Медея

ХорСын Майи, божественный вождь,Да к дому приблизит Эгея!И все, что задумал ты, царь,Пускай совершится скорее.Рожденья высокого знакТы в сердце зажег восхищенном…МедеяО, Зевс! О, правда Зевса! Солнца свет!Победой мы украсимся, подруги,Победою. Я знаю наконец,Куда мне плыть. И гавань перед намиЖеланная открылась. Стоит намТуда канат закинуть, и ПалладыНас примет славный город. А теперьРешение узнай мое, не думай,Что я шучу, пожалуйста. СюдаРабыня к нам потребует ЯсонаОт имени Медеи. Он найдетЗдесь ласковый прием и убедится,Что я на все согласна и что милНам приговор Креонта. Лишь о детяхЕго молить я буду, чтобы ихОставили в Коринфе. Не затемЯ этого хочу, чтоб меж врагамиОставить их, – но мне убить царевнуОни помогут хитростью, чрез нихЯ перешлю дары ей: пеплос дивныйИ золотую диадему. ТотЧарующий едва она наденетУбор, погибнет в муках, – кто бы к нейПотом ни прикоснулся – тоже ядомЯ напою дары свои, жена.Об этом слов довольно… Но, стеная,Я передам теперь, какое злоГлядит в глаза Медее после… ЯДолжна убить детей. И их не вырветУ нас никто. Сама Ясонов с корнемЯ вырву дом. А там – пускай ярмоИзгнания, клеймо детоубийцы,Безбожия позор, – все, что хотите.Я знаю, что врага не насмешу,А дальше все погибни… Точно, в жизниЧего жалеть бы стала я? Отчизны?Родительского крова? Ведь угла,Угла, где схоронить мои несчастья,Нет у меня на свете. О, зачемЯ верила обманам, покидаяОтцовский дом, и эллину себяУговорить позволила? А впрочем,Мы с помощью богов свое возьмемС предателя. И никогда рожденныхМедеею себе на радость онНе обольет лучами глаз, невеста жЖеланная других не принесет.Ей суждены, порочной, только мукиОт чар моих и в муках – злая смерть.Ни слабою, ни жалкою, наверно,В устах людей я не останусь; насНе назовут и терпеливой; нраваИного я: на злобу я двумя,А на любовь двойною отвечаю.Все в мире дети славы[21] таковы.КорифейПосвящена в твой замысел и толькоДобра тебе желая, не могуЯ все ж забыть о Правде, – солнце миру, —И говорю тебе одно – оставь.Медея(подумав)Мне поступить нельзя иначе. Муки жНе испытав моей, тебе, жена,Понять мои желанья тоже трудно.КорифейИ ты убьешь детей, решишься ты?МедеяЧем уязвить могу больней Ясона?КорифейНесчастием еще ль ты не сыта?МедеяПусть гибнет все… А вы, уста чужие,Свое уже сказали.(Одной из рабынь.)Ты ступайИ приведи Ясона к нам; коль вернойПотребует судьба у нас слуги,Кого назвать другого? НичегоНе говори ему о наших планах.Но госпожу ты любишь, и самаТы женщина. Нас, верно, поняла ты.

Рабыня уходит.

Стасим третий

ХорСтрофа IО Эрехтиды древле блаженные,Дети блаженных богов!Меж недоступных хранят вас холмовНивы священные.Там славы жар вам в жилы влит,Там нега в воздухе разлита,Там девять чистых ПиэридЗлатой Гармонией повиты.Антистрофа IДивной Киприды прикосновениеСтруи Кефиса златит,Ласково следом по нивам летитРоз дуновение.Благоухая в волосах,Цветы не вянут там свитые,И у рассудка золотыеВсегда Эроты на часах…Строфа IIТебя ж те чистые волны,И город, и друг,Скажи мне, принятьРешатся ли, еслиДетей ты погубишь?Представь себе толькоВесь этот ужас…Раны на детях!..Видишь, твоиЯ обнялаВ мольбе колена…О, пощади,Не убивай,Медея, милых.Антистрофа IIОткуда же дерзость рукаИ сердце возьмут,Скажи мне, скажи,Зарезать малюток?Лучи, упадаяИз глаз на дрожащих,Выжгут ли слезДетскую долю?Нет, никогдаРуку в кровиДетей молящихТы не дерзнешьСвою смочитьВ гневе безбожном.

