Уходя, не уходи

– Почему вы мне не сказали всего раньше, – обижено спросил Женя Платов.

– Раньше – это когда? Я вернулся в город, а через неделю умер Виктор Иванович. Маме было не просто смириться с этой потерей. Ну, а потом начались проблемы с тобой. Я мог бы тебе сказать всё и обо всём, наплевав на твоё понимание, но мама была беременная и просила подождать. Позже она пыталась поговорить, но ваши отношения с ней зашли в тупик. Ты мне ничего не хочешь рассказать? Что с тобой происходит? Мама мне только сказала, что ты стал дерзким эгоистом. На это должна быть причина. Всё дело в дружбе с Никитой и Борис Борисович прав?

– Пап, дай мне неделю и я обо всём расскажу. Я не хочу тебе врать, а правды сказать не могу. Как нам теперь быть с мамой?

– Завтра я пойду с ней на приём. Тянуть нельзя и по той причине, что она всё время будет на взводе. Ты сам знаешь, что жить в неопределённости ещё хуже, чем знать, что тебя ждёт.

– А если диагноз подтвердится, что будет с мамой?

– Если во время сделать операцию, можно жить спокойно до старости. Видишь ли, это с моей стороны жестоко, но я сам врач и привык называть вещи своими именами. Операция сложная, но по силам нашим медикам. Если аневризма невелика, можно какое-то время подождать. А если она сама по себе «рванёт»? Хорошо, если пронесёт, но чаще от паралича до летального исхода. Мне, Женька, очень страшно. Я впервые в жизни не знаю, что мне делать, чем ей помочь. Беременность может её спасти, а может и навредить. Ты, Жень, не меняй своих планов. Делай так, чтобы свободного времени оставалось меньше, так проще не сойти с ума от плохих мыслей. Давай спать. Завтра у меня трудный день. – Он вошёл в спальню и заметил, что Евгения не спит. – Не спится?

– Тебя жду. Нам с дочкой так захотелось твоей нежности. Не надо мне напоминать о моей голове, я её на время отключу…

Глава 11

Первый визит Андрей и Евгения нанесли женскому доктору в клинике, где наблюдалась Женя. Осмотрев её и выслушав Андрея, доктор задумалась.

– Евгения Сергеевна, Вы можете сделать МРТ, но пообещайте мне, что при любом диагнозе, лечь в клинику на две недели. Меня волнует результат обследования, но сейчас я думаю, прежде всего, о вашей девочке. Вы волнуетесь и это понятно, только это Ваше волнение противопоказано ей. Здесь ни убеждения, ни уговоры не работают. Всё зависит только от Вас. Дайте себе установку на положительный результат.

– Екатерина Васильевна, сегодня я уже не успеваю, впереди три выходных, а в понедельник с утра я у Вас. Обещаю, ни слёз, ни истерик не будет.

В клинике нейрохирургии их уже ждали. Пройдя МРТ, они ждали результат. Диагноз подтвердился.

– Виктор Владимирович, я буду делать то, что Вы скажете, но дома. Мне нужно минимум два, максимум четыре месяца, пока не родиться малышка, а потом я Вам «сдамся».

– Евгения Сергеевна, я не стану Вас ни в чём переубеждать. Делайте так, как подсказывает Ваше материнское сердце. Я увидел для себя утешительную картину, и буду надеяться, что при соблюдении некоторых правил и приёма медикаментов, мы с вами с этой напастью справимся. Держите рекомендации, ложитесь в стационар и слушайте своего гинеколога. Я жду Вас через два месяца.

– Андрюш, у меня появился шанс, это хороший знак. Мы сейчас куда? – спросила она, держа его за руку.

– Сейчас мы едем в загс подавать заявление, и не надо меня убеждать, что не время, – ответил он, целуя её в висок. – Всё будет хорошо.

