Третий брак

Лиза больше не писала писем, но не забывала просматривать входящую корреспонденцию. Поездка на поезде до Анапы Сене понравилась. Первые дни он проводил у окна вагона, наблюдая, как менялись пейзажи. Ему нравился перестук вагонных колёс, обеды и завтраки за столиком у окна, и чай в подстаканниках. Потом он увидел море. Они ехали налегке, как настоящие туристы, без сумок и чемоданов, и соблюдали строгий график и маршрут. Три дня в Анапе, три в Новороссийске, четыре в Геленджике, три в Джубге, три в Туапсе и четыре в Сочи с вылетов из Адлера. Спортивная сумка Лизы и рюкзак Арсения вместил все «походные» вещи и обувь. Питание и сухой паёк для поездки по железной дороге они брали с собой. Останавливались на три дня чаще там, где больше нравилось из предложенного жилья. Им нужен был душ, ужин и ночлег. Всё остальное время они проводили на берегу или в городе. От города до города передвигались на общественном транспорте. Оба остались довольны поездкой. Арсений, следуя за сестрой на посадку в самолёт, взял её за руку и сказал негромко: «Ты самая лучшая сестра в мире».

Лиза вышла на работу и понемногу возвращалась к жизни. Ей нравилась работа, отношения с Максимом складывались ровные, иногда интересы пересекались, но были направлены в одну сторону и решались обоюдно. Бывали моменты, когда Макс просил её о помощи или спрашивал совета, и Лиза никогда не отказывала. Она встречалась с Катей, ездила к отцу, принимала у себя Милану или выбиралась с ней «потусить». Иногда приглашала к себе Софью Аркадьевну на чашку чая. Так незаметно прошли ещё два года. Милана предложила Лизе в сентябре двенадцатого года поехать на отдых в Турцию.

– Лиза, рейс самолёта прямой, отель отличный, пляж пять баллов, берег Средиземного моря. Что не так?

– Мне противопоказана Турция, – улыбалась подруга. – Я не понимаю, чего ты меня уговариваешь, если я и так согласна ехать. Ты, Лана, заработалась. Вот что значит заниматься бизнесом. Это я восемь часов отработала и домой, а ты, то в офисе, то на встрече, то в командировке, а то в телефоне. Ты его на ночь отключаешь? Мы с тобой обсуждали эту тему, и путёвки ты брала по моему паспорту.

– А с чего я тогда решила, что ты против поездки?

– Я против кучи ненужных вещей на семь дней, которые ты хочешь мне навязать.

– Точно! Бери, что хочешь. Главное паспорт не забудь.

– Я его в прошлом году обменяла и он у меня девственно чист. А ты возьми одну приличную вещь, закрывающую твои роскошные формы. Кто знает, где мы окажемся кроме пляжа и отеля. А судя по координатам, твоя Анталья – это азиатская часть Турции. Тебя местные не поймут. Сам Стамбул – это город двух континентов, которые разделили проливы и море. Одна часть его европейская, вторая – азиатская.

Небольшой семейный отель «Хрустальный цветок» расположился на самом берегу моря. Это был сказочный уголок с уютным номером, ухоженным пляжем и вкусной кухней. Милана быстро находила общий язык с окружающими, ни на минуту не забывая о своём бизнесе, и заводила полезные знакомства. Уже на третий день она делилась с Лизой своими планами.

– Мне нужно полететь в Стамбул. Я должна попасть на приём и попытаться решить вопрос с прямыми поставками, минуя Москву.

– И в чём ты выиграешь?

– Во-первых, в транспортных расходах. Груз идёт морем до Новороссийска. Дальше едет в Москву и только потом попадает ко мне. Это занимает времени больше, чем контейнер с грузом примет фура в Новороссийске и повезёт его мне. И расстояние короче, и одна погрузка-разгрузка отменяется. Во-вторых, разница в оптовой цене, особенно в сезон скидок, обойдётся от тридцати до пятидесяти процентов. Это не фантазия, Лиза, это реальность. Я должна попробовать, пойми.