Эписодий четвертый

Входит Ясон.

ЯсонЯ приглашен… и хоть враждебно тыНастроена, но выслушать хотел быЖелания, о женщина, твои.МедеяПрощения за то, что здесь ты слышал,Я у тебя прошу, Ясон, – любовьЖила меж нас так долго, что горячностьМою поймешь ты, верно. Я же, царь,Додумалась до горького упрекаСамой себе. Безбожница, чего жБеснуюсь я, и в самом деле злобойНа дружбу отвечая, на властейИ мужа поднимаясь? Если дажеЖенился муж на дочери царяИ для детей моих готовит братьев,Так я должна же помнить, что для насОн это делает… Неужто гневТак дорог сердцу? Что с тобой, Медея?Да разве все не к лучшему? Иль нетДетей у нас, а есть отчизна, город?Иль все мы не изгнанники, друзейЛишенные?.. Все это обсудивши,Я поняла, что было не умноСердиться и напрасно. Я тебяХвалю теперь… И точно, долг и скромностьТобою управляли, о Ясон,Когда ты брак задумал новый; жалко,Самой тогда на ум мне не пришлоВойти в твой план советом… и невестеПрислуживать твоей, гордясь такимРодством… увы! Но что же делать? Все мыТакие женщины – будь не в обиду вам.Но ты, Ясон, не станешь слабым женамПодобиться, не будешь отвечатьРебячеством на женскую наивность…Я рассуждала плохо, но моиРешения переменились. Гей!(Вызывает из дома детей.)О дети милые! Вы обнимите крепчеОтца и вслед за мною повторяйтеС приветом и любовью, что беречьНа друга зла не будем… ВосстановленМир, гнев – забыт. Держитесь, дети, так,Вот вам моя рука… О, горе, горе!Над вами туча, дети… а за ней?И долго ли вам жить еще, а мнеГлядеть на ваши руки, что во мнеЗащиты ищут… Жалкая душа!Ты, кажется, готова плакать, дрожьюОбъята ты. Да, так давно с отцомБыла я в ссоре вашим, и теперь,Когда мы помирились, слез горячихНа нежные ланиты реки льются.КорифейДа, свежая и у меня бежитВниз по лицу слеза. Довольно бедствий!ЯсонМне нравятся, Медея, те слова,Которые я слышу, – улетевшихЯ не хочу и помнить. Гнев у женВсегда кипеть готов, когда мужьямПриходится им изменять на ложе.Да, хоть не сразу, все-таки пришлаТы к доброму решению. И скромностьВ Медее победила… Вам же, дети,При помощи богов я доказатьСвои заботы долгие надеюсь…Когда-нибудь меж первыми людьмиУвижу вас в Коринфе… через братьев,Которые родятся. А покаРастите, детки, – дальше ж дело бога,Коль есть такой, что любит вас, и наше;Даст бог, сюда вернетесь в цвете силИ юности и недругам моимПокажете, что расцвели недаром.Ба… ты опять за слезы… Не глядишь…И нежные от нас ланиты прячешь…Иль я опять тебе не угодил?МедеяО нет, я так… Раздумалась о детях.ЯсонНесчастная, иль думать значит плакать?МедеяВедь я носила их… И вот, когдаТы им желал подольше жить, так грустноМне сделалось; то сбудется ль, Ясон?..ЯсонСмелей, жена! Что сказано, устрою.МедеяО, из твоей не выйду воли я.Мы, жены, так и слабы и слезливы…Ну, будет же об этом… а теперь,Вот видишь ли… Царям земли угодноМеня отсюда выслать, и для насТакой исход, пожалуй, не из худших…Тебе и им помехою, Ясон,Не буду я, по крайней мере, – тяжкоБыть в вечном подозренье. Парус свойСегодня ж поднимаю. Но КреонтаТы упроси, чтоб дал хоть сыновьямОн вырасти у их отца, в Коринфе.ЯсонЧто ж? Попросить, пожалуй, я не прочь.МедеяЖене вели просить, чтобы малютокНе удалял отец ее твоих.ЯсонДа, да, его мы убедим, конечно…МедеяКоль женщина она, одна из нас…И я приду на помощь вам – подаркиТвоей жене пошлю через детей,Я знаю: нет прекрасней в целом мире…Постой… сейчас… Рабыни, кто-нибудь,Там пеплос тонкий есть и диадема.Рабыня быстро уходит в дом.Да, благо ей на долю не одно,А мириады целые достались:На ложе муж, такой, как ты, вельможа,А с ним убор, что Гелий завещал,Отец отца, в наследье поколеньям…Берите вено это, дети, выБлаженнейшей царевне и невестеЕго снесете. О, завиден дар!ЯсонМотовка! Что нищишь себя? Иль малоТам пеплосов в чертогах у царейИль золота? Прибереги на случай…Коль сами мы в какой-нибудь цене,Твои дары излишни, я уверен.МедеяНе говори… Богов и тех дары,Я слышала, склоняют. Сколько надоПрекрасных слов, чтоб слиток золотойПеретянуть… к счастливице невестеИ мой убор пойдет… Так молода —И царствует… О, чтоб остались дети,Что золото? Я отдала бы жизнь…(К детям.)Ну, дети, вы пойдете в дом богатый,К жене отца и молодой моейЦарице, так смотрите ж, хорошенькоЕе вы умоляйте, чтобы, дарУважив мой, оставили с отцом вас…А главное, глядите, чтоб уборОна сама взяла… Ну, поскорее.Ответа я нетерпеливо жду,И доброго, конечно. С богом, дети!

