Андромаха

Пелей(мальчику)Иди сюда, дитя мое, – тебеМоя рука оградой будет…(Андромахе.)Ты же,Несчастная, не бойся… Бури нетВокруг тебя. Ты в гавани, за ветром…АндромахаО старец, пусть бессмертные тебеЗаплатят за спасение ребенкаИ за меня, бессчастную. Но все жОстерегись засады – как бы силойНе увлекли опять меня: ты стар,Я женщина, а это – слабый мальчик,Хоть нас и трое. Мы порвали сеть,Да как бы нам в другую не попасться!..ПелейУдержишь ли ты женский свой языкС его трусливой речью!.. Подвигайся!Кто тронет вас, и сам не будет рад:Ведь милостью богов еще мы здесьИ конницу имеем и гоплитов,Да постоим и сами. Иль такойУж дряхлый я, ты думаешь? Добро быБыл сильный враг, а этот – поглядеть,И ставь над ним трофей, хоть ты и старец.О, если есть отвага в ком, томуИ старость не помеха. Молодые ж,Да робкие, – что крепость их, жена!

Уходят в дом.

Стасим третий

ХорСтрофаИль не родиться,Иль благородного сыном отцаВ доме вельможном родиться желай.Лучше не житьВовсе на свете незнатным,В бедности солнца лучше не видеть:Если пристигнет нуждаДоброго, в силе природнойОн имеет опору.Кто от достойных предков,Слава того не смолкнет.Даже останкиДобрых лелеет время:Их и на гробеСветочем доблесть сияет.АнтистрофаДаже победы,Если победа бесславит тебя,Лучше не надо; насильем вотще,Или же завистью, мужПравду свергает. НедолгоСладость победы длится:Скоро цветок завянет,Ляжет на грудь он камнем…Ты лишь люба нам,Правая сила в браке,Правая в людях;В жизни иной нам не надо.ЭподО старик Эакид!Верю теперь я – точно,Славный копьем,Ты ходил на кентавровВ сонмах лапифов, старец…Верю – тебя носила,Точно, ладья бесстрашных,И за руно златое —Верю – изрезал дерзкоМоре, старик, ты, где островС островом волны сшибают;Ты и с чадом КронидаПод ИлионВместе ходил, чтоб ЕвропуСветлой украсить добычей.

Эписодий четвертый

Из дворца выбегает кормилица.

КормилицаОй женщины, ой милые, что бед!Одну сожнешь – гляди: другая спеет…В чертогах госпожа моя[11] – я вамО Гермионе говорю, – увидя,Что брошена отцом, в раздумье впала;Что скажет муж, она боялась, видно,О дерзости узнав ее: поди ж,Придумала-то что: казнить рабу,Да и с ее приплодом. Тут изгнаньеИ даже меч грозит, пожалуй. Веришь,Насилу вынули из петли, ножУ ней теперь рабы там отнимают,С несчастной глаз не спустят. Варом сердцеРаскаянье ей залило, а умС недавних бед нейдет. Что было силы,Все извела, чтоб оттащить ееОт петли я. Теперь подите вы,Попробуйте помочь: бывает, старыхИ слушать-то друзей мы не хотим,А новые придут, – и уступаем.КорифейДа, там рабы действительно вопятС твоим согласно, женщина, рассказом;Но, кажется, несчастная самаПокажет нам сейчас весь ужас, жены,Преступной совести: от слуг ееЖеланье смерти гонит из чертога.

Входит Гермиона.