– Не буду. На обратном пути завези меня в агентство. Мне нужно поговорить обо всём с Новицким. «Нужно себя настроить на положительную волну, – думала она, по дороге в загс. – Андрей рядом, с Женькой всё, слава Богу, образумилось, с дочкой всё в порядке – это то, о чём я мечтала. Я так долго этого ждала и от меня нужно совсем немного – сохранить то, что есть, – убеждала она себя. – Всё будет хорошо».

Как и о чём договаривался Андрей в загсе, для Евгении осталось загадкой, но приняв заявление на регистрацию брака, им сообщили о дате регистрации. Она должна состояться в 16:30 шестнадцатого марта.

– Почему так быстро? – спросила Евгения, улыбнувшись. – Куда ты торопишься?

– А ты предпочитаешь из загса сразу отправиться в роддом? – обнимая Евгению, спрашивал Андрей. – Распишемся и сразу пойдём в ресторан. Мои родители, Женька, твой дядя с женой и отец.

– А Никита и бабушка? Я позвоню им. К этому времени Женя закончит своё «расследование» и мы либо помиримся с Никитой, либо разойдёмся в разные стороны. А бабушка? Бог ей судья, но пригласить её я обязана. Я хочу пригласить Павла Ивановича и Оксану Юрьевну.

– Я предложение поддерживаю. Жень, пока ты в агентстве, я проедусь по делам минут на пятнадцать, – сказал Андрей. – Освободишься раньше – позвони мне.

Евгения прошла мимо своего рабочего места, поздоровалась с коллегами и направилась в кабинет шефа.

– Лёш, у тебя есть десять минут для разговора со мной, – спросила она, приоткрыв дверь кабинета.

– Входи и выкладывай. Для тебя у меня всегда есть время. Ты собиралась уехать. Передумала или уже вернулась?

– Скажем, не доехала, – ответила Женя и рассказала коротко о событиях последних суток.

– Тебя что смущает в данной ситуации, Полянская? О том, что ты уйдёшь в декретный отпуск, я знаю. Доктора дали тебе отсрочку – это замечательно. Находясь в отпуске, ты поправишься, а когда дочке исполнится год, выйдешь на работу. Какие проблемы, Жень? Ты боишься операции? А не боишься оставить дочь без матери, хочешь уйти не долюбив? – строго спросил он. – Тогда зачем было всё начинать? Рано ты опустила руки, Женька. У тебя появилась возможность стать счастливой, пусть и в тридцать шесть. Неужели упустишь?

– Не упущу, Лёша. Я буду очень стараться. Нагрузи меня работой, чтобы дурных мыслей было меньше. Я возьму с собой ноутбук, а ты сбрасывай мне всё на почту.

– Будешь работать в больнице? – удивился он.

– А почему нет? Я не больна, Новицкий. Буду в курсе всех событий, – улыбнулась Евгения.

– Будет что-то срочное – обращусь. Пусть Потапов работает на агентство, а не на себя. Слушай, а как мне быть с Комаровским?

– Отправляй его ко мне. Не думаю, что наличие беременности как-то повлияет на его отношение ко мне, – улыбнулась Евгения. – Лёш, спасибо тебе большое за поддержку. Звони.

Вернувшись домой, Евгения позвонила сыну. Решили обедать, дождавшись его.

– Жень, я должен тебе кое-что сказать, присядь, – попросил Андрей. – Мне нужно было это сделать до загса, но я, так сказать, ковал железо пока горячо, пока ты не передумала. Жень, будь моей женой, – сказал он, становясь на колено и протягивая ей кольцо. – Я тебя очень люблю.

Евгения не хотела плакать. Она хотела пошутить и принять предложение, но слёзы сами появились на глазах, а в горле появился комок.

– Жень, ты чего? – с тревогой спросил Андрей.

– Как долго я этого ждала, – вытирая слёзы, говорила она. – Ты не заметил, что я всегда ношу только одно кольцо? Кольцо, подаренное тобой восемнадцать лет назад. Давай завтра пригласим твоих родителей и устроим праздник, – говорила она, надевая кольцо. – Я согласна стать твоей женой и уже побывала в загсе.

