Любовь в 11 метрах

Молчал он долго. Пока не допил «Фанту». Но я тоже умею выдерживать паузы, делать вид, что не паникую. Все-таки блефу я научилась у него.

– Несмотря на все, что есть в моей жизни, и кем бы я ни был, я всегда помню, что я – твой отец, – сказал он тихо и прошел к двери, а затем обернулся, не дожидаясь ответа, продолжил: – Надеюсь, что ты когда-нибудь это поймешь. Не сиди долго в телефоне, завтра рано вставать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила я.

Я приняла ванну с пеной, натерлась любимыми лосьонами, которые еле уместились в мой чемоданчик, а затем переоделась в свободный бархатный спортивный костюм и легла на кровать. Я продолжала думать о словах папы, но никакие умозаключения в мою голову не шли. Я просто крутила наш диалог в мозгу по несколько раз.

«… кем бы я ни был, я всегда помню, что я – твой отец…»

Он знает, кто он. А я… я знаю, кто есть я? Или люди о таком задумываются, когда их возраст перемахнет хотя бы за четверть века?

Я бросила тоскливый взгляд на мини-бар и поняла, что мне не хочется ни колы, ни чая. Сейчас бы выпить кофе, хорошего кофе. И пусть пора спать, кофе на ночь еще никому не вредил. Если меня спросят, кто это сказал, то отвечу, что я.

В круглосуточном баре внутри отеля я заказала латте с корицей у баристы и уточнила можно ли его унести в номер. Кофе, не баристу, разумеется. Он разрешил.

Я взяла стакан с латте и спустилась с крыльца отеля. Рядом стояла деревянная скамейка, на которую я присела и глубоко вдохнула. Для кого-то воздух здесь пах домом, а для меня сейчас ночными размышлениями.

– Не поздновато для кофе? – раздался голос рядом со мной.

Я обернулась и увидела Доминика. В спортивных светлых серых брюках – матерь божья, их нужно запретить, это же как белые майки без нижнего белья на девчонках – и свободной синей футболке; на бедрах была повязана кофта. Волосы слегка блестели, наверное, он из душа сразу вышел.

– В самый раз, – ответила я и слегка улыбнулась. – Присядешь?

– Конечно. – Доминик опустился рядом со мной и взъерошил волосы. Какая же забавная у него привычка. – На самом деле я бы тоже не отказался от чашечки.

– Так закажи.

– Нельзя, тренер запрещает. Надо завтра быть бодрым и выспавшимся.

– Поэтому я взяла латте, он не такой крепкий. Да и я считаю ерундой то, что кофе нельзя на ночь. Меня оно не спасало в ночи подготовки к экзаменам.

– Тем не менее не буду нарушать запрет.

– Какой хороший мальчик, – усмехнулась я.

– Не совсем. Я уже должен лежать в кровати, а я тут.

– Вау! Тогда ты бунтарь! – иронично сказала я. – Но не переживай, – прошептала я и слегка наклонилась к нему. – Я никому не расскажу твой секрет.

– Правда? – так же шепотом спросил он.

Наши лица были в паре сантиметрах друг от друга, я ощутила приятный запах мужского шампуня и скосила глаза на его волосы, слегка влажные.

– Правда-правда, – кивнула я. – Может быть еще немного бунтарства?

В его глазах застыл немой вопрос, и я придвинула стакан с латте ближе.

– Пара глотков.

– Не слишком много бунтарства на сегодня будет для меня? – спросил он, слегка улыбаясь.

– В самый раз. Давай, он с корицей.

– Хорошо.

Я передала ему стакан, и Доминик сделал два глотка, а затем вернул мне стакан. Я слегка поерзала и села в нормальное положение, то есть немного отодвинулась от него, чтоб между нами была хоть какая-то дистанция.

– Ну как? – спросила я.

– Вкусно.

– Ты согласился потому что он с корицей? Скажи, что да. Корица всегда решает!

– Не поэтому, – ответил он, пристально глядя на меня.

– Ну, возможно ты прав, – пожала я плечами. – Корица не всегда все может решить. Я вообще люблю моккачино17.

– Почему?

– Да так, – я отвела глаза и закусила губу. – Просто вкусно, наверное, потому что я люблю шоколад. А какой кофе любишь ты?

– Флэт уайт.

– Оу! Я такое не пью – слишком крепко для меня, насколько помню, там двойная доза эспрессо. Хотя, теперь я понимаю, почему ты не пьешь его на ночь. Это, и правда, может быть вредно для сна.

