скачать книгу бесплатно
…Вот они в вертолете вдоль бортов на откидных сиденьях, плотно-плотно, плечо к плечу. Все отправляющиеся перед вылетом улыбались ей, кто как мог, пытаясь привлечь внимание. Как есть тетерева на току. Один, тот самый кареглазый брюнет, при посадке подсел справа, нарочито плотно прижимаясь плечом:
– Милая девушка, теперь я так спокоен, что вы летите вместе с нами!
– Это еще почему? – откровенно удивилась она.
– Вы только представьте себе! – с театральным пафосом, нарочно витиевато начал наговаривать сосед, – Вот, прилетим мы вместе с вами на место дислокации. И, если вдруг в тяжелом и яростном бою коварная и безжалостная вражеская пуля неожиданно настигнет меня, и я упаду на острые камни, обливаясь горячей алой кровью, и жизнь моя будет висеть на волоске.… Вот тут, как ангел небесный, появляетесь Вы, и, применив все ваше профессиональное умение, облегчаете мое тяжкое состояние. Вы ведь придете мне на помощь? Пообещайте, что поможете со всем умением и старанием!
Ольга улыбалась, а про себя думала:
– Да я, честно, не знаю, как вам такое и обещать. Я – снайпер, вообще-то.
При таком расположении сидений иллюминаторы сзади, за спиной. И, чтоб посмотреть, куда хоть летим, шею вывернуть надо нереально круто. Соседей рассматривать вроде как-то неудобно, если только очень быстро и вскользь. Поэтому взгляд перед собой. Вот, пересчитывать стежки на своих штанах, это сколько угодно. Или уже грязные носки своих «почти берцев» разглядывать. Все разговоры сами собой быстро увяли после взлета. Шумно очень. Замкнутое пространство вскоре заполнило такое амбре жутчайшего перегара от тех самых, ранее лежавших контрактников, что хотелось перестать дышать. От слова совсем. Они сидели как раз напротив, все четверо. В очень скверном состоянии сидели, один и вовсе даже без рюкзака. И где только сумел просрать? С собой только оружие и полученное снаряжение.
Зато слева от Ольги сидел тот самый парнишка-срочник. Она не отпустила, придержала перед посадкой за руку. И тихонечко его рассматривала. Невысокий, одного роста со своей попутчицей, с приятными чертами бледного лица и резко выделяющимися на нем темными бархатными глазами в настоящих опахалах пушистых ресниц. Губы его почти постоянно беззвучно шевелились, отрешенный взгляд где-то блуждал. Похоже, он молился, а может быть, про себя радовался, что его не отправили куда ни будь в другую часть. Позывной у парнишки короткий и странный – Кристи. И военная форма шла ему, как корове седло.
Кристи, был благодарен Ольге за то, что теперь она защищала его, не давая никому обижать. А обижали его на службе почитай что все. Били не так чтобы часто, но потешались, как хотели постоянно. И все за его неутолимую привычку к чтению. Он и кличку свою, позднее ставшую позывным, получил еще в учебке, за книгу. Читал после отбоя под одеялом с фонариком случайно подобранный у мусорки грязный томик с оторванной обложкой. Когда чтеца подняли жестоким пинком и спросили, что же такое он читает, молодой боец честно ответил:
– Агату Кристи.
Взвод грянул хохотом. С того и пошло.
Так, в июне, сразу после выпускного, начался для коренного петербуржца Прилуцкого Валерия Геннадьевича вроде бы ничем не заслуженный ад, плавно перешедший от кошмара учебки до вот этого перелета на войну. И единственной защитой теперь – незнакомая светленькая девушка.
8
"Вертушка" пошла на снижение. До иллюминатора Ольга все же добралась. Предгорье. Внизу в окружении садов, большое и почти не разрушенное селение.
– Эжи-юрт. – Громко объявил кто-то.
Примерно в километре южнее от него находился бывший пионерский лагерь, занятый теперь военными.
