Дневник наблюдателя

19:03

+3 минуты к переработке.

(Людей, идей и бесполезной информации.)

38

Привычка «садиться на шею» по праву дана каждому человеку и может быть неоднократно опробована и использована. Перкуссия в моих лобных долях с каждым днём становится едва различимой, шумы, зрительные эффекты, всё идёт на спад: уже можно начинать любовную подготовку к Главному Параду. Всему виной изящная январская погода или недостаток вина в устах (умах и сердцах). Безумный месяц, словно огромный глаз наблюдает за нашей каморкой в подвале дома, гремит посудой на ночной кухне. Сжимающий страх проходит сквозь всё тело: «мы здесь не одни». Он отдается эхом в больном предсонном воображении и, предоставив кухонных фантомов самим себе, ты уже летишь по фановой трубе пестрящих сновидений, крепко закрывая глаза. Чувствуют ли завсегдатаи постояльцы моего беспокойного сердца присутствие рядом кого-то ещё, когда остаются одни на ночной кухне, среди ножей, посудных вещей и прочих условностей? Это – моё божественное невмешательство в Вашу непоколебимую; высказанное безъязыким колоколом и выраженное в написанных беззвучных словах.

Червячок-фасолина, живущий внутри этой девушки, постоянно просит есть. Она говорит это нам, и всякий раз это происходит так мило, что я едва сдерживаю слезы, выставляя себя неадекватным посмешищем. Мои червячки, нашедшие своё пристанище внутри меня, носят иной характер и утолением зверского аппетита вряд ли удастся их заморить. Эта девушка смотрит на меня с нескрываемым раздражением, я на неё – с украдкой, исподлобья, ещё бы, настоящий инопланетянин, почему моему глазу недоступно волшебное преображение внутри её тела? Как увидеть одно драгоценное зерно в целой прорве пшеничных колосьев?

Почувствую ли я твоё невмешательство рядом, когда оно будет необходимо, когда оно наконец сможет стать вершиной всех условностей, вечнозеленым кустарником, или, ежели тебе так удобнее, пахучей монолитной кроной спелых, сосредоточенных к сердцевине, волшебных женских особей этих запрещенных деревьев?

39

Дни тянутся нескончаемо долго, кажется, что завтра наступит через год. Я неправильно расходую время, так что дела, ради которых всё здесь и затевается, проходят в спешке, вереницей и отдаюсь я им не на 100%. Остальное время проходит в праздном безделье, в работе без работы, без прилагаемых сил, без необходимой борьбы, к которой я привык и кажется даже, что здесь нет вершин, которые нужно достигнуть. Вероятно, это не те события и нужно делать что-то совершенно противоположное. Возможно именно это является причиной моего длительного отказа от разного рода психотропных средств. Я смог разрушить хрупкие постройки сооружений подмятой под себя реальности.

Сегодня вечером нужно снять ловец снов, кажется, он ворует мои сны. Уже вторую неделю я будто выхожу из черной проруби, в которой раньше находили себя яркие сновидения. Даже если сны прошлых месяцев каким-то образом оказались запутаны в паутине из зеленых ниток и разноцветных бусин, пусть остаются там, вряд ли они сумеют нашептать что-то особенное.

Капли пота, падающие со лба швеи-трудяги, никогда не замарают моих белых манжетов. Мазки смешанной палитры красок проявляются постепенно на стенах аудитории и слышатся отзвуки лекций, которые больше никогда не прозвучат. Порой можно подумать, что я обречён вечно блуждать по страницам закрытой книги в поисках единожды проявленной жизни, податливой страсти, распушившей хвост, что взмахнув им, навсегда оставила свой магический след в моей памяти. (Вот бы ещё раз испытать что-то подобное)

Занимательно, что, если положить растение перпендикулярно, на бок, сделав варварскую дырку в мешковине, растение не заметит никакой разницы. Несколько дней оно будет искать источник света, и определив его, распахнёт свои широкие листья, давая волю насытиться сочным, наливающимся молочной жизнью, бутонам. Капельки на трихомах, или «каплены», отдают чем-то сладким, свежим и сахарным, сквозь ручной микроскоп они очень походят на снег. В этом году уже было несколько таких волшебных дней, когда мерцание улиц затмевает любую шумящую мысль в голове.

Хлопчатник распускает свою шевелюру на несколько сантиметров в стороны и, глядя на эту дивную красоту, которую не прочувствовать руками, хочется верить в существование незримой связи между молчаливыми растениями и излишне суетливыми людьми.

