скачать книгу бесплатно
– Скажите, этот стол что-то Вам говорит? – с напором он спросил у Роксаны.
Она потрогала стол. Дерево было тёплым и приятным на ощупь. Этот комплект отец делал по специальному заказу. Она помнила, сколько времени ушло на каждую ножку. Александр буквально вдохнул жизнь в твоё творчество. Больше таких заказов не поступало.
– Должно быть ещё два стола: побольше. Это работа моего отца. Откуда она у Вас? – женщина посмотрела на мужчину. Теперь он не казался ей нахальным.
– Это мне отец подарил. Я пытался найти мастера. Хочу ему заказать отделать свою мастерскую. Вы познакомите меня с Вашим отцом? – Владимир захлёбывался от эмоций. – Понимаете, отец умер и не оставил контактов. Я искал за границей, в столице. А оказалось у нас, здесь. Невероятно! Вас сама судьба привела в мой салон.
– Уж не думал, что меня так назовут.– вмешался в разговор Николай.
А тем временем в зале освободили середину, убрали фуршетные стойки. Поставили два мольберта, принесли краски, установили холсты.
– Юное создание, выбирай тему! Будем рисовать.
Алёнка густо покраснела. На минуту задумалась, а потом выдала: «Ромашки! Давайте рисовать ромашки!». Уж ромашки-то она надеялась нарисовать хорошо. Как-то большого таланта в себе не видела, а позориться не хотелось.
– Начали! Итак, господа, делаем ставки на эскизы. Прелестная, как Вас, коллега, величают? – обратился он к девочке.
– Алёна Коваль.
– Итак Полынюк против Коваль. Уважаемая коллега, куда направим деньги от пари? Что бы Вы на них хотели купить? – и он наклонился к школьнице.
– А много будет денег? Много – много? А можно в приют для бездомных животных передать? Я туда иногда бегаю помогать.
– Итак, господа, не жмотьтесь, помогите приюту для животных! Начали!
Роксана села в сторонке и смотрела, как накладывает мазки её дочь на холст. Не получается. Линия рвётся. Алёнка нервничает, закусывает губу. Владимир подошёл к девочке, что-то тихонько сказал. Зажал в своей руке руку девочки с кистью. Набрали краску, сделали мазок… Штришок за штришком. На холсте дочери расцветали ромашки. Иногда Владимир подходил, спрашивал, помогал, подправлял. Художники трудились часа два. Роксана уже успела обойти галерею по второму разу. К ней подходили люди, брали данные её отца. Фотографы периодически щёлкали затворами. Николай то был рядом, то убегал. Радостно трещавшая Рита умолкла.
– Роксана, когда уже всё это закончится? Домой хочу. Я столько выпила шампанского, что мне бы поспать… Ты на чём приехала? На такси? Или Крис привёз? Ты свою из гаража ещё не выгоняла?
– А тебя Николай разве не отвезёт? – вдруг спросила резко Роксана. Ей хотелось услышать: «Ну что ты, мы только здесь встретились…» Но ответ её разочаровал.
– Не знаю. Я не спрашивала. У него шикарная машина. Роксана, это же мужчина всей моей жизни! Такой галантный и такой старомодный.
– Что?– Роксана чуть не подавилась шампанским. – Какой?
– Старомодный. Он так красиво ухаживает. Но я бы не прочь закончить этот пионерский период и перейти хотя бы к поцелуйчикам…
Наконец всех собрали для голосования. Проводили его тайно. Роксана вместе с Андрюшей и Ритой отдали голоса Алёнке. На её холсте были нарисованы две крупные ромашки на зелёном в белую и жёлтую крапинку фоне. На холсте же Владимира неровные линии зелёного, жёлтого и белого цвета причудливо переплетались, отдалённо напоминая вытянутые лепестки ромашки.
Подсчёт голосов приятно удивил. Победил Владимир, но с небольшим преимуществом. Владимир тут же выставил обе картины на импровизированный аукцион. Причём на картине Владимира своё имя аккуратным подчерком вывела Алёна, а на картине девочки размашистую закорючку поставил Владимир. Обе картины были проданы за красивые суммы.
