Альманах «Истоки». Выпуск 15

Истоки. Альманах. Выпуск № 15

Составители Ирина Антонова и Евгения Славороссова

Обложка и графическое оформление

Ирины Егоровой-Нерли

Рисунки

Светланы Ринго и Фёдора Славоросова

Тексты некоторых авторов даются в авторской редакции

История «Истоков»

Мила Михайлова о презентации альманаха

«ИСТОКИ» – АЛЬМАНАХ С ИСТОРИЕЙ

О презентации четырнадцатого номера «Истоков» в ЦДЛ 21 сентября 2022 г.

В ЦДЛ состоялась презентация очередного номера «Истоков», одного из старейших литературных альманахов.

«Истоки» – это альманах, как теперь говорят, с историей. Когда-то, в середине 70-х годов прошлого века, он зародился в недрах издательства «Молодая гвардия» как издание для молодых, и долгое время придерживался этой концепции. Потом, правда, предоставил свои страницы и авторам более основательного возраста.

Прародительницей издания стала редактор «Молодой гвардии» Галина Вячеславовна Рой, которая долгие годы была и главным редактором альманаха, вплоть до самой своей смерти в мае 2007 года.

После её ухода в мир иной руководство изданием взял на себя один из авторов «Истоков» – Александр Такмаков (Серафимов). Конечно, от тех, молодогвардейских «Истоков», теперь мало что осталось, но, тем не менее, связь времен и поколений имеется. Она и в названии рубрик, которые, по большей части, остались прежними, и в оформлении альманаха. Правда, тираж сейчас не тот, какой когда-то был: 50 тысяч экземпляров, а весьма скромный, едва доходящий до 100, но, тем не менее, он есть.

На небольшой тираж посетовал автор «Истоков» Виктор Коллегорский, выступивший на вечере. Когда-то, во годы оны, он печатался в издании с очень большим тиражом, но времена меняются, ситуации тоже. На это можно сказать только одно, что у многих литературных изданий сейчас вообще нет никакого тиража, они существуют только в Сети, в электронном варианте, и если что случись, то не будет ни издания, ни опубликованных там материалов. А тут, всё-таки, настоящее, бумажное издание, которое можно не только подержать в руках, полистать, но и сохранить для потомков.

Мероприятие вела Ирина Антонова, не только многолетний автор «Истоков», член редколлегии, но и, с недавних пор, первый заместитель главного редактора альманаха.

Вечер открыл музыкальной импровизацией на рояле Николай Иодловский. Затем выступила художник-оформитель «Истоков», член редколлегии Ирина Егорова-Нерли. В номере у неё эссе о Максимилиане Волошине, приуроченное к памятной дате, как раз об этом Ирина и рассказала. Затем выступили давние авторы «Истоков» Владимир Пустовитовский, Наталья Божор, Инна Варварица, Нина Трегубова, а также литературовед Алла Шарапова.

В номере напечатан целый блок материалов к 90-летию поэта-диссидента Юрия Влодова (1932–2009), автора всем известного двустишия «Прошла зима. Настало лето. Спасибо Партии за это!». Представлена большая подборка его стихов из книг «Портреты» и «Люди и боги». Ещё фрагменты из книги Бориса Шапиро «Когда было тогда» с воспоминаниями о Влодове. Также эссе вдовы Влодова поэтессы Людмилы Осокиной о творчестве Юрия Влодова. Она выступила на вечере и прочла часть стихотворений из этой подборки. Вот одно из них:

Живуч и оголтел,В тисках своих помет —Растлитель душ и тел —Божественный поэт…Растленною строкойУже ушёл в гранит —И каменной рукойНетленное гранит.

Людмилой Осокиной также была задана на вечере тема кошек. Она спела под гитару две песни о кошках на свои стихи: «Чёрная кошка» и «А кошки мягкие такие…».

