После всего

– Эх, тесновато тут для четверых, – вздохнул Костя.

– Ты как в первый раз, честное слово, заседали же уже, привыкай.

– Заседать-то заседали, но привыкнуть – это другое дело.

– Прекращай ныть уже. В тесноте да не в обиде.

– Колян, ну сам посмотри: кровать, столик, тумбочка и всего два стула.

– Ну и чего тебе не хватает?

– Свободы, Коля, свободы, простора, понимаешь? Мы с тобой хоть из охраны, а привилегий мало.

– И ты туда же.

– В каком смысле?

– Да Жека тут несколько недель назад тоже жаловался, мол, благодаря айтишникам мы тут все и выживаем. Говорил, что айтишникам больше привилегий надо.

– Ой, да этот всегда себя выше других ставит.

Дверь со скрипом отворилась, в комнату вошёл возмущённый Жека.

– Коля-я-я-н, твою мать!

– О, лёгок на помине, – подметил Костя.

– Колян, ты что, умудрился водку проиграть? Это правда? – Жека тут же схватил меня за ворот.

Костя встал со стула и попытался его оттащить.

– Да успокойся ты! Да, проиграли мы, виноваты.

– Виноваты – не то слово!

– Я виноват, я Коляна на игру подбил.

– Вы хоть бы ко мне забежали за консультацией, нашли с кем играть…

– А ты вообще откуда знаешь, что мы водку проиграли? – поинтересовался я.

– Да по бункеру уже слухи поползли, что Федя у двоих лохов бутылку выиграл. Я как услышал, у меня аж сердце ёкнуло. Свят-свят, reset, надеялся, что всё-таки не вы, а как расспрашивать начал, понял, что вы.

– Да успокойся ты, вот, портвейн в лавке купили. – Костя указал на бутылку.

– Портвейн на четверых… звучит так себе, не напьёмся.

– А тебе лишь бы нажраться, – упрекнул Костя.

– А почему бы и нет? Совершеннолетие раз в жизни бывает. Нет, ну честно… и на хрена вы с Федей сели играть? Вот хотя бы у меня спросили стоит ли. Могли бы сразу ему бутылку отдать, безо всякой игры.

– Да завались ты уже наконец-то! – послышался голос из-за двери.

– Свят-свят, reset… вы тоже это слышали? – спросил Жека.

– Да, она права, хватит причитать, садись уже и Зою зови, – ответил я.

– Ты на фига её за дверью оставил? – спросил Костя.

– Подарок готовим, – ответил Жека и направился к двери.

– Да какой подарок, скажи ей, пусть заходит, садитесь уже, жрать охота. Вот, мы с Костей всё приготовили.

– Нет, Колян, ты обожди минутку, – возразил Жека и вышел за дверь.

Не прошло и минуты, как тот вернулся со смартфоном в одной руке и бутылкой в другой.

– Ты в МЧС собрался звонить? – усмехнулся Костя.

– Да, если связь поймаешь, скажи им, пусть не приходят, у нас тут и так хорошо, – съязвил я.

– Да дурни вы! Сейчас всё будет, – сказал Жека и поставил бутылку на стол. – Вот это от меня – белое сухое, дорогое зараза, три красных талона! А вот это от Зои. Колян, добро пожаловать в комнату уединений, во взрослую жизнь!

Жека несколько раз тыкнул по смартфону, заиграла музыка Bad To The Bone. В дверях показалась Зоя в своей повседневной форме. Медленно подошла ко мне и стала танцевать, виляя задом.

– Ого, кхэ-кэх-хм! – Костя от удивления закашлял.

У меня перехватило дыхание, такого от Зои я не ожидал. Не помню, сколько это длилось, возможно, от одной до двух минут. В конце она положила одну руку мне на плечо, второй рукой расстегнула свой военный пиксель, под которым была зелёная армейская кофта. Зоя достала из широких внутренних карманов две бутылки красного вина, поставила их на стол и чмокнула меня в лоб. Честно признаться, под конец я немного разочаровался. С моей стороны было наивно полагать, что она стала бы перед всеми раздеваться.