–Держи свои заработанные! – и Владимир передал девочке небольшую сумму, которую она сама назвала. – А остальное переводим в приют? Ты уверена?
12. Первые шаги в искусстве… флирта
Запах краски и кофе будоражили как терпкий мужской парфюм. Над головой раскинулось тёмное бархатное небо с позолоченным вкраплением звёзд. Они, отражаясь в стекле крыши, двоились, троились. Со стен смотрели причудливые портреты, тянули то ли руки, то ли щупальца непонятные скульптуры. Из глубины коридора тонкий девичий голосок спорил с мужским тембром. Мужчина не доминировал, не показывал своё превосходство. Он восхищался!
–Папа, скажи же, что у мамы такие глаза… Такие.... Ну трудно описать. Зелёные, серые и даже жёлтыми бывают. Скажи, надо же добавить жёлтого…
–Алёнка, ну я же не художник. Пусть Владимир скажет…– раздался голос Криса.
Роксана появилась из темноты. Неожиданно, неслышно. Встала в проходе. Крис заметил её первым. Она приложила палец к губам:«Не выдавай»…
Девочка убрала волосы со лба. И тут же на лбу появилась жёлтая полоска свежей краски.
–Хорошо, убедила. Давай попробуем так… – и художник, захватив руку девочки, нанёс пару штришков.
–Алёна, Владимир уже устал. Пойдём. – Крис позвал дочку.
–Ну пап, – протянула девочка. И в этот момент увидела стоя?щую в дверях маму. – Мама, ты не смотри, ладно? Это тебе подарок ко дню рождения.– и она подбежала к Роксане. Поцеловала её в щеку.
Глаза девочки сверкали как два сапфира: ярко и радостно. В них тонуло творческое возбуждение. Жажда творить! Если бы можно было замерить уровень эмоционального счастья, то он бы зашкаливал!
–Добрый вечер, Владимир. – Роксана прижала к себе дочку и чмокнула в макушку. Милое, дорогое и родное чудо.
После вернисажа прошло уже несколько недель. Владимир тогда же, после аукциона картин предложил заниматься с девочкой. Алёна была счастлива. Ещё бы, у такого мастера. Теперь все подружки обзавидуются! Девочка даже не предполагала, что завидовать она будет сама себе. Завидовать тому, что неожиданно открыла для себя новый неизвестный мир искусства. Одиннадцатилетняя школьница окунулась в творчество всей душой. В голове роились планы: портрет мамы, папы, брата, бабушек и дедушки, подружек, любимой учительницы, нарисовать школу, ну и, конечно же, сделать свою первую книжку, где не будет слов, а только рисунки! Это так захватывает! Ах, зачем нужны уроки, когда так много хочется сделать! И Владимир, так нечестно, он говорит, что если будут тройки, то перестанет с неё заниматься.
Алёнка после школы спешила домой, делала быстро уроки, а потом звонила Владимиру. И если тот был свободен, бежала в мастерскую. Она не всегда рисовала. Иногда помогала ему, мыла кисточки, протирала столы, складывала холсты. Порой они просто беседовали. Или делала наброски карандашом, сидя в уголке и не мешая ему работать. Официально они занимались три раза в неделю. Остальное время она была здесь как… добровольный помощник.
Несмотря на то что уроки уже шли несколько недель, Роксана впервые после вернисажа посетила мастерскую художника. Крис сразу взялся за это дело. Он с удовольствием проводил здесь время, ожидая Алёнка. Кроме того, Владимир сделал заказ на резную мебель Александру. И именно Крис выяснял детали, показывал полуфабрикаты. В этом месте жила какая-то умиротворённость.
Несколько раз заходил Андрей. Но на его «мужской взгляд», это несерьёзно целый день стоять с кисточкой у мольберта. Тем не менее и он иногда спрашивал совета, когда хотел нарисовать, скажем, Наруто Удзумаки[2 - Персонаж японских мультфильмов] или кого-нибудь из его компании.
