Архитектура сознания

Елена кивает: «Логично для того времени. Как душа у Декарта, но для всей живой материи?»

«Примерно так, – соглашается Петров. – Но наука не стоит на месте. В 1828 году молодой немецкий химик Фридрих Велер совершил маленькую революцию. Он синтезировал в колбе мочевину – вещество, которое до этого считалось исключительно продуктом жизнедеятельности животных, немыслимым без „Vis Vitalis“. Он сделал это из неорганических веществ – цианата аммония. „Vis Vitalis“ оказалась не нужна! Это был первый, сокрушительный удар. Потом последовали синтез жиров, углеводов, а к середине XX века – расшифровка ДНК, показывающая, как информация управляет построением живого. Витализм как научная теория был опровергнут. Жизнь оказалась невероятно сложной, но принципиально объяснимой химическими и физическими процессами, пусть и не до конца понятыми.»

Современные Аналоги: Новые Одежды Старого Призрака:

Елена облегченно вздыхает, но потом вспоминает вчерашнюю лекцию. «А как же то, о чем говорили вчера? „Биоэнергии“, „ауры“, „торсионные поля“? Это не то же самое?»

Профессор Петров вздыхает, но без раздражения. «Елена, призрак витализма оказался живуч. Он просто сменил костюм. Когда наука не может пока что-то объяснить (например, некоторые эффекты плацебо, скорость регенерации, или природу сознания), появляются „объяснения“, звучащие наукообразно, но по сути – современные аналоги „Vis Vitalis“. Давайте посмотрим на самых известных „актеров“ в этом спектакле:»

«Биоэнергия» и «Биополя»: «Самые расплывчатые термины. Часто под ними понимают некую неведомую „энергию“, излучаемую или поглощаемую живыми организмами, ответственную за здоровье, эмоции, экстрасенсорные способности. Проблема: Никакая достоверно измеренная наукой „биоэнергия“, отличная от известных физических полей (электромагнитных, тепловых, гравитационных) и биохимических процессов, не обнаружена. Слабые электромагнитные поля клеток – да, есть. Но это не „особая“ энергия жизни.»

«Оргон» Вильгельма Райха: «В 30-40-е годы психиатр Райх заявил об открытии универсальной жизненной энергии – „оргона“. Он даже строил „оргонные аккумуляторы“ для ее сбора и лечения болезней. Проблема: Никто, кроме Райха и его последователей, не смог воспроизвести существование оргона в контролируемых условиях. Его эксперименты были методологически некорректны. Оргон оказался миражом.»

«Торсионные поля» (А. Акимов, Г. Шипов): «Это, пожалуй, самый «наукообразный» вариант. Торсионные поля – гипотетические поля кручения, возникающие при вращении. В 80-90-е годы некоторые физики в СССР заявили, что эти поля могут переносить «информацию» без энергии, объяснять сознание, экстрасенсорику, обладать чудесными свойствами. Проблема: 1. Теоретическая: Торсионные поля в рамках общепринятой физики либо предсказываются ничтожно слабыми, либо их существование крайне спорно.

2. Экспериментальная: Ни одно заявление о детектировании «биологических торсионных полей» или их необычных эффектах (лечение на расстоянии, изменение свойств веществ) не прошло проверку в независимых, строго контролируемых экспериментах с соблюдением всех правил научной методологии. Никто не смог повторить эти результаты.»

Претензии на объяснение сознания: «И вот здесь ключевой момент, Елена. Все эти концепции – „биоэнергия“, „оргон“, „торсионные поля“ – часто выдвигаются как объяснение сознания, „тонких“ состояний, жизни после смерти, экстрасенсорных феноменов. Мол, сознание – это особая „тонкая энергия“ или информация в „торсионных полях“, которая может существовать независимо от мозга. Почему это спекуляция? Потому что нет никаких достоверных доказательств существования этих „энергий“ или „полей“ вообще, не говоря уже о том, что они якобы связаны с сознанием. Это попытка объяснить одно неизвестное (сознание) через другое неизвестное (гипотетическую „энергию“), выдавая желаемое за действительное.»

Елена слушает, и ее первоначальное смятение сменяется ясностью. «Значит, это не „новые горизонты науки“, а просто… старый витализм, переодетый в физические термины? Объяснение, которое ничего не объясняет, потому что само требует доказательств?»