ГермионаСтрофа IУвы мне! Увы мне!Я волосы вырву, а ногтиПусть кожу терзают, увы!КормилицаУродовать себя… о, перестань.ГермионаАнтистрофа IОх-ох… Ай-ай…Долой, фата… Прочь с головы,Ты нежная… О, косы…КормилицаДа подвяжи ж хоть пеплос… Грудь закрой…ГермионаСтрофа IIЧто закрывать пеплосом грудь?Все на виду,Чем оскорбила я мужа;Солнцем горит, не утаишь.КормилицаСопернице сработав саван, страждешь?ГермионаАнтистрофа IIДа, ранено сердце дерзаньем…Безумную гордостьПроклятье, проклятье людей задавило.КормилицаВину тебе простит Неоптолем.ГермионаЭподО, где ж затаили вы острый булат?Дай меч мне и к сердцу приблизь.Из петли зачем вынимала?КормилицаЧто ж, дать тебе повеситься, безумной?ГермионаУвы! О смерть! О ночь!Ты, молния, ты, дивная, пади!Вы киньте, вихри, меня на скалыВ широком море, в лесу пустынном,Где только мертвых витают тени.КормилицаЗачем себя так мучить? Боги насТеперь, когда ль, а всех доймут бедою.ГермионаОдну, отец, одну ты покинулМеня, как ладью[12]Без весел на песке прибрежном…Сгубил ты, сгубил меня, о отец.Под мужнею кровлейМне больше не жить…О, где я найду еще изваяньеБогиню молить?Иль рабыней рабыни колени обнять мне?О нет… О, когда быМне сизые крылья, и птицейОтсюда умчаться,Иль зыбкою елью[13]На волнах качаться,Как первый пловец,В расплыв Симплегад занесенный!КормилицаДитя мое, мне трудно похвалитьС троянкою твои поступки. Все жеИ этот страх излишний нехорош…Не так легко, поверь мне, твой супругТебя отвергнет, убежден устамиКоварными и чуждыми. Ведь тыНе пленница троянская, а знатнойСемьи дитя, с приданым ты взята,И город твой меж пышных не последний.Иль думаешь, отец бы потерпелИзгнание твое? Войди ж в дворец.Тебе негоже пред чертогом медлить:Еще увидят – могут пристыдить.

Эписодий пятый

Входит Орест.

