины, пригласил Максима посмотреть на город из окон десятого этажа, рассказывая в какой стороне что находится.

– Простите, Артем, – сказала Карина, читая договор, и на глазах которой появились слезы. Они бежали тонким ручейком, но она не обращала на них внимания. Карина слышала, как Артем беседовал по телефону, но не вникала в разговор.

– Виктор Андреевич, я встретил Ильину, привез в квартиру и теперь не знаю что делать. Она ревет вместо того чтобы радоваться. Читает договор и плачет! – говорил расстроено Артем.

– Дай ей телефон. Хреновый из тебя, Артем, дипломат, – сказал Городецкий. – Карина Анатольевна, Москва слезам не верит. У тебя, дорогая, впереди долгая и счастливая жизнь, а ты льешь воду по пустякам. Сейчас у тебя непростой период, но очень скоро все наладится. Я рад, что сумел вам немного помочь. Не реви! – говорил ей Городецкий.

– Мы так не договаривались! – утирая слезы и всхлипывая, сказала Карина.

– Да мы с тобой вообще ни о чем не договаривались. Виделись мы с тобой месяц назад и разговора, ни о какой квартире, не было. Это Маркин все затеял с него и спрос. Ты мне признайся, только честно, тебя все устраивает?

– Устраивает – это не то слово. Во-первых, это ни дом, а апартаменты, в хорошем смысле слова. Лишней площади нет, но все так продумано и сделано, что не сравнить не с чем, что я видела раньше. Во-вторых, мебель и техника так вписались в планировку, что ничего лишнего, но все в наличии. Здесь даже два санузла для удобства, если приспичит, – говорила Карина, еще шмыгая носом.

– Вот ты уже и шутишь. Слез больше не будет? – спрашивал абонент. – Устраивайся, не тяни с пропиской, не давай повода для нежелательных визитов. Договорились?

– Спасибо Вам огромное. Я не знаю, что еще сказать. Вы часто бываете в Москве? Я хочу пригласить Вас в гости. И еще, Виктор Андреевич, у меня к Вам предложение. В городе есть сеть аптек, где я являюсь совладельцем, но не получаю от этого ничего. Вы не возьмете на себя такую ношу? Я не знаю, какой доход она приносит, но это бы Вам, возможно, компенсировало часть затрат. Мне нужно было поговорить об этом заранее с Маркиным, но я не осмелилась. Посчитала, что неправильно нагружать его еще и этим.

– Бизнес давно крутится? – усмехнулся Городецкий.

– Лет 12-15. Его начинали еще мои бабушки. Мать моего отца завещала мне свою долю в две тысячи шестом году. Наследство я оформила, но в бизнесе я ноль, а воевать с мамой не стала.

– Пришли мне копии документов на электронную почту, я перешлю тебе адрес. Если овчинка стоит выделки, я соглашусь, но учти, если останусь в выигрыше – деньги не верну и разницу оставлю себе.

– Я согласна. Спасибо Вам еще раз. Удачи и до свидания, – сказала она, прервав вызов. – Артем, спасибо и тебе за хлопоты. Извини за истерику. Ты даже не представляешь, как мне все очень нравится и все устраивает. Я не могла даже предположить, что смогу устроится таким образом. А слезы, скорее, от неожиданности и радости. Я была уверена в том, что бесплатный сыр находится только в мышеловке. Я ошибалась! – сказала она и поцеловала его в щеку.

– В холодильнике есть необходимые продукты на первое время. Покупал, представив, что я поселился здесь на пару дней со срочной работой. У меня такое бывает. Супермаркет рядом. Детский сад сами найдете? Вы будете работать в боткинской? А кем? – спрашивал Артем, немного успокоившись и придя в себя от реакции Карины.

– Я по профессии хирург. Стаж шесть лет. Друзья моего отца живут на Беговой 13. С их помощью я и детский сад найду и место работы. Они работают в этой больнице.

– Вот почему был нужен именно этот район! Умно придумано. Все под боком и не надо долго добираться, попадая в пробки. Это мой номер телефона. Будут вопросы – звоните. Удачи вам на новом месте.