–Добрый вечер, рыжеволосая красавица. Крис, вы не обижайтесь? – Владимир помахал издалека. – Руки не подам, чтобы не запачкать. У Вашей дочери талант.
Роксана подошла к одной из картин на стене. Боковой свет падал так, что волосы женщины сияли изнутри.
–Не двигайтесь! – неожиданно воскликнул художник. – Так, Роксана, Вам придётся попозировать мне. Прекрасный вид отсюда. Прекрасная проекция. Крис, Вы не будете возражать, если я сделаю несколько набросков с Вашей жены?
–Бывшей жены. – Роксана засмеялась. – Значит я Ваша муза… Крис, ты детей накормишь ужином?– то ли спросила, то ли утвердила, – Меня ещё никогда никто не рисовал. Пожалуй, будет интересно. Потом наши потомки будут показывать на мой портрет и говорить: «А это наша бабушка». И добавлять шёпотом: «Видите, какие у неё волосы? Она была ведьмой» – и засмеялась. Повернув голову к Владимиру, спросила. – Это же недолго?
Конец квартала напряжённый не только в бухгалтерии. Все отделы работают с полной отдачей.
Роксана уже привыкла к ненавязчивому вниманию начальника. В основном все встречи сводились к совместным обедам или ужинам, на которых она умело уходила от щепетильных тем. Как в песне:
-Я не сказала «да», милорд. -Вы не сказали «нет».[3 - Песня из кинофильма «Д’Артаньян и три мушкетёра»]
К большему она не была готова. Он не настаивал. В то же время её подруга Рита не ходила, а летала. И Роксана догадывалась, что причиной такого полёта был её начальник. Где-то в глубине души жила обида, но… Она сама ему дала понять, что между ними ничего быть не может.
Теперь после работы она спешила в мастерскую. Позирование Владимиру для неё стало релаксом. Она садилась в кресло. Художник ставил освещение, щёлкал установленным тут же на штативе фотоаппарате. Потом приносил ей какао или зелёный чай в большой кружке. Иногда он просил её замереть, не двигаться. Снова щёлкал…
Потом они делали паузу, беседовали. У Владимира своя философия жизни. Всё сравнивалось с красотой и сочетанием. «Вы красивая, в Вас все цвета подобраны идеально…» Она для него значилась Мадонной, его Музой.
-Роксана Александровна, зайдите к начальнику. – раздался в телефоне голос Нонны Ивановны.
Что же ему могло понадобиться. У начальника находился Смирнов. Николай сел рядом с Роксаной. Разложили бумаги. Вместе смотрели, обсуждали. Последний раз к сертификации были выставлены претензии. Причём дело дошло до суда, и сейчас срочно требовалось установить, это вина? отдела или проверяющих органов. От этого зависела не только исхода судебной тяжбы, но и судьба очередного контракта.
Наконец Смирнов ушёл.
–У тебя странные духи. Как будто кофе, краска и жасмин. Это что за запах?– Николай находился непозволительно близко. – Нонна Ивановна, ко мне никого не пускайте. Я занят. – проговорил он в селектор.– Ты долго будешь меня на коротком поводке держать? Между прочим, я живой и долгое воздержание вредно для мужского здоровья. Роксана, давай уже, завершим наш подростковый период общения и перейдём к более взрослому.
Щёки женщины запылали.
–Николай Михайлович, это не честно по отношению к Рите…
–Разумеется, с твоей стороны. Ты ведь знаешь, что мне нужна только ты. Приходится обманывать Риту, потому что ты так ведёшь себя. – но его речь прервал голос секретаря, которая сообщила, что его вызывают к президенту корпорации. – Роксана, – он припечатал её к двери, – Не зли меня. Сегодня вечером я хочу с тобой пообщаться в более интимной обстановке. Я всегда получаю что хочу. И… не вздумай увольняться. Хотя тогда у меня руки точно будут развязаны. До вечера,– прошептал он интимно на ухо.