КорифейГлядите: путник, сестры, к нам; чужойОн, кажется, и шаг его поспешен.ОрестСкажите, чужестранки, – это кровРожденного Ахиллом и палатыЦарей земли, должно быть, фтийской? Да?КорифейТы назвал их. Но кто же вопрошает?ОрестАтрида я и Клитемнестры сын,А именем Орест, и путь лежит мойК додонскому оракулу[14]. УзнатьГорю, жена, достигнув Фтии вашей,Что сталося с сестрой моей: жива льИ счастлива ль спартанка Гермиона?Ее полей не видно из жильяОрестова, но все ж сестру люблю я.ГермионаСын Агамемнона! В разгуле бурьТы кораблю мелькающая гавань…О, пожалей меня… О, погляди,Как я несчастна… Эти руки, точноМолящих ветви, обвились, Орест,Вокруг колен твоих с тоской и верой.Орест(невольно отступая)Ба…Что вижу я… Обман очей?.. Иль точноСпартанская царевна предо мной?Гермиона(не вставая)У матери одна, и ТиндаридойЕленою рожденная… О да!ОрестЦелитель Феб да разрешит твой узел…Но терпишь ты от смертных иль богов?ГермионаИ от себя, и от владыки-мужа,И от богов, и отовсюду – смерть…ОрестДетей еще ты не рождала; значит,Причиною страданий только муж?ГермионаТы угадал и вызвал на признанье…ОрестОн изменил тебе… Но для кого ж?ГермионаДля пленницы, для ложа Приамида.ОрестЧто говоришь? Иметь двух жен?.. О, стыд!ГермионаНо это так. Я захотела мщенья…ОрестИ женского, конечно, как жена?ГермионаУбить ее горела, и с приплодом…ОрестЧто ж, удалось? Иль боги их спасли?ГермионаСтарик Пелей почтил злодеев этих.ОрестНо кто-нибудь с тобою тоже был?ГермионаДа, мой отец, – его я вызывала.ОрестИ старому он, видно, уступил?ГермионаСтыду скорей. Но он меня покинул.ОрестТак… Так… Теперь боишься мужа ты.ГермионаДа, он убьет меня, и будет прав.И что скажу?.. Нет, умоляю ЗевсомТебя я, предком, нашим: только здесьНе оставляй меня… Как можно дальшеМеня возьми отсюда. Вопиять,Мне кажется, готовы даже стеныПротив меня… Иль даром ненавидитНас этот край? И если только мужЗастанет нас, придя из Дельфов, – житьНе долго мне. А то так опозоритьВчерашним нас рабыням он отдастИ ложе стлать заставит Андромахе…Но, может быть, ты спросишь: этот грех,Как он созрел? Мне жены нашептали,Покою не давали мне устаКоварные: “Да как ты терпишь это?Какая-то рабыня, чуть не вещь,И с ней ты мужа делишь? Герой, нашейВладычицей, клянусь, что у меняВ чертогах бы не жить ей, коль на ласки бЗаконные решилась посягнуть”.Словам сирен внимала я и, этойЛукавой сетью их ослеплена,Дорогу потеряла. А чегоМне, кажется, недоставало? Мужа,Вишь, сторожить задумала. У нас лиНе золото? Не царство? А пошлиМне бог детей, они – цари; отродье жТроянкино – моим почти рабы…Нет, никогда, о, никогда, готоваСто раз я повторить, не должен муж,Коль разума он не лишен, гостейК жене пускать из женщин… НехорошимОни делам научат молодую.Ту в счастии гордыня обуяла;У той – разлад, и хочется найтиТоварку ей в несчастии; те простоВ дела чужие вмешиваться любят.От этого и в семьях нелады…Решетками ль, засовами ль, искусством,Но охранять нас надо… Нет добраОт наших посетительниц, лишь горе!КорифейТы распустила слишком свой языкИ, женщина, на женщин. Гнев понятенОтчасти твой… Но так чернить недуг,Коль он в природе женской, не тебе же.ОрестМудрец то был, кто смертным наказалВ чужих делах лишь очевидцам верить.Я раньше знал, что не добро у вас,И про вражду твою с троянкой слышалИ зорко я следил, смиришься ль тыИль с пленницей покончишь и отсюдаОтчалить пожелаешь, в страхе мужа.И вот я здесь, жена… не потому,Чтоб приглашала ты меня. Я думал:Тебя увижу я, желанья словоСлетит невольно с уст – оно ж слетело, —И увезу тебя. Ведь ты – моя,А если с ним живешь ты – тут отецВиною твой безвольный… ОбручилОн нас с тобой задолго до похода,Но изменил, чтоб обещать тебяАхиллову отродью, если ТроюРазрушит он. Когда вернулся сынПелидов, я, оставив Менелая.К сопернику пошел; я умолял,Чтоб от тебя он отказался. “Надо, —Я говорил, – жениться на своейОресту, где иначе ложе сыщет?И счастье, – я сказал ему, – и домИзгнаннику закрыты”. Но, глумяся,Он укорял меня, что я палач,Убийца матери и что добычаДев-мстительниц с кровавым взором я.Придавленный домашнею бедой,Страдал я молча, хоть и горько былоМне потерять тебя… и я ушел…Но жребий твой теперь переменился,И терпишь ты… Я увожу тебяИ передам отцу о Гермиона…Ведь узы крови властны; ничегоВ беде нет лучше друга и родного.ГермионаВ руках отца мой брак – не мне решать,С кем разделю его… Но все ж не медли,Возьми меня отсюда. НеравноВернется муж, – или Пелей, разведавПро мой побег, погоню снарядит.ОрестИль старика бояться? А ПелидовНе страшен сын. Обид я не забыл,И он теперь такой опутан петлейИз этих рук, что разве смерть однаРаспутает ее. Тебе не будуРассказывать заранее. Но высьДельфийская увидит месть готовой…Мои друзья коль слово сдержат, тамОт матереубийцы он узнает,Что заключил с его невестой бракНе должный он. То мщенье, о которомЗа смерть отца он к Фебу вопиял,Откликнется ему. Дельфийца дажеРаскаянье не тронет, и царяНакажет бог… И по его он воле,И от коварных слухов, мною тамРаспущенных, погибнет злою смертью —Мучитель твой. Его я научуНе презирать моей вражды. А богиСвоим врагам гордыни не спускают:Они дотла их разрушают дом.

Уходит и уводит Гермиону.