После массовой чистки населения во мне не будет никакой надобности, а оттого и не слишком обидно за всякие вирусы свиного гриппа и прочие прелести дисперсного существования. Что мне с того, искать жёлуди я буду здесь или лежа в могиле?

На закромках близ бывшей Волжской Булгарии, на сеновале мы кушали хлеб с вишневым вареньем, и было так вкусно, как никогда.

115 лет с момента написания нынешнего хода событий, куда двигаться дальше – сейчас неизвестно, пояс моих астероидов был расстрелян за близость к среднему роду, за хозяйство в несколько голов скота и за наличие властного языка со срамным чувством справедливости.

Февраль

Подходящий совет: крепко закрепить весло к плоту.

С наступлением нового рассвета, ветхую древесину унесёт течением далеко за версту; мигающие огни далекого неизведанного окажутся вымыслом, ни одной зацепки для глаз на всей панораме случившихся событий. Вокруг только море и пустота. Я медленно привязываю весло к плоту, завтра оно даст мне ориентир куда двигаться дальше. Большая медведица – самый пунктуальный зверь, вот уже 6-ые сутки ровно в полночь она озаряет собой невероятной красоты небо и помогает мне своим расположением достичь берега. Где-то там, аккурат под созвездием всех влюбленных сердец, мои намокшие брусья станут настоящим фрегатом, и я наконец смогу спустить свой якорь. Боль в горле, сковавшая тело от морской воды, обернется былью и мы будем раскатисто петь под завлекающие мелодии молодых красавиц. Одиночество, прочно засевшее в моей печально-странствующей душе много лет, становится для меня голосом, сиплой матерью, способной на последний крик. Я придумываю всё более изощренные способы победить скуку и мне открываются новые смыслы слова «творец». Когда я покину этот расслаивающийся дом, когда я заново докоснусь берега, вряд ли я буду следить за тем, сколько времени. Зато я точно буду знать, куда держать путь. Часы, мой единственный компаньон на чёртовом плоту, случайно уцелевшие после крушения, идут как назло ровно, секундная стрелка с солдатской точностью отсчитывает свои злополучные, мы беседуем с ней размеренно и ни о чём: что мне от высокопрочной груды металла? Мои карманы пусты, они намокли и источают рыбный запах; я стою один на импровизированной корме судна и молюсь о том, чтобы оторваться хотя бы на шаг и левитировать над Землей.

Это всегда оставалось моим последним желанием.

40

Первое правило, звучащее из любых уст – «следи за собой» слышится во мне эхом, хлюпающим стуком закрывающейся двери в препарадной комнате. Хочется жить в согласии с миром. Видимо, единственный выход – свой собственный.

А пока залпы рокочущего огня ещё освещают небо ночной Москвы, моей энергии хватит чтобы отопить несколько котельных в Капотне. Я иду вперед, стараясь расслабиться, стараясь плыть невесомо, идти в воздухе, парить, а главное – не разрушать. Когда мы сможем говорить спокойнее, тише, быть аккуратнее и добрее с любыми вещами, до которых только докоснутся наши пальцы, мы сможем обрести любовь и быть гораздо счастливее, чем сейчас в перееденном, бегущем, стонущем месте. Облака собираются в одну точку на небе, они уже не плывут, за них мы всё делаем сами. Хочется отметать сразу любые несущие бедствия помыслы, не привлекать их, всегда носить с собой решето. Падкие, грязные мысли, рожденные не в моей голове, имеют на меня влияние, серьезное, значимое влияние, любая информация, коснувшаяся моих ушей, остаётся там. Мысли, возникающие в моей голове, выводы или предположения, зачастую носят уничижительный характер. Я не знаю как справиться с этим, возможно медитация или молитва, что-то же должно приносить облегчение. А пока на какое-то время я отказываюсь от собственных мыслей.

41

Идея состоит в том, что толковые люди имеют склонность к зацикливанию, из которого их нужно стараться выводить, а у людей недалеких отсутствует это свойство, их расторопность и суетность не даёт им зацикливать до завидного постоянства какие угодно черты. Занятно это ещё и тем, что, казалось, это придумал я сам пару месяцев тому назад; но оно нашло воплощение сегодня в устах случайного курьера с почтой. Он превзошел меня своим ораторством о служении в воздушных войсках. Незаметно для себя он был благословлен и с верными мыслями отправился далее по своему пути.