Женщина сидела на «старте» и напряжённо наблюдала за часами. Пропускная электронная система плоха тем, что фиксируется каждый приход и уход. Пять минут. Четыре. Три. Два… Она была уже в дверях, как на телефон пришло сообщение. Глянула мельком. Любимый начальник. Ладно, пусть ждёт. А она побежала.
Бежала так, что пятки сверкали. Казалось, что телефон сейчас взорвётся. Отдышалась только в мастерской. Достала аппарат, коснулась экрана пальцем. Странно, всего одно сообщение. Звонков не было. Видимо, сама себя накрутила. Сегодня Алёнка не могла прийти в мастерскую.
Владимир сдвинул с края стола бумаги краски, кисточки, тряпки. Перед ним стояла большая кружка, над которой поднимался пар.
–Кофе хочешь? – он выглядел каким-то потерянным.
–Что-то случилось?– спросила Роксана. – Я не вовремя?
Художник показал рукой на портрет. Он был написан в своеобразной манере. Очертания женщины выступали на заднем плане, а на переднем – цветы календулы.
–Это всё внешне. Я не могу уловить ваш внутренний мир. Вы закрываете свои эмоции. Прячетесь в своей раковине. Ну где же твой флирт, кокетство? Женщина должна флиртовать направо и налево. Просто из любви к искусству флирта. Тогда она раскрывается, как цветок. Флирт – это как нектар, на который слетаются мотыльки. Необязательно подпускать мотыльков. Можно вовремя закрыть лепестки, как цветок на закате. Но флирт, он должен быть. Вы же флиртовали когда-то.
–Не знаю, наверно. Я не помню. Я слишком рано вышла замуж. Почти сразу после школы. Рано родила. Потом… Потом учёба, фирма… Уставала так, что мечтала до постели добраться и рухнуть спать. Какой уж здесь флирт.
Он подошёл к женщине. И как слепой изучает пальцами мир, так и он прикоснулся к её лицу. Нежно и аккуратно, как на ощупь, поправил волосы. Провёл тыльной стороной ладони по лицу, как будто хотел сканировать мысли. Потом взял за плечи, слегка развернул, склонил голову.
Николай видел, как стремительно убегала женщина. Решил: хватит миндальничать. В конце концов для него стало пыткой видеть её рядом и не иметь возможности прикоснуться. И дело было уже не в пари. Не он её дразнил, а она его. Дразнила своей независимостью. Дразнила тем, что не преклонялись перед ним. Дразнила тем, что умела держать дистанцию. Это заводило. Он как охотник, выслеживал дичь. И вот силки были готовы захлопнуться, но дичь опять ускользнула.
Ему повезло. Она слишком долго ждала маршрутку. Но не ту, которая везёт её домой. Николай, в общем-то, и не скрывался. Просто ехал позади. Вот объект его наблюдения вышел, зашёл в мастерскую. Мастерскую его друга. Николай не решился сразу зайти. Он то делал шаг вперёд, то отступал. Снова подходил, дёргал за ручку двери, снова отходил. Наконец, сказав себе:«Я только посмотрю». на цыпочках поднялся. В какой-то момент ему стало страшно от того, что он мог увидеть.
Его встретила тишина. Ни вздохов, ни реплик. Тишина. Неслышными шагами по полу, покрытому дорожкой, он подошёл к рабочей зале… Владимир стоял к нему спиной. Руки подняты, наверно обнимает. Голова склонена. Наверно целует. Медленно, смакуя. Пробуя на вкус сначала нижнюю губу, потом верхнюю, потом слюну. И по-хозяйски вторгается в её рот…
–Вла…– голос утонул, как показалось, во вздохе.
Резко подошёл. Нет, подскочил. Не выдержал! Не смог справится с собой. Оторвал художника от рыжей.
