Третий брак

– Твой отец женится?

– Это мы с Керемом женимся и приглашаем всю вашу семью.

– Лиза, он прилетел! Можно я приеду с утра пораньше?

– Тебе всё можно. Позвони дедушке Степану, предупреди, а я позже сама его наберу.

Керем, наблюдавший за Лизой, разговаривавшей по телефону, видел, как сияли её глаза, и его душа наполнялась нежностью к этой любимой и такой желанной женщине: – «Три недели моих метаний не прошли даром. Мои девочки рядом со мной. Разве это не счастье? А скоро я стану мужем и отцом, самым счастливым мужчиной на свете. Нет ничего дороже, чем видеть любимую женщину счастливой и самому быть счастливым рядом с ней».

– Керем бей, я свою миссию выполнила. Теперь буду слушать тебя.

– Как ты будешь справляться одна до моего приезда?

– А как бы я справлялась, если бы ты не приехал? Я живу среди людей. Меня охранять не нужно. Вызову скорую помощь, когда всё начнётся, лягу в клинику раньше срока. Не волнуйся. Мы с дочкой справимся и будем ждать тебя к выписке. Эмин когда прилетит?

– Рейс утром. Аркадий обещал его встретить.

В день бракосочетания Лизы и Керема, Катя приехала рано утром. Ей через три месяца исполнялось девятнадцать, и она всё больше походила на сестру, правда была чуть ниже и чуть шире. Регистрация состоялась в назначенное время. Молодые обменялись кольцами. Их поздравили родные и друзья. Лиза стала Аслан Елизаветой Павловной. Приглашённые гости собрались в загсе, после чего все проехали в ресторан. Зал украсили гирляндами из цветов и воздушными шарами. Столы были покрыты белыми скатертями и красиво сервированы. Тосты были сказаны в самом начале, а потом «бизнесмены» нашли друг друга. Морозов и Милана о чём-то оживлённо рассуждали, к ним подключился Эмин, который едва понимал русский и «пригласил» на помощь брата.

– Лиза, он приехал поздравить брата или решать вопросы бизнеса? – пошутил отец. – А твоя Софья Аркадьевна нашла общий язык с родителями.

– Эмин беспокоится о брате. Он должен убедиться, что бизнес Миланы легальный и успешный, прежде чем согласиться с братом. А что хочет твой Морозов, я не знаю.

– О Морозове мы с тобой поговорим завтра. Тебе букет принесли.

Букет был с карточкой. В ней Егоров поздравлял Лизу с законным браком. Среди зелени букета она заметила банкноты в сто долларов свёрнутые в виде кулёчков и показала букет Кате.

– Передашь отцу большое спасибо за оригинальность.

– Лиза, тут такое дело, – к ней подсел Морозов. – Я, так понял, что Милана собирается расширять торговые площади, а у меня есть, что вам предложить. В одном доме на Морском проспекте весь первый этаж занимают нежилые помещения. Среди прочих мелких контор, есть и моя скромная доля. Не буду говорить, как и когда приобрёл её, но с некоторых пор сдаю в аренду. Место там оживлённое, остановка рядом, Дом учёных. Хотите посмотреть? Если вам подойдёт – подарю в качестве свадебного подарка. Будет у вас магазин в этой части города. Четырёхкомнатная квартира, но угловая, площадью 85 квадратов. Вход с пандусом, на окнах жалюзи, в хорошем состоянии.

– Анатолий Владимирович, вы с ума сошли или приняли на грудь лишнее? – улыбнулась Лиза. – Ваш бизнес – это ваш бизнес.

– От аренды, какой бизнес? Одна головная боль. Арендаторов за десять лет сменилось больше пяти, и каждый раз боишься ошибиться. Можно продать, но куда мне столько денег? – смеялся Морозов. – У меня всё есть, а кроме престарелого отца, родных нет. Я вроде бы как твой должник стараниями Никиты. Совесть у меня ещё осталась. Не получилось из меня хорошего отца. А у вас, если дело не выгорит, продадите и вернёте своё. Собирай свою команду, и завтра часов в десять я вас буду ждать. Посмотрите и решите.