– Я понимаю, Лана. У тебя есть контакты компании. Звони и договаривайся о встрече. Как ты объяснишь свою инициативу отцу?

– А он что теряет? Договор до конца года я исполню. Ты думаешь, давний поставщик не сможет подставить?

– Тогда проблема в чём?

– Как я буду с ними общаться? Ты можешь поехать со мной.

– А куда я денусь? Меня здесь без тебя украдут, – улыбнулась Лиза. – Ты зря переживаешь. Там могут быть и русскоговорящие служащие. Звони, а если вы друг друга не поймёте, передашь трубку мне.

Русский язык на том конце знали и Милану записали на приём, назначив время. Оставалось дело за малым – добраться до Стамбула. Лиза, глядя на подругу, вспомнила себя недавнюю, когда бралась за дело с интересом и желанием. Когда хотелось уложиться в короткие сроки, с хорошим качеством, посмотреть на результат своих трудов и, возможно, кого-то удивить. Самолётом они добрались за час двадцать, а через десять минут такси доставило их по нужному адресу. Их пригласили в кабинет, за столом которого сидел турок, вполне прилично говорящий по-русски. Узнав цель визита, он на пару минут вышел, а вернувшись, пригласил пройти в соседний кабинет, где за столом сидел Эмин Аслан.

– Эмин? – чуть слышно выговорила Лиза.

– Лиза? – удивился не меньше турок. – Присаживайтесь. Ты занялась бизнесом, – спросил он по-английски.

– Нет, – Лиза продолжала стоять. – Я у своей подруги в роли переводчика. Но раз у вас есть тот, кто говорит по-русски, подожду Милану за дверью, – ответила она на языке туманного Альбиона.

– Нам нужно с тобой о многом поговорить.

– Хорошо. Закончите одно дело, а позже поговорим. – Она вышла из кабинета и прислонилась спиной к стене. «Господи, зачем ты послал мне эту встречу? К чему теперь все разговоры, а главное, о чём можно говорить? – думала она, прикрыв глаза. Прошли пару минут и её тронули за плечо:

– С вами всё в порядке?

– Да. Спасибо. Всё хорошо.

– Эмин бей просил вас пройти со мной. Он будет чуть позже.

Девушка открыла перед Лизой дверь, пропустила её в кабинет и закрыла за ней дверь. Елизавета переступила порог и замерла. За столом в инвалидном кресле сидел Керем. Прошли секунд десять, прежде чем она осознала происходящее. Она сделала два шага вперёд, навстречу Керему, который выехал из-за стола, и присела перед коляской на корточки.

– Здравствуй, душа моя. Скажи мне, что это не сон, и я не сплю, – она пристально смотрела в его глаза, правой рукой коснулась щеки, которую пересёк вдоль незнакомый, неглубокий, но длинный шрам. – Нет. Ты ни моя душа. Мой Керем не заставил бы меня так страдать. Он нашёл бы способ вернуть меня к жизни, пусть и не сразу. Возможно, он оставил меня, но сделал это по-мужски, – она выпрямилась и с вызовом посмотрела на него, сделав шаг в сторону. – У меня всего один вопрос: почему ты принял такое решение? Посчитал его единственно правильным? А почему просто не сказать: «Лиза, тебя обманули. Да, я немного не здоров, но жив. Ты прости меня, но нам не нужно больше видеться». Думаешь, после этих слов, я стала бы тебя преследовать? Или мне было бы больнее услышать об этом, чем известие о твоей гибели по моей вине? Это я умерла в тот день вместо тебя. Да, я есть. Есть тело, разум, а души нет. Внутри меня пустыня с раскалённым песком.

– Говори по-русски. Я выучил язык, как ты советовала, – он говорил с небольшим акцентом.