–Ты… Ты… Да как ты смел! Это моя женщина! Ты понял, моя? – кулак летел прямо в челюсть. Но то ли расстояние большое, то ли лицо решило не встречаться с кулаком, прошёлся по касательной, достигнув женское лицо…
Вскрик… Падение тела… Голова повёрнута в сторону… Алая струйка из носа по щеке устремилась на пол…
И крик, дикий, первородный, прямо из чрева:
–Неееет!
Ступор. Как три каменных изваяния: один с перекошенным от злобы лицом, второй с удивлённым. Рты приоткрыты. Глаза навыкате. И женское, третье, как подножье. Лежит на спине. Голова повёрнута в сторону. Лицо спокойно и светло, как у ангела. Рыжие пряди как змеи расползались… Или, как солнечные лучи… Кто она: медуза – Горгона или дочь солнца? Сожгла или заморозила. Ноги слегка подогнуты. Руки раскрыты: я безоружна, я невинна.…
И только струйка крови медленно прокладывает свой путь…
13. По дороге в рай
Почему говорят, что когда человек умирает, то идёт по белому туннелю на свет. И ему так легко-легко. Разве легко, если в голове колокол звенит. Или это ангелы поют так зверско… Как там у Высоцкого:
Зачем же ангелы поют такими злыми голосами?
Или не «зачем», но голоса злые… И свет. Это не дорога в рай, а какая-то пыточная. А почему в рай? А вдруг прямой наводкой в ад, и эти софиты горят, а на подиуме сам Люцифер… И по голове сковородой дубасит… Хочется отвернуться, или хотя бы прикрыть глаза рукой… Но рука не поднимается. Как там Алёнушка братцу Иванушке жаловалась:«Сырые пески на грудь легли, шелкова трава руки спутала»… Похоже, что не только руки, но и ноги… А вдруг это гроб уже закопали? Бывает же такое, летаргический сон… Нет, тогда откуда свет? Жарко, пить хочется. Точно крематорий…А ангелы из трубы воют… Нет, не ангелы, Люциферы… Странно, а он что, не один, их много… Но пить-то хочется…
Сквозь плотную завесу услышала:«Губы облизывает…»
Нет, себя не выдаём. Мы шпионы… А чего шпионим? Ни чего, а за кем? За Люцифером. Говорят, что он дьявольски красив. Точно, Николай, красив как Люцифер… Или Люцифер, как Николай… А может Николай и есть. Тс-с-с. Себя не выдаём… Да выключите свет! Я уже выступила. Хватит. Не надо меня никуда везти… Вот душа улетела куда-то. Прилетит, а тела нет. Или… Лежит тело какой-нибудь старушки. Прикиньте, молодая душа в старое тело и давай там колбаситься! Вот, точно! Так Альцгеймер и начинается. Это когда чужая душа тело перепутала. Смешно. А больно-то как… смеяться нельзя, что ли? Зачем сразу бить по затылку… Интересно, а как и кто ударил по затылку, если затылок лежит… Затылок лежит, а я? Опять мысли в мозгу запутались…
Молоденькая медсестра побежала за врачом. Быстро-быстро стучат каблучки.
–Доктор, там больная без сознания с ума сошла?
–Вы соображаете, что говорите? Как можно сойти с ума, будучи без сознания.
В палате стояли виновники происшествия. Мужчины растерянно смотрели на хихикающую красавицу с перевязанным лицом. Причём хихикала она, скривив рот в одну сторону. Глаза закрыты.
Лечащий врач глянул недобрым взглядом на «ближайших родственников», как они выразились. И попросил выйти.
–Николай Михайлович, зайдите к Михаилу Николаевичу.– передал он напоследок Девяткину.
Главврач больницы сидел в своём кабинете за рабочим столом. Он бросил недобрый взгляд на вошедшего сына.
–Ну и что это было? Может быть, ты мне объяснишь? Коля, что. Это. Было? – Михаил Николаевич сверлил взглядом сына, сжал руки в кулак и положил перед собой.