Дети уходят в сопровождении дядьки.

Стасим четвертый

ХорСтрофа IО дети! Уж ночь вас одела.Кровавой стопою отмщеньяУжасное близится дело:Повязка в руках заблестела.Минута – Аидом обвит[22],И узел волос заблестит…Антистрофа IНо ризы божественным чарамИ розам венца золотогоНевесту лелеять недаром:Ей ложе Аида готово,И муки снедающим жаромОхватит несчастную сеть[23],Гореть она будет, гореть…Строфа IIТы, о горький жених, о царский избранник,Разве не видишь,Что нож над детьми заносят,Что факел поднес ты к самымРизам невесты?О, как далек ты сердцем,Муж, от судьбы решенной!Антистрофа IIВместе плачу с тобою, вместе, Медея,Детоубийца,О горькая мать Леонидов!Ты брачного ради ложаКрови их хочешьЗа то, что муж безбожноВзял невесту другую.

Эписодий пятый

Возвращается дядька, с ним дети.

ДядькаО госпожа! Детей не изгоняют.Дары от них царевна принялаС улыбкой и обеими руками,С малютками отныне мир. Но, ба!Что вижу? Это счастие МедеюРасстроило…МедеяАй-ай-ай-ай-ай-ай…ДядькаК моим вестям слова те не подходят.МедеяАй-ай-ай-ай…ДядькаЯ возвестил беду,Считая весть отрадною, должно быть…МедеяТы передал, что знал, ты ни при чем…ДядькаНо в землю ты глядишь и слезы точишь?МедеяТак быть должно, старик, – нам это богИ умысел Медеи злой устроил…ДядькаНе падай духом, госпожа, авосьЧерез детей и ты сюда вернешься.МедеяДругих верну я, горькая, сперва.ДядькаОдна ли ты с детьми в разлуке будешь?Для смертного тяжелой муки нет.МедеяДа, это так… Но в дом войди и детям,Что нужно на сегодня, приготовь.

