скачать книгу бесплатно
– Отчёт готов, – Хомяков заискивающе улыбнулся.
– До завтра не терпит? – Твидов зевнул: он устал, а вечером ещё предстояло гулять с Бомом.
– Всё уже оформлено сегодняшним числом, – Алексей Петрович дружелюбно оскалился.
Андрей Афанасьевич поднял правую руку – Хомяков подал ему бумаги. Твидов бросил папку на стол и вопросительно глянул на подчинённого.
– Что-нибудь ещё? – спросил он, снова зевая – уже неприкрыто, широко, словно гоня назойливого подчинённого вон.
Твидова клонило в сон. Но Хомяков не спешил уходить, чтобы дать ему возможность вздремнуть до окончания рабочего дня хотя бы пятнадцать минут.
– Я слышал, путёвки на море будут давать, – набравшись смелости и потупив взор в ковер, осторожно пробормотал Алексей Петрович.
– Рано ещё о лете думать, – Андрей Афанасьевич принялся сурово разглядывать Хомякова, всё больше злясь оттого, что тот не уходит.
«Следовало бы его выгнать», – подумал Твидов, но не знал, как это сделать.
– Хотелось бы надеяться, – не отставал Хомяков.
– Работай, – буркнул его начальник.
– Это само собой, – Алексей Петрович поклонился и, пятясь, в две секунды добрался до двери и выскользнул из кабинета.
Утром, завтракая со своей женой Марией Анатольевной, Хомяков рассказал ей о путёвках.
– Не с твоим счастьем! – усмехнулась она.
– Не скажи. Ко мне нареканий у Андрея Афанасьевича нет, – похвастался Алексей Петрович.
– Вот увидишь, твой же Мякишев у тебя путёвки прямо из-под носа и уведёт! – не унималась жена.
– Никогда! – разозлился Хомяков.
Он сходил в прихожую и принёс оттуда рабочий портфель.
– Вот! – Алексей Петрович достал стопку бумаг. – Вчера целый час после работы сидел, когда твой Мякишев давно домой ушёл! Всё работал!
– Что это? – спросила Мария Анатольевна, допивая кофе.
– Новый отчёт! – торжественно сказал Хомяков.
– Неужто и новый? – не верила она.
– Я его в будущий вторник должен сдать, а сдам сегодня! – радовался Алексей Петрович.
Хомяков специально приехал в управление пораньше и до прихода Мякишева успел исписать ещё одним отчётом, сдать который следовало только в следующий четверг, целую страницу. Алексей Петрович слышал, как подъехал Твидов, после чего взбодрился и стал писать ещё быстрее. Когда появился Михаил Фёдорович, он уже достал второй лист бумаги и занёс над ним шариковую ручку.
– О Мякишев! – радостно улыбнулся Хомяков и, встав из-за стола, энергично пожал ему руку.
– Погода – дрянь, – пробормотал, как бы извиняясь, Михаил Фёдорович.
Он принялся возиться с заклинившим замком портфеля – должно быть в давке, решил Мякишев, попытавшись поддеть запавшую стальную кнопку канцелярским ножом.
Хомяков смотрел на коллегу, раздумывая, с чего бы начать. Всё утро, работая, он мечтал о море. В последний раз с женой они ездили на побережье ещё до того, как он пришёл в управление. Несмотря на её напускную язвительность, Алексей Петрович заметил, как заблестели глаза супруги, когда она услышала о путёвках.
Даже не сделав себе чаю, Михаил Фёдорович сел за бумаги и принялся быстро писать.
– А я, знаешь ли, всё стараюсь делать наперёд. Заблаговременно! – Хомяков с силой ударил Мякишева кулаком по плечу, отчего тот даже вздрогнул. – Смотри! – Алексей Петрович не без удовольствия бахнул перед ним уже подшитой папкой.
Михаил Фёдорович взглянул на дату. Уважительно кашлянув и посмотрев из вежливости на отчёт ещё пару секунд, он продолжил работать.