Тему продолжила стихами про котов новый автор «Истоков» Екатерина Богданова. В номере у нее целая подборка на кошачью тематику под названием «Полнота бытия в коте»:

Не верь котамОни поели дважды,В то время, как хозяин голодал,Пока мечтал, что как-нибудь однаждыОн за картошкой спустится в подвал.

Впервые в «Истоках» была представлена и, так называемая, визуальная поэзия в своеобразных «кварах» председателя Московского союза литераторов Валерия Галечьяна. Он вышел к микрофону и прочитал, а также показал всем, опубликованные квары. Правда, посетовал на то, что их надо бы смотреть в цвете, они задумывались именно в цветном варианте. Но так тоже ничего.

Из почти новых авторов выступил Андрей Ивонин, интересный поэт, зав. постановочной частью театра «Эрмитаж».

В начале было слово…Впрочем, нет,Еще до слова музыка звучала.Неведомо откуда лился свет,Вот он-то и предшествовал началу…

Из совсем новых авторов выступила Валерия Исмиева со своими утончёнными, сложными стихами:

Ты лежишь на моей ладони, почти зеро,капля скользкой материи, немой язык,лодка, танцующая очертания берегов,дрожь, заменяющая и жест, и крик.

(стих «Улитка»)

На вечер заскочил и Евгений Лесин, он выступил с проникновенным стихотворением об алко-россиянине.

В номере у него цикл иронической прозы, а также нашумевшее в Сети стихотворение «Приходил матёрый газослесарь».

Юрий Тубольцев, известный в Сети поэт-афорист, завершил вечер своими афоризмами.

Традиция и современностъ

Ирина Егорова-Нерли

Бескрайние дали А. Н. Островского и неприступне вершины Р. Гамзатова

Эссе

На высоте – какие дали!А небо выше всех границ…Мы высоко летать мечтали,Приоткрывая путь страниц.

Сколько бы ни дерзала душа человеческая, не искала ответы на вечные вопросы несовершенства мира сего – вдруг, будто растворяя недуг лукавства и житейского умысла, прорывается росток из зерна Премудрости бесконечной и даёт нам всходы силы горячего сердца и самозабвенной воли к неизведанному и непредсказуемому… Как усталая после долгой ночи робкая зорька шевелит ещё слабыми лучами тихие небеса, так и зреющая для нас МОЩЬ ОТКРЫТИЯ СЛОВА НАБИРАЕТ СВЕТ, чтоб приучить нас к возможности думать и не теряться в случайных сквозняках мирского своеволия.

Можно ли не удивляться, но в 2023 году совпали две круглые даты русской литературы: двухсотлетие Александра Николаевича Островского (1823–1886) и столетие Расула Гамзатова (1923–2003). Их годы рождения разделяет 100 лет! – целый век истории нашей страны, но грандиозное по охвату творчество, новаторский взгляд на культурную традицию предков, всемирное значение их произведений стирает границы, установленные временем, и делает их вечно живыми классиками. Основатель русского театра, драматург А.Н. Островский и советский аварский поэт и мыслитель Р. Гамзатов! Их масштаб в нашей литературе неоспорим. ИХ ПОДВИГ КАК ПОДВИЖНИКОВ СЛОВА оценён потомками. Это подтверждают и мои стихи, посвящённые Гамзатову:

Рукой коснусь до облаков,Платком покрою лоб и косы —В краю нетающих снеговСтихи звучат привычней прозы.Они взлетают высоко,Как птицы, покоряют дали,И возвращаются легкоВ дни жаркой страсти и печали.И звук волною плеч плывёт,И вздох, как эхо междометий,А жизнь танцует и поётПод стук умолкнувших столетий.Жизнь горячит, источник бьёт —Спешит дыханье за словами…И снова молодость зовёт,Взмахнув орлиными крылами!

По истоку своего таланта – Гамзатов и Островский близки друг другу и едины внутренней связью с обычаями и устоями жизни центральной России и многонационального Дагестана. Чтобы выразить главное, начну с их ярких биографий и созданных произведений.