Стасим четвертый

ХорСтрофа IО Феб Не ты ли сложилНа холме крепкозданную Трою?И не ты ль, чтоб создать Илион,Царь морей, взбороздивши пучину,Утомил голубых кобылиц?О, зачем же Аресу копьяПромыслителю, дали строеньеВы свое разрушить и ТроюПогубить, несчастную Трою?Антистрофа IНе вы ль, о боги, на брегСимоента[15] без счету послалиНа жестокую брань колесницБезвенечных побед[16]?.. О, зачем жеВы погибнуть давали царямИ в обитель Аида сходитьС колесниц илионских?.. И в ТроеАлтари пылать и дымиться,Алтари зачем перестали?Строфа IIЖеною зарезан могучий Атрид,А жена за это узрелаДорогих кровавые руки…И бога… и бога то было в узорном[17]Вещанье веленье, чтоб мать,Из Дельфов вернувшись, рожденныйАтридом, зарезал… О бог!О бог АполлонВеликий, ужель это правда?Антистрофа IIПо градам и весям Эллады звучатМатерей тяжелые стоны,И на ложе дальнее вражьеС плачевною песнью ложится рабыня.Одна ли ты в муках, жена?Вся терпит Эллада, вся терпит:На злачные нивы ееАид напустил,Аид свою черную бурю…Эксод

Выходит Пелей.

ПелейК вам, уроженки Фтии, за ответомЯ прихожу. До нас неясный слухДошел, что дом оставила царица,Спартанца дочь. Я тороплюсь узнать,То правда ли. Когда друзья в отъезде,Нам хлопотать приходится, коль домСлучайности какие посещают.КорифейТвой верен слух, Пелей, и нам нельзяО бедствии молчать; да и не скроешь,Что нет хозяйки в доме, коль бежала.ПелейИз-за чего ж? Подробней объясни.КорифейОна боялась мужа и изгнанья.ПелейЧто сыну казнь готовила, за то?КорифейИ пленнице его, Пелей, троянской.ПелейС отцом иль с кем оставила чертог?КорифейЕе увез отсюда сын Атрида.ПелейНа что же он надеялся? На брак?КорифейНа брак, и смерть сулил НеоптолемуПелейЧто ж, ковами? Или в бою сулил?КорифейВ святилище, с дельфийцами в союзе.ПелейУвы… предел то ужаса… ЖивейСтупайте кто-нибудь! Где огнь очажныйПылает у дельфийца, там своихОтыщете и об угрозе гнуснойСкажите им, пока Ахиллов сынОт вражеской не пал еще десницы.

Входит вестник.