И опять только вспышки памяти короткими «а потом…»
…А потом… они выгружаются и строятся. Слева местные военные быстро, но бережно несут к вертолету носилки. Одни, вторые…четвертые… Яркие свежие бинты, кое-где с алыми пятнами. У парня на вторых носилках закрывающего локтем лицо, одной ноги нет почти по колено. И высокая полная женщина средних лет в белом халате и надетой поверх него камуфляжной зимней куртке с воротником из искусственного меха. Она хлопотала, что-то говорила, регулировала очередность. И периодически оглядывалась по сторонам и назад, словно кого-то давно уже искала среди солдат и не находила.
Всем вновь прибывшим стало как-то не по себе. А потом к вертолету пронесли еще трое носилок. И лежащие на них были плотно, с головой замотаны в плащпалатки, и тоже с темными расплывающимися пятнами. Тут Кристи и вовсе позеленел. Даже икнул. А Ольгу передернуло от ледяного озноба. Вот. Так. Одни сюда, другие отсюда. Здравствуй, реальность.
…А потом эта женщина-врач что-то возбужденно втолковывала одному из командиров, щуплому, седому, едва ли не меньше ее ростом.
А впереди – мешки. Первое, что в глаза бросилось. Много. В несколько длинных рядов наложенных друг на друга стенкой, слева и справа от КПП. Судя по неровностям – с камнями. Линия обороны. Здесь уже все всерьез.
***
Ротный, майор Федорчук, неофициально – дядя Федор, смотрел на взлетающий вертолет, когда его остановила врач – Ирина Александровна. Ее монументальную фигуру в белоснежном халате и такой же шапочке ни с кем спутать невозможно. Она была из вольнонаемных и, поэтому обращались к ней сугубо по-штатски. Ирина Александровна тоже называла всех по имени, иногда добавляя отчество, (это для старшего командного состава) и неисправимо путалась в званиях. Совсем не признавала никаких ограничений в области своей врачебной деятельности и могла, если требовалось, жестко отчитать любого, хоть генерала. Но врач она была от Бога, ее все любили и уважали.
– Мне поговорить с вами нужно… э-э… Петр Макарович.
– Да, пожалуйста, Ирина Александровна.
– Я знаю, есть армейская дисциплина или что там еще… Пожалуйста, повлияйте, как-нибудь на вашего разведчика, на Кирилла Разгонкина.
– Что он еще натворил?
– Да вы же знаете, он простудился, еще полтора месяца назад. Двусторонняя пневмония. Вылечиться он вылечился, но в результате – осложнение на сердце. Его нужно эвакуировать и немедленно комиссовать. Он просто уже не в состоянии выполнять ту физическую нагрузку, какая приходится на ваших разведчиков. Он просто задохнется, ляжет и элементарно умрет от сердечно-сосудистой недостаточности на первом же марш-броске. Но каждый раз, как только приходит транспорт, чтоб отправить раненых в госпиталь, он прячется. Он просто исчезает и все. А потом появляется. Может быть хоть вы, как командир, сможете ему хоть что-то доказать. Мне он твердит лишь одно: я свою часть не брошу, ребят не оставлю. Вот и сегодня он к вертолету не явился. А я уже документы сопроводительные подготовила.
– Разгонкин – отличный боец. И я его вполне понимаю. Отправляться в госпиталь, даже не по ранению, а из-за какой-то болезни для разведчика просто унизительно.
– Не из-за какой-то болезни, а всерьез грозящей его жизни!
– Хорошо. Я поговорю с ним, хотя положительных результатов и не гарантирую.
– Вы тоже в штаб идете?
…А потом… Они, навьюченные, с оружием, в разгрузках и касках, стояли в строю. И напротив местное начальство. Дв ое.
…А потом… один из них, смуглый такой, полноватый, скомандовал:
– Механики, трактористы, водители! Два шага вперед.
Строй дрогнул. Из срочников вышли двое. Из контрактников – пятеро, причем двое из тех самых неопохмеленных опойков.
…А потом… к их, вновь сомкнувшемуся строю, подошли еще двое. Та самая женщина-врач, она почти не задержалась, пошла прочь, и еще один командир, тот самый. Худощавый, уже в годах, в застиранной, выгоревшей форме. Стриженный седым ежиком. Ольга выцепила его взглядом, почему-то смутно знакомого. ( Точно, я его где-то видела. Но где?) И все пыталась безуспешно вспомнить. А тот самый подошедший внимательно так, оценивающе, осмотрел пополнение. И скомандовал:
– По порядку номеров рассчитайсь!