– Чтобы понять меня, нужно не только знать русский язык, нужно думать по-русски, чувствовать по-русски.

– Присядь. Я многое тебе объясню. Я пролежал в коме десять дней. После твоей встречи с Мелек, Эмин разыскал таксиста, но не успел в аэропорт. Ты уже улетела. Отец с братом не стали тебя искать, посчитав жестоким обнадёживать тебя, а потом убить во второй раз. Телефон мой исчез, а контактов твоих у них не было. Решили дождаться, когда я приду в себя, – Керем тяжело вздохнул и выпил глоток воды. – Всё очень сложно, Лиза. Меня собирали по частям сначала здесь, потом в Германии. Долгое время я был коконом и мог только лежать. Как и что я мог тебе сказать, зная, что могу остаться на всю жизнь лежачим? Когда я прочёл твои письма, хотел написать и не смог – надеялся на операцию, потом ещё на одну, и ещё. Перенёс восемь операций за три года, но могу пока только сидеть. Предстоит ещё две, но гарантий уже не дают. Поздно было каяться в собственных ошибках. Написать – значит, причинить новую боль. Я знаю, что поступил глупо и жестоко. Прости.

– Это твоя жизнь и твой выбор, а я не могу ни понять, не простить. Твоё молчание перевернуло всю мою жизнь. Прежней Лизы Тумановой больше нет. Она умерла три года назад и осталась здесь, на турецкой земле. Но я рада, что ты жив, пусть и не совсем здоров. Поправляйтесь Керем бей. Извините, я пойду. Прощайте.

– Ты не хочешь меня видеть?

– Мы не виделись три года по вашей инициативе. Вы этого не хотели, я этого не могла. Что теперь изменилось? Наша встреча – это случайность.

– Ты думаешь, эта встреча не сможет вернуть нам былого?

– Я знаю одно – прошлое не возвращается.

Лиза покинула кабинет, а Керем проехал в кабинет брата. Лучше бы он этого не делал. Милана была очень воспитанной, интеллигентной и умной девушкой, но при виде Керема, стала напоминать тигрицу, которая не знает рамок приличия. Она встала из-за стола и подошла к креслу Керема.

– А ты, оказывается, редкостный козёл, – говорила она по-русски, не задумываясь над тем, понимают ли её братья Аслан. – Значит, ты, подлый трус, жив и почти здоров, – Милана влепила ему пощёчину. – Это тебе за Лизу, за её слёзы. Ты так её любил, что сделал несчастной. Тебе ли не знать какая она была.

– Ты права, Милана. Я виноват, – Керем опустил голову. – Ударь ещё, если так станет легче.

– Я тебя презираю и не хочу иметь с вами ничего общего, – только теперь до Миланы дошло, что он говорит по-русски, а значит всё, сказанное ею, он понял. – Вам всем отольются её слёзы. Гореть вам в аду. Идите вы к чёрту со своим бизнесом, – девушка вышла, хлопнув дверью.

– Таркан, я должен знать, куда они пойдут, где остановятся, проследи и звони мне, – Эмин повернулся к брату. – Аллах, Аллах! Кто же мог подумать, что Милана Кашич подруга Лизы? – Эмин растерялся, заметив слёзы в глазах брата. – Керем аби, рано отчаиваться. Всё можно, если не исправить, то начать заново. Инша Аллах!

– Не знаю. А Милана молодец. Ради подруги пожертвовала полезной связью. Ты обещал ей помочь?

– У неё есть интерес к нашей продукции. Раньше покупала её в Москве. Прямые поставки снизили бы расходы и добавили прибыли, но для нас это не более десяти процентов того, что мы отправляем в Россию. Хотя, груз пойдёт в одном направлении, а уже в России его просто «разделят». Мы ни о чём конкретном и не договорились. Можно попробовать. Уж больно девушка хороша. Они давно дружат.