– Анатолий, завтра же праздник, Первомай, – вмешался отец Лизы.

– А мы его Паша и отметим после просмотра. Турецкие парни через пару дней улетят, а вопросы нужно решить до отъезда. – Тебе Лиза ещё паспорт менять, а мне документы готовить. Срок аренды заканчивается через два месяца.

– Лиза, даже если это всё бред сивой кобылы, нас устроит и аренда, – тихо сказала Лана. – Я утром за вами заеду.

Помещение понравилось всем. Площадь устраивала, ремонт не требовался. Было принято решение согласиться с предложением Морозова. Через два дня Керем и Эмин улетели в Стамбул. Май для Лизы стал самым беззаботным месяцем. Она получила новые паспорта на основании свидетельства о браке, новое водительское удостоверение. К рождению малышки было всё готово. Срок родов ставили шестое июня.

Второе июня выпало на понедельник. С утра курьер принёс букеты от Миланы и Керема. Сама Милана обещала приехать после работы. Керем позвонил около десяти часов, когда она уже приняла поздравления от Кузнецовых, старшего Егорова. Катя обещала приехать после экзамена. Муж звонил Лизе через день по скайпу. Он начинал свой рабочий день со звонка жене, и хотел её не только слышать, но и видеть. Екатерина пришла в начале второго после полудня, сдав экзамен, и привезла с собой торт. Сестра предложила ей обед, но девушка так переволновалась, что аппетит пропал, а вот торт она ела с удовольствием. За разговорами они дождались Милану, и продолжили свой девичник. Милана уехала, забрав с собой Катю в начале восьмого вечера. Лиза пригласила соседку на часок. Она собралась ложиться спать, когда почувствовала тянущую боль внизу живота. «Камила, пересидели мы с тобой, девочка моя. Пора отдыхать, – подумала она, ложась в кровать. Боль как будто прошла, и Лиза задремала, но минут через двадцать боль повторилась. – Если это случится ещё раз, значит, пора», – сказала она вслух, когда боль прекратилась. – Сейчас мы переоденемся, возьмём свой «тревожный» пакет и документы. Телефон на месте, а вот зарядное устройство нам нужно найти, – говорила она, неспеша передвигаясь по квартире. – Всё в порядке, девочка моя. Мама звонит в скорую помощь, мы закрываем квартиру и спускаемся вниз».

Машина скорой помощи приехала в 22:10, девочка родилась в 02:40 и сразу подала голос. На секунды её приложили к матери на грудь. Лиза улыбнулась, коснувшись губами головки дочери. Она попала в палату в четыре утра и, после укола, провалилась в сон, проспав до самого обхода. Очень хотелось есть. Принесли завтрак и её личные вещи. Ближе к полудню привезли дочку познакомиться с мамой и оставили на несколько минут. Лиза достала свой смартфон и сделала фото спящей дочурки. В лёгкой распашонке и памперсе, с розовым браслетом на ручке, темноволосая малышка казалась маме красавицей. После кормления дочь увезли в детское отделение, сказав, что через сутки после родов, дочь будет находиться рядом с мамой. Лиза не стала никому звонить, а просто отправила всем фото дочери, а потом отвечала на входящие звонки и просила до завтра не приходить.