– Мы устроим праздник, но в квартире родителей. Я позвоню маме, мы расскажем ей о приятных новостях и напросимся в гости. Женька придёт, сядем ужинать и расскажем о загсе, – сказал он, обнимая Евгению и набирая телефон матери.

– Мам, ты собираешься завтра поздравлять отца? Тут такое дело, я сделал Жене предложение и она его приняла. Мы завтра наведаемся к вам в гости.

– Я сегодня разговаривала с Сергеем Викторовичем, вернее он со мной, и хотела уже сама явиться к вам, да отец не дал. Ждём вас к обеду. Женькам привет.

– Жень, а секрета, по ходу, у нас не получится. Твой отец разговаривал с моей матерью. О чём шёл разговор, она не сказала, но настроена воинственно, даже собиралась прийти к нам. Женька пришёл.

– Жень, папа мне сделал предложение, я его приняла и мы подали заявление в загс, – выпалила Евгения на одном дыхании.

– Надо же? Не прошло и восемнадцати лет, – улыбнулся сын. – Почему меня не дождались? Я за вас рад. Когда регистрация? Что сказали в клинике?

– Садись к столу, за ужином и поговорим, – предложила мать.

Она рассказала и о посещении клиник, о загсе и дате регистрации, о том, что предлагают лечь в стационар и о походе в гости к бабушке.

– Ребята, давайте мы с вами договоримся, что забываем обо всём ровно до того момента, когда я рожу. Я осознаю все риски для себя и дочки, но и вы меня, пожалуйста, поймите, – говорила тихо Евгения. – Кровоизлияние, как сказал врач, может произойти в любое время. В период прерывания беременности, во время родов, а может не произойти ещё пару-тройку лет. Я рискну, а вы мне оба поможете. Вы продолжаете меня любить и беречь, без фанатизма, а как это было раньше, а я в свою очередь обещаю беречь себя и о малейших изменениях в самочувствии докладывать. Вместе мы справимся.

– Мам, я утром поеду к Орловым. Извинись перед бабушкой, если я задержусь. Вы отдыхайте, а я схожу к дяде Паше, – сказал Женька, целуя мать в щёку. – Спасибо за ужин.

– Андрюш, кажется, жизнь налаживается, – улыбнулась Евгения.

* * * * * *

– Дядя Паша, я к Вам за советом, – сказал Женька соседу.

– Заходи, Жень. Как мама? – спросил он.

– Делает вид, что всё в порядке. Мне так стыдно, что я себя вёл, как последний дурак. Они ждали, когда я расколюсь, а я ждал, что они мне скажут – вот и дождались. Я ей столько лишнего наговорил. Мне нужно поставить точку в этом деле и я хотел услышать ваш совет.

– Выкладывай.

– Вы помните историю с Сашкиным отцом? Он помнит, что видел огонь, но не уверен, что это было настоящее пламя. У Никиты была машина Ауди, на капоте которой был яркий дракон, который дышит пламенем. Никита говорит, что машину продал, а мама уверена, что он будет голодать, но машину не продаст. А ещё, он сам завёл со мной дружбу и всегда интересовался состоянием здоровья отца Сашки. Как Вы думаете, это совпадение? – спросил Женька, с надеждой поглядывая на соседа. – Никита пользуется машиной маминого деда Ауди А5.

– Когда произошло ДТП? – поинтересовался Павел Иванович.

– В сентябре. Точнее шестого числа, – ответил Женя.

– А когда он начал интересоваться отцом Саши?

– Через день. Алексея Геннадьевича перевели из реанимации. Мы встретили его прямо в больнице. Он нам помощь предлагал и уже тогда был на машине деда. Мы виделись раз в неделю и по его инициативе.

– Где он может хранить свою машину? Ведь после ДТП её ставить на ремонт опасно. Включи мозги, – попросил Яковлев.