«Именно, – подтверждает профессор. – Наука не утверждает, что все уже известно. Природа сознания – великая загадка. Но научный метод требует доказательств, воспроизводимости, четких механизмов. Если кто-то заявляет о существовании новой фундаментальной силы или энергии, он должен:

1. Четко описать, как ее можно обнаружить и измерить независимыми методами.

2. Предложить механизм ее действия – как именно она влияет на материю?

3. Представить воспроизводимые экспериментальные данные, подтверждающие ее существование и свойства, полученные с соблюдением всех правил контроля и статистики.

Ни одна из концепций «биоэнергий», «оргона» или «биологических торсионных полей» не прошла эту проверку. Они остаются в лучшем случае гипотезами без доказательств, в худшем – спекуляциями, использующими пробелы в научном знании и авторитет науки (через наукообразную терминологию) для продвижения идей, не имеющих научного обоснования.»

Елена смотрит на формулы на доске, на модели молекул на полке. Мир снова обрел четкость. «Значит, искать объяснение сознанию в „тонких энергиях“ – это как искать дух в машине, только вместо „духа“ подставить „торсионное поле“? Та же пропасть, но с новым названием?»

«Очень точная аналогия, Елена, – улыбается Петров. – Но наша задача не просто развенчивать мифы. Она в том, чтобы честно признать реальные загадки (вроде сознания) и искать их решения строгими методами, не подменяя их удобными, но пустыми ярлыками. Скептицизм – не враг чуда. Он – сторож, охраняющий путь к подлинному пониманию от миражей. Готовы продолжить разговор о том, как наука на самом деле подходит к проблеме сознания и взаимодействия миров?»

1.3.2 Научная Критика: Как Отличить Зерно от Плевел?

Елена, воодушевленная предыдущим разговором, жаждет конкретики. «Профессор, вы сказали, что у этих концепций нет доказательств и они не проходят проверку. Но как именно наука это проверяет? Как отличить смелую гипотезу от спекуляции?»

Профессор Петров пододвигает к себе клавиатуру. «Елена, вообразите себя детективом. У вас есть подозреваемый – скажем, заявление о существовании „биоторасионного поля“, влияющего на сознание. Ваша задача – проверить его алиби, используя надежные методы. Вот ваш арсенал:»

1. Проверка на Доказательства: «Где Ваши Данные?» (Эмпирическая Фальсификация):

«Первый и главный вопрос: Можно ли это проверить опытным путем? Настоящая научная гипотеза должна делать предсказания, которые можно подтвердить или опровергнуть в эксперименте. Возьмем экстрасенсорику, часто объясняемую „биополями“ или „торсионными взаимодействиями“.»

Петров открывает сайт фонда Джеймса Рэнди. «Видите? Миллион долларов. Он десятилетиями предлагал эту сумму любому, кто в строго контролируемых, объективных условиях докажет существование паранормальных способностей – телепатии, ясновидения, психокинеза. Условия экспериментов разрабатывались вместе с самими претендентами, чтобы исключить любые нарекания. Использовались двойные слепые методы, статистический анализ, контроль случайности. Ни один претендент за все эти годы не смог продемонстрировать эффект, выходящий за рамки статистической погрешности или объяснимый известными факторами.»

«Значит,» – заключает Елена, «если „биополя“ или „торсионные поля“ действительно являются носителем экстрасенсорных способностей, почему никто не смог этого доказать в честном эксперименте? Почему эффекты всегда проявляются только в условиях, где возможны ошибки, подтасовки или субъективная интерпретация?»

«Верно! Отсутствие воспроизводимых, надежных эмпирических доказательств в контролируемых условиях – первый смертельный приговор для спекулятивных концепций. Если нечто реально существует и оказывает влияние, его можно зафиксировать объективно и неоднократно. С „биоэнергиями“ и „торсионными полями“ это систематически не получается.»

2. Проверка на Уловки: «Невидимый и Неуловимый?» (Нефальсифицируемость):

Елена хмурится: «Но адепты часто говорят: „Ваши приборы слишком грубые, чтобы зафиксировать тонкие энергии“ или „Экспериментатор своим скепсисом разрушает поле“…»

«Ага! Вот мы и подобрались к любимой уловке, – качает головой Петров. – Это признак нефальсифицируемости. Философ науки Карл Поппер учил: Научная гипотеза должна быть принципиально опровержимой (фальсифицируемой). То есть должен существовать воображаемый эксперимент, который, если даст отрицательный результат, опровергнет гипотезу.»

