Сводные. Родители

– Добрый вечер, Константин Андреевич. Рустам Тимурович уже ждёт вас.

Прошли по длинному коридору, поднялись на второй этаж. Дверь в кабинет Рустама была гостеприимно открыта.

– Привет, – пожал руку другу, взглядом зацепился за капли крови на полу. – Потерпевшей?

– Привет, Дунай. Да. Минут пять назад в больничку отправил.

– Куда?

– Не переживай, всё замяли. Я её к Бондаренко в клинику пристроил. Мои ребятки ее сопровождают.

– Насколько всё плохо?

– Хер его знает. Пару швов точно наложат. Может, сотряс.

– Что по поводу претензий?

– Баба не промах. Сначала выкручивалась, потом сама озвучила сумму. Лям.

– Нормально, – выгнул бровь. – Надо будет с юристами оформить, что претензий не имеет.

– Дунай, ты в это дело не лезь. Давай так, я уже начал – я и закончу с ней. Ты не отсвечивай.

Выдохнул. Даже некое подобие облегчения почувствовал.

– Завтра с тобой рассчитаюсь.

– Не первый день дружим, одноклассничек. Так что не к спеху, – усмехнулся он.

– Ты знаешь, не люблю в должниках ходить. Моя где?

Рустам кивнул в сторону помещения напротив его кабинета. Молча направился туда. Кулаки сжимал. Позвонками в шее хрустел. Зверел уже на подходе. Последние фитили догорали. Толкнул дверь.

Лиля сидела на красном кожаном диване с самодовольной рожей и заливала в себя Апероль. Увидев меня, растянула губы в улыбке. Ни капли вины в глазах. Только веселье. Захотелось подойти и размазать эту ухмылку по ее размалеванному лицу. Сдержался.

– Ко-о-остик, – протянула она, быстро опрокидывая в себя остатки из бокала. – Любимый, тебя теперь только так и выцепить можно с работы! – хихикнула.

– Ты что натворила, дура? – прорычал, едва сдерживаясь. Сейчас главное – контроль. Но сука, пламени нужен выход. Держался на последних.

– Да ничего особенного, – небрежно пожала плечами и поправила светлые пряди волос. – Немного развлеклась. Ты же знаешь, как мне бывает скучно, когда ты пропадаешь в своих бизнесах-хуизнесах. А тут такая возможность подвернулась. И вообще, она сама виновата. Вот, глянь на мое платье! Эта неуклюжая сука пролила на меня какую-то бурду вонючую.

– Лиля, я тебя в дурку сдам. Чтобы тебя до состояния амебы закололи анксиолитиками. Так, ты хотя бы никому вреда не нанесешь. Понимаешь, чем это могло закончиться? – продавил каждое слово. – А если бы ты ее убила?

– Ну не убила же. Ты слишком преувеличиваешь, – пожала плечами. – Костик, ну я тебя неделями не вижу. До вас, господин Дунаев, не дозвониться, не доискаться, что мне еще было делать? А так… Немного шума и ты сразу примчался.

Лиля встала с дивана, подошла ко мне вплотную, обвила шею и повисла. Запахом перегара душила.

– Ты прекрасно знаешь, что я был в Сочи по работе и вернулся только утром.

– Но не домой. А в свой дурацкий офис. Ненавижу твою работу.

– Хорошо, что ты не жена военного. Пришлось бы куда дольше ждать, – выдал с сарказмом. – Благодаря этому “дурацкому” офису, ты можешь позволить себе вот это, – коснулся массивного колье на ее шее. – И вот это, – поднял руку, демонстрируя кольца и браслет от Cartier. – Путешествия, брендовые тряпки и всю ту хуету, которой ты уже забила наш дом от пола до потолка, – оттолкнул ее от себя, чувствуя отвращение. – Саша, все, можете уезжать, – развернулся и молча вышел из помещения. Услышал за спиной истерические крики Лили. Как-то не лохматило. Направился в зал. За самым крайним столиком на диванах уже развалились Рустам и Леха – его заместитель. Они лениво потягивали виски и о чем-то беседовали. Завалился на соседний диван.