– Возможно.

– Можно вопрос?

– Конечно, – пожал он плечами.

– Ты… не ладишь с Камилло?

– Или он не ладит со мной, – ответил Доминик спокойно и свободно. – Впрочем, не только со мной. Я вижу, что у него есть конфликты с ребятами. Просто раз он в команде дольше меня, то его авторитет тоже больше.

– Но он же… – запнулась я, не зная, можно ли мне говорить детали контрактов.

– Собрался уходить? Не переживай, он не держит это в секрете. Но он хорошо играет, за это его можно уважать. Он не лажает, старается, продолжает на поле быть таким игроком, словно будет вечно играть за «Норсвуд». Это хорошее качество для игрока.

– Возможно, да.

– Он тебе нравится? – спросил он, снова пристально посмотрев на меня.

– Нет, – покачала я головой. – С чего ты взял?

– Ты с ним часто общаешься, делаешь селфи.

– Это сложно.

– Расскажи.

– Это будет очень жалко звучать, не хочется, чтоб кто-то узнал обо мне такое.

– Ну… ты сохранишь мой секрет, а я твой, – подмигнул он мне.

– Я в начале года рассталась с парнем, – начала я медленно, а смотрела только в свой кофе, боясь поднять взгляд.

– Сочувствую.

– Спасибо, но я вроде в порядке уже.

– Вроде?

– Была бы в полном, то не творила бы такую ерунду.

– Какую?

Я подняла глаза на Доминика и увидела, что он смотрит на меня совершенно спокойно, с полной готовностью выслушать весь тот бред, который только может вывалить на него девятнадцатилетняя девчонка. В его лице не было ехидства или жалости. Просто желание послушать историю.

– Мы не очень хорошо расстались с бывшим. Точнее, он бросил меня по телефону, я попала в аварию и теперь у меня есть травма ноги. Я бросила юрфак, не доучившись даже один курс и… вот я здесь на восстановлении колена. Я выложила фотку к себе с необычной достопримечательностью и… – я рассказала всю историю переписки со Стефаном, периодически то нервно смеясь, то прикладывая ладонь по очереди к щекам, ощущая, как они горят.

– Он – настоящий мудак, – сказал Доминик. – Даже если бы ты была последней стервой в отношениях, так вести себя может только полный идиот.

– Я знаю. Но… мне захотелось ему показать, что я тут не скучаю, не грущу. И вообще, что у меня все хорошо.

– И ты захотела встречаться с кем-то ему на зло?

– Не встречаться, я не настолько жалкая, чтоб начинать отношения, дабы утереть кому-то нос. Просто создать видимость общения, видимость…

– Того, что ты счастлива, – закончил за меня мысль Доминик.

– Да… не знаю, для кого. Для него или себя, – ответила я еле слышно. – Но мне не очень нравится Камилло, точнее он веселый, но как парня я его не рассматриваю. Я очень глупая?

– Нет, ты – обычная девушка, которой обидно. Только…

– Только что? – спросила я чуть резче, чем хотела бы. Но я ощущала себя очень уязвимой рядом с ним.

– Почему именно Камилло?

– Он – несерьезный.

– Что прости? – Доминик тихонько рассмеялся и покачал головой. – Вот теперь я не понимаю, где логика.

– Его… не жалко, – ляпнула я. – То есть… в том смысле, что для него это тоже все легко. Нет ничего серьезного. Я не боюсь ему разбить сердце или сделать больно, знаю, что не сделаю. И знаю, что у него много поклонниц, и что несколько раз на неделе он точно просыпается не один. Это… флирт, игра. Никто не проиграет, никому не будет больно. Я не влюблюсь в него, а он в меня. Я может и глупая, но не подлая. Я бы не стала использовать человека, которому могу сделать больно.

– Оу… а то я хотел сказать, что я готов подставить свое лицо под удар, точнее под камеру телефона.

– Нет, – покачала я головой. – Ты – хороший человек, таких нельзя использовать. Я в принципе не хотела никого использовать… Это все так ужасно, я запуталась, что мне нужно.

Он долго молчал, а я допила кофе, чтоб хоть как-то занять себя, но он все-таки сказал:

– Похоже тебе нужен хороший друг тут.

– Возможно… не думала об этом.

– Друг нужен всем, а тебе особенно. Если хочешь я… могу быть им. – Он резко покраснел, начал пять взъерошивать свои волосы. – Боже! – он рассмеялся. – Так еще говорят?

– А что не так?