Автор «3аписок замоскворецкого жителя» Александр Николаевич Островский родился в Москве 12 апреля 1823 года. По настоянию его батюшки – известного книгочея, занимавшегося судебной практикой (в молодости окончившего Московскую духовную Академию!), вначале он получил профессию юриста и несколько лет проработал в московских судах. Будто бы испытывая на прочность литературный дар, судьба направила его в гущу правовых отношений и нравов России того времени, выворачивая наизнанку перед молодым человеком все виды пороков купеческой и мещанской среды, все испытания «тёмного царства».

Обличительные пьесы Островского «Несостоятельный должник», «Свои люди – сочтёмся», «Бедность не порок», «Доходное место» и другие, конечно, стали образным отражением его большого опыта. Даже увольнение со службы и неусыпный надзор полиции (запрет Николая I на постановку пьес в театре) не смогли охладить его творческий запал и лишить его радости писательского труда. «Не будь я в этом аду, не написать бы мне и «Доходное место», – восклицал драматург, оценивая свой жизненный путь. И действительно: «Драма была для самого поэта горячею и честною исповедью гражданина, у которого много накипело на душе…» Об этом позднее вспоминал критик Аполлон Григорьев, постоянно поддерживающий Островского добрым словом. И мне сейчас нетрудно представить, что Александр Николаевич чувствовал тогда:

«Ведь есть и хорошее что-то», —Мы шепчем, устав от борьбы…У чувств неземная природа,Но выводы черни грубы.От связей – великие связи,От наглости наглость растёт,От хамства лютуют проказы,Корысть от корысти цветёт.Запуталась правда в лукавстве,И стыд не очистил умы,И подлость у подлости в рабстве,Сума – у тяжёлой сумы.Сапог не годится без пары,Героем не быть без судьбы…Без торга скудеют базары,А сердце мертво без любви.

Да, на протяжении многих лет душевной заботой Островского был театр!

Эта влюблённость двигала его замыслы и заставляла писать новые произведения. Его мастерская – костромское имение Щелыково – спасает от волнений и возвращает его к жизни не один раз. Даже после смерти Агафьи Ивановны (1867 год) и потери своих детей он находит силы вступить во второй брак (1869 год) и создать крепкую семью. Влюблённости, ранящие его чувствительную душу, не оставляли его до конца дней. Так и Любовь Косицкая-Никулина – одна из актрис театра – осталась его музой, сердечной тайной и вдохновляла его на творчество.

А ведь были ещё и благословение Н.В. Гоголя, и поощрительное мнение князя Владимира Одоевского, «надёжное плечо» А.С. Хомякова, искреннее участие Н.А. Некрасова, напутствие Л.Н. Толстого, пророческие статьи Н.А. Добролюбова и Д.И. Писарева. Были и путешествия на русское Поволжье по инициативе Морского министерства (1857–1858 гг.) для описания жизни, быта и промыслов населения, обитающего по берегам Волги; словарь волжского говора стал результатом этих экспедиций. Колоритный, «узорчатый» русский язык героев Островского – почва, питающая народными пословицами и поговорками живое повествование его пьес. Интонация народной речи, как мне кажется, свободно переливается в песни и романсы, поэтому – вспоминая произведения Островского – я ощущаю, как слова в моих стихах ложатся на бумагу, напевно передавая грусть ожидания и сладость надежды:

Романсы в малых городишкахПорой захочется запеть —Как будто с грусти схватит лишкуТот, кто грехи не смог стерпеть.В его руках не струны плачут,Но оживает тайный зов!Когда любовь в слова не прячут —Она для чувств не ищет слов.Романс, как молодость, ласкает,Томящей нежностью влечёт,Но только зрелость понимаетБесценный жар и снов полёт.От каждой чёрточки смущеньяХмельной кураж и вздрог руки;Кто помнит чары обольщенья —Открыт для пламенной тоски…А счастье слаще уговоров,Страстей и принятых удобств.И только ревность жаждет споров,Как самолюбие, притворств.Но есть порыв – сообщник смелыйДля тех, кто верностью силён…Кто сочинил романс напевный —Тот сам страдал и был влюблён!