– И Вам хорошего дня, – сказала Карина, закрывая входную дверь. Она прошлась по квартире, осматривая все основательно. В договоре, общая площадь квартиры составляла 84 кв. метра, из них 48 кв. метров составляла жилая площадь, 11 кв. метров была кухня, а остальное пространство занимала прихожая, санузлы и гардероб. Вся квартира была в светлых тонах. В спальне стояли две белые тумбочки с ночниками и большая белая красивая кровать, под белым покрывалом, и две тумбочки с ночниками. Обои на стенах были светло-серого, почти белого цвета. Окно закрывали тюль и шторы белого цвета с серебристым рисунком. Напротив окна неглубокий шкаф с зеркальными дверцами. Он занимал стену от двери до угла, но не выглядел громоздким. Карина открыла дверцу и поняла в чем секрет. Шкаф был неглубоким, сантиметров тридцать и держатель плечиков располагался не по ширине, а по «глубине». Вторая спальня, она же детская, была зеркальным отражением первой. Здесь обои были бледно-голубого цвета, а окно закрывали шторы на пару тонов темнее. Напротив окна у стены стояла светлая деревянная детская кровать с ограничителем и детский шкаф для одежды. Дальше вдоль стены небольшой диван, полка и у окна стол со стулом. Открыв двери санузлов, Карина взглянула на сына и поняла его немой вопрос. «Здесь мы будем принимать ванную, а здесь душ, – сказала она Максиму. – Я, сынок, пошутила. Они решили, что так удобнее, если семья большая. Правда, не только удобно, но и красиво? Все такое светлое. Идем в кухню и проведем там инспекцию. Потом вымоешь руки, и сядем завтракать». Кухню от гостиной разделял кусок капитальной стены до метра. Здесь было два окна, но зоны были разделены. Справа вдоль стены разместился набор для кухни из двух столов и мойки с холодильником, раковиной и варочной панелью. На столах стояла микроволновая печь и чайник, над столами висели шкафы. Если быть до конца точными, то ни столы не стояли, ни шкафы не висели – они были встроены и собраны под размеры именно этой кухни. Небольшой обеденный стол и четыре стула расположились у «короткой» капитальной стены. Кухню от гостиной разделяли только цветовые гаммы. Напротив «встроенной» кухни, стоял небольшой угловой диван бежевого цвета, углом «захвативший» часть у окна, а рядом, до двери в детскую, небольшой набор для гостиной. Телевизор расположился «углом» на высоте по другую сторону короткой капитальной стены. «Сюда, можно поставить мой инструмент», – подумала Карина. Получалось, что стен для обоев в кухне и не было, а вот в гостиной они светло-бежевые. На тон темнее были шторы на окне. Обои в прихожей были серо-голубые, как и все двери. Гардеробная напоминала три плательных шкафа без дверок, поставленных буквой «П». Светильники во всей квартире были точечными. В каждой комнате и прихожей висело по картине неизвестных Карине художников, изобразивших пейзажи.