– Чего их включать. Если он пользуется машиной деда, значит, поставил свою на её место. В доме у Орлова два гаража не связанных между собой. Как мне это проверить?

– Твой дед в курсе маминых проблем? – задумавшись на секунду, спросил Яковлев.

– Думаю, нет, – ответил Женя. – Мама не станет нагружать ни его, ни деда Бориса.

– Поезжай, поздравь с праздником, поделись хорошими и плохими новостями. Расскажи ему, в конце концов, о своих догадках. Понимаешь, даже если машина стоит в гараже, нужно основание для её официального осмотра.

– Дядя Паша, мне не нужно, чтобы его привлекали, мне нужно, чтобы он помог Ляшенко. Мама хотела ему помочь, но он не принял её помощь, – объяснил Женька.

– Жень, расскажи всё деду, и осмотрите машину вместе. Если найдёте повреждения или следы – звони смело Никите. Это может быть опасно, если он попытается скрыть предыдущее преступление новым, но я буду рядом. Позвонишь мне, сразу как свяжешься с Никитой, а второй звонок сделаешь, если всё решите миром.

– Не будет же он меня убивать, а физически я сильнее его и он это знает, – невозмутимо ответил Платов.

– Не геройствуй. Ко всему нужно подходить с умом. За тобой два звонка и адрес деда, а остальное моё дело. Ты можешь и не заметить меня, если Никита «прозреет».

Евгений Платов выехал в коттеджный посёлок на маршрутке в десятом часу утра.

– Привет, дед. С праздником! Извини, что явился без звонка, – говорил Женька, пожимая деду руку.

– Что-то случилось, Жень? – спросил дед. – Как мама?

– Многое произошло. Пришёл за советом или за помощью, не знаю. Есть хорошие новости, а есть плохие. Отец с мамой подали заявление в загс, – сказал Женька, снимая верхнюю одежду.

– Это замечательно, Женя станет счастливой, – улыбнулся дед. – А что в вашей жизни плохого?

– Я бы, дед, тоже порадовался, если бы мама не была больна. Она согласна на операцию, но только после рождения ребёнка. Ты же знаешь, что я у неё, юридически, единственный родственник и это я должен дать разрешение на операцию, если это случиться раньше. Понимаешь? Мне страшно, дед. Я покопался вчера в интернете и понял, что всё намного хуже, чем мне об этом говорят родители.

– Чем я могу помочь? Мама твоя сделает всё возможное, чтобы не навредить ребёнку. Ты мне другое скажи: что между вами произошло? В ваших отношениях с мамой действительно виноват Никита?

– Дед, а ты, правда, хочешь об этом знать? – неуверенно спросил Женя.

– А зачем бы я спрашивал?

– Отца моей девушки сбивает машина в тот день, когда зачитывали завещание прадеда, а через день я встречаю в больнице Никиту, который предлагает мне помощь. Ты знаешь, что он пользуется машиной Виктора Ивановича, сказав, что продал свою? Дед, мне восемнадцать, и я не такой глупый. Ему нужен был «свой» человек и я им временно стал. Я вынужден был поддерживать с ним отношения, зная, что мама не одобряет такой дружбы, поэтому стал дерзким и плохим парнем. К этому добавилась ещё ревность к родителям и непонимание их.

– Если я тебя правильно понял, ты хочешь проверить гараж? Пойдём, посмотрим, – предложил Сергей Викторович Орлов.

Они открыли гараж и под брезентом обнаружили машину Никиты. На капоте была вмятина и засохшие следы, которые напоминали небольшие пятна.

– Что ты думаешь делать, Жень? – спросил дед внука.

– Поговорю с Никитой. Возможно, он запаниковал в порыве наезда. Ты поможешь ему компенсировать затраты потерпевшему? У меня и мысли не было посадить его за решётку. Он извиниться, поможет и об этом никто не узнает.

– Ты приехал из-за машины? – спросил дед, внимательно глядя на внука.