–Отец, не злись. Как она? – Николай сел. Он совсем не был похож на своего родителя. Второй был тщедушного телосложения, интеллигентный строгий взгляд из-за позолоченной оправы. На голове аккуратная идеальной круглой формы лысина.
–Николай, – отец его так назвал, когда был очень и очень зол. – Ты понимаешь, я в полицию должен заявить. Телесные повреждения средней степени: у неё сотрясение мозга. Вы с Вовкой опять не поделили что-то? Я думал, что все драки из-за девочек в юности остались. Как же вы мне надоели, два холостых придурка. Женились бы уже, что ли.
–Отец, всё, мне не 15 лет. Ты скажи, как она? Медсестра сказала, что она с ума сходит.
–Это я с ума схожу. Я думал, что все мои тревоги позади, что ты за ум взялся. Как она… Кто она?
–Жена моя будущая. – сказал и сам испугался. Как-то само вышло. Слишком страшно стало, вдруг заявит. А так всё-таки жених. Да вроде ничего она, красивая, не гулящая. И неглупая. Ну а что дети, так на то отец у них есть. И хороший отец. – Вовка сказал, что он ей волосы поправлял. Что я не так понял. Да и бубен с ним. Так – не так. Я за ней ухаживать буду. Кормить с ложечки. Влюбился, я. Голову потерял. Вот на ней и женюсь, надеюсь, не как в первый раз. Ты же помнишь, чем мой брак закончился. – Николай жалостливо глянул на отца. -Папа, не надо в полицию. Я женюсь, я искуплю.
–Стало быть, всё-таки ты. – отец встал, взъерошил волосы, вздохнул. – А я надеялся, что ты уже обуздал свою ревность. Колька, к тебе девки сами на член насаживаются. Чего за этой-то увиваться стал, да ещё при бывшем муже и детьми. Её этот бывший так просто не отдаст. – Николай вопросительно поднял голову. – Да он только перед тобой здесь был. Он мне кабинет чуть не разнёс, когда выяснил наши с тобой родственные связи. Погоди, он тебе башку ещё свернёт и Вовку не пожалеет. Ладно, посиди, я сейчас.
Михаил Николаевич вышел из кабинета. Николай подошёл к аквариуму. Отец говорил, что рыбки хорошо успокаивают нервы.
Неоновые огоньки мелькали среди водорослей. Прятались на затопленном корабле. Чёрная крошечная улитка ползла по стеклу. «Вот бы и мне стать рыбкой. Никаких проблем. Плавай себе. Тебя кормят, тобой любуются».
Отец хвастался новыми. Сказал, что недавно подарили. И правда, как специально из-за кормы выплыл оранжевый цветок гладиолуса. Середина цветка была белой с небольшими вкраплениями. Он даже потёр глаза: что делает этот мини-цветок здесь? А цветок вдруг отделил два лепестка и свернул направление…
–Это тосакин. Я такого чуда ещё не видел. – отец постучал тихонько пальцем по стеклу. – В общем, нет ничего страшного у твоей красавицы. Удар пришёлся по касательной по носу. Но нос цел. Так что считай, тебе повезло. Даже синяка нет. Есть небольшое сотрясение, но это уже от падения. Спит она после укола. Пару дней подержим под наблюдением. Ты в скорую-то не звонил, сразу мне?– Николай отрицательно покачал головой. – Ладно, посмотрим, что она скажет. Попытаюсь замять это дело. Смотри, чтобы брат не знал. – Михаил Николаевич имел в виду своего брата, президента корпорации. Тому для полного счастья только депутатского мандата не хватало. – У него сейчас предвыборная компания идёт. Он же в депутаты от партии промышленников баллотируется. Ему лишняя шумиха ни к чему. Но если твоя красавица молчать не будет, тогда я не знаю. Бывшему-то что известно?
–Ну что повернула голову и на скульптуру налетела. Вовка не выдаст.
–Знаемо не выдаст. Матери не говори, ты скульптурная композиция: «Накануне свадьбы». Иди.