Хомяков сел в своё кресло напротив Мякишева, взял приготовленный лист бумаги и принялся размеренно заполнять его аккуратными строчками.
До обеденного перерыва они работали, почти не переговариваясь. Алексей Петрович, исписывая очередной листок, каждый раз радостно вздыхал и пытался привлечь внимание коллеги, многозначительно глядя на него в упор, но Мякишев, не поднимая головы, трудился и не отвечал.
Очередной отчёт Хомякова был готов к полудню. Он достал из шкафа чистую папку и, заполнив исходящие данные, фанатично грохоча дыроколом, подшил очередную стопку бумаг.
– Можно и пообедать, – Алексей Петрович с нежностью посмотрел на готовые две папки и спрятал их в портфель.
– У меня бутерброды, – Мякишев кивнул на целлофановый пакет в углу стола.
– В соседнем доме открылась новая точка кофе. Я угощаю! – не отступал Хомяков.
Он ещё сам не решил, что будет делать, но был настроен решительно. В воображении Алексея Петровича проплывали изумрудные волны, разбивающиеся о золотой песок. Хомяков рассудил, что согласился бы и на пляж с галькой.
Облизнувшись, он представил себе аромат разливного пива и запах тины. Да, думал Алексей Петрович, действовать следовало быстро и напористо. Мякишев ничего не знал, поэтому преимущество было на стороне Хомякова.
Но Михаил Фёдорович продолжал работать и даже отказался от бесплатного кофе. Алексей Петрович встревожился, принявшись прикидывать, уж не известно ли его коллеге о путёвках. Возможно, Мякишев знал о них даже больше, чем он сам, потому и был сейчас так дьявольски спокоен.
Хомяков принялся вспоминать: вчера, вернувшись от Твидова, он застал Мякишева в кабинете. Но до шести часов вечера Михаил Фёдорович дважды куда-то выходил. Алексей Петрович нахмурился: тот вполне мог увидеться в управлении с Маргаритой Тимофеевной и узнать о путёвках от неё. Более того, Мякишев мог встретить и самого Андрея Афанасьевича.
Пить кофе он передумал. Хомяков сел за стол и, напустив на себя невозмутимый вид, принялся проверять предварительные данные за первые полмесяца, изображая крайнюю занятость, лишь иногда поглядывая на Михаила Фёдоровича, – тот всё с той же монотонностью трудился над бумагами.
Время шло. Алексей Петрович начал терять терпение. Наконец Мякишев оторвался от документов и, хлопая глазами, уставился сквозь него.
– Сделаю перерыв, – сказал Михаил Фёдорович, доставая бутерброды.
Хомяков встал и уже хотел уйти. «Пёс с тобой, упрямец!» – злобно думал он. Никакого чёткого плана у него до сих пор не было, но тот факт, что Мякишев никак не поддавался на его бесхитростные уловки, действовал ему на нервы.
– Прямо тут будешь есть? – спросил Алексей Петрович.
– Не в сухомятку, – Мякишев встал из-за стола и направился к двери.
– По кофе? – приободрился Хомяков.
– Схожу в наш буфет, выпью компота, – Михаил Фёдорович скрылся за дверью.
Запаниковав от неожиданности, Алексей Петрович понял, что на всё про всё у него, чтобы не вызвать подозрений, – жалкие секунды. Он хищно осмотрелся. Его взгляд скользнул по отчёту, над которым всё утро работал Мякишев. Не раздумывая, Хомяков выхватил из середины стопки листок и, сложив его вчетверо, сунул под пальто, после чего быстро вышел из кабинета.
4. «Совершенно секретно»
Выпив кофе, Хомяков вернулся в управление. Он собирался избавиться от похищенной части отчёта Мякишева, но каждый раз, когда его рука уже лезла в карман, чтобы достать бумагу и выбросить её в один из мусорных баков, рядом обязательно появлялись какие-то люди. Он вздрагивал и, одёргиваясь, напускал на себя максимально невозмутимый вид, из-за чего даже переигрывал и выглядел по-настоящему подозрительно. Алексей Петрович переживал, что кто-то из шастающих туда-сюда прохожих, вполне вероятно, мог быть из их сотрудников – он же не знал всех в лицо.