– Из-за машины я мог приехать в твоё отсутствие, сказав бабушке, что хожу в автошколу, хочу посмотреть машину, которую мне обещал дед. Он мне оплатил обучение в автошколе, и бабушка об этом знала, – сказал Женька. Галина Петровна Орлова, которая не признавала внучку тридцать шесть лет, не известно по каким-то своим соображениям, к Женьке относилась с любовью. Возможно, он напоминал пожилой женщине её сына, которого она «потеряла» в восемьдесят втором. Женя был очень похож на Сергея Орлова.

– Верю. Я позвоню Никите? – спросил дед. – Отец обещал тебе машину? Ты её получишь, когда мы с тобой закончим это дело. Хотя нет, когда сдашь прилично сессию и получишь права.

– Звони. А я позвоню нашему соседу, чтобы у Никиты не было шанса натворить ещё что-нибудь, – согласился внук.

– Никита, мы с Женей в гараже обнаружили твою машину. Ты ничего не хочешь объяснить? Приезжай, мы ждём. – Жень, ты думаешь, Никита пойдёт на крайности?

– Извини, дед. Я знаю Никиту мало, но уверен, что драться он не полезет. А вот, что есть у него в арсенале и на что он способен, я не знаю. Павел Иванович не верит ни в Бога, ни в правосудие и часто говорит: – «Лучше помочь человеку выбраться из болота, и он сделает добро, чем утопить его не получив от этого даже морального удовлетворения». Если Никита расскажет нам с тобой всё, пообещает помочь человеку, он и не покажется.

Никита приехал через полчаса.

– Что, Пинкертон, закончил своё расследование? – обратился он к Женьке. – Зачем ты в это дело впутал отца? Что дальше?

– А ты сам как думаешь? – спросил Женя, не отводя взгляда.

– А если Ляшенко меня не простит?

– Он взрослый мужчина, если расскажешь всю правду, думаю, простит. Ты многое о нём знаешь. Зря, что ли, меня к себе в друзья пригласил? Как ты узнал о пострадавшем в ДТП?

Никита рассказал о разговоре с Евгенией, о письме деда, о клубе, о наезде, о том, что вызвал скорую и о том, что видел возле больницы. Как пришла идея поменять машины.

– Ник, почему ты так не любишь мою мать? Что она тебе сделала? – спросил Женя, глядя на него.

– Не люблю? Да я её люблю лет с девяти и завидую. Мне было лет восемь, когда твои мать с отцом стали навещать деда. Я ждал выходного больше чем дед, чтобы узнать что-то новое. Я любил её, как любят родственную душу. Я подслушивал и подглядывал. Мне было обидно, что она занимается с дедом, а не со мной. Андрей приглашал меня в их компанию, но я отказывался. Я боялся, что сделаю что-то не так, и она больше не придёт. Видишь ли, Женька, ты всегда выбирал сам с кем дружить, чем заниматься, а мне это навязывали с определёнными условиями. За меня всё решали, и я к этому привык, – говорил он, глядя на отца. – Мне легче было получить взыскание, чем просить отца о помощи, но было одно «но». Я не мог бросить тень на фамилию. Неслабая тень и так её накрывала, но об этом знали единицы. Отец устроил меня к себе на работу в полной уверенности, что я полный ноль. Безграмотный, безответственный бездельник. Ты думаешь приятно себя ощущать полным ничтожеством в глазах окружающих? Я признаю, что трус. Моей смелости хватило только на вызов неотложки. Я молил Бога, чтобы он остался в живых. Я хотел помочь, но вы отказались, а потом было поздно признаваться и предлагать что-либо. Женя бы меня поняла, и возможно, помогла, если бы я не выставлял себя идиотом. Своим поведением, заставил её поверить в то, что я полный мажор. Процентов на пятьдесят я таким и был, но пятьдесят ещё оставались. Женька молодец. У неё от Орловых только внешность. В ней любви к ближнему и силы воли на десятерых. Она меня ставила на место, и мне это нравилось, хоть кому-то в семье я был небезразличен. Такую мать, как у тебя, нельзя не любить. Ты извинись и помирись с ней, – говорил он. – Я очень хочу помочь отцу Сашки, но я не знаю, как это сделать.