За четыре дня нахождения в клинике её успели навестить все и ни один раз. Маму с дочерью встречал Керем, Милана и отец Лизы. Жена отца и Арсений с Лерой ждали их дома. Почти месяц Керем находился рядом с женой и дочерью, отводя всего полдня на работу с Миланой. Третьего июля Лиза получила от Морозова все документы на помещение на Морском проспекте, а пятого Керем улетел в Стамбул. Катя, сдав сессию за первый курс «переехала» в квартиру сестры, поставив в известность родителей: «Лиза помогла в трудную минуту мне, а я хочу помочь ей, пока у меня каникулы». Каждое утро они ехали в помещение будущего магазина, положив в багажник коляску, и уложив Камилу в кресло. От дома до магазина было всего десять минут езды. Керем прилетел ровно через месяц на три недели, чтобы в итоге уложиться в 90 дней. Катя в сентябре пошла на занятия, а Керем настоял на няне для дочери. Лиза не возражала. Впереди была осень, потом зима, и возить с собой грудного ребёнка было неразумно. Помещение под магазин было готово с соблюдением всех санитарных норм. Дело оставалось за малым: зарегистрировать частное предприятие, завезти товар и найти сотрудников. Начали с конца, на что понадобился ещё месяц.

Десятого октября магазин турецких товаров под яркой вывеской «ASLI» был открыт.

Первое время было много посетителей, а ещё больше зевак, поэтому продавцу приходилось сложно. Лиза выступала в роли консультанта, наблюдателя и помощника. Она старалась понять: какой товар больше интересует покупателя? На что больше обращают внимание? Какие претензии предъявляют и что можно предпринять в этом случае? В обеденный перерыв она спешила домой, чтобы быть спокойной за дочь. После восемнадцати часов возвращалась в квартиру, отпуская няню, а к десяти опять ехала на работу. Милана предлагала Лизе помощь, но та отказалась: «Я сама должна понять эту кухню и разобраться в ней. Одно дело смотреть в бумаги, другое дело почувствовать это на себе. Будет совсем плохо, я скажу тебе об этом». Прошёл месяц, и всё встало на свои места. Не было волнений, не было суеты, а была обычная торговля.

Продавец, принятая по договору, с работой справлялась. Лиза работала всего два дня в неделю, помимо финансового контроля и своевременной доставки товара со склада. Дело налаживалось. В марте Керем получил вид на жительство по упрощённой схеме. У него в России жили жена и дочь, и он являлся носителем русского языка. Теперь, у него была прописка, и он мог приезжать и уезжать, не заботясь о сроках. Больше двух месяцев они вместе прожили в России, пока не решили полететь в Турцию на три-четыре месяца. Керем улетел в марте, а Лиза, сдав отчёт за первый квартал, начала готовиться к поездке. Камиле третьего апреля исполнилось десять месяцев, и отец с мамой решили рискнуть, дождавшись очередного приезда Керема и купив билеты на второе мая.

Глава 12

Третьего мая семья Керема Аслан прилетела в Стамбул. Приняли новоиспеченную невестку с внучкой радушно. Брак, заключенный год назад в России, легализовали в консульстве Турции в Москве. Теперь Лиза была законной женой Керема и для Турции. Ей оставалось легализовать своё пребывание в самой стране по прибытию. Выходной день позволил собраться за обеденным столом всей семье. Лиза, выслушивая комплименты в свой адрес и адрес Камилы, немного смущалась от такого внимания.

– Мы будем называть тебя, дочка, Елиз, а внучку – Камиля. Не возражаешь? – говорил Кемаль бей. – Свадьбу отметим узким кругом, чтобы ты не смущалась, но родственников мы должны пригласить. А в качестве свадебного подарка получите наш дом в Бейкозе.

Прошли недели две после приезда, и Лиза почувствовала некое недовольство со стороны женской половины семьи. Помогая Хатидже по математике, а Эркану по английскому, она и не думала, что это вызовет ревность их матери. Годже сама просила помочь детям. Она слышала, как Годже выражала недовольство в её адрес Султан. При появлении Лизы, они прекращали всякие разговоры. «Да. Хватило трёх недель, чтобы понять, что я в этом доме никто и зовут меня никак. Хорошо к столу приглашают, – с грустью думала Лиза, гуляя с дочерью на террасе. – Даже Камила им не интересна. Поиграли новой игрушкой и забыли. Хотя, нет. Бабушка выражает свою любовь на глазах у сына. Лицемерия здесь не занимать. А что будет дальше? Дальше будут искать няню, чтобы я вышла на работу и меньше мелькала по дому. Надолго тебя хватит с таким обращением, Елизавета Павловна?»