Первый…второй…
Кристи звонко выдал:
– Двенадцатый.
– Тринадцатый! – не отстала она. Горло перехватило. Хотелось прокашляться, поэтому прозвучало это вовсе хрипло.
Отсчитались все.
С минуту оценивающая пауза. И потом приказ:
– Первый, второй, пятый, седьмой девятый, десятый, тринадцатый … и дальше по строю …два шага вперед.
Ольга поняла, что она сейчас уйдет, а Кристи останется. Без нее. И, шагнув по команде, сгребла Кристи за предплечье, резко выдернув за собой. И увидела, как дрогнула, вскидываясь, бровь командира.
( Майор? Вроде майор. Одна звездочка и большая. Да! Точно. И он ничего не сказал в ответ на ее несанкционированное действие. И ничего не предпринял.)
…И следующей вспышкой как подошел к нему еще один военный похожий то ли на башкира, то ли на татарина с бумагой в руках и что-то показал пальцем в нижней части листа. И еще большее, теперь неприкрытое удивление на лице майора. И чуть прищуренный изучающий взгляд вдоль теперь уже трех шеренг.
Ольга уже поняла, кого он искал и не нашел с первого взгляда. Еще бы нашел! Каска по брови и воротник свитера до верхней губы. Набитая магазинами разгрузка. Ростом она в строю не самая мелкая. Мальчишки-срочники все как минимум на четыре года моложе ее. Многие весьма субтильны. Она судорожно попыталась сглотнуть. Во рту сразу стало вовсе пустынно-сухо. Еще до того как грозно прозвучала ее фамилия.
– Ларионова!
– Я!
– Выйти из строя!
И она шагнула вперед, не опуская вызывающе-дерзкого взгляда.
Все пока шло хорошо. Теперь только достойно предстать перед местным начальством.
…А потом… она стояла перед этим самым командиром в помещении штаба. Та самая женщина-врач тоже была тут. Сидела у соседнего стола и что-то диктовала с листа худенькому мелкому парнишке за компьютером. Он быстро щелкал клавиатурой, набирая текст.
– Ирина, Александровна, – позвали ее. – Отвлекитесь, пожалуйста. Тут пополнение прибыло и, кажется, к вам.
Внушительных размеров дама лет сорока пяти, облаченная в тщательно отглаженный халат, с фонендоскопом на шее, спрятанным в левый нагрудный кармашек, подошла, рассмотрела сначала Ольгу, затем ее документы.
– Я что-то не помню, чтоб посылала заявку на санитарок. У меня все укомплектовано.
– В Моздоке, наверное, перепутали. Куда ее теперь девать? Разве секретаршей… Печатать на компьютере умеешь?
– Д-да… э… ум…, – Ольга растерянно пытаясь вспомнить звание вопрошающего. Невысокий плотноватый темноволосый офицер с большими залысинами. (Четыре звездочки – это капитан? Блин!)
– Да, товарищ капитан! (Не засмеялся. Не выругал. Значит, угадала. Ведь учила же звания! И надо же было так мозги перемкнуть! Спокойно!)
А взгляд круглых, мышиных, глубоко посаженных глаз у этого командира весьма неприятный. Сальный какой-то и липнущий.
Похоже, пришло время оборваться ее прочной, но такой тоненькой ниточке затяжного везения. Ее везения! И так больше двух суток везло. Что теперь? (Это, наверное, от того, что порядковый номер в строю получился тринадцатый? Или не номер виноват, а еще что-то…?)
И опять тот командир, что вызвал ее из строя. Вот, ведь до чего сама себя запугала. Сначала взгляд на погоны, потом на ежик седых волос, а потом уже в обветренное лицо. Я его точно где-то видела! И когда, тоже вспышкой, вспомнила, вдруг заморгала часто-часто и улыбнулась радостно, во все тридцать два зуба.
А майор держал в руках ее документы и не на шутку злился:
– Совсем свихнулись. Мало, мальчишек необстрелянных привезли, так еще и девчонку прислали. Куда ее теперь? Обратно отправлять? Мне сейчас снайперы позарез нужны, радисты, саперы, а шлют неизвестно кого!