«Представьте гипотезу: „В гараже живет невидимый, нематериальный, неслышимый, неосязаемый дракон, который не взаимодействует ни с чем в мире“. Можно ли ее опровергнуть? Нет! Любой отрицательный результат („дракона не видно“) объясняется его „невидимостью“. Это нефальсифицируемая гипотеза – она вне науки. Так и с „тонкими энергиями“: если любой отрицательный результат тестов объясняется „грубостью приборов“, „неподходящими условиями“, „негативной аурой скептика“ – значит, гипотеза сформулирована так, что ее невозможно опровергнуть в принципе. Это не наука, а вера, замаскированная под науку. Нефальсифицируемость – верный признак лженауки.»

«Значит,» – улавливает Елена, «настоящая наука рискует быть опровергнутой? Она смело говорит: „Если в таком-то эксперименте мы не получим ожидаемого результата – значит, я не права“?»

«Совершенно верно! В этом ее сила и честность.»

3. Проверка на Механизм: «Как Это Работает?» (Отсутствие Механизма Действия):

«Допустим, – продолжает Петров, – кто-то заявляет: „Торсионные поля лечат рак на расстоянии, передавая информацию“. Второй ключевой вопрос: Как именно? Каков физический механизм?»

«Как эти поля воздействуют на биологические молекулы? Как „информация“ (абстрактное понятие!) превращается в конкретные биохимические изменения в клетке? Как они преодолевают экранирование (ведь известные поля – ЭМ, гравитационное – можно экранировать)? Как они взаимодействуют с уже известными физическими полями и веществом? Соблюдаются ли законы сохранения энергии?»

«На эти вопросы нет внятных, последовательных, физически обоснованных ответов. Концепции либо отделываются туманными фразами вроде „информационное воздействие“, либо предлагают механизмы, грубо противоречащие установленным законам физики. Отсутствие четкого, непротиворечивого механизма действия – второй смертельный приговор. Без него заявление остается пустым звуком.»

4. Проверка на Честность: «Слова, Слова, Слова…» (Подмена Понятий):

«И наконец, – Петров показывает презентацию какого-то „энергоцелителя“, – обратите внимание на язык. Как здесь используются слова: „поле“, „энергия“, „информация“, „резонанс“, „квантовый“?»

«В науке эти термины имеют четкие, строгие определения. „Поле“ (электромагнитное, гравитационное) описывается уравнениями, его можно измерить. „Энергия“ – физическая величина, измеряемая в джоулях, подчиняющаяся законам сохранения. „Информация“ (в теории информации Шеннона) – мера уменьшения неопределенности, тоже формализуемая математически.»

«Спекулянты же присваивают себе авторитет науки, используя ее термины, но полностью выхолащивая их смысл. „Биополе“ – не измеряется, не описывается уравнениями. „Торсионная энергия“ – не имеет единиц измерения, не подчиняется законам сохранения. „Информация“ в их устах – волшебная субстанция, делающая что угодно. Это подмена понятий, создающая иллюзию научности там, где ее нет. Это попытка заставить вас поверить, что „раз звучит как наука, значит, это наука“. Не ведитесь!»

Важное Уточнение: Петров делает паузу, его взгляд становится серьезным. «Елена, запомните: научная критика направлена не на феномены как таковые, а на спекулятивные псевдонаучные объяснения. Люди действительно переживают необычные состояния сознания, испытывают эффект плацебо, чувствуют глубокую связь с миром. Эти субъективные переживания реальны для них. Проблема – в некорректных объяснениях, которые выдают желаемое за действительное („это работает через торсионные поля!“), не имея на то доказательств, и часто мешают найти реальные причины (психологические, нейрофизиологические, социальные). Наука не отрицает сложность опыта, она отрицает фальшивые ярлыки на нем.»

Елена чувствует, как в голове все встает на свои места. Она видит четкий алгоритм: Доказательства – Фальсифицируемость – Механизм – Честный Язык. «Значит, настоящая наука о сознании и «тонких» взаимодействиях должна:

1. Смело выдвигать проверяемые гипотезы (даже самые смелые!).

2. Готовить эксперименты, которые могут эти гипотезы опровергнуть.

3. Предлагать понятные механизмы, как «тонкое» может влиять на «плотное».

4. Использовать термины четко и честно.