ВестникО, горе мне! О, горе нам!О старец! Зол тот жребий, что тебеПоведать я несу и слугам царским.ПелейОй!.. Ой!.. Тоскует сердце – мой вещун.ВестникНет у тебя, чтоб разом кончить, внука,О царь Пелей! Изранили страдальцаМужи-дельфийцы и микенский гость.КорифейО, что с тобой, старик… Ты зашатался…Но поддержись!ПелейПелея больше нет,Нет голоса, и в землю сходит тело…ВестникВсе ж выслушай. Коль хочешь отомститьЗа павшего, не надо падать духом.ПелейО, жребий! На последних ступеняхТой лестницы[18], которую прошел я,В железные объятия твоиЯ вновь попал. Скажи, как умер сынаЕдиного единый сын, мой внук?И тяжелы слова, а слов я жажду.ВестникТри золотых пути на небесахУж совершило солнце, – все насытитьМы не могли жилищем Феба глаз…А в воздухе уж подозренья спели,И жители священной той землиТо здесь, то там кругами собирались.Их обходил Атридов сын, и речьВраждебную шептал поочередноДельфийцам он: “Смотрите, – говорил, —Не странно ли, что этот муж вторичноЯвляется и злата полный храм,Сокровища вселенной, вновь обходит?Он был тогда, поверьте, и теперьЗатем лишь здесь он, чтоб ограбить бога”.И шепот злой по городу пошел.Старейшины поспешно совещаньеУстроили, и те, кому надзорПринадлежал над храмом, в колоннадахРасставили особых сторожей.Мы между тем овец, в парнасских[19] рощахУпитанных, не ведая грозы,Перед собой пустив, очаг пифийскийТолпою обступили – и друзьяДельфийские тут были, и волхвовСонм Фебовых. Из них в то время кто-тоЦаря спросил: “О юноша, о чемМы для тебя молить должны? КакоеЖелание ведет тебя?” А царьОтветил им: “Я заплатить явилсяЗа старую ошибку; бога яК ответу звал за смерть отца – и каюсь”.Тогда открылось нам, чего ОрестКоварною своей добился речьюО замыслах Неоптолема злых.Наш господин – уж жертва догорала —Переступил порог высокий храма,Чтоб помолиться Фебу пред самимСвященным прорицалищем. Но, теньюПрикрытая лавровой, там толпаС мечами затаилась, и ОрестСреди нее, как дух… И вот, покуда,Перед лицом божественным молясь,Склонялся царь, отточенною стальюЕго мечи незримые разят,Кольчугой не покрытого. Отпрянул,Но не упал Неоптолем от ран.Схватился он за меч, а щит срываетС гвоздя колонны ближней. Грозный видАлтарное тогда открыло пламя.Дельфийцам же он возопил: “За что жСвященною пришедшего стезеюХотите вы убить? Вина какаяНа нем, о люди?” Но на звук речейЕму ответил только град каменьев…Их без числа тут было – ни одинГуб не разжал. Своим доспехом тяжким,Его вращая ловко, господинОберегал себя. Но следом стрелы,И вертела, и дротики, в ремняхИ без ремней снаряды, дети смерти,К его ногам посыпались, старик…О, если бы ты видел танец бурный[20],В котором царь спасения искал!..А было их все больше; вот уж теснымОхваченный кольцом, казалось, царьДыхание терял. И вдруг безумный —От алтаря, где тук его овецТогда пылал – троянским он прыжком[21]Врезается в толпу своих злодеев.Что голуби пред ястребом, врагиРассеялись… Немало царский мечИх уложил, да и друг друга частоОни сбивали с ног в проходах узкихИ кучами лежали. Тут проклятьяИ крики зверские услышал храмИ скалы вкруг. И, наконец, на волюЦарь вырвался, доспехами сверкая.Но вот из глубины чертога голос,Вселяя в сердце ужас, зазвучалУгрозою – он пламенем дельфийцевВоинственным наполнил и на бойИх воротил… Тут пал и сын Пелида,Сраженный в бок железным острием…Дельфиец был его убийцей, толькоОн не один его убил… О нет…Простертого ж на землю кто, отважный,Иль камнем, иль мечом, иль подойдя,Иль издали, – кто мертвого не тронул?Ах, тело все прекрасное егоИзрублено: оно – сплошная рана.Близ алтаря лежащего, ониЕго извергли из ограды храма;Мы, наскоро забрав его, тебеДля слез, старик, и воплей, и убораМогильного приносим. Этот ужасЯвил нам бог[22], который судит нас,Грядущее вещает, грех карает;Так поступил – с Ахилла сыном он,Пришедшим к очагу его с повинной.Как человек, и злой, припомнил ФебОбиды старые… и это мудрость?

Показывается процессия с покрытым телом Неоптодема на носилках.