«Горячее сердце», «Сердце не камень», «Без вины виноватые», «Снегурочка», «Бесприданница», «Гроза»… Сколько искреннего чувства, протестующей романтики в названиях пьес и драм Островского! Его купеческая Москва середины девятнадцатого века, лесная костромская тишь вокруг усадьбы Щелыково, его Волга, перетекающая в синь и уплывающая за горизонт, невероятные дали и просторы России – вся притягательная ПОДЛИННОСТЬ ЕГО СЛОВА соизмерима с первобытной, древней сутью Дагестана Расула Гамзатова. Наверное, и мне в стихах привычнее говорить о нашем аварском поэте, подарившем нам эпос родной земли:

Я слышу в имени РасулПечали оклик журавлиный,Иных веков мотив старинныйКаспийских волн призывный гул.Когда – Гамзатов! – говорю:Скакун бесстрашный в горы мчится,И буйный ветер в дом стучится —Орёл приветствует зарю.Так честь и мужества порывНавеки правят Дагестаном,И горца речь далёким странамОтветит: «Чем дух предков жив!»Зурна, как речка по камням,Перемывает прожитое…И вечным кажется простое,Как миг, подаренный векам.

Итак – в горном ауле Цада, где в непогоду отару овец накрывают летящие облака, 8 сентября 1923 года в семье сказителя Гамзата Цадаса родился Расул Гамзатов. Будущий поэт был рано замечен и заботливо опекаем обществом. Его путь к вершине поэзии – это тропа дагестанского самородка и всей русской литературы, которую он знал и любил. Оттого в лучах солнца, как стойкая метафора величия человеческого духа, у меня перед глазами возникает горная пристань, уходящая в лазурное небо…

Но жизнь идёт своим чередом! Окончив Литературный институт имени А.М. Горького, молодой Расул полностью вошёл в русло современной поэзии тех лет. Одна за другой рождались его поэмы и выходили сборники стихов» «Песни гор», «Год моего рождения», «В горах моё сердце», «Родина горца», «Горянка», «Две шали», «Письмена»… Даже в маленьких стихотворениях несколькими строчками он лепит свои восьмистишия и живописные афоризмы. Освоение наследия русской и мировой классики, как и дружеское покровительство Самуила Маршака и Александра Твардовского поставили Расула в один ряд с Ч. Айтматовым, В. Солоухиным, К. Симоновым, К. Кулиевым и другими писателями и поэтами. Лира Гамзатова, минуя пропасти и пороги, то затихает в доброй иронии, то по-граждански борется и негодует, требуя истины:

Другое омрачает мой покой,Покуда жив, я буду опасатьсяТого, что клетки совести людскойВдруг в раковую ткань переродятся…

Тревога не оставляет поэта, а голос совести заставляет создавать «ковёр» – его поэтическое откровение – новаторскую книгу «Мой Дагестан». В этой книге Расул Гамзатов сравнивал народы Дагестана с горными ручьями, которые стремятся слиться в один поток и текут каждый по себе – напоминают цветы в узком ущелье, что склоняются друг к другу, но не могут обняться. Но, как поэт и провидец, Расул нашёл в Дербенте, подобно Петру I, своё «маленькое окно, открытое на великий мир океана» – заявил о значении Дагестана в мировой культуре. Строки поэта только подтверждают кропотливую работу души над образами родной земли:

Я, как малохольный хожу фольклорист,По нашему бедному краю,И каждое редкое слово, как лист,В гербарий души подшиваю.