Дядька уходит.

О дети, дети! Есть у вас и городТеперь, и дом, – там поселитесь выБез матери несчастной… навсегда…А я уйду в изгнание, в другуюСтрану и счастья вашего ни видеть,Ни разделять не буду, ваших женИ свадеб ваших не увижу, вамНе уберу и ложа, даже факелНе матери рука поднимет. О,О горькая, о гордая Медея!Зачем же вас кормила я, душойЗа вас болела, телом изнывалаИ столько мук подъяла, чтобы вамОтдать сиянье солнца?.. Я надеждойЖила, что вы на старости меняПоддержите, а мертвую своимиОденете руками. И погиблаТа сладкая мечта. Чужая вам,Я буду дни влачить. И никогда уж,Сменивши жизнь иною, вам меня,Которая носила вас, не видеть…Глазами этими. Увы, увы, зачемВы на меня глядите и смеетесьПоследним вашим смехом?.. Ай-ай-ай…Что ж это я задумала? УпалоИ сердце у меня, когда их лицЯ светлую улыбку вижу, жены.Я не смогу, о нет… Ты сгибни, гнетУжасного решенья!.. Я с собоюВозьму детей… Безумно покупатьЯсоновы страдания своимиИ по двойной цене… О, никогда…Тот план забыт… Забыт… Конечно… ТолькоЧто ж я себе готовлю? А враги?Смеяться им я волю дам, и рукиИх выпустят… без казни?.. Не найдуРешимости? О стыд, о униженье!Бояться слов, рожденных слабым сердцем…Ступайте в дом[24], вы, дети, и комуПрисутствовать при этой жертве совестьЕго не позволяет, может тожеУйти… Моя рука уже не дрогнет…Ты, сердце, это сделаешь?.. О нет,Оставь детей, несчастная, в изгнаньеОни усладой будут. Так клянусь жеАидом я и всей поддонной силой,Что не видать врагам моих детей,Покинутых Медеей на глумленье.Все сделано… Возврата больше нет…На голове царевны диадема,И в пеплосе отравленном моемОна теперь, я знаю, умирает…Мне ж новый путь открылся… Новый… Да…Но только прежде… Дети, дайте руки,Я их к губам прижать хочу… РукаЛюбимая, вы, волосы, вы, губы,И ты, лицо, какое у царейБывает только… Вы найдете счастьеНе здесь, увы! Украдено отцомОно у нас… О, сладкие объятья,Щека такая нежная и устОтрадное дыханье… Уходите,Скорее уходите… Силы нетГлядеть на вас. Раздавлена я мукой…На что дерзаю, вижу… Только гневСильней меня, и нет для рода смертныхСвирепей и усердней палача…

Уходит в дом.

КорифейЛюблю я тонкие сетиНауки, люблю я вышеУмом воспарять, чем женамОбычай людей дозволяет…Есть муза, которой мудростьИ наша отрадна; женыНе все ее видят улыбку —Меж тысяч одну найдешь ты, —Но ум для науки женскийНельзя же назвать закрытым.Я думала долго, и тот,По-моему, смертный счастлив,Который, до жен не касаясь,Детей не рождал; такиеНе знают люди, затем чтоИм жизнь не сказала, сладки льДети отцам иль толькоС ними одно мученье…Незнанье ж от них удаляетМного страданий; а те,Которым сладкое этоУкрасило дом растенье,Заботой крушатся всечасно,Как выходить нежных, откудаВзять для них средства к жизни,Да и кого они ростят,Достойных людей иль негодных,Разве отцы знают?Но из несчастий горшеНет одного и ужасней.Пусть денег отец накопит,Пусть дети цветут красою,И доблесть сердца им сковала,Но если налетом вырветИз дома их демон смертиИ бросит в юдоль Аида,Чем выкупить можно этуТяжелую рану и есть лиБольнее печаль этой платыЗа сладкое право рожденья?..