– С университета. Не думаю, что после всего, она станет с нами разговаривать. У Ланы есть свои принципы. Она может предложить, но никогда не будет просить, а дружба с Лизой для неё выше интересов бизнеса.

– Я попробую её вернуть и поговорить о бизнесе, не касаясь личных тем. Пожалуй, нам это нужно больше чем ей. Пока мы не наладим отношения с Лизой, пусть и дружеские, нам нужна её подруга. Я правильно понимаю тебя, брат?

– Я боюсь, Эмин. Я боюсь, что Лиза не даст мне шанса всё начать сначала, а я, после этой встречи, не смогу жить как жил. Я её люблю, как и три года назад. Она мало изменилась внешне, но ты бы слышал, как она со мной говорила. Я считал, что поступил правильно, а судя по её словам, – это было преступление. Знаешь, как это больно услышать: «Прежней Лизы Тумановой больше нет. Она умерла и осталась здесь, на турецкой земле».

– Ты чего слёзы льёшь? – заметив подругу у входа и обняв её, вздохнула Милана. – Я видела Керема. Спроси, есть ли где кафе поблизости, нам нужно переварить увиденное?

Кафе оказалось рядом. Сделав заказ, Лиза вытерла слёзы и посмотрела на подругу.

– Я не знаю что со мной. С одной стороны, как будто тяжёлый груз сняли с души, с другой – так грустно, что хочется напиться и забыться сном, а проснувшись, убедить себя, что всё приснилось.

– Ты же не пьёшь?

– Вот потому хочу попробовать, возможно, получится. Ты лучше расскажи, как твои дела?

– Никак. Всё шло хорошо, пока этот козёл не появился в кабинете. Я как его увидела, вообще забыла, зачем я пришла туда. Во мне было столько злости, что я врезала инвалиду, мать его, пощёчину и ушла.

– Что ты сделала?

– Съездила по его красивой физиономии. Пусть идут к чёрту вместе со своим бизнесом. Буду работать, как работала.

– Зачем ты это сделала? – Лиза даже улыбнулась.

– А я должна была его обнять и порадоваться, что этот кретин жив? Поблагодарить, что он не умер, но не давал о себе знать три года? Да я готова была его придушить.

– Лана, мы не в России. Тебя могли арестовать и продержать в полиции до выяснения всех обстоятельств.

– Ты думаешь, им нужен скандал? Вряд ли они решились на это. Что он сам говорит? Что пожалел бедную девочку и решил не портить ей жизнь? А когда решался, каким местом думал? И что теперь?

– Ничего. Будем возвращаться в Аланью? У нас ещё три дня.

– Если по-умному, то идём в отель и выясняем: есть рейс – летим, нет рейса – остаёмся до утра.

– Милана ханым, Эмин бей просил вас вернуться, а Лиз ханым мы доставим в гостиницу, – Таркан слегка улыбнулся, глядя на них.

– Милана, поезжай. Не волнуйся, я буду на связи, узнаю о рейсе на утро и дождусь тебя к ужину.

– Вас отвезут на утренний рейс, а поселят в районе Лалели. Там есть, на что посмотреть и чем заняться. Машина ждёт вас у входа, – глядя на Лизу, сказал Таркан и проследовал за Миланой.

Лиза рассчиталась, нехотя встала из-за столика и направилась к выходу. Водитель, припаркованной машины заметив её, вышел и открыл перед ней заднюю дверь. В салоне сидел Керем.

– Вы решили меня проводить Керем бей?

– Назар отвезёт тебя в гостиницу «Астра», а я встречусь на фабрике с Миланой, это по пути, – несколько минут они ехали молча. – Ты не хочешь купить что-нибудь Арсению или родным? В районе много торговых точек оптом и в розницу. Есть хорошие и качественные товары.

– Спасибо. Я подумаю.

– Я просто предложил, – Керем пристально посмотрел на Лизу.

– Я это поняла. Ещё раз спасибо, – успела сказать она и задохнулась от поцелуя. – С таким темпераментом, вам давно пора поправиться, Керем бей. Останови машину.