И если гипотеза не выдерживает этой проверки – как бы ни было заманчиво – от нее надо отказаться, чтобы освободить место для новых, более обоснованных идей?»

«Именно так, Елена! – улыбается Петров. – Скептицизм – это не стена, а фильтр. Он очищает путь для подлинного познания, каким бы неожиданным оно ни было. Теперь, вооруженные этим фильтром, мы можем с открытыми глазами смотреть на то, что наука действительно знает и предполагает о сознании и его возможном взаимодействии с мирами за пределами очевидного. Готовы к настоящим загадкам, а не миражам?»

1.4 На Перепутье: Синтез Теософии и Нейронаук – Эпифеномен или Субстанция?

1.4.1 Теософский Синтез: Космическое Сознание и Многослойный Человек

Виктор отключает мощный МРТ-сканер. На экране – сложные узоры активации мозга человека, переживающего глубокую медитацию. «Вот он, физический коррелят „высших состояний“,» – думает он. «Но где здесь само переживание? Где тот неописуемый покой, о котором говорят мистики?» В его столе, рядом с научными журналами, лежит потрепанный том – «Тайная Доктрина» Елены Петровны Блаватской. Когда-то он отмахнулся бы от него как от мистификации. Теперь, столкнувшись с «трудной проблемой сознания» лицом к лицу, он открывает его с новым чувством – не веры, а исследовательского любопытства.

Блаватская, загадочная фигура XIX века, не просто пересказывала восточные учения. Она предприняла грандиозную попытку синтеза – сплести воедино мистические традиции Востока (Веданты, Буддизма), эзотерические линии Запада (каббалу, герметизм) и… зарождающуюся науку своего времени. Ее картина реальности поражает масштабом:

1. Сознание как Космический Атрибут: «Представьте, Виктор, – будто говорит ему голос со страниц, – сознание – не поздний цветок на древе эволюции. Оно – корень и почва самого древа! Вся Вселенная – не мертвый механизм, а живой, сознающий Космос. „Бог“ – не старец на облаке, а безличный Абсолют, непостижимая Первопричина. Из него, как лучи из солнца, эманируют Семь Космических Принципов – уровни Бытия-Сознания, от тончайшего Духа до плотной Материи. Сознание – фундаментальное свойство реальности на всех ее уровнях, лишь „засыпающее“ или „сужающее свой фокус“ в плотных формах, но никогда не исчезающее полностью.»

Виктор откидывается на спинку кресла. «Значит, мой сканер видит лишь „мозговой“ конец огромной цепи сознания? Как телескоп, видящий лишь последнюю звезду в галактике?» Мысль одновременно дерзкая и завораживающая.

2. Многомерный Человек: Семь Принципов (Тел): «Человек – микрокосм, – продолжает „голос“ Блаватской, – отражение макрокосма. Он не только физическое тело! Он – сложная структура из Семи Принципов (или „тел“), соответствующих Космическим Уровням:»

Физическое Тело (Стхула Шарира): Видимая оболочка, биологическая машина. То, что изучает Виктор на МРТ.

Эфирное Тело (Линга Шарира): Энергетический двойник, носитель жизни (Прана). Аналогично Пранамайя коше.

Астральное Тело (Кама Рупа): Тело желаний, эмоций, страстей. Обитель чувств, снов, подсознательных импульсов. Переживает смерть физического тела и существует в «астральном плане».

Низший Ум (Кама-Манас): Рациональный интеллект, конкретное мышление, связанное с личностью и желаниями.

Высший Ум (Буддхи-Манас): Духовный интеллект, интуиция, совесть, мудрость. Носитель индивидуальности, переживающей смерти.

Духовная Душа (Буддхи): Чистый Дух, принцип единства, сострадания, высшей любви. Связь с Божественным.

Искра Абсолюта (Атма): Неразрушимая монада, чистое Бытие-Сознание-Блаженство (Саччидананда), тождественная Космическому Абсолюту в своей сути.

«Физическое, Эфирное и Астральное тела образуют низшую, смертную личность. Высший Ум, Буддхи и Атма – бессмертную индивидуальность (перевоплощающееся Эго). Низший Ум (Кама-Манас) – мост между ними, поле битвы между высшими и низшими устремлениями. После смерти физического тела, астральное тело и низший ум постепенно распадаются в „Кама-Локе“ (мире желаний). Высший ум, одухотворенный Буддхи и вечный Атма, уносят накопленный опыт и карму в „Девачан“ (мир света, отдых и ассимиляция опыта) перед новым воплощением.»