– Как там твоя? – спросил Леха.

– Нормально, – отмахнулся, а про себя добавил: “Совсем с катушек слетела”.

Леха понимающе кивнул и больше не лез под шкуру. Рустам тоже молчал. Да и что тут было сказать. К выпадкам моей жены уже многие привыкли. И дело не в том, что я мало уделял ей внимания. Когда находился дома с Лилей, ей это тоже не нравилось. Мы это уже проходили.

Наверное, дело в нас. Лампочки перегорели. Давно. А привычка быть вместе осталась.

Парни продолжали молчать, понимая, что сейчас лучше не встревать со своими комментариями. Они знали меня давно и видели всякое. Рустам вообще, кажется, заснул, уткнувшись в свой телефон. Леха делал вид, что внимательно изучает меню, хотя он его уже наизусть знал. Не удивился бы, если сам и составлял.

Сделал большой глоток виски. Холодная горечь по пути к желудку согревалась, приятно разбегалась по крови. Легче стало. Положил руку на спинку дивана, повел головой, через пару столиков от нашего заметил небольшую тусовочку дамочек. Кажется, еще одни сорокалетние тигрицы, вышли на охоту. Хмыкнул, уже собирался отвернуться, как одна из них, что сидела ко мне спиной, встала и меня откровенно электричеством пробило. Незнакомка словно русалка плыла в сторону танцпола, а у меня рот не закрывался, тело нагрелось до предела, испариной покрылось, сердце сорвалось и на разгон до максимума.

Не думал, что в сорок два года я буду так близок к инфаркту.

– Дунай, чего завис? – Рустам внимательно наблюдал за моим взглядом и ухмыльнулся. – Эта? Интересный выбор на одну ночь… Может тебе более свежую ягодку предложить?

– Знаешь ее? – спросил его.

– Впервые вижу. Явно не постоянные цыпы, – ответил, просканировав каждую из женщин.

Я встал, подошел к балкончику, моментально нашел ее среди толпы. Она танцевала с бокалом в руке. Незнакомку толпа окружала, а мне казалось, что на всем танцполе она одна. И словно почувствовав на себе мой взгляд, брюнетка подняла на меня глаза. Выдержал всего несколько секунд. Отвернулся и ушел к друзьям.

– Налюбовался? – Леха поиграл бровями. – Дай угадаю, уже решил, что натянешь ее сегодня?

– Таких не натягивают, – ответил на полном серьезе.

– Таких любят, – добавил Рустам, глядя на меня в упор.

– Одну ночь… – отсек, растянув губы в хищной улыбке.

Глава 9. Ночь-бесконечность

Константин (Дунай)

– Я надеюсь, ты не рассчитываешь на то, что у нас будет секс, – незнакомка, оборачивается, смотрит прямо, не дожидается моего ответа и проходит в номер.

– Силовой метод в этом вопросе не мое. Я возьму тебя, только если ты сама этого захочешь, – выдаю с лукавой улыбкой.

По факту не просто рассчитываю, а вижу, словно наяву, как стягиваю это черное платье с ее тела.

– Имя… – вспоминаю, что никаких знакомств. Ухмыляюсь, качая головой. – Помню. Свое не скрываю, я…

– Не надо! – слишком резко отсекает она. – Это лишнее.

Немного склоняю голову, глядя на брюнетку. Кажется, я понимаю ее мотивы. Когда не знаешь данных, не будет соблазна искать человека. Ведь это, что пытаться найти иголку в стоге сена.

– Ты знаешь, мне нравится эта игра – подогревает.

– Что ты имеешь в виду? – брюнетка, стоит у панорамного окна, спиной ко мне.

Идеальная.

Прохожу в номер следом, осматриваюсь. Стандартный люкс в дорогом отеле, ничего особенного, кроме нее. И чем ближе я подхожу к незнакомке, тем больше мои рецепторы забиваются ее ароматом. Интересно, она сама понимает, насколько сильна ее женственность, от которой в яйцах звенит.