– Хорошо. В конце улицы есть Kuran Hotel. Милана, где тебя будет искать?

– Не пропаду, не переживайте, – Лиза вышла, хлопнув дверью, и пошла вперёд, ни разу не оглянувшись.

– Вот на этой женщине я хотел жениться три года назад, – тихо сказал Керем по-турецки, глядя на водителя. – А теперь между нами пропасть по моей вине.

«Наглец, – не могла успокоиться Лиза, шагая по узкой улице, с двух сторон которой расположились пошивочные и магазины, лавки и салоны. – А идея с покупками подарков хорошая. Деньги у меня есть, а Сеня будет рад новым джинсам. Можно купить чай и сладости». Она попала в гостиницу только часа через три с покупками в пакетах для всей семьи. Её универсальная сумка могла всё это вместить в себя, но Лиза решила сделать это в гостинице. У входа её ждал Керем.

– У вас здесь дела?

– Я тебя жду. Ты решила прислушаться к моему совету?

– Мне понравилась идея с подарками из Турции. Главное, чтобы они понравились моим родным.

– Лиза, может, поужинаем вместе?

– Извините, но я дождусь подругу.

– Давай просто погуляем или посидим в кафе.

– Я очень устала, Керем бей. У меня не осталось не только физических сил, но и умственных. Я валюсь с ног, а мой мозг готов взорваться. Всё, чего я хочу, – это принять душ и лечь в кровать. Если вам есть что сказать, уделю пять минут, – Лиза видела, что Керему нужно выговориться, но слушать оправдания не хотелось. Она присела на скамейку рядом с коляской Керема.

– Лиза, я решил поехать в Германию. Использовать шанс.

– Решили – поезжайте.

– Если я начну ходить, ты сможешь меня принять?

– Керем бей, вы выучили русский язык и знаете такие слова как: идиот, дурак, кретин, болван. Какое из них больше нравится? Вот вы, он и есть. Три года назад ваше физическое состояние вряд бы меня оттолкнуло. Я любила и, если бы не смогла помочь, то попыталась или ушла, признав своё бессилие. А сейчас для меня это не играет роли. Даже если вы поправитесь и выйдете на сцену танцором балета, моё отношение к вам не изменится. Возможно, добавится уважение, но любовь не вернётся, – она посмотрела в его глаза. – Вы на что рассчитывали, что мы больше не увидимся и всё решиться по воле Аллаха? Или на то, что поправившись, приедете ко мне на белом коне? А нужно ли мне это через годы? Вы попытайтесь прожить всего один день, тот проклятый день на этой земле. Это вам сообщили, что я умерла, и выставили за порог без объяснений. А через три года вы встречаете меня в здравом уме, но в инвалидном кресле. Что вы почувствуете: разочарование, обиду, обман, предательство? Так чего вы от меня ждёте? Видите ли, у каждой боли своя правда, как у каждой слезы своя причина. Вы не хотели испортить мне жизнь, а в результате частично отняли её. Вы меня лишил надежды. Это не просто жестоко, это бесчеловечно. Вот такая правда. Прощайте, Керем бей.

«Надо же какой настырный, – думала Лиза, получая ключ от номера и поднимаясь к себе. – Нет, Керем, не быть нам друзьями. Лечись, женись, рожай детей и живи своей жизнью. Мы никогда не задумывались всерьёз, как будем жить на две страны, а первая же проблема показала насколько это сложно. Я была знакома с семьёй Аслан совсем не долго. Я не знала о них ничего, кроме адреса. Мне казалось, излишнее любопытство не понравится Керему и как-то надеялась, что со временем всё придёт. Меня устраивало, что они не были против нашего брака, а всё остальное мы бы решили, приехав сюда. Не успели, – Лиза сложила покупки в свою сумку, приняла душ и легла на кровать. – День выдался слишком сложный. Господи, как мне всё это выдержать? – глядя в потолок, вспоминала она встречу с Керемом. – В первый миг я растерялась, потом хотела обнять его, но меня охватила такая обида и злость, было невыносимо больно. Говорить о том, что сделано это ради меня – жестоко, – Лиза представила лицо Керема и улыбнулась. – Три года прошли, я обращаюсь к нему на «вы», а чувствую себя, как в первый день знакомства. Не хватает опять влюбиться в этого сукиного сына. А почему нет? Люби его как солнце, как летний тёплый дождь, как звёзды в ночном небе, но молча».