– Я думал это остается в детстве, когда ты подходишь в садике к человеку и говоришь: «Давай дружить».

– Жаль, что это остается в детстве. Было бы проще. С возрастом даже слова «Будешь моей девушкой» почти не говорят. Люди просто становятся кем-то друг другу, а потому пытаются понять кем.

– Тогда будем друзьями? – спросил он.

– А тебя не смущает, что я пыталась флиртовать с придурком, с которым у тебя конфликт?

– Нет, все в порядке. – Он опустил взгляд вниз, осмотрел меня. – Ты замерзла.

Доминик встал и развязал рукава кофты, которая была на нем, а затем накрыл мои плечи. Я сделала глубокий вдох и утонула в ароматах мужского геля для душа, одеколона и еще чего-то.

Майнц больше не пах ночными размышлениями, он был пропитан для меня чем-то теплым и заботливым.

– Спасибо, но ты… у тебя волосы мокрые.

– Уже почти сухие, ерунда.

– Не заболей. Тебе завтра играть. Пойдем во внутрь. Ты, кстати, чего вышел так поздно? – спросила я, вставая со скамейки.

– Просто подышать ночным воздухом.

Доминик проводил меня до номера.

– А где твой номер? – спросила я.

– Здесь же на этаже, по левую сторону. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Я вошла к себе в комнату, уселась на кровать и поняла, что осталась в его кофте, в которую хотелось закутаться поплотнее. А вот окно открыть наоборот побольше, воздух Майнца стал для меня слишком манящим. Как будто в нем появилось что-то особенное.

Подойдя к окну, я оглядела местный парк, деревья, укутанные сумраком и улыбнулась. И одна мысль пронзила меня как стрела. Окна Доминика находятся на противоположной стороне, а значит выходят на крыльцо отеля, где недалеко сидела я. Он вышел, потому что увидел меня?

Я отогнала непрошенную мысль и потрясла головой. Нужно ложиться спать, но кофту его я так и не сняла, оставшись в ней.

Глава 9.

Я всегда делилась с Эвой и Лотте всем, что происходило в моей жизни. Они знали какой вкус жвачки я люблю, ну да, той самой, что должен взять парень перед поцелуем. Подруги знали, какой фильм я готова пересматривать вечно – «Война невест» – были в курсе, что я выливаю полфлакона пены для ванны за один раз, и что когда я надела первый раз стринги, то они так впивались в мою задницу, что я сняла их в школьном туалете, и проходила весь день в брюках без них.

К слову, они знали многое обо мне. Я и никогда не думала, что буду скрывать от них то, что мой новый друг, Доминик, одолжил мне кофту, а я ее не вернула ему, да еще и спала в ней.

Я уже знала, что Лотте будет вопить о том, что я ему нравлюсь, а Эва просто многозначительно молчать. Впервые в жизни мне захотелось оставить какое-то ощущение уюта внутри себя. Не давать ему названий и ярлыков.

А еще я впервые дружила с парнем. То есть я общалась с ними и до этого, но это был либо флирт, либо просто легкое общение. А когда я встречалась со Стефаном, то вообще не особо могла с кем-то общаться.

Сейчас же в моей жизни появился первый друг мужского пола, душевный и искренний. И это ощущение накрывало меня каким-то невообразимым трепетом. Который сильно контрастировал с тем, что я испытывала к Камилло. Со скукой.

– Сегодня я забью гол в честь тебя, – сказал он мне перед тем, как я поднялась в гостевую ложу.

Вот же самоуверенный засранец!

Я успела помахать Доминику и послать ему воздушный поцелуй. Исключительно дружеский. Он широко улыбнулся и пошел в раздевалку. Надеюсь, что поцелуй на удачу сработает, раз уж из-за меня он потерял свой талисман. А футболисты верят в разные знаки.

Кстати, раз мы с ним друзья, надо будет спросить, что там за обертка от жвачки была счастливая.

Игра началась бурно. Я еле успевала смотреть за мячом. Замен игроков было больше, за первый тайм провели уже три. В этот матч тренеры решили, видимо, всех прогнать на поле, посмотреть на игру каждого.

– А почему «Норсвуд» в зеленом? – спросила я у отца. – Разве команда не должна менять домашнюю форму на гостевую?

– Не обязательно. Если не совпадает по цвету с командой, которая играет дома, то можно остаться.

Я кивнула и вернула взгляд к полю. «Майнц 05» в красных футболках смешались с «Норсвудом» в зеленом. Я не замечала, как летело время, как я вставала с места и хлопала, когда мы забивали. Отец бурно кричал: «Дикие коты вперед!». Меня на такое еще не хватало.