Эписодий шестой

Входит Медея.

МедеяЯ заждалась, подруги, чтоб судьбаСвое сказала слово – в нетерпеньеИзвестие зову я… Вот как разИз спутников Леоновых один;Как дышит трудно, он – с недоброй вестью.

Входит вестник.

ВестникБеги, беги, Медея; ни ладьейПренебрегать не надо, ни повозкой;Не по морю, так посуху беги…МедеяА почему же я должна бежать?ВестникЦаревна только что скончалась, следомИ царь-отец – от яда твоего.МедеяСчастливое известие… СчитайсяМежду друзей Медеи с этих пор.ВестникЧто говоришь? Здорова ты иль бредишь?Царев очаг погас, а у тебяСмех на устах и хоть бы капля страха.МедеяНашелся бы на это и ответ…Но не спеши, приятель, по порядкуНам опиши их смерть, и чем онаУжаснее была, тем сердцу слаще.ВестникКогда твоих детей, Медея, складеньДвустворчатый[25] и их отец прошлиК царевне в спальню, радость пробежалаПо всем сердцам – страдали за тебяМы, верные рабы… А тут рассказыПошли, что ссора кончилась у вас.Кто у детей целует руки, ктоИх волосы целует золотые;На радостях я до покоев женскихТогда проник, любуясь на детей.Там госпожа, которой мы дивитьсяВместо тебя должны теперь, детейТвоих сперва, должно быть, не видала;Она Ясону только улыбнулась,Но тотчас же фатой себе глазаИ нежные ланиты закрывает;Приход детей смутил ее, а мужЕй говорит: “О, ты не будешь злоюС моими близкими, покинь свой гневИ посмотри на них; одни и те жеУ нас друзья, не правда ли? ДарыПриняв от них, ты у отца попросишьОсвободить их от изгнанья; яТого хочу”. Царевна же, увидевВ руках детей убор, без дальних словВсе обещала мужу. А едваЯсон детей увел, она расшитыйНабросила уж пеплос и, волнуВолос златой прижавши диадемой,Пред зеркалом блестящим началаИх оправлять, и тени красотыСияющей царевна улыбалась,И, с кресла встав, потом она прошласьПо комнате, и, белыми ногамиСтупая так кокетливо, своимУбором восхищалась, и не раз,На цыпочки привстав, до самых пятокГлазам она давала добежать.Но зрелище[26] внезапно изменилосьВ ужасную картину. И с ееЛанит сбежала краска, видим… ПослеЦаревна зашаталась, задрожалиУ ней колени, и едва-едва…Чтоб не упасть, могла дойти до кресла…Тут старая рабыня, Пана ль гнев[27]Попритчился ей иль иного бога,Ну голосить… Но… ужас… вот меж губЦаревниных комок явился пены,Зрачки из глаз исчезли, а в лицеНе стало ни кровинки, – тут старухаИ причитать забыла, тут онаСо стоном зарыдала. Вмиг рабыниОдна к отцу, другая к мужу с вестьюО бедствии – и тотчас весь чертогИ топотом наполнился, и криком…И сколько на бегах возьмет атлет[28],Чтоб, обогнув мету, вернуться к месту,Когда прошло минут, то изваянье,Слепое и немое, ожило:Она со стоном возвратилась к жизниБолезненным. И два недуга вразНа жалкую невесту ополчились:Венец на волосах ее златойБыл пламенем охвачен[29] жадным, риза ж,Твоих детей подарок, тело ейТерзала белое, несчастной… Вижу: с местаВдруг сорвалась и – ужас! Вся в огнеИ силится стряхнуть она движеньемС волос венец, а он как бы прирос;И только пуще пламя от попытокЕе растет и блещет. Наконец,Осилена, она упала, мукой…Отец и тот ее бы не узнал:Ни места глаз, ни дивных очертанийНе различить уж было, только кровьС волос ее катилась и кипела,Мешаясь с пламенем, а мясо от костей,Напоено отравою незримой,Сквозь кожу выступало – по кореЕловой так сочатся слезы. УжасНас охватил, и не дерзали мыДо мертвой прикоснуться. Мы угрозеСудьбы внимали молча. – НичегоНе знал отец, когда входил, и сразуУвидел труп. Рыдая, он упалНа мертвую, и обнял, и целуетСвое дитя и говорит: “О дочьНесчастная! Кто из богов позорнойТвоей желал кончины и зачемОсиротил он старую могилу,Взяв у отца цветок его? С тобойПусть вместе бы убит я был”. Он кончилИ хочет встать[30], но тело, точно плющ,Которым лавр опутан, прирастаетК нетронутой одежде, – и борьбаТут началась ужасная: он хочетПодняться на колени, а мертвецЕго к себе влечет. Усилья ж толькоУ старца клочья мяса отдирают…Попытки все слабее, гаснет царьИ испускает дух, не властен большеСопротивляться муке. Так ониТам и лежат – старик и дочь, – бездушныИ вместе, – слез желанная юдоль.А о тебе что я скажу? СамаПознаешь ты весь ужас дерзновенья…Да, наша жизнь лишь тень: не в первый разЯ в этом убеждаюсь. Не боюсьДобавить я еще, что, кто считаетИль мудрецом себя, или глубокоПроникшим тайну жизни, заслужилНазвание безумца. Счастлив смертныйНе может быть. Когда к нему плыветБогатство – он удачник, но и только…