Милана пришла под впечатлением от беседы и говорила об этом весь ужин.

– Лиза, ты меня извини, но можно я воспользуюсь статусом подруги всего один раз. Это моё знакомство с тобой даёт мне шанс, а у них на этот счёт видимо свой интерес. Что у вас с Керемом?

– Ничего. Завтра я возвращаюсь в Анталью, а через два дня улечу домой. Тебе нужно остаться? Я правильно понимаю?

– Я полечу с тобой, соберу вещи и вернусь на пару дней сюда. Ты обижена?

– Успокойся. Пусть эта поездка принесёт хоть какую-то пользу.

– Ты простишь Керема?

– Смешная ты, Лана. Ты сама поняла, о чём меня спросила? Прощают обиды, измены, а он меня просто забыл и не вспоминал, пока случайно не встретил. Если бы помнил, то за эти годы дал о себе знать.

– А мне его немного жаль и его тоже можно понять.

– Успеешь пожалеть. Он тебе всегда нравился, а теперь у тебя будет на это время и возможность.

– Теперь ты поняла, что мне предложила? Совсем с ума сошла? У меня нет недостатка в мужчинах. Я не слепая и за тебя, дурёха, волнуюсь, видя, что ты всё ещё любишь его.

– Это не страшно, поверь. Теперь я буду любить реального живого человека, а не память о нём. Это нелегко, но возможно. Я тебя прошу только об одном: не прилагай никаких усилий к моему примирению с Керемом, если не хочешь, чтобы наша дружба осталась в прошлом.

Милана вернулась в Стамбул, Лиза через сутки вылетела домой и в выходной поехала к отцу. После рассказа об отдыхе и вручении турецких сувениров, сообщила и свою главную новость. Если отец с Сеней познакомился с Керемом в один из совпавших приездов, то бабушка и дедушка о нём только слышали, да видели на фотографии.

– Что-то подобное я предполагал после твоего приезда, но чтобы это затянулось на годы – перебор. Он конечно виноват, здесь разговора быть не может, но с его стороны, ты тоже не белая и пушистая. Ты могла просидеть у ворот сколько угодно, но дождаться, ни эту лгунью, а другого кого. Попросить таксиста поговорить с охраной. Задним умом мы все хороши, только в те минуты до того ли было. А он? Может, испугался, что бросишь его и тем самым добьёшь окончательно?

– Пап, ты его оправдываешь?

– Я пытаюсь поставить себя на его место и понять, как бы сам поступил. Тебе уже сообщили о трагедии, а обнадёживать без гарантии – дважды жестоко. Ты меня прости, дочка, но я не стал бы объявляться до тех пор, пока не встал на ноги. Три года прошло, а он в инвалидной коляске. А что было в течение этих лет, знаешь? Сколько раз он надеялся и отчаивался? А сколько ты выдержала, находясь рядом, ответишь? Нет здесь виновных, так сложились обстоятельства и решения принимались, возможно, необдуманно и поспешно.

– Отец от части прав, Лизонька. Но турок мог объявиться раньше, здесь я с ним не согласен. Он мог сказать про аварию, сказать, что вы расстаётесь. Тебе было бы легче от этого?

– Не знаю, дедуля. Когда я его увидела, готова была броситься на шею, а потом меня такая обида захлестнула, что я готова была его прикончить. Высказала всё и словно груз с души сняла.