Доминика выпустили довольно рано, тренеры поменяли видимо тактику. Мне показалось, что позиция игроков на поле изменилась.

– Они что-то по-другому сделали? – снова обратилась я к отцу.

– Да, Камилло больше в нападении, а Доминик из опорного полузащитника сейчас как нападающий.

Я покивала с умным видом, словно я хорошо уже разбираюсь, но от отца это не укрылось, и он лишь посмеялся.

– Ты когда-нибудь будешь все понимать.

– Нет-нет. Тебе кажется.

Он ничего мне не ответил.

Матч закончился со счетом 1:0 в пользу «Норсвуда».

Я, конечно, радовалась этому. Но еще больше обрадовалась, когда увидела улыбающегося Доминика. И именно к нему подошла после окончания матча, когда мы покидали стадион, и слегка приобняла.

– Ты отлично сыграл, – сказала я. Я может и не сильно разбиралась в футболе, но могла оценить, кто как старался.

– Спасибо.

– Мяу-мяу, кошечка! – голос Камилло становился все громче, а значит он приближался.

– Привет, – улыбнулась я.

– Доминик, – кивнул он ему, смерив того презрительным взглядом.

– Камилло.

– Общаетесь, значит?

– Доминик – мой хороший друг, – сказала я с нажимом.

– Друг? – недоуменно спросил итальянец.

– Да, – ответила я и увидела каким упрямым стал взгляд Доминика.

Тут Камилло расплылся в расслабленной улыбке, видимо, ощутил себя альфа-самцом, у которого нет конкуренции.

– Ну дружите, ребятишки, – слащаво сказал он.

Вот спасибо, засранец! Разрешил! Мне очень хотелось перестать с ним общаться, потому что на меня тут же наплывали воспоминания о запретах и контроле общения от Стефана.

– Мы будем праздновать сегодня в баре отеля, – сказал подошедший к нам Джон. – Приходи.

– Вечеринка? – обрадовалась я, ведь я так давно не была на вечеринках.

– Ну, насколько возможно, – ответил Умар. – Все-таки, нам нельзя много пить. А лучше вообще всем взять по лимонаду.

– Не нуди, кэп! – толкнул его Томас. – Что может быть лучше баварского пива?

– Мы не в Баварии, придурок!

– Но пиво-то тут есть баварское.

– Оно есть и в Лондоне, – ответил Доминик.

Умар засмеялся и потрепал по плечу бедного Томаса.

– В общем, тренеры тоже возможно будут, так что присоединяйся.

– О, – воскликнула я. – Да? Хорошо.

– Это, конечно, дружеский матч, но мы победили. Надо немного отпраздновать! – сказал Камилло и подмигнул мне.

Вечеринка в компании футболистов. Жизнь умеет шутить шутки надо мной!

Они, действительно пили лимонады и другие безалкогольные напитки. Со стаканом светлого пшеничного сидел только Томас, но и то он его растягивал уже в течении часа. Я ощущала себя случайной взрослой, заглянувшей на детский утренник.

Но так было до тех пор, пока не присоединились тренеры, мистер Джонсон – президент клуба, мой отец с Киром, и еще несколько человек.

Я оглянулась на Томаса, который сидел и бормотал что-то про дом и запах родных земель. А еще он усиленно искал глазами двух цыпочек, заглянувших на вечеринку. У него была какая-то мания до большой груди. Когда я его спросила об этом, он вымолвил лишь это:

– Я так лучше ощущаю себя дома.

Не удивлюсь, если до этого он жил в большой сиське. Периодически он пялился на меня, но что-то мне подсказывало, что моего третьего размера было маловато для него. Папа и тренеры обсуждали с ребятами планы, но это было очень абстрактно. Их речи были полны мотивации, вдохновения, а не стратегии. То, что нужно для хорошего вечера. Ведь у нас не тренировка, а вечеринка.

– Фото с чемпионом? – спросил Камилло, подсаживаясь ко мне у барной стойки. Я тяжело вздохнула, но согласилась зачем-то. – Ты подпишешь меня как «Мой чемпион»?

– О неет! – рассмеялась я.

– Почему?

– Мы не на том уровне отношений.

– А на каком мы? – спросил Камилло с излишней задорностью.

– На том, где я иду спать, – ответила я, слезая со стула.

– Кофе? – спросил, только что подошедший к нам, Доминик.

