Возвращение Явленной

– Если это действительно Явленная, то вы очень рискуете. Ее могут украсть, и тогда она уже пропадет навсегда.

– Возможно… Но надеюсь, что этого не произойдет.

Они прошли в соседнюю комнату – большую и светлую, с огромными окнами во всю стену. Икона, вложенная в простой, без излишеств, черный киот, стояла на старинном комоде с мраморной столешницей итальянской работы, фасад которого украшал изысканный маркетри[56] с флоральным узором.

Перекрестившись, владыка подошел к иконе и долго всматривался в изображение. Наконец, он повернулся к хозяйке и, не стесняясь накативших чувств, утер тыльной стороной ладони выступившую слезу, после чего признался:

– Мне посчастливилось видеть Явленную. Правда, это было давно. Я тогда был еще неразумным ребенком. Но я и сейчас держу перед глазами ее пресветлый образ. Это она. Отыскалась… Намучилась, бедная. Сколько же вы за нее желаете, мисс Митчелл-Хеджес?

– Я предлагаю вам вполне приемлемую цену. Оклад очень дорогой, весь усыпан драгоценными камнями, причем очень крупными, большинство из них бриллианты. Я продаю икону по цене оклада.

– И сколько стоит оклад? – осторожно поинтересовался владыка.

– Полмиллиона долларов.

– Вот как… – в задумчивости протянул епископ. – Боюсь, наша скромная церковь не располагает столь внушительной суммой. Мы находимся в изгнании и существуем за счет пожертвований… В Советском Союзе наша церковь существует в подполье. А в Америке у нас небольшой приход, мы только-только становимся на ноги. Вот если бы вы надумали передать нам икону в дар… Она позволила бы нам увеличить приход, а верующим – укрепить пошатнувшуюся веру в Бога. Да что там лукавить, нам удалось бы повысить и свой авторитет среди других церквей! Что вы думаете об этом? – сказал иерарх и осекся, натолкнувшись на холодный взгляд Анны.

– Эта очень дорогая икона. Я не могу пожертвовать ее вашей церкви. Мой отец приобрел ее за большие деньги.

– Что тут сказать… Очень жаль. А где до этого находилась Чудотворная икона?

– В замке Фарли, – охотно ответила хозяйка.

– Лучшего хранилища для такой иконы не найти. А здесь… – обвел он взглядом комнату, – хоть и красиво, но очень ненадежно.

– Значит, вы не можете собрать такие деньги…

– Есть один выход, – призадумавшись ответил епископ. – Только не знаю, согласитесь ли вы? Вы могли бы при содействии нашей церкви показывать Чудотворную Казанскую икону по всему миру за деньги. Тут двойная польза: люди увидели бы Чудотворную икону, а вы набрали бы желаемую сумму.

– И откуда вы бы начали такой тур?

– Например, можно начать с Шанхая. Там до сих пор очень большая русская диаспора.

Глава 10

1961 год. Февраль

Сколько стоит икона

День не задался. С утра на Версаль навалился тяжелый туман. Ближе к полудню он поплыл какими-то клочками, как если бы кто-то неведомый в сердцах разодрал его на части и разбросал по сторонам. Через просветлевшую мглу пробились размазанные силуэты близстоящих зданий, лестницей устремившихся к небу. Вскоре через плотные облака пробилось солнце. Поначалу оно застряло где-то в густых кронах столетних деревьев, а потом, словно освободившись из тенет, неспешно и спокойно пошло к зениту. От земли потянулись струйки пара, рассеиваясь в воздухе, разгоняемые порывами ветра. Однако сырость не ушла. В доме становилось все более зябко.

Архиепископ Иоанн надел сандалии на голые ступни и вышел из своей небольшой комнатки во двор кадетского корпуса; отобрав из поленницы несколько полешек, вернулся в свои покои. Девять лет назад он переехал из Медона в Версаль, и с тех пор жил при епархиальном управлении, разместившегося в здании русского кадетского корпуса имени Николая II[57].

Печь радостно гудела и с аппетитом пощелкивала разгорающимися щепками, потом сложенные поленья полыхнули все разом, отбрасывая багровые блики через щели прикрытой дверцы. Комната понемногу наполнялась теплом. Архиепископ протянул ладони к печи, некоторое время отогревал застывшие ладони, а потом, присев возле печи, поднял с пола газету «Нью-Йорк Тайме», предназначенную для розжига. Развернув ее, он не без удивления прочитал небольшую заметку о том, что летом нынешнего года Казанская икона Божьей Матери прибывает в Гонконг по приглашению администрации Шанхая.