– Всё это, девочка моя, в прошлом. Сейчас то что? – бабушка погладила её по руке.

– Ничего, бабуля, ничего. Он в очередной раз собирается ехать в Германию, а я с ним простилась, – Лиза вздохнула. – Я хотела вам предложить на следующее лето отправиться всем вместе на отдых в Турцию. В денежном выражении, эта поездка обойдётся не дороже, чем поехать в Сочи. Рейс прямой, море тёплое, жильё комфортное. Закажем весною путёвки, и пока Арсений на каникулах можем себе это позволить.

– А я согласен, – Сене удалось вставить слово в разговор.

– От тебя одно условие: окончить пятый класс без троек и минимум знаний по английскому, чтобы общаться с местными. Твои занятия в секции не мешают учёбе?

– Лиза, я справляюсь. Иногда дедушка помогает. Ты забыла, что мне давно исполнилось десять лет.

– А я вот сомневаюсь, Лизонька. Нам в следующем году уже шестьдесят девять будет. Какие из нас туристы.

– Бабуля не уже, а всего. В вашем возрасте европейцы только начинают путешествовать. Вот с кого нужно брать пример.

– Ты, мать, не волнуйся. Я тебя до поездки беречь буду, – смеялся дед. Одно плохо, Лизавета, паспортов заграничных у нас отроду не было.

– У вас времени почти год, а папа поможет. Вы вспомните, где вы были за последние десять лет?

Через неделю Лиза вышла на работу и почти сразу все заметили в ней перемены. «Наша Елизавета влюбилась», – шептали коллеги. Она стала улыбчивее, работала с интересом, глаза стали ясные, а не «выдавали» всемирную скорбь. Казалось, она стала выше, расправив плечи, а походка вновь стала летящей. По утрам делала зарядку, после работы, раз в неделю посещала бассейн или салон, встречалась с Катей, Миланой, соседкой, а по выходным чаще ехала к отцу.

В последние полгода у отца начались отношения с его давней знакомой, точнее одноклассницей. Лиза с ней не была близко знакома, а вот Сене она не нравилась. Мальчик не мог объяснить своего негативного отношения. Возможно, это была всего лишь ревность к отцу. Лиза поговорила с Ланским, а после полученной информации, предложила отцу переселиться к подруге, но этого не хотела та, и была настроена на свой переезд. Как бы там ни было, но прежнего желания приезжать в дом убавилось после разговора с отцом.

– Пап, ты действительно её так любишь, что готов исполнить любой её каприз? Ей нужен ты или твоя жилплощадь?

– Зачем ты так? Светка хорошая. Правда, немного разбитная, но хозяйка неплохая. Торговля на рынке наложила свой отпечаток, но и я не святой.

– Торговля здесь не при чём. Она спит и видит во сне не тебя, а наш дом. Ты ей передай, что две третьих доли дома мои, и я не позволю ей здесь командовать, пока бабушка с дедом живы. Они тебе этого не скажут, а у меня есть на это право.

– Ты это серьёзно?

– А ты думаешь, буду шутить? Если она хочет понравиться мне, то пусть не старается. Мне понравится та, которая станет для Сеньки матерью, а не та, которой не с кем выпить.

– Ни тебе давать мне советы. Разберись со своей жизнью. Я живу так, как хочу. Зачем тебе понадобился наш дом? Для тебя какая разница с кем я буду в нём жить?

– Большая, отец. С тобой под одной крышей живут родители пенсионеры и несовершеннолетний ребёнок. Если ты этого не понимаешь, мне тебя жаль. Я уверена, что если захочешь, найдёшь себе приличную женщину, способную стать для Сеньки если не приёмной мамой, то другом, а не тебе собутыльником. Извини, но мне всё реже хочется сюда приезжать. Сделай выводы для себя и определись с выбором. От тебя зависит, будешь ли ты с нами или с ней.