КорифейВот и царь… но, увы! Он не самИз дельфийской землиНа родимые нивы ступает.На руках он лежит, как добыча,Бесталанный… И оба вы горьки.Так ли думал, старик, ты встретитьМолодого царя? О, увы! Вас одинУдар поразил,И бездна несчастья глотает…ПелейСтрофа IГоре мне… Ужас какойК дому подходит, в ворота стучится!Увы мне! Увы!О, град фессалийский! Погиб я,Исчез я… Я куст обгорелый[23],Один и бесплоден…О, мука!.. Отраду какуюЛучами я глаз обовью?Вы, милые губы… ланиты и руки!О, лучше бы вас заморозила смертьНа бреге Скамандра…КорифейДа, мог добыть он смерть славнее этой,И ты бы был счастливее, старик.ПелейАнтистрофа IПроклят да будешь ты, брак,Семью сгубивший и царство… о, проклят!Увы мне, дитя!Зачем было с родом зловещимДетей сопрягать нам, и смертьюОдеть[24] ГермионеЯ дал нас зачем? О, пускай быПерун ее раньше сразил!О, лучше бы в теле отцовском кровавойТы богу стрелы, вопия, не сулил[25]:С бессмертным не спорят.ХорСтрофа IIОй, лихо мне, ой, смерть моя, ой-ой…Обряду верная, почившего встречаю.ПелейОй, лихо мне, ой, смерть моя, ой-ой…Вдвойне за стариков и горьких[26] отвечаю.КорифейТо – божия судьба… то – божья воля.ПелейО дитятко… О, на кого ты дом оставил?И старика бездетного и жалкого комуТы поручил?КорифейДа, умереть тебе бы раньше внуков…ПелейВолосы ты терзай себе,Жалкий старик!Для головы не жалейТяжких ударов… О, город, о, город!Двое детей и Фебом убитых…ХорАнтистрофа IIТы испытал и видел столько мук,Тебя, старик, теперь и солнце не согреет.ПелейЯ сына схоронил, и вот – мой внук:Мне муки горькие один Аид развеет…КорифейС богиней брак тебе не скрасил жизни.ПелейТе гордые надежды где? Они далеко,И с ними счастие Пелеево – увы! – в землеПогребено.КорифейТы ж одинок и в одиноком доме.ПелейНет тебя, царство, нет тебя!Ты же зачем,Скипетра бремя? Прочь!В сумрачном гроте проснись, Нереида:Мужа, богиня, гибель ты узришь…КорифейКак воздух дрожит… Что это движется там?Божество? О сестры, глядите:В белом эфире плывет…Вот на поля, отраду коней,Тихо ступает, сестры.

В вышине появляется Фетида.

ФетидаВнемли, Пелей! В воспоминанье бракаОставила чертог Нереев яИ прихожу к тебе. Ты полон муки,Но унывать не надо. Мне ль не радостьСулили боги от детей моих?А где ж та радость? Разве хоронитьМне не пришлось – крылатыми стопамиПрославленного сына и звездуМеж юношей Эллады? Ты же слушай,Зачем к тебе пришла я. К алтарюДельфийскому пошли ты это тело…Пусть будет гроб Ахиллова птенцаУкором для дельфийцев, и известноДа будет всем, что пал он от рукиОрестовой. А пленницу, – ты понял,Что Андромаху так зову, – пошлиВ молосские пределы, обручившиС Геленом[27] там; дитя ее теперь —Последний Эакид[28], но не угаснетМолосский род его и славен будет…И ты, старик, не бойся: кровь твояОт нас не оскудеет, вечно жить ей,Как Илион богами не забыт,Хоть злобою Паллады и разрушен.Тебя ж, Пелей, чтоб радость ты позналБожественной невесты, от печалиОсвободив юдольной, сотворюНетленным я и смерти неподвластным:Ты будешь жить в Нереевом домуСо мной, как бог с богинею. Оттуда ж,Не оросив сандалий, выйдешь ты,Чтоб посетить на острове Ахилла:На Белом берегу его чертог[29]Евксинскими омыт волнами, старец.Ты мертвого немедля снаряди,Пелей, в дельфийский город богозданный,А схоронив его, приди и сядьВ глубокий грот на мысе СепиадыСтаринном; там меня ты ожидай.Приду туда в веселом хороводеЯ за тобой, старик. А что судьбаНазначила, неси: то – Зевса воля.И по умершем прекрати печаль:Богами всем один назначен жребий[30],И каждый там читает – ты умрешь.Исчезает.ПелейВладычица… О дочь Нерея… СлаваМоя… Моя невеста… Здравствуй, радость!Ты сделала достойное тебя,Достойное рожденного тобою,О, плакать я забуду, и твоиМне дороги слова. ПохоронившиПочившего, к пещерам я пойдуУ Пелия, где обнял я, богиня,Твой дивный стан… О, как бессмыслен тот,Кто ищет жен богатых! БлагородныхИщите жен для сыновей, и в домЛишь честный дочь отдать ты должен, еслиНе хочешь горя ты. Худой жены,Хотя бы златом весь твой дом покрылся,Не должен ты желать. И если б всеТак рассуждать могли, то не пришлось быИ гнева нам бессмертных трепетать.