Стыд – правая рука совести, возможно её сердцевина. Раньше я не замечал насколько связаны мои поступки со следствием. И симптом «стыда» или беглости, «горячки» всегда неизбежно наступал в следствии моих же проступков. Ложь, в которой находят себя соцветия юных подростков, не найдя ничего в карманах, хороша к обеду: ведь он горячий и приготовлен мамой. А когда каждый день продумываешь индивидуальное меню для своего рациона, ложь, равно как и стеснение, отходят на второй план.

Спеющие бутоны семян и злаков переливчато играют на дне кружки, на затворках окон мерцает иней; он рождает тебя в феврале, погружая в приятные воспоминания. Когда ты принимаешь себя таким, какой есть, со всеми потрохами, скотским помыслом, раскаяниями, голодом и ищущим сердцем, начинаешь видеть природу возникновения вещей. А дальше – глубже, там – выше и скалисто, но зачем мне это, если и из этой крошечной каморки я могу углядеть мириады звезд?

Когда меня сажали за решетку, запихивали головой в узкое межутробное пространство, отделенное ржавым железным полотном от всего мира, клянусь, это был первый раз в моей жизни, когда я усомнился в собственных силах. Мы кормили голубей хлебом, заманивали их в свою клетку, а за окном светило знойное июньское солнце. К концу срока мне даже удалось пронести в камеру карманный плеер и ночи в камере казались не такими одинокими. Мы весело пели дурацкие песни, понимая всё, кроме происходящего. Покинув те края, я больше никогда не сталкивался с такой слепой ненавистью к миру, которой обладают наши доблестные неподкупные. А, впрочем, вещи, которые вспоминать не нужно – вспоминать не нужно.

Было бы здорово радовать своих будущих родных (тебя) тем, что точно в срок наступления их дня рождения давать свои записи в сравнения. Мне было бы очень интересно почитать мысли матери в моем возрасте, но она, к сожалению, ничего не писала. Пока сильная занятость имеет над нами вверх, хорошо обращать полученные знания на созидание. Отпуск уже переминает ножки у порога, скоро появится возможность писать больше, плодотворнее учить, следить за домом, садом, вкусным ужином и нисходящей улыбкой с самого галлюциногенного знакомства, что когда-либо приключалось со мной.

С наступившим 2-семилетием дня рождения или свободы, чего-то такого, что позволит тебе однажды проснуться знаменитым. Я хочу писать тебе много, долго, бесконечно-длинными вычурными прилагательными, которые едва смогут выразить суть естества. Мы сплетаемся как улитки и благодарим нашего бога за то, что он сделал правильный выбор, когда-то познакомив нас. Сам Ра подмигивает нам, набрасывая пушистые сны, смеша нас до коликов, до счастливых слёз, до самого момента засыпания, того самого, где мы вновь встретимся и будем продолжать смеяться над всякими глупостями, имеющими значение только для нас двоих.

Снова снег за окном дышит внутрь запертыми ставнями. Домашний пирог с яблоками на столе для тебя, он свежий, пряный и летний. Самый вкусный пирог тот, который сделал ты сам.

42

Мне некуда торопиться, я нахожусь там, где должен и никак иначе. Ты делаешь шаг, делаешь два, делаешь три. И ты уже не ты, а новый человек. Ты делаешь шаг, делаешь второй, делаешь третий. И ты идешь к Свету.

Иногда мне кажется, что письма к тебе идут через всю вселенную и так и не достигают адресата. Мы прожили тысячи жизней с тех пор как виделись последний раз.

Кто знает сколько писем мы еще отправим друг другу до смерти? Возможно в одном из них мы найдем себя снова.

Я знал, мы идем в правильном направлении, я гордился нами, я любил нас. Новых, других, будущих.

Я знаю, у меня не всегда получалось вести себя правильно. Мои надзиратели всегда сетовали на тебя и говорили, что выпустят меня при условии, если я всерьез разозлюсь на тебя. Они рассказывали про тебя гадости. Но они врали, я точно это знаю, они всегда врут, им нельзя верить, запомни!

Я верю, мы встретимся другими. Однажды Ахиллес догонит черепаху. Мой маленький ученик. Мой мудрый учитель.

43

Я люблю нищету, она свободна в своей бедности.

44

Красные нити поглощающей машины через сетчатую наливную выступают выпуклыми линиями вдоль бедер и туда, повыше колена. Понимая происходящее, радостное безмолвие – лучшее из отсутствующих аргументов. Зоркими напутствиями придвигают со стола колюще-режущие.