– Игра в недосказанность, – отвечаю, пожимая плечами.

Она бросает сумочку на кресло, поворачивается и закусывает губу, словно борется с собой. В серых глазах мелькает что-то похожее на страх, но вместе с ним и интерес. Я ее тоже цепляю, и это факт. Внутренне на цепи себя держу. Не хочу испоганить эту атмосферу.

– Игра… – повторяет она, словно пробует слово на вкус. – Жизнь взрослого мальчика настолько скучна?

– Отчасти, – совершенно спокойно соглашаюсь. – Я в том возрасте, когда сложно чем-то удивить. Кажется, все уже увидел и попробовал.

– Так не бывает, – вновь отворачивается к окну.

Словно хищник, делаю осторожные шаги. Замираю за ее спиной. Кладу руки на плечи, тянусь, чтобы вдохнуть аромат ее нежной кожи.

– Тут ты права, – сдаюсь. – Тебя я еще не пробовал, – шепчу своей незнакомке в волосы, чувствуя, как она вздрагивает и покрывается ковром из мурашек. Представляю, как встают торчком ее вершинки на груди. – Я хочу тебя, – Наконец позволяю себе дегустацию. Касаюсь, веду языком по надплечью, по изгибу, по шее… Целую, слегка втягивая солоноватую кожу, насквозь пропитанную феромонами этой женщины. Пьянею, похлеще, чем от виски.

Она медленно поворачивается, губы приоткрыты, дышит часто.

– Теперь попробовал? – с трудом шепчет.

– Мне этого мало, – отвечаю, отпуская ее плечи и полностью разворачивая к себе. – Критически мало.

Изучаю каждую линию ее лица, каждую родинку. Серые глаза, обрамленные темными, пушистыми ресницами, кажутся застывшими озерами. Губы – спелые вишни, уверен, и ее вершинки похожи на сочные ягоды, манящие и обещающие сладость. Притягиваю брюнетку ближе, наклоняюсь, чтобы коснуться губ. Мелькает мысль, что не позволит этого сделать. Но я уже понимаю, что в любом случае сделаю это. Чуть крепче стискиваю ее в своих руках, отчего она тут же выдает почти неразличимый стон. Кажется, что кровь в венах пузырями идет, оттого и вздулись. Касаюсь. Сначала едва ощутимо, боясь спугнуть, когда не встречаю протестной реакции, действую более настойчиво, требуя ответа.

Она отвечает. Открывается навстречу, позволяя мне углубить поцелуй. Ее руки скользят по моей груди, цепляясь за рубашку. И я понять не могу в попытках оттолкнуть или притянуть меня ближе? Чувствую, как незнакомка дрожит в моих объятиях, и это лишь подстегивает практически звериное желание. Толкаюсь бедрами вперед, чтобы она в полной мере поняла это.

– Ты с ума меня сводишь, – шепчу, заглядывая в ее глаза. Подхватываю на руки и несу к кровати.

– Ты обещал… – выдыхает она.

Сглатываю скопившуюся слюну. Натягиваю невидимую цепь. “Строгий” ошейник больно впивается в шею. Дышать неспособен. Думать неспособен. Одни инстинкты. Сука. Сильнее дергаю цепь.

– Обещал… – соглашаюсь. – Я сказал, что возьму тебя, если сама захочешь, – опускаю брюнетку на кровать, не разрывая зрительного контакта. Она смотрит на меня снизу вверх. Уверен, боится, хоть и пытается скрыть это. Каждое мое прикосновение – электричеством разбегается от пальцев и по всему телу, внутренности все сжимаются спазмом. Нахожу сбоку молнию, медленно тяну вниз. А вот теперь свой страх не прячет. Чувствую, как ее пульс учащается. С силой прижимает руки к груди, удерживая платье. Не могу сдержать улыбку. – Ш-ш-ш, я нежно. Там, где ты проведешь черту – остановлюсь. Но не здесь… сейчас ее нет, – шепчу и рывком стягиваю платье вниз, уставившись на шикарную грудь. Небольшую, аккуратную, с остренькими, темными вершинками.