– Всё, хорошего понемногу, с совершеннолетием вас, мужчина. Открывай, наливай!

– Зоя, я тоже такое хочу на свой день рождения! – заявил Костя, хлопая в ладоши.

– Да, теперь всем будешь танцевать, – подхватил я и тоже похлопал в ладоши.

– Да идите в жопу, хватит с вас, – сказала Зоя и уселась на кровать рядом со мной. – Женя, вырубай уже музон.

Жека выключил музыку на смартфоне и примостился на второй свободный стул рядом с Костей.

– В общем, Колян, с праздником тебя. Белое сухое от меня, раз уж вы водку проиграли, и два красных сладких от Зои. Ну и танец был как дополнение.

– Зоя, это ты сама придумала? – спросил я у неё.

– Да прям, вон этот подбил, – указала она пальцем на Жеку.

– Она долго сопротивлялась, но айтишная мудрость и упор на то, что тебе восемнадцать, всё-таки подействовали на неё, – довольно ответил Жека и поправил чуть сползшие с носа очки.

Костя открыл первую бутылку – ту самую, что мы купили в лавке. Жека тем временем принялся осматривать стол и потирать руки.

– Та-а-а-к, что тут у нас? Консервы: тушёнка, сгущёнка, так, это что… бычки, килька, фасоль, кукуруза – настоящий консервный рай просто!

– Так, персики с ананасами мои! – заявила, Зоя, указав на две банки с консервированными фруктами.

– С чего это? – возразил Жека. – Тут всё общее.

– С того, что тут всего их по одной банке. Считайте это «спасибо» за танец.

– Колян, а чего фруктов по одной банке только?

– Да прекратите вы уже, тут всем хватит по чуть-чуть. Дорогие они, по три жёлтых талона за персики и ананасы.

– Да мы шутим, Колян, не сердись, – успокоил Жека.

– Женя, ты вон, всем жаловался, что тебе курицы мало перепадает, так что вот, – Костя достал из рюкзака целую курицу и несколько варёных куриных яиц.

– О-о-о, ну всё, гуляем! – довольный Жека стукнул кулаком по столу.

На разливе был Костя. Мы ещё даже не начинали, но мне казалось, словно мы уже выпили. Попав сюда в тот страшный день, я и подумать не мог, что у меня появятся новые друзья, что я смогу здесь как-то выжить… но оказалось всё иначе. Я чувствовал, как слёзы подступали к глазам, но изо всех сил держался, мне не хотелось, чтобы друзья видели мою реакцию и неправильно всё это восприняли. Эти люди теперь были самыми важными людьми в моей жизни. Я был не одинок, мне хотелось обнять каждого из них.

– Колян, чего завис? – сказал Жека, вернув меня в чувство. – Налито у всех уже!

– Ну что, кто первый тост скажет? – спросил Костя.

– Вон, пусть дама говорит, она у нас тут всего одна, так что первое слово даме, – ответил Жека.

– Это ты тут где даму увидел? – спросила Зоя.

– Перед собой.

– А-а-а, понятно, а то я уж подумала, что ты про Костю так говоришь.

– Да нет, всё-таки не про него.

– Да идите вы в жопу, – возмутился Костя.

– Ладно-ладно, я скажу, – Зоя встала с кровати со стаканом в руке и начала произносить первый тост. – Дорогой Колян…

Откуда-то из-за стены стали доноситься крики.

– Ну вот, все мысли растеряла.

Мы посмеялись над всей нелепостью ситуации. Тогда мне даже показалось, что это немного смутило Зою, но она быстро нашла что сказать.

– Дорогой Колян, в общем, с праздником тебя! Эти стоны из-за стены в твою честь! Расти большой, не болей и не тупи!

– С праздником, Колян, – подхватил Жека.