Виктор смотрит на сканы мозга. «Значит, по Блаватской, то, что я вижу – лишь „Физическое Тело“. „Астральное Тело“ – это то, что переживает ОСП (околосмертные переживания) или путешествует во сне? „Высший Ум“ – источник инсайтов, которые кажутся „свыше“? А „Атма“ – та самая „искра“, которая делает меня осознающим?» Структура напоминает ведические коши, но с акцентом на эволюцию и карму.

3. Эволюция Сознания через Перевоплощение: «Ключевая цель, Виктор, – эволюция сознания. – Настойчиво звучит теософский „голос“. – Жизнь не случайна и не одноразова. Душа (бессмертная триада Манас-Буддхи-Атма) проходит череду воплощений в физических телах на Земле и других мирах. Карма (закон причины и следствия) управляет условиями каждого нового рождения. Цель – не просто „спасение“, а постепенное раскрытие духовных принципов через опыт страдания и радости, ошибок и побед, превращение бессознательного божественного искорки в сознательного творческого со-творца Космоса. Наука видит эволюцию видов. Теософия видит эволюцию сознания через виды и воплощения.»

«Значит,» – размышляет Виктор, «мой мозг с его нейропластичностью – не создатель, а инструмент обучения? Как сложный биокомпьютер, который „бессмертное Эго“ использует в этой „школе Земли“ для накопления опыта и развития своих высших качеств? И „сознание“ – это не эпифеномен мозга, а фокус этого вечного Эго через призму мозга?»

Теософский синтез Блаватской – это грандиозная, всеобъемлющая картина. Она предлагает ответы на «проклятые вопросы»: Откуда мы? Зачем мы здесь? Что после смерти? Ее сила – в целостности и глубине, в попытке объединить науку (как ее понимали в XIX веке), философию и религию в единое знание о человеке и космосе. Она уважает восточную мудрость о тонких телах и перерождении, но оформляет это в систематическую доктрину для западного ума.

Но Виктор – ученый. Его ум тут же ставит вопросы:

«Где доказательства существования астрального плана, Дэвачана, прошлых жизней?»

«Как „бессмертное Эго“ взаимодействует с нейронами? Где „интерфейс“ между Буддхи-Манасом и синапсами?»

«Не слишком ли антропоморфна эта картина „эволюции сознания“? Не проекция ли это человеческих надежд на безличный космос?»

Теософия дает величественные ответы, но они лежат за гранью возможностей строгой научной верификации методами Виктора. Они требуют веры или личного мистического опыта, который невозможно положить под микроскоп или в сканер. Виктор закрывает «Тайную Доктрину». Перед ним лежат данные сканов – холодные, объективные, но молчащие о сути переживания. И грандиозная космогония Блаватской – вдохновляющая, но неуловимая для его приборов.

«Так кто же прав?» – терзает его вопрос. «Материалист, видящий в сознании лишь эпифеномен сложной нейронной активности – побочный дым от костра мозга? Или теософ, утверждающий, что сознание – фундаментальная субстанция Космоса, лишь временно „одетая“ в мозг? Или… или истина где-то на перекрестке?» Наука XX – XXI веков предложила свои, не менее дерзкие гипотезы. Готов ли Виктор окунуться в мир нейрофилософии, квантового сознания и исследований измененных состояний, чтобы найти точки соприкосновения? Лабораторные часы показывают глубокую ночь, но самое интересное путешествие – вглубь тайны сознания – только начинается.

1.4.2 Современные Нейронауки: Тайна в Сети Нейронов

Виктор отодвигает «Тайную Доктрину» и пристально смотрит на экран. Перед ним – динамическая карта активности мозга медитирующего монаха. Каждое цветное пятнышко – это тысячи нейронов, вспыхивающих в унисон. «Вот он – физический субстрат того самого „космического покоя“? Но как серое вещество, весом чуть больше килограмма, порождает внутреннюю вселенную – ощущение синего, горечь утраты, восторг открытия?»