Да и вариант тихонько выбросить документ в урну после нескольких провалившихся попыток уже не казался ему столь оригинальным. Найти часть отчёта мог кто-то из бездомных, устраивавших регулярные рейды по местным помойкам. Ещё чего доброго кому-то из них взбредёт в голову отнести бумагу в управление, смекнув, откуда она. Бомжи, думал он, хитрые твари. Порвать листок средь бела дня на виду у всех Хомяков тоже боялся.
Возвращаясь на работу, его вдруг осенило: ведь можно сходить в уборную и избавиться от документа там, просто смыв его в канализацию. Алексей Петрович даже приосанился. Не заходя в свой кабинет, он решил сразу же приступить к реализации этого плана.
Оказавшись в одном из блоков, переоборудованных после сноса части стен и объединения всех квартир на этаже, и уже почти добравшись до туалетной комнаты, Хомяков встретил вернувшегося из министерства Твидова. Его начальник быстро шагал прямо на него со стороны служебного входа, прорубленного из соседнего подъезда, которым пользовался только он сам. Алексей Петрович благолепно попятился и оказался возле дверей приёмной.
– Прошу! – слегка поклонившись, Хомяков отворил её перед Андреем Афанасьевичем.
Всё это время, идя от машины до кабинета, Твидов старательно изучал свои ботинки. Не замечая ничего вокруг, преодолев на автопилоте лестничный пролёт и часть коридора, он размышлял над поручением, которое министр лично вручил ему после совещания.
Министр занимал свою должность второй год. Говорил с ним Твидов впервые. Личная аудиенция в опустевшем кабинете стала для Андрея Афанасьевича приятной неожиданностью, однако он, зная порядки, насторожился. Если бы его хотели поощрить или наказать – это сделали бы непосредственно на совещании. Министр вообще слушал его вполуха, не задавал вопросов, не хвалил и не ругал, чему Твидов был весьма рад.
Когда все встали на выход, Андрея Афанасьевича попросили задержаться. Твидов заметил, что министр отнюдь не выглядит агрессивным, скорее – растерянным.
– Я к вам, Андрей Афанасьевич, по деликатному вопросу, – прищурившись, министр принялся разглядывать Твидова, точно пытаясь решить, можно ли ему доверять.
– Всегда рад услужить! – быстро ответил Андрей Афанасьевич.
– Услуживать нам не нужно, а вот послужить – придётся, – ответил министр, передавая конверт. – Вот распоряжение. Нам надобно изыскать людей, – пояснил он.
Тон его не терпел возражений.
– Позвольте взглянуть?
Твидов осторожно вскрыл конверт. Внутри оказался лишь один листок – скупое указание о необходимости «изыскать человека для специальных нужд».
– Хм, это ведь из другого министерства. Оборонного, – перечитав бумагу два раза, растерянно произнёс Андрей Афанасьевич.
– Не имеет значения, – отрезал министр.
Он холодно смотрел на Твидова.
– Значит, с меня, так сказать, нужен человек? – спросил Андрей Афанасьевич, стараясь через силу улыбаться.
Министр кивнул.
– Всего один?
– С вас – один.
Твидов понял, что с ним ведут хитрую игру, которая в будущем может выйти ему боком. «Сукин кот! Ты осенью после выборов уйдёшь на другую должность, а мне тут ещё работать!» – думал он.
– Позвольте, но как же я всё это оформлю? – Андрей Афанасьевич кашлянул. – Это же человек. Живая душа! Прямо на вас его и оформлять? – спросил он.
– Нет-нет! – замахал большими белыми ладонями министр, словно стараясь отогнать назойливую муху. Его молодое розовое лицо на мгновение скривилось. – На меня ничего писать не нужно. Там есть исходящие данные, – сказал он раздражённо и ещё раз лениво взмахнул пальцами.