Уходит.

КорифейДа, много зол – заслуженных, увы! —Бог наложил сегодня на Ясона…Ты ж, бедная Креонта дочь, тебяЖалеем мы: тебе Ясонов бракАидовы ворота отверзает…МедеяТак… решено, подруги… Я сейчасПрикончу их и уберусь отсюда,Иначе сделает другая и моейВраждебнее рука, но то же; жребийИм умереть теперь. Пускай же матьСама его и выполнит. Ты, сердце,Вооружись! Зачем мы медлим? ТрусПред ужасом один лишь неизбежнымЕще стоит в раздумье. Ты, рукаЗлосчастная, за нож берись… Медея,Вот тот барьер, откуда ты начнешьПечальный бег сейчас. О, не давайСебя сломить воспоминаньям, мукойИ негой полным; на сегодня тыНе мать им, нет, но завтра сердце плачемНасытишь ты. Ты убиваешь ихИ любишь. О, как я несчастна, жены!

Быстро уходит.

Стасим пятый

ХорСтрофа IИо! Земля, ты светлый луч,От Гелия идущий, о, глядите,Глядите на злодейку,Пока рука ее не пролилаКрови детей…О Солнце, не давай,Чтоб на землю кровь богаТекла из-под руки,Подвластной смерти;Ты, Зевса свет, гониЭринию из этого чертога,Которой мыслиНаполнил демон местиКровавыми парами.Антистрофа IНапрасно ты из-за детейСтрадала и напрасно их рождала.Те синие утесы,Как сторожей суровых миновав,Медея, матьНесчастная, с душой,Давимой гневом тяжким,Зачем влачишься тыК убийству снова,Едва одно свершив?Безумная! О, горе смертным,Покрытым кровью.К богам она взывает,И боги щедро платят…ХорСтрофа IIГолоса детей… Послушай,О преступная! О, злойИ жены ужасный жребий!Один детский голосАй-ай… о, как от матери спасусь?ДругойНе знаю, милый… Гибнем… Мы погибли…ХорПоспешим на помощь[31], сестры;В дом иду я.Детские голосаСкорее, ради бога, – нас убьют…Железные сейчас сожмут нас сети[32].ХорТы из камня иль железа,Что свое, жена, рожденье,Плод любимый убиваешь…Антистрофа IIМне одну хранила память,Что детей любила, мать,И сама же их убила…Инó[33] в безумии божественном, когдаЕе скитаться осудила Гера.Волны моря смыли толькоПятна крови,Она ж, с утеса в море соступив,Двух сыновей теперь могилу делит.Ужас, ужас ты предельный!Сколько зерен злодеяньяВ ложе мук таится женских…

Эксод

Входит Ясон.