Пошёл второй месяц жизни в доме Аслан, где и отметили день рождения Лизы и первый год Камилы. Турецкий язык Лиза освоила за год на уровне минимума, и в отсутствии мужа общалась больше с дочерью. Она не видела смысла напрашиваться на беседу. Мужчины с утра уезжали на работу, возвращаясь только вечером. В доме оставалась Годже, жена Эмина и Султан ханым, мать Керема. Дети Эмина были подростками. Хатидже исполнилось пятнадцать лет, а Эркану – тринадцать. Он был ровесником Арсения. Лиза решила, что двух хозяек в доме достаточно и вела себя на правах гостьи, не забывая при этом готовить самостоятельно для дочери обеды без помощи прислуги. Каждую пятницу они втроём уезжали в дом на берегу Босфора и возвращались вечером в воскресенье. Прошлую пятницу она поехала туда самостоятельно, а Керем приехал сразу после работы туда. Такой план устраивал супругов. Сегодня была пятница двадцать шестое июня. Собрав вещи для дочери, после обеда, Лиза погрузила сумку в багажник, усадила дочь в кресло, поставила телефон на приборную панель, включив громкую связь, и отъехала от дома, чтобы по бульвару Босна добраться до второй кольцевой дороги и ехать по трассе не петляя по узким улицам. Ещё вчера она заметила у перекрёстка тёмный седан, когда днём ездила с Селимом за покупками. Ничего необычного как будто не было, кроме одного: он ехал за ними до магазина, и вернулся на своё место обратно. Керем улыбнулся, выслушав её подозрения. А сегодня он опять пристроился к машине Лизы в «хвост». Лиза проехала перекрёсток Чамлык и прибавила скорость. Поток машин был небольшой, а три полосы давали возможность для манёвра. Тёмный седан не отставал. Лиза не забывала, что она в машине ни одна и решила притормозить. Педаль тормоза «ушла в пол» и прокачка не помогала. Машина продолжала движение по инерции. Паники и страха не было, она действовала, как учили. Включила все сигнальные огни и заняла крайнюю правую полосу. Позвонила Керему, не забывая следить за дорогой, которую она знала. Скорость упала, до пятидесяти, но впереди был небольшой уклон.

– Керем, это важно. У меня не паранойя. Тёмный седан, – она назвала номерной знак, – пустяк. Тормоза отказали. Перепробовала всё. Скорость пятьдесят, с ручником я уйду в занос. Заняла правую крайнюю полосу, если я снесу барьёрное ограждение, окажусь в овраге, – она говорила быстро и по делу. – Проехала под мостом и указатель на Каваджик 2000м. Буду искать препятствие. Дальше ехать нельзя, там мост через ручей. Любая пробка – я спровоцирую аварию. Камила пристёгнута. Прости. Впереди деревья и барьера нет. – Через пару секунд Лиза въехала на обочину, которая была в виде небольшого пригорка метров двадцать. Резко повернула руль влево и слегка потянула ручной тормоз, зад машины занесло, она врезалась в дерево и осталась стоять почти параллельно дороге. Всё произошло за секунды. Лиза готовилась к удару и, ей показалось, что он был не сильным, но боль в грудной клетке перехватила дыхание. Кто-то открыл заднюю дверь, сказав лишь одно слово по-английски: «сдохни», захлопнул её. С трудом повернула голову, она не увидела кресла с Камилой в салоне, но почувствовала запах тлеющей ткани. Из телефона на стойке слышался голос Керема. Кто-то открыл дверь и вытащил её из машины, кто-то отвечал на голос её мужа. Слышалась турецкая речь, но что-то разобрать Лиза не могла, она, словно проваливалась в пустоту.

–Зачем ты забрала ребёнка? Что ты с ним будешь делать?– спросил водитель тёмного седана. – Зачем я с тобой связался?