И Ольга поняла. Вот он, момент. Отчаянно глядя в глаза майору, она звонко и четко выпалила:
– Товарищ майор, возьмите меня снайпером!
Возмутились одновременно все присутствующие:
– Да ты с ума сошла! Видано ли дело. Где ты девок-снайперов видела? Это тебе не посуду мыть и не повязки крутить.
– Я умею… Товарищ майор, я, действительно, умею стрелять.
– Мало только стрелять. Много других тонкостей. Для этого специальные курсы есть, бойцов полгода обучают.
– Я все умею. На самом деле.
– И перестань, наконец, скалиться! Чему ты лыбишься, как майская роза?
– Товарищ майор, Вы меня совсем не узнали?
– Нет. – Но еще раз очень внимательно, изучающе, посмотрел ей в лицо. И немного усомнился: А должен? Мы где-то могли встречаться?
– Ну, как же! Вы к нам приезжали! Год назад.
– К вам?
– Ну, да! К другу вашему, Виктору Андреевичу. В Придольск. Вы еще вместе с ним в Афганистане … были (ой, как правильно нужно было сказать: служили? Воевали?) Вы у нас в клубе военно-патриотическом выступали, в спортзале. Вы еще тогда рассказывали про Баграм. И про Кандагар. Про душманов. Как колонны шли. И про Грозный в девяносто пятом. И про тот бой, когда Виктора Андреевича ранило. Помните?
Что-то он смутно вспоминал. Виктор тогда насел, уговорил. И он, действительно, рассказывал, глядя в восторженные лица парнишек, сидящих перед ним на спортивных скамейках и просто на матах. А девушки? Кажется, были две или три, в сторонке.
А девчонка наступала.
– Помните, вы еще фотографии показывали? Вы там около БТРа с Виктором Андреевичем фотографировались с осликом маленьким. И Вы еще тогда пожелание высказали, чтоб Виктор Андреевич Вам хороших снайперов подготовил. Он Вам обещал тогда. Он хорошо меня учил! Я все умею, что должен уметь снайпер. Я не полгода, я четыре года к нему на секцию ходила. Да Вы сами спросите у него. Позвоните! Я номер скажу. У Вас должен же быть спутниковый телефон? Позвоните! Он подтвердит. Он знает, что я сюда поехала. Только не знает, что в Вашу часть. Он сам меня собирал. Он даже мне "лохматочку" отдал, которую мы все вместе к соревнованиям шили.
– Чего отдал? – Не понял тот самый капитан с залысинами, впервые после Ольгиного скороговорочного напора подавший голос.
– Лохматочку. – повернула к нему голову девушка – Ну, снайперский костюм маскировочный. Что-то среднее между Лешим и Кикиморой. Самошивка, конечно, но хороший.
– Где это видано! Да вся Чечня смеяться будет. Девка-снайпер.
– Неизвестно еще кто будет смеяться. А кому и плакать придется. Мне все равно, что в военном билете записано будет. Пусть что угодно, хоть санинструктор, хоть секретарша… а на самом деле меня снайпером возьмите. Я хорошо стреляю! И я сильная. Я кроссы хорошо бегаю. Проверьте! Чего впустую ругаться? Проверьте меня, пожалуйста!
Майор хмыкнул, внимательно прищурился.
– Антабка – это что за зверь?
– Так, крепежка это. Для ремня на оружии: на винтовке, на автомате… – уверенно и быстро, ничуть не запинаясь, ответила она.
– Сколько вентиляционных отверстий на ствольных накладках СВД?
– Шесть. То есть, по шесть с каждой стороны.
– Кто калибром круче: весло или укорот?
– А… так нечестно. Вопрос не совсем корректный.
– Что значит не корректный?
– Так, тут однозначного ответа не получится. Вы не назвали конкретную модель «укорота».
– А должен был?
Но Ольга уже не боялась. Нисколько! Она вновь стала спокойна и уверена в себе. Она знала все это, что спрашивали. Пока знала.
– Если хотите получить конкретный ответ, вопрос должен быть конкретным.
– Ответь, как знаешь.
– Так… одинаково тогда – 7,62 и у СВД и, допустим, у АКМС. А если «ксюху» взять – 74у, там другой калибр получается, меньше – 5,45. А они все укороченные.