– Ну, будем, – сказал Костя и стал со всеми чокаться.

Глава 7

Рутинная работа в убежище и повседневные дела размывали время. Лишь редкие посиделки с друзьями были чем-то запоминающимся. Чем дальше, тем сложнее – это ощущал каждый из нас. Некоторых товаров, особенно таких как средства гигиены, становилось всё меньше, цены на них росли, а зарплаты нет. Всё совсем как до войны. Иногда приходилось отказывать себе в приятных мелочах. Тяжелее всего было женщинам. Комнаты уединений всё так же пользовались спросом, даже если от немытого партнёра воняло, люди всё равно не могли усмирить свои инстинкты. Я и другие ребята из охраны всё чаще ловили парочек за занятием сексом в не отведённых для этого местах. Кого-то из нарушителей штрафовали, кого-то Иванцовский лишал части недельного пайка. Я не мог сказать, правильно ли он поступал, но я верил, что для сохранения порядка нужна была железная дисциплина и если есть правила, то нужно их соблюдать. Новый год подкрался незаметно. Было тридцать первое декабря две тысячи тридцатого года, девять часов вечера. Мы с Костей дежурили у входа в помещение с дизель-генераторами. Уже успев принять смену и сделать обход помещения, просто сидели на небольшой деревянной скамеечке у двери и болтали. Вообще, в ту ночь со мной должен был дежурить Юра, но они с Костей решили поменяться. Юре хотелось отпраздновать Новый год с остальными, а Костя не хотел заступать на смену в восемь утра первого января. Разговоры, как и обычно, были обо всём и одновременно ни о чём: о жизни до войны, о мечтах, о сиюминутных желаниях, о страхе, о том, что нам когда-нибудь придётся выйти из этого бункера. Помимо этого, в нас стали прорастать зёрна сомнения. Цены на некоторые товары поднялись, продуктов не становилось больше, но смотритель ни о чём подобном не говорил на собраниях, предпочитал не касаться этой темы, уходя от ответов.

– Как думаешь, запасов действительно хватит на пять лет? – поинтересовался Костя.

– Откуда же мне знать.

– Ты на продуктовом складе чаще меня дежурил.

– Это правда, но там далеко не всё хранится, сам же знаешь: ещё теплицы, ферма, алкоголь Иванцовский вообще в своём кабинете хранит.

– Я думаю, не только алкоголь, там, скорее всего, что-то поинтереснее можно найти. Меня вот внутрь ни разу не впускали.

– Да там Алексей со своими ребятами всем занимается.

– Вот именно. Месяц назад как раз моя смена была на складе, пришли пятеро человек с Алексеем и всю бытовую химию и средства гигиены разложили по коробкам и в несколько заходов перетащили в кабинет к Иванцовскому.

– Костя, ты мне это уже рассказывал.

– Просто как-то подозрительно.

– Чего тут подозрительного? Товары ценные, смотритель просто опасается, чтобы их не украли свои же из охраны.

В коридоре показались Зоя и Жека с двумя полными подносами еды.

– Ну что, пацаны, скучаете?! – крикнула нам Зоя.

– Ну наконец-то. Я уже проголодался! Чего так долго-то? – спросил Костя.

– Не нуди, лучше за стульями сходи, – ответил ему Жека.

Зоя и Женя поставили на столик два широких подноса с едой. Запах был изумительный. Жареная свинина, пюре, свежие овощи, несколько банок с консервами.

– Вижу, Иванцовский всё-таки решил несколько свиней забить? – поинтересовался я, вдыхая аромат.

– Да вроде бы двоих забили, я на ферме давно не дежурила, подробностей не знаю. Но потомство свиньи уже приличное дали, так что не жалко.

– Так, ну что, садимся! – из генераторной вышел Костя и поставил два стула рядом со столиком.

– Ребята, а вы что, на сухую собрались сидеть? Новый год же всё-таки, – упрекнул нас Жека.