Растекаюсь лужицей, закипаю, испаряюсь в воздухе. Полностью. Без остатка.

Неторопливо расстегиваю рубашку, смакуя, каждую секунду этой магии момента, сбрасываю ее на пол. Смотрю на свою незнакомку. Она прекрасна. Моя сука. Лишь дурак поморщится от этого слова, сочтя его грубостью или оскорблением.

Тот, кто никогда не испытывал на себе власти женщины, способной одним своим существованием подчинить себе мужчину, не поймет его подлинного смысла.

Моя. На эту ночь. Истинная сука.

Нависаю над ней. Любуюсь. Она смотрит на меня, глаза расширены, вижу в них свое отражение. Хочу, чтобы оно отпечаталось в ее памяти навечно. Заклеймилось. Медленно нагибаюсь, целуя каждый сантиметр ее кожи. От ключиц до живота, от живота до бедер. Вздрагивает, но не отталкивает. Молчит, а я хочу, чтобы стонала, молила о пощаде, сама отдалась мне.

Скольжу руками по гладким бедрам, сжимая и разминая ее фарфоровую кожу. Касаюсь тоненькой резинки трусиков. Напрягается. Поднимаю взгляд, подтягиваюсь и врываюсь в ее губы жадным поцелуем. Отрываюсь, спускаюсь к груди, языком касаюсь вершинки, дую, вновь призывая стайку мурашек на ее теле. Не мучаю долго, сам не способен держаться. Втягиваю остренькую вершинку в рот, мну руками грудь. Стремительно теряю рассудок.

Отрываюсь, ловлю ее глаза в фокус.

– Черты нет, – хриплю рваным голосом. – Иду дальше…

Вновь касаюсь резиночки белья, веду под ней пальцем, прикрыв глаза. Моя сука мелко дрожит, напряжена до состояния камня. Рука замирает, затем плавное, но уверенное движение вниз и пальцы проникают к заветным складочкам, ласкают шелковистую кожу. Влажно. Горячо. Желанно. Она выдыхает сквозь зубы, слегка шипит, подавляя стон. В висках отбойником долбит. Поднимаюсь. Расстегиваю ремень. Снимаю брюки.

Брюнетка, с шумом хватает воздух, дергается, приподнимаясь на локтях, и вскрикивает:

– Черта! Черта!

Рука там и застыла. На резинке боксеров. Взгляд исподлобья. В воздухе белые паутинки электричества между нами летают. В ушах писк стоит.

– Пожалуйста…

– Милая, ты уверена? – с трудом выталкиваю из себя.

– Да. Не надо дальше. Прошу…

– А с этим, что прикажешь делать? – взглядом указываю на каменный стояк.

– Я… не знаю… Вы можете сходить в душ. Холодный.

– М-м-м, – деловито киваю в ответ. – Совет на миллион баксов.

Замолкаем и оба сверлим друг друга взглядом.

В сорок два года я впервые получил отказ. А вот и что-то новенькое подкатило. Она была права. Удивляет.

Разворачиваюсь, подхожу к столику, на котором, оставил свой телефон. Делаю заказ алкоголя в номер. Внутри откровенно сатанею – внешне, просто персидский котик. Вроде мягкий и пушистый, но лицо кирпичом.

– Я в душ. Потом напьемся. Не вздумай свалить.

Глава 10. Покорная девочка

Лидия

Разум твердит: “беги, Лида, беги!”, но с момента, как незнакомец скрылся за дверью ванной комнаты, я и пошевелиться не смею. Сижу послушной собачонкой, жду. В какой-то момент понимаю, что я абсолютно голая. Вскакиваю с постели, и именно в это время, дверь ванной открывается.