– А он мне не нужен, но не должен пострадать. Подбросим в какой-нибудь приют, и он найдёт там себе новую семью. Смотри, какой ангелочек. Даже не проснулся. Давай в аэропорт Сабиха Гёкчен. Скоро мой рейс.

– С ребёнком вопрос решай сама.

– Успокойся и отрабатывай свои деньги. Мне мешала мать, а не ребёнок. План менять было поздно. Кто знал, что она возьмёт с собой ребёнка? Лучше подумай, где его можно оставить по дороге, чтобы не попасть на камеру в аэропорту.

– Свернём в государственную больницу на Адема Явуза. Это рядом с трассой. Там есть пост охраны с одним окном на въезд. У глухой стены и оставим.

Лизу привели в чувство, погрузив в карету скорой помощи. Подошёл полицейский.

– Свидетели говорят, вы устроили иллюминацию на дороге? Что случилось?

– В машине регистратор. Там записан мой разговор с мужем. Тормоза – это не случайность. У меня дочь похитили вместе с креслом, а ей всего год. Найдите мою девочку, – Лизе было трудно дышать, каждое слово давалось с трудом, а слёзы сами катились по щекам, но она их не чувствовала.

– Извините, комиссар. Нам нужно ехать.

– Да, езжайте. Куда повезёте?

– В больницу скорой помощи на Адема Явуза.

– Я поеду следом. – Положите сумку потерпевшей ко мне в машину и заканчивайте без меня.

Лизу сразу отправили на обследование, чтобы исключить внутреннее кровотечение и сломанные рёбра. Рёбра оказались целыми, рана на голове не опасной, а вот сильный ушиб грудной клетки и сотрясение мозга подтвердились. Её определили в палату, поставили капельницу и принесли личные вещи. С момента аварии прошли два часа. Она взяла свой телефон и нашла фото Камилы. «Где ты, моя принцесса?», – спросила она вслух, когда в палату вошёл комиссар Хакан.

– Расскажите, что произошло? – присаживаясь на стул, попросил он.

Лиза рассказала о поездке, которая закончилась через полчаса, о своих вчерашних предположениях. Беседа почти закончилась, когда вошёл Керем.

– В машине подрезали шланги, кроме того её хотели поджечь изнутри. Свидетели говорят, что машина, ехавшая за вами, останавливалась, но почти сразу уехала. У вас есть враги? Кто это может быть?

– Жена приехала в Турцию всего два месяца назад. Какие у неё враги?

– Я говорю о ваших врагах, конкурентах, Керем бей.

– Это могла быть Мелек Доган, но, насколько я знаю, она где-то в Европе. Она считала, что Елиз перешла ей дорогу. Кому принадлежит тёмный седан?

– Машина взята на прокат. Если будут новости, вам сообщат. Извините, это фотография вашей дочери? – глядя на фото Камилы в телефоне Лизы, спросил Хакан.

– Это наша девочка, – Лиза вновь заплакала. – Что сейчас с ней?

Комиссар Хакан вышел и вернулся через три минуты на руках с Камилой. Теперь Лиза плакала от радости, обнимая дочь, забыв о боли в груди, которая напомнила о себе.

– Как вы её нашли?

– Я ехал следом за скорой помощью. У ворот больницы меня ожидал охранник, думая, что я приехал за ребёнком, которого подкинули, а он позвонил в полицию ещё до нашего приезда. Я перезвонил в участок, и попросил медсестру присмотреть за ребёнком, пока я беседую с вами. А увидел фото, понял, что сам Аллах бережёт и вас, и вашу дочь. Поправляйтесь.

– Керем, забери меня домой, чтобы я успокоилась окончательно. Поговори с доктором, возьми все рекомендации, я и дома полежу.

– Давай мне Камилу, лежи смирно, а я поговорю с доктором.

Доктор не был против выписки пациентки, пережившей такие непростые несколько часов.