Одиннадцать лет назад ему довелось служить Шанхайским архиепископом и управлять приходом Русской православной церкви заграницей в Китае. Все последующие годы он очень внимательно следил за церковной жизнью, происходящей в местах его прежней службы, не переставал делать этого и сейчас, а потому к прочитанному отнесся серьезно. В газете сообщалось о том, что выставляться будет именно Обретенная Казанская икона Божьей Матери, пропавшая в 1904 году из Казанского Богородицкого монастыря. Если дело обстоит именно так, как сообщается в газете, то кому икона принадлежит в настоящее время, и кто организовывает выезд Чудотворной иконы в Харбин?

Недолго думая Иоанн позвонил распорядителю предстоящей выставки и, представившись, поинтересовался, кто владеет иконой Казанской иконой Божьей Матери.

На том конце провода осторожно поинтересовались:

– А кто спрашивает?

– Архиепископ Западноевропейский Иоанн.

– А не вы во время войны были архиепископом Шанхайским? – продолжал осторожно допытываться незнакомый голос.

– Так и есть, – ответил Иоанн, – я прослужил в Китае с тридцать четвертого по пятидесятый год. Так кто хозяин иконы, любезнейший? – стараясь не раздражаться, настаивал на своем архиепископ.

– Вы даже не представляете, как я рад слышать вас, владыка! – раздался в трубку восторженный голос. – Как бы мне хотелось обнять вас, святой вы человек!

– Кто вы? Мы знакомы? – удивленно спросил Иоанн Западноевропейский.

– Конечно! Я же из сиротского приюта, который вы взяли под свою опеку! В сорок четвертом вы подобрали меня, голодного, на улице. В сорок третьем китайские власти издали указ о мобилизации женщин, мама ушла… Больше мы ее не видели. А нас у матери было трое. Два старших брата так и сгинули неизвестно где, а вы меня едва живого подобрали, а потом у себя в приюте выходили. Нас таких несчастных ребятишек было тогда более ста человек. До сих пор удивляюсь, как вам удавалось всех нас прокормить. А ведь в то время вам самим было нечего есть. Помню, однажды кухарка стала вас ругать за то, что вы еще детей привели, мол, теперь другим меньше достанется. Вы тогда у нее спросили: в чем мы нуждаемся больше всего? Она ответила: на худой конец, овсянки бы достать, а то с утра детей кормить будет нечем. Тогда вы встали на колени и стали перед иконами молиться, чтобы Бог прислал овсянки, да помнится, так громко вы молились, что соседи на вас жаловаться стали, а утром хозяйку разбудил стук в дверь. Пришел какой-то англичанин, представился сотрудником зерновой компании и сообщил, что у них имеются остатки овсяной крупы, и он хотел бы передать ее детям. Помнится, вы даже не удивились, когда они стали мешки заносить. Вы тогда снова встали на колени перед образами и снова вознесли молитву, но уже благодарственную…

– Как тебя звать, отрок?

– Николой меня зовут. Никола Залесский. Помните меня? – с надеждой прозвучал далекий голос.

– Извини меня, не помню. Много вас тогда было. А потом, столько лет уже прошло… К сожалению, не всех удалось сберечь. Каждый день молюсь за них.

– А что вы хотели, владыка?

– Я вот что хотел спросить… Кому принадлежит Чудотворная икона Казанской Божьей Матери, и кто выставляет ее на экспозицию?

– Иконой владеет англичанка мисс Анна Митчелл-Хеджес. А выставляет икону Русинская грекокатолическая церковь с правом выкупа. Уже несколько дней поступают пожертвования. Как только наберется нужная сумма, образ перейдет во владение этой церкви.

– Сколько стоит икона? – взволновался владыка.

– Хозяйка запросила за нее пятьсот тысяч долларов.

– Вы можете подсказать мне ее адрес?

– Конечно, – охотно отозвался бывший воспитанник. – Записывайте. – Продиктовав адрес, он взмолился: – Владыка, может, у вас найдется время приехать к нам. Здесь очень много русских людей, никто вас не забывает и всегда вспоминают добрым словом. Нам бы очень хотелось вас увидеть.