Жизненный опыт Расула – целая эпоха страны. Как депутат Верховного Совета СССР и член Президиума он прошёл через верхний эшелон власти и остался горцем, не изменившим самому себе. Шутки Гамзатова всегда удивляли острой формой и незлым юмором: «Опера стала эстрадой, балет стал лезгинкой!» И через 20 лет после ухода Расула его мысли современны и востребованы!

Стремительно менялось время! «Только безмозглый камень лежит, не меняясь», – говорил Расул. Но и, сохраняя старые обычаи, думая о судьбе женщин, – Гамзатов воплотил благородство и трудолюбие характера в поэме «Горянка», где до величественного обелиска вырос образ его родной матери:

Может статься, лишь затем дарованМне судьбою некий жизни срок,Чтобы я тебя возвеличил словом.Шаль тебе соткал из нежных строк,Ты такой при жизни не носила.Видишь, как нарядна и светла!Не твою ли песенную силу,Мама, сыну ты передала?Я хочу, чтоб в эту шаль, чаруя,Все цветы весенние вошли.Эту шаль – о мама! – подарю яВ честь тебяВсем матерям земли.

Память у Р. Гамзатова была благодарной, доброты и дружелюбия хватало на всех, кто встречался на его пути:

Люди, я прошу вас, ради Бога,Не стесняйтесь доброты своей.На земле друзей не так уж много,Опасайтесь потерять друзей.

Неповторима улыбка Гамзатова – улыбка Дагестана, открытого для хороших людей, а мучительная боль поэта – это негодование горца против завладевшей людьми страстью к накопительству, отбросившему назад исторические традиции Дагестана.

Этот культ денег также связывал и вызывающе подавлял разумную и размеренную по Домострою жизнь России XIX века – быт и нравы героев А.Н. Островского. В 90-е годы XX века Гамзатов понимал и с горечью видел неизбежное расслоение, опасные рубежи тщеславия и потерю вековых обычаев, сохранявших его «КОНСТИТУЦИЮ ДАГЕСТАНЦА» (1997 год). Отсюда и его весомые строки, вмещающие в себя свод правил и нравственных законов Дагестана.

Это ли не тот – прорывающийся сквозь словесную ткань языка – подстрочник драм и пьес Островского, по праву ставшего родоначальником русского театра. Будто отвечая на его личные вопросы, гроза – как действо природы (Глас Божий) – откликается на отчаянный поступок Катерины во имя любви, достоинства человека и понимания таинственней женской души. Если Р. Гамзатов восклицает, что любовь лишает разума, то Островский показывает нам, как сильное чувство становится трагедией для любящего, разрушающего условные цепи принятого миропорядка. Бунт Катерины в драме «Гроза» – это порыв выбраться из заточения: ведь она была выдана против воли.

А пьеса Островского «Без вины виноватые»? Это ли не диагноз обществу, строящему семейный очаг по расчёту – материальной выгоде?..

А.Н. Островский царит в воздухе московской жизни, будто нашёптывая мне стихи, которые я пишу в двадцать первом веке:

Мы в нашем сердце виноваты,Когда безумно влюбленыИ платим горечью утратыЗа романтические сны.А сердце в юности порхаетИ ворожит, как лунный луч, —Оно ещё не понимает,Как выпад зла обидой жгуч.Как бес куражится в гордыне,И хватко царствует корысть,А нежность чувств, как хрупкий иней,Что по весне пора забыть.Беда ли в том, что жаждут светаТе, кто горяч в мечте своей…Так сердце чуткостью раздетоИ беззащитно для людей.Островский – так – и сам посредникОживших в слове вечных тайн…Кто виноват – прошёл, как пленник,Свой возвышающий обман!