– Мы, вообще-то, на дежурстве, – подметил Костя.

– Вы безнадёжные. Ладно, осталось у меня тут немного в запасе, – Жека снял со спины рюкзак, расстегнул молнию и достал уже початую бутылку виски.

На лице Зои засияла улыбка, она крепко обняла Жеку, похлопав его по спине.

– Женя-я-я, ты лучший друг! С айтишниками не пропадёшь!

– А то! – Женя поставил бутылку на столик и довольно улыбнулся.

Честно говоря, Новый год не был каким-то особо запоминающимся событием, если не считать еду на столе. В основном всё, как и всегда. Большая часть людей собралась в главном зале, кто-то в столовой, кто-то снял комнаты для уединений, мы же ютились в коридорчике перед генераторной. Наш разговор с Костей всё не давал мне покоя. Чувство тревоги не покидало. Я видел не все запасы, но на такое количество человек их вряд ли хватило бы на пять лет, может быть, на три года… может, и меньше. В конце концов я всё-таки смог отбросить тревожные мысли и наслаждаться едой и общением. Мы встретили Новый год под землёй так, как могли.

Время будто бы ускорялось. Когда долго находишься в одном и том же месте и выполняешь рутинные задания, то не замечаешь, как проходят дни, затем недели и месяцы. Живя в бункере с другими людьми, я мог понять, как заключённые выдерживают сроки по двадцать лет и более, при этом не сходя с ума. Всё-таки человек – это социальное существо, и главное, чтобы было общение с себе подобными, тогда можно жить даже в замкнутом пространстве. В тот день по своим ощущениям я не мог сказать, что прошёл ровно год и где-то над нами снова наступила весна. Мне казалось, что прошло всего три-четыре месяца. В два часа смотритель должен был выступить с речью в главном зале. Я был выходной, Жека и Костя на сменах, Зоя предупредила меня утром, что посидит в читальном зале библиотеки, туда я и направился. Когда пришёл, обратил внимание, что внутри было немноголюдно, как и в обычные дни. Из зала как раз выходила девочка, передавая книгу библиотекарю, тот всё что-то записывал и вычёркивал ручкой в своём журнале. Поздоровавшись с ним, я вошёл в зал. За дальним столиком сидела Зоя, уставившись в тонкую книжку, даже не заметила, как я подошёл.

– Привет, книжный червь.

Она подняла голову, бросив на меня кроткий взгляд, снова уткнулась в книжку.

– Привет-привет.

Я присел на соседний стульчик.

– Что читаешь?

– Мистику.

– Ужасы какие-то, что ли? Вампиры, вурдалаки?

– Нет, Коля, это другое.

– Ну про что хоть?

– Тебе правда интересно или просто нечем себя занять?

– Ты чего сегодня не в духе? Я же просто поинтересовался.

– Тут про строителей, вырубают лес, а на них проклятие обрушивается. Раньше на месте леса деревня была, где ведьма жила, и всё такое…

– Ну это какой-то прям стандартный сюжет. Может, лучше в какую-нибудь настольную игру поиграем? До собрания ещё есть время.

– Коля, я хочу книжку дочитать, давай потом.

– Уверена?

– Да, иди давай, не отвлекай меня.

Зоя в тот день была как-то холодна на общение, возможно, месячные начались. Разочарованный, я ушёл из библиотеки, навестил Костю, который в тот день дежурил у медицинского кабинета, затем зашёл к Жеке, который дежурил с Максом в айти-зале. Немного пообщался с охранниками и, перекусив в столовой, направился в главный зал, чтобы послушать речь смотрителя. В зале были все, кто не на смене, а некоторые люди даже с разрешения охраны и самого же смотрителя покинули свои рабочие места, чтобы послушать речь. Как и год назад, здесь собралось более сотни человек. Дата была знаковая, важнее Нового года. Никто не понимал, сколько нам ещё находиться под землёй, хватит ли запасов… и многие другие вопросы волновали людей. Иванцовский вышел на балкончик и, взяв в руки микрофон, обратился к людям. Все тут же замолчали, внимательно слушая смотрителя.