– Переломов нет, а ушибы и сотрясение лечите покоем и положительными эмоциями. Ваша жена беременная. Срок три- четыре недели, поэтому тошнота и головокружение могут быть следствием и сотрясения, и токсикоза. Постельный режим дней пять. Сейчас она ещё не отошла от шока. Боль может усилиться. Я напишу хорошее обезболивающее, но не злоупотребляйте – это плохо для ребёнка. Советую вам показаться через неделю.

Эмин ждал брата в коридоре. Керем передал дочь ему, помог Лизе одеться и, видя, что её штормит, подхватил на руки и донёс до машины.

В доме Аслан ждали хороших новостей. Через четыре часа после своего отъезда Лиза с дочерью вернулась назад. Эмин нёс на руках Камилу, а Керем жену.

– Поездка не удалась, – сказала она присутствующим, когда муж усадил её на диван. – Машину жаль. Как теперь Селим без неё будет обходиться?

– Не садись за руль, не научившись водить, – заметила Годже.

– Спасибо за сочувствие, Годже. Ты когда-нибудь управляла машиной, в которой намерено, испортили тормоза? Как ты сама думаешь, кому не нравится моё пребывание здесь? Или это не меня, а Селима хотели отправить в ДТП? А он кому мешает? Не всё порой зависит от нас. Меня пытались убить, Камилу выкрали, кому это на руку? Моя дочь не нужна была в качестве выкупа, её просто похитили, а потом подбросили. А если бы не случайность, где бы я искала своего ребёнка? Вот о чём нужно думать, а не обсуждать мои водительские навыки.

– Тебе, дочка, нужно успокоиться и отдохнуть хорошо. Полиция во всём разберётся. Гюнюль накормит внучку и принесёт к тебе, – Кемаль бей был немного растерян. Лиза вообще редко вступала в разговоры, а сейчас произнесла целую речь по-турецки. – Машина не человек, её отремонтируют за неделю.

– Лиза, у тебя появились от меня тайны? – улыбался Керем, укладывая Лизу в постель после душа.

– Ты ошибаешься. Не случись сегодня этой истории, вечером я призналась бы тебе во всём. Доктор не только опередил меня, но и подтвердил мою догадку. Не говори об этом пока домашним.

– Почему? Ребёнок должен родиться. Да будет сложно, дочь ещё мала, но я найду ей няню. Сейчас я принесу тебе лёгкий обед, и мы с тобой продолжим эту тему. – Он вернулся через пару минут с обедом на подносе. Поставил поднос Лизе на колени и присел рядом. – Лиза, я понимаю как тебе здесь плохо. Давай переедем в дом на берегу, когда найдём няню для Камилы.

– А ты не забыл, что нам нужно поехать в Россию в сентябре?

– Я могу сделать это один.

– Не можешь Керем. Ты обещал мне посетить врача, а не глотать таблетки тайком. Что мы решим по этому поводу?

– Как только ты поправишься, я обязательно отправлюсь в клинику. Обещаю. Поешь немного. Тебе нужно питаться за двоих.

– Керем, я полечу в Россию на пару дней, а потом хочу выйти на работу, как только мы определимся с няней. Моя помощь тебе не помешает. Это возможно?

– Почему нет. Я сделаю тебе разрешение на работу через Министерство труда. Введу тебя в курс дела.

Прошли три недели. Лиза вышла на работу, но возвращалась на пару часов раньше мужчин, и успевала пообщаться с дочерью до ужина. Так было и 17 июля. Она переодевала дочь, в своей комнате, чтобы спуститься к столу, когда Годже пришла за ней.

– Мы готовы, – Лиза взяла дочь на руки, чтобы спуститься по лестнице вниз и, почувствовав головокружение, схватилась одной рукой за перила.

– Давай мне ребёнка, – сказала Годже, принимая Камилу на руки, слегка толкнула мать. Последнее, что видела Лиза, было испуганное лицо Хатидже, стоящей внизу.