Синий – цвет промежуточного звенья, когда ты ещё не до конца уснул или друг не торопится приходить. Силами влажных поправок может доходить до небесно-прекрасного или до цвета изощренного вина. Про меж двух частей этого прекрасного всё представляется нефритово-синим, едва ли можно представить, ещё реже – приобрести.

Лежа в ванне сосновых магдален, мечтаешь о том же: лазурь, глазурь и йогурт по утру из выемки пупка какой-нибудь блондинки.

45

Сны появляются исподлобья, желанья из предплечья, я – из попыток полюбить тебя.

46

Производить – значит процветать.

Гниение – очень полезно, особенно в составе питательной среды.

И, как и в обычных житейских ситуациях, влияние: положительное – 10%, отрицательное – 10%, всё остальное (80%) – инертная масса, не показавшая никаких результатов.

Это здорово, это просто невероятно, что я – среди Вас; симбиоз души и тела, длинных кос участвующих, единой цели, негласно ведёт тебя под руку к прекрасному, к интересующему, неизведанному и очаровательно искреннему. Это правильная, необходимая сторона, иногда даже получается поверить в это всем сердцем. Всё просто: ответы прячутся в уголках глаз смеющегося. Они прячутся там, захлебываясь смехом, как недавно и мы прятались и смеялись в подворотнях зимнего зноя.

Наши родные меньшие, хлорофилловые, отворачиваются от синего спектра. Хочется ещё больше думать об этом (кажется невероятно романтичным). Представляю, как длинноголовые великаны, робко поворачивающие свои верстовые стволы от заносчивого синего спектра, не могут подобрать нужных слов и играют в эти игры, всем известные и аккуратно забытые. (отправлены с описью в архив)

Знание об общих чертах, внешних, внутренних, физически-осязаемых и случайно замеченных, соединяющихся в других, новых людях, дарит теплые улыбки и заполняет полый стебель произведенной начинкой. Выводы – приобретенное свойство переработанной информации, всё чаще я беру себе «таймаут», чтобы ответить на любой вопрос, главное – хорошо обдумать его. Всё время молчу. Слова в голове играются, наливаются густым соком, сочным, хорошо выдержанным, как вечернее вино.

Мы пьём мускатное светлое, самое скромное из этого заведения; питейная, случайно попавшаяся под ноги этой необычной младо-шальной компании, встречает угловато, да какая разница? Ничего не омрачит сегодняшнего радостного.

Мы пьём мускатное светлое и не можем напиться нашей счастливой молодостью, написанной вместе.

47

Здравомыслящий взрослый человек, главное, воспитанный, всегда будет сторониться резких суждений, избегать в речи крайностей, будет стараться аккуратно подбирать слова, потому что воспитание не позволяет поступать как-то иначе.

Март

Темп мой – очень медленный, голос – спокойный и низкий, умеренный. По крайней мере до вот этих штук (развращающего буйства красок), темперамент представлялся мне таковым. Сейчас по-прежнему мне остается жарко в помещениях и постоянно хочется есть, но уже получается чаще контролировать свои мысли, следовательно, своё поведение. Всё чаще мне становится не стыдно, а смешно от прожитых ситуаций и это значит, что вскоре их можно с такой же лёгкой веселостью забыть. Хотя, если повествовать от 3-го лица, то они были действительно исключительны, изумительны, очень хороши и, право, я невероятно счастлив, что мне удалось всё решить самому. (Самый занятный случай, пожалуй, остается с арестом, как говорят «на посошок» или «из историй после полуночи», когда все мы уже переходим в блюз, надеюсь когда-нибудь удастся написать про него так же легко и смешно. Нужно только время.)

Для женской части моей планеты:

У меня тут было немного мыслей об изменениях, глупостях и удивительном симбиозе женщины и жизни. Мне становится скучно и грустно от уходящих возможностей этих прекрасных увядающих красот, однако же свои я знаю точно: накопление, собирание, но только знаний, не красоты. Не вижу смысла уделять столько внимания расписным ногтям, способам нанесения грима, прочему сумасбродству, хотя это, конечно, имеет полное право на существование.

А вообще мне понравилась эта мысль у Манна:

«Да и существует ли вообще такая область человеческого, пусть наисветлейшая, достойнейшая, которая была бы вовсе недоступна влиянию темных сил, более того, которая не нуждалась бы в оплодотворяющем соприкосновении с ними?…