– Вот разгребу все свои дела… Даст Бог, приеду, – пообещал архиепископ.

Глава 11

1962 год. Март

Выгодное предложение

Через два месяца после начала выставки Анне позвонил епископ Николе и сообщил о том, что собрать в Китае пятьсот тысяч долларов пока не удается (несмотря на значительную колонию православных, осевших по городам и весям страны после Гражданской войны), и если благотворенья будут и далее столь скудны, то он вынужден будет отказаться от заманчивой идеи приобрести Чудотворную икону Богородицы для Русинской грекокатолической церкви.

Так неудачно закончилась первая попытка продать икону.

После завершения тура по Китаю икона вернулась в Англию в бронированном сейфе и под присмотром монахов. Анна тут же поместила икону в HSBC Bank[58] – один из крупнейших финансовых конгломератов планеты, имевший почти столетнюю историю. Банк идеально подходил для хранения предметов искусств, поскольку имел помещения, специально оснащенные для крупногабаритных предметов.

Оставалось только дождаться покупателя, который будет в состоянии выложить за икону серьезную сумму, а в том, что такой покупатель вскоре появится, Анна Митчелл-Хеджес не сомневалась.

Находясь во Франции, архиепископ Иоанн Шанхайский ревностно наблюдал за тем, как происходит сбор средств на выкуп иконы из частных рук. В Шанхай приехали православные со всего Китая, они выстраивались в длинные многочасовые очереди, чтобы несколько мгновений постоять перед ее Чудотворным образом и уйти с выставки просветленными. К его немалому удивлению, средств было собрано немного, и того, что удалось наскрести, едва хватало, чтобы покрыть расходы, связанные с транспортировкой Чудотворной и ее охраной.

А потом в одной из английских газет промелькнуло сообщение о том, что Казанская икона Божьей Матери вернулась в Лондон и хранится в одном из банков Англии.

Все последующие месяцы архиепископа Иоанна не покидала мысль позвонить мисс Митчелл-Хеджес и поговорить с ней о передаче Чудотворной иконы Русской православной церкви заграницей. Но, понимая, что у церкви вряд ли отыщутся такие средства, он каждый раз откладывал звонок, втайне надеясь, что не найдется человека, который захотел бы перекупить икону.

В 1962 году в судьбе Иоанна Шанхайского произошли значительные перемены – Зарубежный Синод поручил ему возглавить Сан-Францисскую епархию, наказав, чтобы он возобновил строительство кафедрального собора в Сан-Франциско, замороженное несколько лет назад.

С переездом архиепископа Иоанна в США жизнь в епархии забурлила, приобрела второе дыхание, значительно расширилась паства, и на строительство храма отыскались немалые пожертвования. Строительство двигалось к завершению. Для столь значимого собора полагалась Чудотворная икона, которая не только украсит храм, но и сумеет привлечь новых верующих.

А почему бы не привезти в строящийся храм Казанскую икону Божьей Матери?.. После некоторых раздумий архиепископ Иоанн Западно-Американский и Сан-Францисский поднял телефонную трубку…

Непогода застала Анну Митчелл-Хеджес на полпути к дому. Пространство рассекали косые росчерки дождя. Спрятавшись под навесом автобусной остановки, она посматривала на сильные струи, которые, казалось, задались целью расколотить булыжную мостовую в щебень. Дождь то набирал силу, то вдруг неожиданно стихал. Когда он спотыкался обо что-то невидимое, спрятанное где-то там наверху, в серой мгле, то в небе появлялись голубые прорехи, дававшие надежду на скорое окончание ливня. Но потом, по причине, известной только самому дождю, он начинал вновь лупить с неуемной силой по крышам, автомобилям, мостовым, словно намеревался истребить все вокруг. Однако, осознав, что поставленная задача ему не под силу, дождь, наконец, ослабел и вскоре затих.

Некоторое время Анна еще стояла под козырьком, ожидая подвоха. Но серая мгла поблекла и раздвинулась, образовав над головой огромную голубую прореху. Митчелл-Хеджес поняла, что на сегодня для проливного дождя занавес задернут, запас воды исчерпан, и бодро зашагала по лужам к дому. Трава, изрядно побитая струями, отяжелевшая от воды, сверкала всеми оттенками изумрудно-зеленого, по краям дороги, звонко журча, стремительно бежали ручьи.