– Здравствуйте, друзья… братья и сёстры! Иначе сказать я не могу. За год пребывания здесь мы действительно стали друг другу почти родными. Каждый из нас внёс свой непосильный вклад в общее дело. Мы выжили, мы смогли пережить это ужасное событие и продержаться целый год под землёй! Несомненно, четвёртое марта две тысячи тридцатого года – эта дата стала большой трагедией для всех нас! Но сегодня четвёртое марта две тысячи тридцать первого года! Взгляните на электронное табло над выходом! Мы смогли выжить и сегодняшняя дата – это уже не трагедия, это праздник для всех нас, ура! Да, целый год прошёл, не без потерь, были чрезвычайные происшествия и несчастные случаи, но мы с вами приложили все усилия, чтобы свести такие события к минимуму! Мы все постарались!

Смотритель начал очень бодро. Люди были воодушевлены его речью и хлопали в ладоши, обнимали друг друга, кричали «ура». Пару минут шум в зале не стихал, затем Иванцовский поднял руку вверх, давая понять, чтобы народ поутих, после чего продолжил свою речь.

– Но это ещё не всё, что я хотел вам сказать. Понимаю, что вы хотите знать, как долго нам здесь ещё находиться. Год назад я сказал вам, что связь с поверхностью утеряна, что нам лучше всего отсидеться года три, прежде чем мы снарядим и отправим первую экспедицию на поверхность. Заверяю вас, с того момента ничего не изменилось. Мы продолжим следовать этому плану. Если на Центральный район упала одна, а тем более несколько ядерных боеголовок, то один год – это слишком маленький срок. Там ещё небезопасно. Придёт время, обязательно придёт, когда мы все отсюда выйдем и, что бы ни случилось, начнём новую жизнь. Но пока безопаснее находиться здесь. Сегодня большой праздник для всех нас! Мы не только смогли выжить, но и дать жизнь. У некоторых из вас родились дети в это страшное время, здесь, под землёй, позаботьтесь о них как следует. Сегодня вечером будет большой праздничный ужин, достанется каждому. На днях я распорядился забить трёх свиней и одну корову, куры тоже будут!

По толпе пронеслась волна ликования.

– Вот это да! Поедим от души!

– Обалдеть, даже говядина будет!

– Уж и не помню, когда я в последний раз так ела!

– Смотритель молодец! Таким и должен быть лидер!

– Да, молодец!

– Молодец!

Люди хлопали в ладоши, овации не стихали минут пять. Затем Иванцовский ещё раз поздравил всех с праздником, пожелал хорошего дня и ушёл с балкончика. Люди, которые были в тот день на смене, начали расходиться по своим рабочим местам.

– Ну хоть пожрём нормально.

Я оглянулся, позади меня стояла Зоя.

– А ты что-то не особо рад, – добавила она.

– Почему это? Я рад, конечно… вот только неспокойно мне.

– В каком смысле?

– У нас с Костей несколько месяцев назад, прям перед Новым годом, был разговор насчёт запасов еды и прочего.

– И что тебя беспокоит?

– Ну, ты же сама дежурила на складах, значит, видела коробки с продуктами и товарами. Я сильно сомневаюсь, что этого хватит на пять лет. Особенно с учётом того, что у некоторых уже родились дети.

– Эх, твоя правда. Но не забивай себе голову. Придёт время волноваться – будем волноваться.

– Я просто не могу о таком не думать. К тому же сны опять вернулись.

– Ты про те, в которых тебя убивают?

– Не просто убивают, а убивают на полях сражений. Может, это всё-таки какое-то предостережение? Иногда я слышу голос, такой реальный, словно не во сне, а наяву.

– И что тебе говорит этот голос?

– Называет меня воином, говорит, чтобы я проснулся.