Наука не дает грандиозных космогоний, как Блаватская. Она предлагает факты – строгие, иногда безжалостные. И они говорят одно: Мозг – необходимое условие сознания. Без него – нет ни «я», ни мира. Доказательства? Они повсюду:

1. Эксперименты с Повреждениями Мозга: Виктор вспоминает историю Финеаса Гейджа. Железный лом пронзил его лобную долю в 1848 году. Финеас выжил, но… личность его изменилась до неузнаваемости. Ответственный и сдержанный человек превратился в импульсивного, грубого, неспособного планировать. «Лобная кора… исполнительные функции, самоконтроль, „я“ как проект,» – отмечает Виктор. Инсульт в затылочной доле – и человек слепнет, хотя глаза здоровы. Повреждение височной доли – и стираются лица близких (прозопагнозия) или теряется способность понимать речь. Каждый удар по мозгу – это удар по конкретному аспекту сознания. Нет области, повреждение которой оставило бы сознание нетронутым.

2. Фармакологические Воздействия: Виктор берет пробирку с анестетиком. Несколько миллилитров – и мощное, яркое сознание человека гаснет, как выключенный свет. Алкоголь – и тормозятся лобные доли, отвечающие за самоконтроль, высвобождая примитивные импульсы. Антидепрессанты – меняют баланс нейромедиаторов (серотонина, норадреналина) – и уходит тяжелая тоска, возвращается интерес к жизни. Психоделики (ЛСД, псилоцибин) – нарушают работу сети пассивного режима мозга и таламо-кортикальных связей – и сознание погружается в мир галлюцинаций, мистических переживаний, растворения эго. Химия напрямую дирижирует симфонией сознания. Меняешь «настройки» мозга – меняешь самоощущение, восприятие реальности, даже чувство «я».

3. Данные Нейровизуализации (фМРТ, ЭЭГ, ПЭТ): Вот она – сила Виктора. На экране – как в режиме реального времени сознание «зажигает» мозг. Читаете слово «лимон»? Вспыхивают зрительная кора (восприятие букв), височные доли (семантическая память), островковая кора и обонятельные центры (всплывает образ, кислый вкус, запах!). Чувствуете боль? «Горит» островковая кора, передняя поясная кора, соматосенсорная кора. Медитируете, достигая состояния «не-ума»? Затихает сеть пассивного режима (Default Mode Network – DMN), ответственная за блуждание ума и автобиографическое «я». Каждое субъективное состояние имеет свою уникальную «нейронную подпись». Сознание не витает где-то в эфире – оно воплощено в этой невероятно сложной нейронной сети.

«Неоспоримо,» – думает Виктор, «мозг – не просто „приемник“ для некой „космической души“. Он – дирижер, композитор и оркестр в одном лице. Без этого биологического органа – нет концерта сознания.» Но тут же возникает мучительный вопрос: «Как именно материальный процесс – электрические импульсы и химические реакции – рождает субъективный опыт? Как нейроны создают ощущение красного или чувство любви?» Это и есть «Трудная проблема сознания» Дэвида Чалмерса.

Наука не сдается. Виктор листает свежие журналы. Есть дерзкие попытки объяснить необъяснимое:

Теория Интегрированной Информации (IIT) Джулио Тонони: «Представьте,» – мысленно рассуждает Виктор, «сознание – это не „вещь“, а свойство сложной системы. Чем больше система способна интегрировать разнообразную информацию в единое, неразложимое целое, тем выше уровень ее сознания (Φ – „фи“). Мозг с его триллионами взаимосвязей – чемпион по интеграции! Камень имеет Φ≈0 – нет сознания. Фотоэлемент – чуть больше. Мозг – очень высокое Φ. Сознание – это внутренняя причинность системы, ее способность влиять на себя. Красиво… но как измерить Φ на практике? И почему высокая интеграция должна чувствоваться?»

Теория Глобального Рабочего Пространства (ГРП) Бернара Баарса и Станислава Деана: «А вот другая картина,» – визуализирует Виктор. «Мозг – как огромный театр. Большинство процессов (обработка звука, дыхание, ходьба) идут „за кулисами“, бессознательно. Но некоторые содержания (яркий образ, важная мысль, сильная боль) выхватываются „прожектором внимания“ и попадают на „сцену“ – в глобальное рабочее пространство. Это распределенная сеть нейронов (особенно лобных и теменных долей), куда информация широко транслируется, становясь доступной для многих мозговых систем – памяти, речи, планирования. Стать доступным для ГРП – значит стать осознанным. Сознание – это „свет прожектора“ на информации, ставшей глобально доступной. Объясняет многое (фокус внимания, ограниченность сознания), но… почему доступность сопровождается субъективным ощущением? Как „свет“ прожектора создает чувство?»