Распахнув дверь в квартиру, Анна услышала телефонный звонок. Она подняла трубку:

– Слушаю.

– Извините, мне бы хотелось поговорить с Анной Митчелл-Хеджес, – прозвучал мужской голос.

– Я слушаю, – ответила Анна. – С кем я говорю?

– Это архиепископ Иоанн Сан-Францисский.

– Как к вам обращаться?

– Можете называть меня владыка.

– У вас какое-то дело ко мне, владыка? – насторожилась Анна.

– Да… Весьма деликатного свойства. Я бы хотел у вас спросить, принадлежит ли вам по-прежнему Чудотворная Казанская икона?

– Да.

– Сколько вы хотите получить за икону, мы попытались бы собрать нужную сумму, а заодно убедили бы нашу паству в том, что Явленная Казанская икона Божьей Матери никуда не пропала.

– И как именно вы будете собирать эти деньги?

– Мы могли бы выставлять ее в храмах Сан-Франциско.

– Вам известно, что такая попытка уже предпринималась?

– Мне об этом хорошо известно. Но в Шанхае не такая большая паства. Сан-Франциско – очень большой город, в нем живет немало православных, я уверен, что они нас поддержат и помогут в сборе средств.

– А где вы собираетесь хранить столь ценную икону?

– За ее сохранность вы можете не беспокоиться, она будет храниться в подземном сейфе «Sutter-Stockton office» банка Калифорнии, одного из самых надежных Америке.

– Неожиданное предложение, – в задумчивости протянула Анна. – Я пока не готова на него ответить.

– Понимаю вас. Вы должны все обдумать. Когда можно будет с вами снова связаться?

– Давайте вернемся к этому вопросу, скажем, дня через два. Вы не торопитесь?

– Буду с нетерпением ждать вашего решения.

Попрощавшись, Анна положила трубку. Подошла к огромному зеркалу. Красивая ухоженная женщина, на которую засматриваются мужчины. Молодое, не лишенное очарования лицо. Темно-русые волнистые волосы. Еще раз окинув себя взглядом, Анна вышла из квартиры и направилась к стоянке такси. Из старого роллс-ройса расторопно выскочил смуглолицый индус и торопливо распахнул перед ней дверцу:

– Куда едем, мисс?

– В Найтсбридж, – сказала Анна и уверенным движением села в автомобиль.

Пять лет назад Адам Смит перебрался в район Найтсбридж (чем невероятно гордился), в один из самых респектабельных районов Лондона, в самое сердце столицы. Приятно было сознавать, что твое жилище находится по соседству с Букингемским дворцом, где живет королевская фамилия. В прежние века этот район был известен своими тавернами, а сейчас здесь располагались самые роскошные модные магазины, рестораны, а также банки, обслуживающие наиболее состоятельных лиц.

Для этой части города были типичны большие дома из красного кирпича, увенчанные остроконечными крышами, построенные еще во времена королевы Анны. Возможно, многие посчитали бы такие жилища не совсем удобными для проживания, но Адам Смит всегда стремился к тому, чтобы жить здесь, что ему в итоге и удалось: отдав чуть ли не половину своего состояния, он сумел купить четырехкомнатную квартиру на третьем этаже.

Нельзя утверждать, что он каким-то образом стал частью английской аристократии или хотя бы как-то приблизился к ней, но зато он теперь имел возможность поддерживать с ними приятельские отношения. Круг его знакомых составляли люди, сделавшие состояние на финансовых торгах, где кроме денег требовалось еще здоровое нахальство, чтобы подвинуть конкурента, или подставить ножку незадачливому коллеге. Еще он водил дружбу с коллекционерами искусства и с теми, кто поставляет их на рынок, часто не совсем законно. Не лишенный чувства прекрасного, Адам Смит и сам собирал артефакты, и его собрание вполне успешно конкурировало с коллекциями самых известных меценатов.

Его знакомыми были авантюристы, искатели приключений, кто не боялся терять и умел зарабатывать целые состояния за короткий срок. Смит не чурался проходимцев, людей, склонных к риску, с удовольствием с ними общался и для каждого из них в откровенных беседах находил нужные слова. Зная об его обширных связях, имеющихся в разных социальных слоях общества, к нему нередко обращались за советом. Смит никогда не отказывал в консультации и поддержке, прекрасно понимая, что однажды настанет день, и он попросит у них вернуть должок.