– Ну да, воин во плоти. Колюська, посмотри на себя, ты пацан восемнадцатилетний, – Зоя положила свою руку мне на голову и потрепала волосы. – Хватит уже загоняться, пойдём в настольные игры поиграем, ты же хотел.

Я заметил, с того дня Зоя вела себя как-то странно. Словно её тоже что-то беспокоило. Всё было заметно по её поведению: когда-то весёлая и бесхитростная пацанка теперь всем своим видом излучала обеспокоенность. Она пыталась играть свою роль, быть такой же задорной, как и раньше, словно ничего не произошло, но я понимал, что что-то здесь не так. В течение недели я тщетно пытался разузнать у Зои, всё ли у неё в порядке. Она, как ни в чём ни бывало, говорила, что всё хорошо. Звучало неубедительно. Она явно что-то скрывала. Был только один способ выяснить, в чём дело – следить за ней. Но смены не позволяли этого делать. Мне нужно было больше свободного времени, пришлось подкупить врача за три жёлтых талона. Тот выписал мне справку с освобождением от работы на трое суток, якобы у меня ОРВИ. Справку я отнёс Алексею, тот недовольно цокнул языком и сказал, чтобы я скорее поправлялся, мол, болеть некогда. Болеть в бункере было действительно некогда. Больничные давали редко, в основном матерям с новорожденными, но здесь всё, как и до войны – деньги, а в нашем случае талоны, решали многие проблемы. У меня было всего лишь трое суток, чтобы попытаться разузнать, что скрывала Зоя. Я прикидывал в уме, как мне лучше поступить, и уже заранее жалел о зря потраченных на взятку жёлтых талонах. Не сходил ли я с ума? Вероятно, расскажи я кому-нибудь обо всём этом, мне бы ответили, что у меня параноидальное расстройство. Что ж, возможно всё, но я не успокоюсь, пока не проверю. Слежка в убежище – дело непростое, коридоры между помещениями не такие уж и широкие, не везде были места, за которыми можно спрятаться. С другой же стороны, люди часто шныряли между помещениями, можно было слиться с толпой, этим я и воспользовался.

Первый день результатов не дал. Зоя была на дежурстве возле помещения с теплицами, после смены она поужинала в столовой, зашла в библиотеку, почитала книжку, затем вернулась в казармы и легла спать. На второй день у неё был выходной. Мы завтракали вместе, Зоя подметила, что не сильно я похож на больного, на что я ответил, что уже быстро иду на поправку и после завтрака собираюсь ещё поспать. Но из столовой я не направился в казармы, а пошёл следом за ней, держа дистанцию около двадцати метров, прячась за людьми в коридорах. Один коридор за другим, я хорошо выучил бункер и легко ориентировался. Пройдя ещё пару залов, я начал понимать, куда направлялась Зоя. Она остановилась у развилки, посмотрела по сторонам и, как я и предполагал, свернула в сторону продуктового склада. Что-то не так с продуктами, с запасами или, быть может, она воровала еду с кем-то из охраны? Был только один способ узнать это – проследить до конца. Главной проблемой были дежурные у склада, они легко могли меня заметить, подойди я спереди, но помещение состояло из двух секторов. Таким образом, можно было обойти с тыльной стороны и затаиться недалеко от входа на склад, что я и сделал. Подойдя чуть поближе, смог различить несколько голосов: Зоя разговаривала с Алексеем, было ещё пару человек из охраны, но всех не упомнишь, на таком расстоянии не все слова были разборчивы. Стоя за углом, я тихонько подкрался ещё ближе. Расстояние от меня до входа на склад сократилось до трёх-четырёх метров, ближе нельзя, слишком велик был риск, что меня заметят. Такой дистанции уже хватало для того, чтобы лучше слышать голоса и различать большую часть слов.

– Короче, ребята, идите погуляйте пока, – сказал Алексей.

– А если Иванцовский увидит?