А какую цену платит Лариса (героиня пьесы «Бесприданица») за чудо любви? Может ли бесприданница быть любимой и счастливой? – быть не вещью, а человеком? Что изменилось за 200 лет?.. Театр перестал быть театром – вскрытые противоречия жизни оживают и в моих стихах:

Бесприданницы нашего векаТакже бродят вдоль Волги-реки —Среди мелких людей человекаЖдут расчёту ума вопреки.В мире всё покупают за деньги —Сила денег надёжна в миру!Но без риска любви мы навекиЛишь, как пешки, кончаем игру.Пьеса жизни горька без восторга,В праве чувств дорогая цена!Кто остался на линии торга —Выпил чашу страданий до дна.Кто о правде высокой вздыхает —Видит даль и свои берега:Нам приданое сердце вручает,Чтоб мечта побеждала века…

Время «бешеных денег» всё же уйдёт в небытие! Так мог предполагать А.Н. Островский, но свою точку отсчёта в жизни он нашёл ещё в детстве, в скромном родительском доме на Малой Ордынке, где с середины 80-х годов XX века открыл двери его Дом-музей, Здесь – из разных уголков страны собирались, оседали и строились старообрядцы, сочувствующие простому люду и свято хранившие заветы старины. Всех принимала Москва, а купечество сделало эти милые нам улицы, перекрёстки и храмы народным достоянием, памятниками зодчества и православной веры. Даже и татарская слобода не нарушала это старорусское единство, а красиво вписалась в колокольный перезвон и торговый гул ярмарок, гуляний и площадей:

Здесь во дни студенческой бравадыИль от свечки, тающей в окне —Снова просит предок бородатыйПомолчать с душой наедине…

Мои праделы в конце девятнадцатого века тоже облюбовали Замоскворечье: (Голиков переулок, Большая Татарская и др. улицы). Семья моего деда, известного московского географа Н.И. Егорова, многие годы прожила вблизи Дома-музея А.Н. Островского на Пятницкой улице, где молодожёнами поселились и мои родители, не догадываясь, что в двадцать первом веке их дом – старинный особняк с окаменевшими львами – станет офисом «Альфа-банка». Кажется, и сейчас присутствие Островского на Малой Ордынке не вызывает сомнений.

Как и славный московский драматург, Р. Гамзатов знал ЦЕНУ СЛОВУ – понимал свою ОТВЕСТВЕННОСТЬ ЗА ПИСАТЕЛЬСКИЙ ТРУД. Известно, что Расул Гамзатов обдумывал своё завещание. Его душа жила в послании к большой дагестанской семье, где все жители республики были для него соседями и родственниками. Но завещание великого аварца, конечно, было обращено ко всем россиянам, так как голос поэта громко и настойчиво озвучил ИСТИНЫ БЫТИЯ, необходимые в смутные времена, чтобы государство и общество существовали для каждого человека нашей страны.

АДАТЫ ГАМЗАТОВА (правила жизни) – и есть его Дагестан! И если инстинкт человека – сохранение жизни, то цель правильной жизни – это «СПРАВЕДЛИВОСТЬ В ОБЩЕСТВЕ», ведь быть отважным – это, прежде всего, ЖИТЬ В СОГЛАСИИ СО СВОЕЙ СОВЕСТЬЮ…», а подняться и одолеть неприступную высоту поэту помогли преданность Дагестану, мудрость его отца Гамзата Цадаса, вера и любовь Патимат Гамзатовой (именно Патимат Саидовна создала Музей изобразительных искусств в Дагестане).

После смерти дорогой и нежно любимой супруги Патимат Расул Гамзатов стал белым от седых волос, обрамляющих его строгое в безграничной печали лицо. Таким он и остался в памяти друзей, поэтов и единомышленников, а так подходящее ему определение «Гигант» будто и сейчас держит нерушимый пьедестал его вершины – МИССИИ ПОЭТА ДАГЕСТАНА. На приёме у В.В. Путина в 1999 году Расул заметил: «Раньше религия была отделена от государства. Сейчас от государства отделена поэзия!» Литературу он сравнивал с виноградной лозой и понимал назначение поэта в России.