– Максимка, тебе нравится наша новая квартира? – Карина подхватила сына на руки и закружила по комнате. – Я не верю, сын, что все это происходит с нами наяву, а не во сне. Давай мы с тобой позавтракаем и позвоним бабушке с дедушкой, – говорила Карина, доставая из своей сумки детский творожок и йогурт. – Садись на стул, привыкай, родной. Ты знаешь, я догадалась, почему вход в квартиру начинается с кухни – гостиной! Первоначальный план предусматривал узкую прихожую. Хозяевам не понравилось, что двери из кухни и гостиной сделают ее еще уже. Они, сынок просто не поставили стену и сэкономили на дверях. Артем говорил о такой возможности. Ешь, родной. Мы с тобой разберем вечером свои вещи, завтра купим продукты, а в понедельник пойдем в детский сад. У тебя появится много новых друзей. Я разберусь с работой, а в следующий выходной, мы пойдем с тобой в зоопарк. Митя звонит. – Не вынесла душа? У нас все хорошо, Мить. Я пустила скупую слезу, но уже успокоилась, – говорила Карина Фомину, не забывая помогать завтракать сыну. – Квартира очень хорошая и досталась мне даром. Вот этот факт меня и напрягает. Городецкий ее не снял. Он ее купил! Да, Мить, купил на мое имя. Что значит «так надо»? Ты не забыл, где бывает бесплатный сыр? Такая квартира с мебелью стоит порядка двадцати миллионов и больше. Я предложила ему рассмотреть вопрос о моей доле в бизнесе мамы. Хорошо, что ты это одобряешь. Отца твоего подключать не надо. Пусть Виктор Андреевич сам решит: нужно ли ему это? Позже позвоню Симоновым, здесь семь утра, пусть выспятся в выходной. В понедельник схожу в детский сад, а дальше Симонов подскажет. Быстрых новостей от меня не жди, а через пару дней позвоню. Пока. «Митька, Митька, ты возишься со мной три года, а я не могу ответить тебе взаимностью. Хорошо, что ты это понимаешь, но не бросаешь нас. Я не могу и не хочу тебя обманывать, притворяться. Ты этого не заслуживаешь», – думала Карина, закончив разговор.

Карина с сыном разобрала сумку, где были вещи и игрушки Максима, и сумку с теплыми вещами. Теплые вещи и обувь определила в гардеробную, а часть в шкаф детской комнаты. Теперь у сына нашлось занятие. Свои любимые книжки и игрушки он расставлял на полку сам. Их было немного, брали самые, самые. Через час Карина позвонила Симоновым и коротко доложила, что они в квартире и хотели бы увидеться. Назвав Ольге Викторовне адрес, взглянула на часы. «Максимка, бабушка Оля с дедом придут через пятнадцать минут. Я на кухне проверю холодильник. Будет скучно – я рядом, – сказала она сыну, подумав о том, что детская комната расположена очень удачно, и ребенок всегда находится под присмотром. Карина открыла холодильник. На полках стояли небольшие упаковки с молоком, кефиром, йогуртом, сливочным маслом и сыром. Здесь же лежали в фасовке три яблока, три груши, пара огурцов и штук шесть помидоров, нарезной батон и десяток яиц. – Да, Максимка! Нам с тобой повезло. Мы поймали золотую рыбку. Главное, не стать сварливой бабкой, после таких подарков судьбы. Городецкий оплатил то, что предложил Артем, а Олегович купил все это по своей инициативе. Хотя, Я могу и ошибаться», – думала она. В наличии оказались три кастрюли, сковорода, тарелки двух видов на шесть персон, вилки, ложки, чайные чашки и прочая кухонная утварь от половника до разделочной доски и ножей. Были даже небольшие упаковки разового чая «Липтон» и кофе «Якобс».

– Максим, бабушка с дедом пришли. Пойдем двери открывать, – позвала Карина сына.

Обнявшись по-родственному, она дала время гостям осмотреться, включая чайник. Только минут через пять-семь, гости уселись на диван в гостиной вместе с Максимом.

– Карина, ты вытащила счастливый лотерейный билет. Ты потянешь такие расходы? Квартира очень хорошая, но аренда и коммунальные расходы съедят всю твою зарплату, – говорила Ольга Викторовна. – Я никогда не была в таких домах и всегда считала, что жить в таком доме – это неподъемные деньги. А здесь хоромами и не пахнет, лишней площади нет, а дизайн отличный.

– Мне придется платить только за услуги, все остальное оплачено, – сказала Карина невесело. – Читайте, а я потом все объясню. – Через пару минут, она, присев на стул, рассказала о встрече с Городецким у дома, об операции и о сегодняшнем сюрпризе. – Я все думаю: нет ли в этом скрытого смысла? Я сама предложила ему рассмотреть вопрос о компенсации части затрат за счет моей доли в мамином бизнесе. В свое время, мне и в голову не могло прийти воевать с ней, а теперь, пусть вернет, если конечно не поздно, все, что принадлежит мне.