ЯсонВы, жены, здесь уже давно, не так ли?Злодейка где ж? В чертоге заперлась?Или в бегах Медея? Только адИль неба высь да крылья птицы развеЕе спасти могли бы. За тирановОна иначе роду их ответит.Иль, может быть, убив царя земли,Она себя считает безопасной,Коли ушла отсюда?.. Но о нейЯ думаю не столько, как о детях:Ее казнить всегда найдутся руки.Детей бы лишь спасти, и как бы имКреонтова родня за материнскийНе мстила грех – вот я чего боюсь.КорифейО, ты, Ясон, еще не знаешь бедствийПоследнего предела; не звучатОни еще в твоих словах, несчастный.ЯсонТак где же он? Иль очередь за мной?КорифейДетей твоих, детей их мать убила.ЯсонЧто говоришь? О, смерть, о, злая смерть!КорифейИх больше нет, их больше нет на свете.ЯсонУбила где ж, при вас или в дому?КорифейВели открыть ворота – сам увидишь.ЯсонГей! Вы! Долой запоры, с косяковСрывайте двери – два несчастья видетьХочу я, двух убитых и злодейку.

Появляется колесница, запряженная драконами. В ней Медея с телами детей.

МедеяНе надо дверь ломать, чтобы найтиУбитых и виновницу убийства —Меня. Не трать же сил и, если яТебе нужна, скажи, чего ты хочешь.А в руки я тебе не дамся, нет:От вражьих рук защитой – колесница,Что Гелий мне послал, отец отца[34].ЯсонО, язва! Нет, богам, и мне, и всем,Всем людям нет Медеи ненавистней,Которая рожденью своемуДыханье перервать ножом дерзнулаИ умереть бездетным мне велит…И ты еще на солнце и на землюРешаешься глядеть, глаза своиНасытивши безбожным дерзновеньем.О, сгибни ж ты. Прозрел я наконец.Один слепой мог брать тебя в ЭлладуИ в свой чертог от варваров… Увы!Ты предала отца и землю ту,Которая тебя взрастила, язва!..Ты демон тот была, которым богиВ меня ударили… Чтобы попастьНа наш корабль украшенный, ты братаЗарезала у алтаря. То былТвой первый шаг. Ты стала мне женойИ принесла детей, и ты же их,По злобе на соперницу убила.Во всей Элладе нет подобных жен,А между тем я отдал предпочтеньеТебе пред всеми женами, и вотНесчастлив я и разорен… Ты львица,А не жена, и если сердце естьУ Скиллы[35], так она тебя добрее.Но что тебе укоры? МириадыИх будь меж уст, для дерзости твоейОни – ничто. Сгинь с глаз моих, убийцаДетей бесстыжая! Оставь меня стонать.Женой не насладился и детей,Рожденных мной, взлелеянных, увы,Не обниму живыми! Все погибло.МедеяЯ многое сказала бы тебеВ ответ на это. Но Кронид-отецВсе знает, что я вынесла и чтоЯ сделала. Тебе же не придется,Нам опозорив ложе, услаждатьСебе, Ясон, существованье, чтобыСмеялись над Медеей. Ни твояЦаревна, ни отец, ее вручавший,Изгнать меня, как видишь, не могли.Ты можешь звать меня как хочешь: львицейИль Скиллою Тирренской; твоегоКоснулась сердца я и знаю – больно…ЯсонИ своего. Тем самым – двух сердец.МедеяЛегка мне боль, коль ею смех твой прерван.ЯсонО дети, вы злодейкой рождены.МедеяИ вас сгубил недуг отцовский, дети!ЯсонМоя рука не убивала их.МедеяНо грех убил и новый брак, невинных.