Адам Смит имел массу положительных и отрицательных качеств, хотя первых было значительно больше. Но главной чертой его характера являлось то, что для каждого он старался быть хорошим другом, порой жертвуя своим временем, а иногда и собственными деньгами.

В этот раз в его дверь постучалась Анна Митчелл-Хеджес, с которой в недавнем прошлом его связывали романтические отношения. Некоторая природная холодность Анны и ее прагматичный ум не позволили их влюбленности перерасти в нечто большее. Но встречи с ней всегда были приятны, и Смит радовался ее неожиданным появлениям, как радуется ребенок рождественскому пирогу.

Открыв дверь, Адам увидел на пороге Анну – точно такую же, какой она была при их расставании два года назад, – красивую, утонченную, обаятельную, чем-то напоминающую своего приемного отца.

– Здравствуй, милый Адам.

Смит сдержанно улыбнулся:

– Давно не виделись, дорогая.

Женщина уверенно переступила порог холостяцкого жилища, в котором ей не раз приходилось бывать раньше, грустно улыбнулась и сказала:

– Адам, у тебя всегда были проблемы с арифметикой. Со дня нашей последней встречи прошли два года, три месяца и четыре дня. Сколько часов, извини, уже не припомню. Кажется, что-то около шести часов… Впрочем, это не важно, я пришла к тебе по делу. Надеюсь, я не помешала? У тебя найдется для меня минутка? – она окинула взглядом комнату. – А то всякое может быть…

Эта женщина умела удивлять.

– Я никого не жду, а ты всегда была для меня желанным гостем.

– Как точно ты обозначил время, – со вздохом сказала Анна. – Ты сказал обо мне в прошедшем времени.

– Но это совсем не значит, что я забыл тебя.

Женщина протестующе подняла:

– Только, пожалуйста, не пытайся меня убедить, что все это время ты жил, как монах.

– Анна, ты кого угодно можешь сбить с толку. Оставаться монахом и любить все это время лишь одну женщину – это совершенно разные вещи.

– Ох, не нужно! Ты сам кого угодно можешь заговорить.

Адам Смит нахмурился:

– Анна, ты никогда не приходила ко мне просто так, говори, что привело тебя в этот раз?

Женщина села на антикварный диван, некогда принадлежавший кому-то из королевской фамилии. Адам Смит любил окружать себя подобными вещицами. Посмотрев на противоположную стену, увешанную русскими иконами, Анна сказала:

– Вижу, твоя коллекция понемногу растет…

– Это так… Среди этих икон имеются поистине уникальные, – не без гордости сказал хозяин. – Но вряд ли они будут тебе интересны…

Свой основной капитал Адам Смит сделал именно на православных иконах, которые вывозились в двадцатых годах из большевистской России буквально бурным потоком. На Западе они во все времена пользовались большим спросом, а Смит, обладавший невероятным чутьем на редкостные вещи, использовал это чутье на полную катушку, богатея день ото дня. Его целью было отыскать в этом нескончаемом потоке нечто особо ценное, а потом перепродать какому-нибудь страстному коллекционеру за очень большие деньги. С обеими задачами он справлялся успешно. А еще он наловчился находить каналы, по которым с меньшими финансовыми затратами можно было доставлять иконы в Англию.

– Ты когда-нибудь слышал о епископе Иоанне Сан-Францисском? – неожиданно спросила Анна.

Губы Смита тронула легкая улыбка:

– Разумеется! Кто же не знает этого добрейшего чудака? Но ты не перестаешь меня удивлять… Позволь тогда у тебя спросить, в связи с чем ты о нем спрашиваешь? Насколько мне известно, ты всегда была далека от церкви, тем более русской.

– Я бы хотела организовать экспедицию в Панаму, где, по моим сведениям, спрятаны драгоценности капитана Моргана.

– Понимаю, пиратские сокровища многим не дают покоя, – улыбнулся Смит. – Это как горизонт – ты идешь к нему, а он отдаляется от тебя все дальше и дальше. Помню, этими идеями бредил твой покойный отец.

– Именно так, – охотно согласилась Анна. – Я бы хотела завершить начатое, но для этого мне не хватает главного… Денег! Экспедиция сложная, требует немалых расходов. Архиепископ Иоанн хочет выкупить у меня икону, чтобы вернуть ее в Церковь. Стоит ли ему доверять?