Мужчина смотрит на меня оценивающим взглядом. Проводит рукой по лицу, трет подбородок. Сводит брови к переносице.

– Ты осознаешь, насколько красива?

– Спасибо, – брякаю, хватаю платье и прижимаю к груди. Глаза опускаю от стыда. Невыносимо держать на себе его взгляд, который будто кожу слоями снимает.

– Подойди.

– Что? Зачем?

– Я сказал, подойди ко мне, – давит с нажимом.

Совершенно не понимаю себя, но делаю шаг, потом еще один и еще, пока не оказываюсь напротив него. На расстоянии не более полуметра.

Незнакомец протягивает руку, практически невесомо касается моей скулы, ведет вниз. Шея, ключица, грудь… Подходит. Заволакивает руку за спину и притягивает к себе. Все движения мягкие, но сколько же в них опасности. Нутро пробирает от этого человека.

– Не передумала?

Быстро мотаю головой и тут же прижимаюсь к его груди. Прикрываю глаза, слушая монотонный звук биения сердца.

– Как же все по-дурацки… – шепчу.

Раздается стук в дверь номера. Вздрагиваю. И поднимаю пугливый взгляд на мужчину, чьего имени я до сих пор не знаю.

– Наверное, алкоголь принесли.

Он подходит к кровати, берет одеяло, укрывает мои плечи.

– Ложись в постель, я сейчас вернусь.

Забираюсь на кровать, сильнее кутаюсь в одеяло, пытаясь согреться не столько физически, сколько морально. Чувствую себя потерянной.

Незнакомец появляется, закатывая сервировочный столик. На серебристом подносе красуются две бутылки, одна из которых белое вино, покрытая испариной капель, два бокала, нарезка различных сортов сыра и фрукты.

– Выпей немного, – требовательно говорит. Как будто он не оставляет выбора.

Не решаясь, перечить ему, беру дрожащими руками бокал, делаю небольшой глоток. Алкоголь приятно холодит горло и немного успокаивает нервы.

– Спасибо, – говорю совсем тихо, что сама еле себя слышу.

Он отвечает мне молчанием. Только смотрит. Пристально, долго, так, что между нами натягивается невидимая струна, готовая лопнуть от малейшего движения. С ума схожу от неловкости.

Наконец, он делает шаг, скидывает с себя полотенце, которое было обернуто вокруг его бедер. Ложится рядом. Голый, как и я. Спокойный. Уверенный. Так просто. Будто это не странная встреча двух незнакомцев, а обычный вечер влюбленной парочки или супругов, для которых это обыденно.

– Позволишь? – незнакомец забирает из моих рук бокал, делает глоток и прикрывает глаза, возвращает мне обратно.

– Вы злитесь?

– Уже нет. Скорее удивлен. Таких женщин я еще не встречал.

– Которые приходят с незнакомым мужчиной в гостиницу и обламывают его с сексом?

Усмехается.

– На тебя даже сердиться невозможно. Иди ко мне под крылышко, милая.

Делаю глоток вина, ставлю бокал на тумбу и укладываю голову на грудь мужчины. Совершенно чужого для меня, но именно в эту ночь, родного душой.

От жара его тела меня плавит, медленно, приятно. Словно воск свечи таю.

Вновь слушаю, как бьется его сердце. Ровно, спокойно, и это спокойствие постепенно передается мне. Забываю о страхе, о неловкости, о том, что я изменяю мужу… Ведь это тоже измена? Конечно, она.

Возможно, более подлая. Ведь она не физическая, а на каком-то глубинном уровне.

– Хорошо мне с тобой. Вечность бы так провел… – незнакомец, поддевает мой подбородок пальцем и накрывает губы поцелуем.

Мозг тут же рассыпается, как хрупкое стекло, оставив вместо себя только пульсацию крови в висках и горячее покалывание под кожей.