Уходит.

Хор(покидая орхестру)Многовидны явленья божественных сил,Против чаянья много решают они:Не сбывается то, что ты верным считал,И нежданному боги находят пути;Таково пережитое нами.

Примечания

1

О город Фив — Андромаха была родом из мизийских Фив, в Малой Азии.

2

Ахилл был убит стрелой Париса, направленной рукой Аполлона. Еврипид выбирает версию мифа, согласно которой Неоптолем разгневал бога, проклиная его за смерть отца.

3

Кронидовой дочери чадо — Гермиона, дочь Елены, рожденной от Зевса.

4

О, молодость пощады не дает — молодость Гермионы подчеркивается постоянно и служит одним из объяснений ее характера.

5

Дочь его убийцы — поскольку Елена причина гибели Ахилла, как и множества других греков.

6

У старух – в подлиннике “осиротелые старики”. Интерес Еврипида к разным возрастам человека проявляется здесь в том, что одним из персонажей выступает старик Пелей, лишившийся под Троей сына, а в этой трагедии теряющий внука. В сцене, когда Пелей спасает Андромаху и ее рожденного от Неоптолема сына, происходит редкое не только для греческой литературы событие – встреча прадеда с правнуком.

7

Двух мирных за пальму поссорят певцов – в афинском театре трагики состязались за награду.

8

Дочь казнить – см. “Ифигения в Авлиде”.

9

Фасис – река на Кавказе.

10

И ты бы Фока, царь, не убивал – Пелей в молодости убил своего сводного брата Фока.

11

В чертогах госпожа моя – Гермионе следовало покончить с собой (как это сделала, например, Федра), и первые слова Кормилицы вызывают именно такое ожидание.

12

Как ладью – образ гонимого бурей корабля, который сначала применялся к Андромахе, теперь переходит на Гермиону.

13

Иль зыбкою елью (точнее, сосной) – корабль “Арго”, первым проскочивший через Симплегады, был сделан из сосны.

14

К додонскому оракулу – в Додоне гадали по шороху посвященного Зевсу дуба.

15

Симоент – река под Троей.

16

Колесниц безвенечных побед – то есть боевых, в отличие от спортивных, получающих венки на состязаниях.

17

В узорном – эпитет добавлен переводчиком. Приказ Оресту отнюдь не был “загадочным оракулом”.

18

На последних ступенях… лестницы – образ, конечно, не греческий. В подлиннике: “У последних рубежей старости”.

19

Парнас – гора над Дельфами.

20

Танец бурный – пиррихий, военная пляска.

21

Троянским прыжком – смысл выражения не совсем понятен. “Так, как научился в боях под Троей?” или: “Как метались перед смертью троянцы?”

22

Этот ужас явил нам бог – Аполлон оказывается ничем не лучше других “даймонов” – Афродиты, Диониса, Ареса.

23

Куст обгорелый – метафора переводчика.

24

Смертью (в подлиннике: “Аидом”) одеть – образ, восходящий к Эсхилу, а может быть, и к древнейшим представлениям о смерти – одежде.

25

Ты богу стрелы… не сулил – в подлиннике: “Не попрекал бы бога стрелой (поразившей) отца”.

26

За стариков и горьких – “горькими” в этой трагедии были пленники, женщины, дети, безвременно погибшие. Еврипид сумел собрать в одной драме чуть ли не все виды несчастий.

27

Гелен – единственный уцелевший из сыновей Приама, прорицатель, уговаривавший сограждан вернуть Елену грекам. За это он был пощажен после захвата города.

28

Последний Эакид – от этого мальчика происходил род македонских царей, в том числе – в будущем – Александр.

29

На Белом берегу его чертог — позднейшее сказание сделало Ахилла бессмертным и поселило на острове Белом (Левка, возможно, нынешний о-в Фидониси). В некоторых вариантах мифа он обитает на Элисейских полях.

30

Назначен жребий — “вынесен приговор суда”.