ЯсонИз ревности малюток заколоть…МедеяТы думаешь – для женщин это мало?ЯсонНе женщина, змея ты, хуже змей…МедеяИ все ж их нет, – и оттого ты страждешь.ЯсонНет, есть они и матери грозят…МедеяВиновника несчастий знают боги…ЯсонИ колдовство проклятое твое.МедеяТы можешь ненавидеть. Только молча…ЯсонНе слушая. Иль долго разойтись?..МедеяО, я давно горю желаньем этим…ЯсонДай мне детей, оплакав, схоронить…МедеяО нет! Моя рука их похоронит.В священную я рощу унесуМалюток, Геры Высей, и никтоТам вражеской десницей их могилыНе осквернит… В Сизифовой же мыЗемле обряд и праздник установим,Чтоб искупить невинную их кровь…Я ухожу в пределы Эрехтея…И с сыном Пандиона разделю,С Эгеем, кров его[36]. Тебе ж осталосьЗлодейскую запечатлеть своюТакой же смертью жизнь, а брака виделТы горького исход уже, Ясон…ЯсонО, пустьЗа детские жизни казни́тТебя Эриния кровавая и Правда!МедеяКто слышит тебя из богов,Ты, клятвопреступник, – кто слышит?ЯсонУвы! Увы! Детоубийца!МедеяВ чертог воротись. ХоронитьСтупай молодую жену.ЯсонО дети, о двое детей,От вас ухожу я.МедеяНе плачь еще: рано —Ты старость оплачешь.ЯсонЛюбимые дети!МедеяДля матери, не для тебя.ЯсонУбийце… нет![37]МедеяДа, и тебе на горе…ЯсонО, как горю яК устам прижаться,К устам их детским.МедеяТы оттолкнул их…Теперь и ласкиИ поцелуи…ЯсонО, ради богов… О, дай мнеИх нежное телоОбнять… только тронуть.МедеяТы просишь напрасно.

Колесница с Медеей исчезает.

ЯсонЗевс, о, ты слышишь ли,Как эта львица,Грязная эта убийца,Что она с намиДелает; видишь ли?Свидетелем будь нам,Что, сколько я могИ слез у меняСколько хватало,Я умолял ее.Она ж, убив их,Нас оттолкнула;Рукой не дала мнеДо них коснуться,Похоронить их…О, для того ль,Дети, рождал васЯ, чтоб оставитьМертвых убийце?Хор(покидая орхестру вслед за Ясоном)На Олимпе готовит нам многое Зевс;Против чаянья, многое боги дают:Не сбывается то, что ты верным считал,И нежданному боги находят пути;Таково пережитое нами.

Примечания

1

В воротах — еще один пример театральной условности: кормилица для того и стоит перед домом, чтобы рассказать зрителям о том, что делается дома.

2

Касаясь бороды — традиционный жест молящего.

3

У Камешков — где собирались любители игры в кости.

4

Чрез двери двойные — помимо внешних дверей дворца Медею отделяют от хора двери внутреннего покоя – спальни или гинекея, но в отличие от Софокла (ср. “Эдип-Царь”) эта двойная препона не мешает хору и зрителям постоянно оставаться подключенными к событиям внутри двора и наиболее интимным переживаниям царицы.

5

Фемида – богиня справедливости, карающая за нарушение клятвы.

6

Лечиться мелодией – Аристотель видел в трагедии лекарство от страстей и страха (“катарсис”), Еврипид передоверяет это действие одной лишь музыке, без слов.

7

И, главное, молчите – обычный у Еврипида призыв к хору – не участнику, но соучастнику событий.