Нежно гладит мои волосы, перебирая пряди пальцами. Больше ничего не говорит. И это молчание сейчас ценнее любых слов. Я закрываю глаза, стараясь запомнить запах его тела, текстуру шероховатой кожи, тепло, исходящее от него. Скоро все это исчезнет…

Словно прочитав мои мысли, сильнее обнимает меня и прижимается губами к макушке.

Не знаю почему, но мне кажется, что он титанически устал. Поднимаю голову, смотрю в его глаза.

– Хотите, я вам сделаю массаж?

Замечаю, что вновь удивила его. Улыбаюсь. Почему-то это приятно. И немного смешно.

– Хочу, – кивает мне.

– Включите какой-нибудь фильм, – передаю ему пульт от телевизора. – Вы будете лежать, а я помогу вам расслабиться. Мне кажется, у вас был сложный день.

– Сложный, – подтверждает он. И в который раз совершенно не стесняясь своей наготы, мужчина встает, наливает еще вина и передает мне, ложится на живот.

А я…

Сама предложила, и сама же вспыхнула пожаром.

Залпом выпиваю весь бокал. Сжимаю рукой горло и зажмуриваюсь, пытаясь унять дрожь. Открываю глаза, делаю глубокий вдох и на выдохе, касаюсь его рельефной спины…

***

Как жаль, что со мной не произошло того, что обычно бывает в кино, когда девушка наутро просыпается после совершенной ошибки и ничего не помнит.

Я помню все.

Перед глазами до сих пор мелькают обрывки того безумства. Наши тела, руки, поцелуи и стоны… Этого было так много… так нереально много…

Он давал мне возможность отказаться. Но я не сопротивлялась. И это, наверное, самое страшное.

Его ладонь легла на мой живот. Горячая, обжигающая. Лежала спокойно, но каждая клеточка моего тела отзывалась дрожью. Пальцы лениво скользнули ниже, к бедру, чуть-чуть задели внутреннюю сторону. Я вздрогнула, тихо всхлипнула, не в силах контролировать этот рефлекс.

Он наклонился ближе. Я чувствовала, как его дыхание касается моей шеи – теплое, тяжелое, пропитанное мужской силой у которой нет осязаемой оболочки.

– Скажи "нет", – прошептал он, едва касаясь губами моей кожи. – И я остановлюсь.

Я прикрыла глаза, закусив до боли губу. Промолчала. А потом отдалась его ласкам, потому что хотела быть потерянной, покоренной, желанной.

Вот так, мой массаж плавно перешел в плотские ласки. Никакого проникновения. Мы не стали единым целым. Но… Мы оба довели друг друга до финиша. И не один раз. Только прикосновениями…

Рука сама тянется вниз. Касаюсь себя. Слегка саднит. Рефлекторно поджимаю губы и мучительно морщусь от жжения. Зацеловал. Затер. Все это кажется сном, но тело предательски помнит каждое прикосновение.

Осторожно поворачиваю голову. Не сон. Незнакомец абсолютно безмятежно и расслабленно спит.

Выбираюсь из-под одеяла, одеваюсь, беру свою сумочку и покидаю номер безымянной гостиницы, мысленно прощаясь с этим мужчиной навсегда…

Глава 11. Две стороны одной монеты

Лидия

Водитель такси, тихонько покачивает головой в такт музыке и беззвучно подпевает, шевеля губами.

Слегка тяну уголок губ, тут же морщусь от легкой, но неприятной боли и отворачиваюсь к окну. Касаюсь сухих губ. Что, если Виталя заметит, поймет, что это не простая обветренность, а истерзанные поцелуями губы? А может, ему и дела не будет, ведь он и сам вчера был с другой женщиной… и до сих пор не ответил мне…

Вспомнив, о своем сообщении, открываю сумочку в поисках телефона. Шарю рукой и вдруг натыкаюсь на листок и связку ключей. Не моих. Достаю, замерев на них взглядом. Просто ключи с маленькой биркой, на которой указан номер квартиры – шестьдесят девять. Сглатываю комок, вставший в горле, и резко вытаскиваю листок.

Обычный лист, сложенный в четыре раза. Разворачиваю, бегу глазами по размашистому почерку.