– Кофе на ночь вредно, – Камиллло хмуро посмотрел на него.

– Кофе от друга всегда полезно, – улыбнулась я.

Камилло отхлебнул своего безалкогольного мохито и пожал плечами, а затем посмотрел на меня, а потом на Доминика.

– Интересные у вас вкусы, конечно.

– Ты тоже хочешь кофе? – спросила я, подперев лицо ладошкой.

– Ну, мы же с тобой не друзья, – ответил он и щелкнул меня по носу. Я заметила краем глаза, как ноздри Доминика раздулись, а на лице дернулись желваки.

К нам подошли еще ребята, мы обсуждали игру, шутили про команду Майнца и много смеялись. Камилло больше не лез ко мне. А когда я уходила, то заметила, что к нему стали подходить другие девушки. Он был не против их компании, и я расслабленно улыбнулась.

– Сегодня у нас ты – хорошая девочка? – услышала я, когда дошла до номера, и оглянулась. Доминик пошел за мной до этажа, но сейчас стоял около своего номера.

– А хорошие девочки пьют пиво? – моя бровь поднялась вверх. – Кстати, я не вернула тебе кофту.

– Ерунда, – он потряс головой, а затем взъерошил волосы снова наверх.

– Давай верну. Зайдешь?

Доминик довольно быстро преодолел расстояние от его номера до моего, а затем зашел ко мне. Его взгляд упал на раскрытый чемодан, куда я уже покидала часть бутылочек с пеной для ванны и лосьонов для тела.

– Ты ограбила магазин косметики?

– Нет, просто я – амбассадор вкусных вонючек.

– Вкусных вонючек? – переспросил он.

– Не буду же я тебе рассказывать названия всех этих банок.

– Почему нет? Ведь мы друзья.

Я рассмеялась и села в кресло, подтянула колени к себе и кивнула на кофту, висящую рядом.

– Спасибо тебе.

– Не за что. – Он подошел ко мне, протянул руку и в какой-то момент мне показалось, что он потреплет меня по волосам, но он лишь забрал свою одежду.

– Обращайся, если замерзнешь, – сказал Доминик.

– Хорошо, мой личный согреватель – усмехнулась я, а сердце пропустило удар от своих же слов. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи.

Дверь закрылась, а я обхватила себя руками еще крепче, совершенно не понимая своего состояния.

***

Мы вернулись в Лондон рано утром. Я сходила на процедуры, а затем вернулась домой. Отец дал мне сегодня дополнительный выходной. Я сидела на диване в гостиной и массировала ногу. Миссис Хендерсон сказала, что это полезно.

Я набрала маму и поставила телефон на подставку.

– Как дела, милая? – радостный голос матери всегда действовал на меня успокаивающе или подбадривающе, в зависимости от того, в чем я нуждалась.

– Все хорошо, смотри, я массирую ногу.

– А что это у тебя с глазами?

– А что с ними?

Я резко села и подвинула телефон поближе, и стала рассматривать себя в камеру телефона, при этом показывая маме.

– Что не так, мам?

– Они какие-то необычные.

– Зеленые. Или ты про покрасневшие белки? Хотя вроде не красные. Я просто не выспалась в Майнце.

– Ты влюбилась, Сандра? – спросила она резко, видимо, устав ходить вокруг да около.

Я громко рассмеялась от ее вопроса, а затем резко замолчала.

– Чего? Не говори ерунды.

– Вилем сказал, что к тебе подкатывает какой-то молодой человек. Он достойный?

– Не говори в одном предложении такие слова как «подкатывает», «молодой человек» и «достойный». Пожалуйста.

– И тем не менее. Александра Веерман! Ответь на мой вопрос, сейчас же!

– Мы просто общаемся.

– Твой отец высказал некоторые опасения насчет него…

– И решил, что ты повлияешь на меня, раз он не может? Я еще серьезно поговорю с папой!

– Речь сейчас не о нем, а о молодом человеке, – она увидела мой взгляд и тут же поправилась. – О парне. Футболист?

– Мама, ничего серьезного.

– Так ты хочешь вступить в несерьезные отношения?

Я застонала от бессилия. И как ей объяснить всю ту кашу, что происходила в моей голове и жизни? Если я ей расскажу, она не поймет. Скажет какую-нибудь ерунду вроде: «Плюнь и разотри», «Насри и подотри», «Поправь свою корону и гордо шагай как настоящая королева». У нее имелись фразы на любой вкус.