– Мама больна, – тихо сказал Женя.

– Что? – не поверив сказанному, спросил Никита.

– Что слышал,– ответил Женя и коротко передал выводы врачей. – А ещё мама беременная и они подала с отцом заявление в загс. Как ты думаешь, это совпадение или они торопятся намерено?

– Это несправедливо! – громко крикнул Никита и сам напугался своей реакции. – Женька должна жить долго и счастливо. Она это заслуживает. Поехали к отцу Сашки, – решительно сказал Никита.

– Ты уверен? – недоверчиво спросил Женя.

– Я сказал – поехали. – Я поменяю машины и поеду на своей. Дай мне пять минут, – попросил он, присаживаясь на корточки у ворот гаража.

– Ник, ты после встречи позвони мне, а лучше возвращайся сюда, – попросил Сергей Викторович Орлов.

После поездки к Ляшенко, Женя Платов, хотя и с опозданием, приехал в дом родителей отца.

– Прошу прощения за опоздание, – сказал он, целуя бабушку в щёку и пожимая руку деду. – Мам, Никита оплатит операцию отцу Сашки и возместит моральный вред, – сказал он, коротко рассказав о своих встречах с дедом, Никитой и отцом Саши.

– Ещё один альтруист растёт на мою седую голову, – сказал дед Платов.

– Никита третий месяц работает, и он совсем не так глуп, – сказала Валентина Фёдоровна. – Мне кажется, что он пытается доказать это и отцу.

– Мам, а ты знала, что Никита в тебя был влюблён лет с девяти? – улыбаясь, спросил сын, уплетая обед за обе щеки.

– Куда его любовь потом делась? Или как говорят: «От любви до ненависти один шаг». Это он тебе сказал такую глупость?

– Я спросил, почему он тебя так не любит, а он мне сказал, что всегда любил и завидовал, а ещё ревновал к вашему деду.

– Ну, про ревность я знала и даже пыталась подружиться с ним, но не получилось. Он требовал внимания только к себе любимому, а я на это не шла. Дед очень расстроился?

– Мне так не показалось. Мы разговаривали сразу вдвоём, он сам позвонил Никите, а после поездки к Ляшенко, просил его вернуться назад. Он «пересадил» Никиту на его машину, а мне пообещал отдать машину деда, если сдам прилично сессию и получу права.

– Валентина Фёдоровна, я с понедельника ложусь в больницу, не дайте сыну и внуку умереть с голоду. Напоминайте им, чтобы готовили хотя бы ужин, – просила Евгения.

– Ты себя плохо чувствуешь? – поинтересовалась мать Андрея. – Что говорят врачи?

– Доктора перестраховываются, а я не возражаю. Отдохну перед загсом, – пошутила Евгения. – Ходить ко мне не нужно, а вот звонить – в любое время. Андрей с Женей по очереди будут приходить после работы и учёбы.

– Вы ребята приходите к нам ужинать. Мы с Витей так рады, что вы все вместе. Как не пытались скрываться, а от судьбы не уйдёшь, – говорила довольная Валентина Фёдоровна Платова.

Евгения легла в больницу, как и обещала. А уже через день её навестила незнакомка.

– Здравствуйте Евгения Сергеевна, – сказала она, протягивая небольшой букет. – Это Вам. Меня зовут Виктория, я жена Аркадия Вольского.

– Я Вас узнала. Вы ведёте передачу «Люди и судьбы города «N» на местном телеканале. Присаживайтесь. С чем связан Ваш визит? – поинтересовалась Евгения.

– Для начала, можно перейти на «ты»? Мы, практически, одного возраста, – предложила Вольская.

– Хорошо. Я тебя слушаю.