“Уверен, когда проснусь, тебя уже не будет рядом. Такие уж вы женщины по своей натуре. Ключи от моей квартиры. Я бываю в ней нечасто, но этот месяц буду заезжать ежедневно, после восьми вечера”.

Далее указан адрес и номер телефона. Без имени.

Все внутренности сжимаются до боли, до хруста. Сгибаюсь, обхватывая живот, чувствуя, как меня начинает мутить. Дышу часто.

Какого черта он сделал! Зачем? Я просто хотела забыть об этой ночи и вернуться к своей привычной жизни.

Руки дрожат, комкая злосчастный листок. Шестьдесят девятая квартира, после восьми вечера… Полный абсурд. Я никогда не воспользуюсь этими ключами.

Швыряю их и смятую бумажку обратно в сумку, нахожу телефон. И ошалело смотрю на экран. С десяток сообщений и пропущенных от мужа и дочери.

Дрожащими руками набираю дочь. Мужу звонить боюсь.

– Мама! – кричит Лиза. – Ты где пропала? У нас тут такое! Скорее домой!

– Что случилось? – от голоса дочери сердце мгновенно отрывается и падает в ноги.

– У бабушки вчера инсульт случился! Папа с тетей Олей всю ночь в больнице провели.

– Лиза, ты дома? Папа где?

– Дома… папа пьет… – захлебываясь слезами, выдыхает дочь.

– Скоро буду.

Отключаю звонок, крепко сжимаю в руке телефон. Виталя несколько лет уже не употреблял алкоголь. Надеюсь, не сорвется.

***

Спустя полчаса открываю дверь в квартиру. В нос тут же ударяет запах копченой рыбы. Быстро снимаю обувь, убираю в шкаф плащ. Радуюсь, что в гостиной никого, прохожу и беру со спинки дивана свой халат. Накидываю на себя, чтобы скрыть короткое вечернее платье.

– Где ты была? – Виталя появляется в комнате и смотрит на меня каменным взглядом. – Я вернулся в шесть утра…

– Я… – заикаюсь, стараясь взять себя в руки. – Мы с девочками вчера собрались, немного посидели. Потом у Инги осталась с ночевкой. Виталь, я же писала тебе, почему не ответил? Не позвонил, не сообщил, что с Екатериной Антоновна случилось? Инсульт?

– Не до того было, носился по больнице, то одно, то другое… Потом телефон разрядился, – говорит отводя взгляд.

– Как мама? Нужно ехать в больницу?

– Нет, никуда не надо ехать. Пока без новостей. Сегодня после обеда буду звонить на пост.

Муж поворачивает голову и внимательно смотрит на меня, подходит ближе, обдавая запахом перегара. Распахивает полы халата, облизывается, ведет взглядом вниз…

– Хорошее платье. Забыл, когда видел тебя в чем-то подобном.

– Виталь…

Он запахивает халат обратно, туже, чем требуется.

– Прими душ, от тебя пахнет мужиками, – накрывает ледяным тоном. – Где вы таскались?

– В бар с девочками ходили… потом в клуб. Танцевали, – выдавливаю из себя осипшим голосом. А в голове до боли бьется: “… от тебя пахнет мужиками”. – Марина тебя видела вчера…

Муж резко вздергивает подбородок, смотрит сверху вниз. Тонкими иглами насквозь прошивает.

– Ты ведь не знал заранее, что с мамой такое произойдет… Как ты успел вернуться так быстро?

– На что ты намекаешь?

– Просто спрашиваю. Ответишь?

– Сходи в душ, – бросает он и выходит из гостиной, оставляя меня со множеством трещин. Сдвинусь с места – рассыплюсь.

– Мусь? – Лиза заходит с видом подбитой пташки. – Вы ругались с папой?

– Что? Нет, конечно, – мотаю головой и обнимаю любимую дочь. – Не говори ерунды.

Лиза зарывается в грудь лицом и тихонько всхлипывает.