А почему одна из лучших, любимых всеми народами нашей страны песня «Журавли» была написана именно Расулом Гамзатовым? Вдохновенье – неуправляемо, непредсказуемо, но я не верю в случайность! Грустный, запомнившийся при беглом взгляде в коридорах Международного союза писателей, образ Гамзатова время от времени возникал в моей памяти, будто требуя найти жизненный след и моего деда Алексея Никитовича Зайцева, погибшего под Москвой в декабре 1941 года.

Ночей и дней всё нарастает бег,В путь млечный перейдёт тропа земная,Что завещать мне людям, белый снег,Что завещать им, лошадь вороная?

Каждая строфа Гамзатова обращена к будущим поколениям, а своим последним пристанищем Расул считал гору Тарки-Тау: место возле памятника «БЕЛЫЕ ЖУРАВЛИ». Там установлена гранитная стела в его честь – знак на его вершине, но главным его памятником остались стихи, живущие в песнях и книгах! Так и сам Расул Гамзатов стал СИМВОЛОМ ДАГЕСТАНА. И разве супруга Расула Патимат – властительница семейного очага и подвижница в культурном утверждении традиций Дагестана – не та же вершина, обретающая женские черты и сквозь чадру снежного покрова посылающая нам блеск горячих глаз?.. «Так есть мечта – своя вершина, а до неё снегов простор: опять в ручьях поёт долина и в облаках вершин дозор», – пишу я в ответ Расулу Гамзатову в год его столетнего юбилея.

Не так ли и Снегурочка А.Н. Островского – волшебный мираж той самой красоты или скрытого по смыслу притяжения, та загадка неодолимого по своей полноте чувства, которое ведёт, увлекая за собой и даже издалека напоминает нам о чудесах мира земного, подаренного людям Всевышним, чтобы по личному помыслу житейского они не судили о божественном промысле Творца.

Сознавая свой писательский долг, А.Н. Островский повторял, что его задача – служить драматическому искусству: быть его «и Академией, и меценатом, и защитой». В августе 1884 года он писал в «Автобиографической записке»: «Я задыхаюсь и задохнусь без хорошего театра, как рыба без воды! Ясные дни мои прошли, но уж очень долго тянется ночь; хоть бы под конец-то жизни зарю увидеть, и то бы радость великая».

Даль, которая управляла А.Н. Островским – это, конечно, жизнь для родного искусства и СОЗДАНИЕ РУССКОГО ТЕАТРА, достойного России по своему всемирному значению. Таким памятником стал Малый Театр – Дом А.Н. Островского во все времена.

Островский и Гамзатов стали кудесниками народной мудрости, живущей в сознании людей и порой требующей своего воплощения. РАСУЛ ГАМЗАТОВ УВИДЕЛ СВОЮ ВЕРШИНУ и дошёл до неё бесстрашием влюблённого сердца, АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ОСТРОВСКИЙ РАЗГЛЯДЕЛ СВОЮ ДАЛЬ, говорил с миром на русском языке Замоскворечья и Поволжья, оставляя нам в наследство веру в талант и призвание человека, устремлённого в бескрайность мечты, которую губит грубая реальность мирского уклада.

Они сходятся там, за горизонтом творческой вселенной, где даль достигает вершины, а вершина открывает новые дали.

13.06.2023

PS:

Издательство «Известия» ещё в 1974 году выпустило том избранных стихов и поэм Р. Гамзатова, перешагнувшего свой 50-летний юбилей. Привожу слова составителя подарочного издания Вал. Гольцева о верных помощниках и первооткрывателях (переводчиках!) всеми нами любимых стихов Расула Газматовича: «Говоря о поэтической работе Расула Гамзатова следует отметить и заслуги постоянных переводчиков его стихов – поэтов Наума Гребнева и Якова Козловского. Это известные мастера перевода. Они полюбили Дагестан, полюбили его поэзию и много сделали, чтобы она стала известна в мире».