– Да и хер с ним. Так и скажите, что я отпустил на полчасика, сам за складом присмотрю.

– Как-то не хочется ему на глаза попадаться.

– Так не попадайтесь, давайте, шуруйте отсюда. Нам поговорить надо. Что непонятно?! – резко оборвал Алексей.

– Хорошо-хорошо, не кричи так. Тогда через полчаса вернёмся.

Они собирались уходить?! Сердце бешено застучало в груди. Я понимал, что пойди они с тыльной стороны, сразу же заметят меня, я даже не убегу, не спрячусь. Нужно было что-то придумать. Я оказался в идиотской ситуации, зажмурив глаза, прислонился к стене, пытаясь придумать оправдание, почему я торчу тут, а не лечусь в казарме. Но прошло несколько секунд, никто из охраны не показался, тогда, тяжело вздохнув, я понял, что они всё-таки пошли на выход основным маршрутом. Я подкрался ещё на полметра, чтобы лучше расслышать диалог Зои и Алексея.

– Ну так, что думаешь? Время-то на исходе. Приняла решение? В охране и так много людей, справляемся со всем, ничего не изменится, если будет минус один-два человека.

– У меня ещё два дня есть.

– Слышишь, тебе не восемнадцать лет. Не ломай мне тут комедию, сейчас говори: либо да, либо нет.

– Ты же сам мне две недели дал подумать.

– Какая на хрен разница? Ты, должно быть, за всё это время так и не поняла, что быть в охране – это привилегия.

– Смотритель так не думает.

– Смотрителю вообще об этом думать не нужно, у него своих хлопот хватает.

– Если решение нужно принять прямо сейчас, я тогда… всё-таки откажусь.

– Слышишь, сука! – Алексей чем-то стукнул по стене. – Ты меня не зли давай. Не хочешь сама, так я и по-плохому могу.

– Алексей, не надо так, я прошу…

– А как с тобой ещё?! Давай раздевайся.

– Я не буду.

– Будешь, я сказал. Вздумаешь заорать или Иванцовскому рассказать, из туалетов у меня не вылезешь, тебе это понятно?

– Уж лучше туалеты убирать, чем вот так. Вам что там, Тани мало и остальных, кто там у вас?

Раздался громкий шлепок, по звуку было похоже на пощёчину. Сам не осознавая, что делаю, на эмоциях я выбежал из-за угла. Передо мной стояла Зоя с опущенной вниз головой, поглаживала ладонью покрасневшую щёку, взгляд её был потерянным, заметив меня, она резко отвернулась.

– Ты какого хера тут забыл, малой?! – крикнул на меня Алексей.

– Что здесь происходит?

– Ты чего здесь забыл? Вали и лечись, пока есть возможность.

– Я… не понимаю, что случилось?

– Что тебе в моих словах непонятно? Мне тебе, может, по-другому объяснить?! Вали в казарму!

– Я никуда не уйду. Зоя, что происходит, что ему нужно?

Подсознательно я и сам уже знал ответ на этот вопрос, но и уйти, оставив Зою в такой ситуации, не мог. Алексей отошёл от неё, приблизившись ко мне вплотную, схватил рукой за плечо и сильно сжал пальцы, он будто бы знал на какие болевые точки стоит давить. Резкая боль пронзила всю руку, словно её взяли в тиски, я с трудом держался, чтобы не закричать от боли. Всё тем же потерянным взглядом на меня смотрела Зоя. Было отчётливо видно, как к её глазам подступали слёзы, она была готова расплакаться сию же секунду. Что делать? При всём желании, Алексея мне не победить, я тут же вспомнил самый первый день, когда он меня избил. Стало невыносимо страшно, затряслись коленки, во рту пересохло. Спустя целый год, я вдруг вернулся в реальность, понимая где и в какой ситуации нахожусь. Алексей ещё сильнее сжал пальцы, сдавив моё плечо, я уже не мог держаться и всё-таки закричал.