– Я его знаю давно, с пятьдесят первого года, когда он, будучи архиепископом Брюссельским и Западно-Европейским, переехал в Париж. Что о нем можно сказать?.. Абсолютный бессеребренник! Помнится, отказавшись от обуви, он босым ходил по Парижу. Не потому, что у него не было денег на обувь, а оттого, что он считал такое поведение единственно правильным для глубоко верующего человека. А когда митрополит велел ему носить обувь, то он просто перекинул ботинки через плечо и так ходил. Надел их только после того, когда Архиерейский собор специальным своим указал повелел ему надеть обувь.

– Занятный человек, – улыбнулась Анна.

– Другого такого встретить невозможно, – согласился Смит. – Со времени принятия монашеского пострига Иоанн никогда не спит лежа, только сидя на стуле. Считает, что ночью положено молиться Богу. Он абсолютный аскет! А ты знаешь, как он обедает?

– Не имею понятия, – фыркнула Анна.

– Иоанн всегда смешивает между собой все блюда и напитки: суп, гарнир, компот, считая, что земная пища не должна приносить удовольствие. Что еще о нем сказать?.. Он великий молитвенник, миссионер, чудотворец и юродивый. Никогда не стремился к большим чинам. Когда ему предложили стать епископом, он отказался, сославшись на свое косноязычие. Тогда ему возразили, что Моисей тоже был косноязычным, что не помешало ему выполнить свою миссию и вывести евреев из пустыни. Так вот, архиепископ Иоанн – это современный Моисей… Ты даже не представляешь, насколько тебе повезло, что к тебе обратился не кто-нибудь, а сам Иоанн Сан-Францисский.

– И сколько денег он может выложить за икону?

– Мне трудно об этом судить. Но я полагаю, он сделает все возможное, чтобы вернуть икону в лоно православной церкви.

– Кажется, я тебя поняла, – произнесла Анна. – А у тебя, я смотрю, все прибрано, явно чувствуется женская рука. Ты не признаешься, кто она?

– Неужели ты меня ревнуешь, я тебя не узнаю.

– Просто хочу, чтобы ты попал в надежные руки.

– Быть может, она не такая эффектная, как ты, но разве это главное?

– Знаешь, Адам, а ты явно поумнел со дня нашей последней встречи.

Посмотрев на часы, Смит произнес:

– Кстати, она должна прийти с минуты на минуту, у тебя есть возможность с ней познакомиться.

Анна порывисто поднялась.

– Как-нибудь в следующий раз. Не хотелось бы тебя компрометировать. Тем более, мне тоже нужно идти.

– Позволь, я провожу тебя…

Не нужно. Я еще не забыла дорогу.

Глава 12

1962 год. Март

Осталось договорится о цене

Вернувшись домой, Анна тут же позвонила в Сан-Франциско архиепископу Иоанну Выслушав ее объяснения, очевидно, еще не веря в свалившуюся на него удачу, архиепископ Сан-Францисский спросил:

– Значит, вы доверяете мне икону? Благодарствую! Я могу начать сбор средств сразу же, как только вы мне ее передадите.

– Я расспрашивала о вас у людей, которым доверяю, и все они в один голос утверждают, что вы не подведете.

– Уверяю вас, с иконой ничего не произойдет. Теперь осталось договориться о цене, насколько мне известно, вы продавали ее за пятьсот тысяч долларов.

– Цена изменилась, я хотела бы получить за нее миллион долларов.

– Немного неожиданно, – сказал архиепископ после небольшой паузы. Он был явно обескуражен. – Это очень большая сумма. Не знаю, сумею ли я отыскать такие деньги.

– Вас никто не торопит. У вас впереди целый год. Разумеется, весь этот год я бы хотела получать вознаграждение и за демонстрацию иконы.

– Понимаю… Когда можно будет приехать за ней? – спросил архиерей, заметно волнуясь.

– После того, как будут оформлены сопроводительные юридические документы, вы можете забрать икону.

– Тогда мы приступаем к оформлению сегодня.

На заключение сделки о передаче иконы во временное пользование Русской православной церкви заграницей для ее демонстрации в Америке и Канаде ушла целая неделя. На восьмой день под присмотром четырех офицеров полиции икона была отвезена на корабль, курсирующий между Старым и Новым Светом, и отбыла в Сан-Франциско, где ее в волнении ожидала православная паства Америки.