– На министерство обороны? – уточнил Твидов.
– Вот туда и напишите. Напишите, что вас просят, – рекомендацию. Изыщите человека, – улыбнулся министр, обрадовавшись, что его поняли, и добавил: – Не тяните. Прямо завтра и присылайте!
– А с бумагой этой что делать? – Андрей Афанасьевич взглянул на переданный конверт – на нём не значился получатель, – только отправитель с адресом министерства обороны.
– Сами решайте. Мне она не нужна, – сказал министр. – Пускай прямо вот сюда и приходит, – он передал Твидову маленький бумажный квадратик, на котором чья-то чужая рука небрежно набросала адрес секретного объекта.
Возвращаясь в управление, Твидов всю дорогу думал о том, что прочитал в распоряжении. В нём говорилось о таинственном проекте. Никакой конкретики о его целях и сути. Лишь подчёркивалось жирным шрифтом, что человека нужно изыскать безотлагательно, в кратчайшие сроки. Человека этого даже никак не называли – ни добровольцем, ни пионером, ни подопытным. Просто им был нужен человек.
Сверху на конверте и на самой бумаге проставили гриф «совершенно секретно». Ещё Андрей Афанасьевич подумал, что министр, передавая документ, не сказал ничего подписать.
Также в распоряжении говорилось, что данный проект приведёт к «вероятному летальному исходу». И больше никаких подробностей.
Сама формулировка «вероятный летальный исход», размышлял он, звучала крайне странно.
Твидов вдруг подумал о морально-этической стороне вопроса. Хотя подобные терзания, как считал он ещё утром, были им давным-давно забыты, Андрей Афанасьевич почувствовал нерешительность. Одно дело – выдавать желаемое за действительное и подгонять цифры под нужные показатели прогнозов и бюджетов, другое – распоряжаться чьей-то жизнью.
Увидев своего подчинённого, Твидов неожиданно придумал, как выкрутиться.
Хомяков ему никогда не нравился. Андрей Афанасьевич даже презирал его – за подхалимство и двуличность. Однако же он ценил подчинённого за усердность и беспрекословность. Твидов даже внёс его фамилию в список на путёвки, но не собирался говорить ему об этом до конца майских праздников – чтобы тот не расслабился раньше времени и не сбавил обороты.
– А, Хомяков! Ты мне как раз и нужен! – Твидов пожал подчинённому руку, отчего тот даже смутился.
– Вы прочитали мой отчёт? – спросил Алексей Петрович.
– Подождёт, – Андрей Афанасьевич взял его под локоть и втолкнул в приёмную.
– Ой-ой-ой, – засуетился Хомяков, зацепившись за порожек и едва не упав на колени перед возникшей перед ними Маргаритой Тимофеевной.
– Не зашибись! – оскалился Твидов и, схватив его за руку, всё так же бесцеремонно затащил в кабинет. – Сделайте нам два кофе! – бросил он секретарше. – Ты ведь хочешь кофе? – спросил Андрей Афанасьевич.
Выпитый в обед кофе и так стоял у Хомякова комом в горле, рискуя вот-вот вырваться наружу, но он кивнул.
Твидов с наслаждением плюхнулся в кресло и хитро глянул на Хомякова. Тот неуверенно переминался и испуганно моргал в ответ.
– А у меня ещё два отчёта готовы. Да вот только в кабинете остались, – наконец, чтобы прервать паузу, нашёлся Алексей Петрович.
– Подождут! – с непонятной весёлостью отмахнулся Андрей Афанасьевич.
Маргарита Тимофеевна принесла кофе. Когда она вышла, никто к нему не притронулся. Они продолжали глазеть друг на друга, – один – хитро, другой – растерянно.
– Хотел у тебя совета спросить, Хомяков, – напустив на себя благосклонный вид, сказал Твидов.
– Весьма рад, – зарделся Алексей Петрович.
– Вот и отлично! – улыбнулся его начальник.
Они ещё некоторое время глядели друг на друга и улыбались. Кофе почти остыл.