Приехавшая скорая помощь увела Елизавету в больницу. Врачи не смогли сохранить беременность. Лиза потеряла ребёнка, получила синяки и ссадины. Все домашние сочувствовали Керему, объясняя её падение головокружением. Лиза не могла сказать мужу правду. У неё в голове не укладывалось, как Годже смогла это сделать умышлено, а объяснить толчок нелепой случайностью, было ещё сложнее. «Моё слово против её, только рассорит братьев. Ничего уже не изменить. Подлость у Годже в крови. Возможно, для этого у неё есть причины, но почему её ненависть касается меня?», – думала она, роняя слёзы в подушку. – Нужно выходить на работу, переезжать в свой дом, найдя няню, и жить своей жизнью».

С первого августа Лиза вышла на работу, у Камилы появилась няня Сенай, Керем посетил врача, который прописал препараты, а вот с переездом решили повременить, пока Лиза не вернётся из России, куда отправится 13 сентября. Супруги долго спорили, кто поедет, но Лиза настояла на своём.

– Керем, не заставляй меня сердиться. Доктор запретил тебе любые нагрузки и волнения, а полёт шесть часов и там без нервов не обойдёшься. Обещай мне беречь себя ради нас с дочкой. Вернусь через неделю, максимум десять дней и возьмусь за тебя основательно.

Лиза вернулась ровно через неделю, сделав все дела. Керем чувствовал себя, с его слов, нормально. Внешне выглядел хорошо. Две недели они проработали вместе, а седьмого октября ему стало плохо прямо на работе. Скорая увезла его в клинику «Мемориал», в районе Аташехир. Диагноз: острый инфаркт. Срочно провели операцию, хотя шанс был ничтожный. Клиника стала для Лизы домом надежды на сорок часов. Керем умер в возрасте тридцати пяти лет, на рассвете десятого октября так и не придя в сознание. Лиза была рядом, когда его сердце остановилось. Это были те несколько минут, когда она сумела проститься с мужем по своим обычаям. Обычай Турции предусматривал похороны до заката. Всё, что помнила Лиза, это молитвы мужчин, и женщин, которые вместе с ней стояли в стороне, и смогли подойти, когда мужчины, кроме отца, Таркана и Эмина разошлись. Дальше была тишина и пустота. Эмин позвонил Милане, не зная, что можно предпринять, чтобы Лизе облегчить боль. Она прилетела через день и сама приехала на такси.

– Мне очень жаль, Лиза, – обнимая подругу, заплакала Милана, присаживаясь к ней на кровать и замечая, что в тёмных волосах подруги на висках появилась седина.

– Не плачь. Здесь не принято плакать, не принято ходить на кладбище, не приняты цветы, считая, что это лишними расходами.

– Это у них не принято, а мы пойдём. У них свои порядки, а у нас свои. Мы ничего не нарушаем. Я принесла соболезнование его семье, а теперь хочу проститься с Керемом. Это далеко?

– Кладбище Camlika по улице Алемдаг. Пешком тридцать минут. У нас бы его назвали «Сосновое место».

– Ты когда ела?

– Не помню. Я даже не знаю, какое сегодня число. Камила на попечении няни, а я никого не хочу видеть. Заходили Таркан, Асли. Они поженились и живут в этом доме. Не сплю и всё время думаю: что мне делать дальше? Как мне жить? Я совсем не знаю законов Турции. А что будет, если я, потеряв мужа, лишусь вида на жительство? Я не могу уехать, даже отказавшись от наследства, пока не вступлю в его права, а это два-три месяца. Трёхдневный траур, потом 7, 40 и 51 день. Три дня я не должна выходить из дому, а мне нужно что-то решать в том же полицейском участке, – Лиза заплакала. – Я потеряла всё, Лана: сначала ребёнка, потом мужа, и веру в людей. Я не знаю, кому доверять и как далеко меня это доверие заведёт? Понимаешь, Лана, мой необъяснимый страх за нашу дальнейшую судьбу с Камилой, сильнее горя, и я ничего не могу с этим поделать.