– Я просто общаюсь, ничего такого. Папа преувеличивает. Что он вообще может знать обо мне? Он столько лет не вспоминал обо мне.

– Ты строго его судишь, Александра. – Опять! Опять она называет меня полным именем. Это не к добру точно! – Он заботился о тебе, несмотря ни на что.

– Где он был, когда мне исполнилось шесть лет? – спросила я.

– Он…

– Подписывал контракт с новым игроком.

– Это был его первый контракт как спортивного директора. И он приехал потом.

– Когда я уже задула все свечи на торте? Знаешь, мне тоже исполнялось шесть лет первый раз. Первый и единственный. Шесть лет бывает раз в жизни! А где он был, когда я первый раз выступала в школьном спектакле. Ты не помнишь? А я помню! Он был на матче!

– Сандра… да, он не идеален. Никто не идеален. Зато помнишь, как у тебя появился Рокет?

Пес услышал свое имя и подбежал к камере, начал вилять хвостом, и я слабо улыбнулась. Старику Рокету было уже больше десяти лет, хоть и вел он себя, как щенок, я видела, что годы берут свое.

– Да, – тихо ответила я.

Конечно, помню… Рождество. Холодный воздух. Я босиком спускалась со второго этажа дома с завязанными глазами. Мне в руки поставили коробку, из которой высунулся мокрый язык и лизнул меня в нос.

Папа часто был в разъездах, и я, обиженная маленькая девочка, в сердцах сказала, чтоб не возвращался без собаки. Так у меня появился Рокет.

Интересно, папа, действительно, думал, что я не пущу его на порог собственного дома, если он не привезет мне мохнатого друга? Не знаю.

– Все чувства нормальны, Сандра, – прервала мои размышления мама. – Но иногда нужно идти дальше. Это как езда на велосипеде: крути педали, чтоб ехать дальше.

– Я знаю, – тихо ответила я, вспомнив, что давно не каталась на велосипеде. – Но ты…

– Обижалась на него. Но это не твои заботы, Сандра. Это отношения мужа и жены, а не ребенка. Я жалею, что ты видела, как я плакала, когда мы развелись.

– Он сделал тебе больно.

– Это было общее решение.

– Ты так злилась на него.

– Я винила его в том, что я бросила свою страну, что он отнял мои лучшие годы. Но он был хорошим мужем и отцом, просто много работал. Кому-то так нормально. Не бери на себя мои чувства, я тоже была молодая, глупая и обиженная.

– Ты сейчас с ним нормально общаешься?

– Без конфликтов.

– Хорошо.

– Сандра, подумай над тем, что я сказала.

– Ладно.

– И не заводи несерьезных отношений, – подытожила мама, а я закатила глаза.

– Спасибо, мама. Я подумаю над этим на досуге. Мне пора.

– Куда? – встрепенулась она.

– Просто по делам. Все, целую, люблю. Пока.

– Пока, милая.

Она отключилась. А я снова откинулась на диван, размышляя, когда я упустила момент, и мама стала нормально отзываться об отце.

– Что будете на обед? – спросила мисс Смит, входя в комнату.

– Без разницы, – подняла я голову.

– Тогда я сделаю мясной пирог.

– Да, спасибо большое!

– Ерунда!

Когда я перееду, пожалуй, буду скучать по ее стряпне. Насчет переезда…

Я оделась и вышла на улицу. Ноги сами меня привели к «Лавке Лонгов».

– Амстердам тут, – объявила я с порога.

Кэссиди улыбнулась, а покупатель, который расплачивался, удивленно поднял брови. Я похлопала ресницами и подошла ближе. Когда покупатель вышел, то я сразу выпалила:

– Ты говорила, что хочешь снять квартиру в этом районе, верно?

– Хочу, но не могу, – пожала она равнодушно плечами. – Я не потяну здесь квартплату. Она здесь охренеть какая большая. У меня знакомые сдают неплохую квартиру недалеко отсюда, тоже в этом районе. Недалеко от стадиона «Хай Форест», но даже их цены я не тяну.

– А если снимать с кем-то? – я склонила голову на бок и прикусила щеку изнутри от волнения.

– Да, я думала об этом. Но я не знаю, кого позвать. Моих школьный друзей, кто остался, не пытаются выгнать из дома.

– Я тоже ищу жилье.

– Я думала, что ты живешь с папой.

– Планирую съезжать.

– Тогда это ахренительные новости! – воскликнула Кэссиди. – Я через неделю готова буду! Это замечательно. Возможно, я договорюсь со знакомыми, и они еще сбавят цену.