– Женя, я знаю о тебе многое, но мой визит не связан с моей профессией. Он скорее дружеский. Я хочу тебе помочь.

– И в чём заключается твоя помощь?

– Я даже не догадывалась, что Рита Пол и Евгения Полянская один человек, – сказала Виктория.

– Мою маму звали Рита, а Пол – сокращённо от фамилии, – улыбнулась Евгения. – И что тебе дали твои догадки?

– Напиши продолжение своей книги «Снег срывает следы». Ты отвлечёшься от реальности и поможешь себе сама. Пусть ты закончишь его позже, когда родиться и подрастёт дочь, но сейчас ты не дашь, ни единого шанса дурным мыслям.

– Виктория, прошло десять лет с момента выхода книг. О них, если и прочли, то давно забыли. Сейчас мало кто читает бумажную версию книг, а сколько появилось новых молодых авторов. Они растут как грибы после дождя. Сколько вышло переводов романов зарубежных писателей. Основная аудитория читателей молодёжь, а они сроднились с электронными версиями произведений.

– А ты и напиши в таком формате. Ты помнишь, какой тираж был у книг? Они разошлись тысячными тиражами. Да, это было десять лет назад, но тогдашним читателям сегодня едва тридцать. Ты думаешь, им будет не интересно узнать, что было дальше с героиней? Ты ведь не просто закончила роман таким образом, ты дала читателям возможность для собственных фантазий. Награду в десять тысяч рублей за «Народный роман» помнишь? – убеждала Валерия Полянскую.

– Об этом я стараюсь вообще не вспоминать. Ведущая рублики исказила некоторые моменты, и вышло, на мой взгляд, не очень, – ответила Евгения. – Писать я не буду. В какой-то момент, я перестала быть собой, придумала свою ровесницу и прожила её жизнь потому, что своей у меня не было. Вернее она была, но не такой как хотелось мне. Молодёжи сейчас ближе эротические романы, именно она читает электронные книги, а я не собираюсь пересказывать Камасутру или преподавать сексологию. Обе мои героини не монашки, но свои эмоции и свои чувства они не комментировали столь откровенно.

– Женя, я не настаиваю, но ты подумай. Это хороший способ и самой отвлечься и своих читателей порадовать. Ты можешь отправить рукопись на Литрес бесплатно, но думаю, твой прежний издатель, узнав о продолжении, захочет с тобой сотрудничать. Ты можешь со мной поделиться дальнейшей жизнью героинь? Какими ты их видишь сейчас? Какая судьба их ждёт? – спросила гостья.

– Счастливая. У Насти есть характер, а у Саши – мечта. Девушки должны добиться того, к чему стремились.

– Дай им эту возможность. А пока думаешь – ешь фрукты и пей соки. Я ещё наведаюсь к тебе, – сказала она, поставив пакет на стул, с которого поднялась.

– Спасибо. Передавай Аркадию Степановичу огромный привет и благодарность, – попросила Евгения.

Виктория ушла, а Евгения вспомнила, как начинала свою «творческую» жизнь. Она «вживалась» в образ и «проживала» годы судьбой героини. «Странно, но я не взяла не единого эпизода из своей жизни и никогда не была прототипом героини», – думала она.

В четверг после обхода на её смартфоне высветился незнакомый номер. Евгения ответила.

– Здравствуй, Женя. Это Виктория. Сегодня в девятнадцать часов выйдет передача о кардиоцентре, досмотри её до конца, а потом выскажешь своё мнение, – сообщила и попросила она.

– Андрей, ты не торопишься? Говорят, о вашем центре будет репортаж на местном телеканале. Включи телевизор.

– У меня даже минутное интервью брали. Давай посмотрим на доктора Платова со стороны, – усмехнулся он.

Передача подходила к концу, когда ведущая обратилась к зрителям. При этом за её спиной на большом экране появились три фотографии. Это были фото Евгении и двух книг Риты Пол.