Это лето

Евгений Черепанов

Это лето

От автора

Дорогой друг, читатель, спасибо тебе, что приобрел данную книгу!

Читать – это интересно, полезно, модно и круто! Чтение – это увлекательный процесс, в котором задействовано все множество человеческих страстей и мыслей. До того как мы прочитаем книгу, мы уже получаем эмоции от предвкушения, а после прочтения, довольствуемся полученным знанием, как сытным обедом.

История диктует себя сама, нам лишь остается ее записать. Эта история пришла в том виде, в котором она представлена далее. Это своеобразное осмысление нас самих, через призму героев нам незнакомых. В этом состоит еще один незыблемый плюс чтения – возможность побывать в тех мирах, в которых в реальной жизни мы не оказывались. Приглашаю тебя поучаствовать в данном эксперименте под названием "Это лето". Смысл его в том, чтобы ощутить фантомную ностальгию по тем местам, где мы никогда не были, но о которых очень хорошо наслышаны, благодаря активной трансляции западной культуры в наших детстве и юности. Это по-своему уникальная способность отечественного читателя.

Ну а приятным бонусом выступает нетривиальный сюжет о преодолении своих внутренних страхов не только ради себя, но и ради близких. Это легкий летний роман, который создает напряженную атмосферу триллера с элементами юмора.

Еще раз благодарю тебя за покупку книги и прошу не забывать про обратную связь. Любую критику или предложения жду на почту:

[e-mail]

Приятного чтения!

Маленький город. Одно лето. Одно обещание.

Пролог

– Клянусь, я убью тебя, пацан! Летом, я сделаю это летом! Ты сдохнешь летом!

Лоуренсу было восемь, когда Дик "Буйвол" Кромсон сказал ему эти слова. Это было в конце лета две тысячи шестого на парковке торгового центра "Парадайз", где обычно собирались все мальчишки провинциального города Милдтаун, и местные и приезжие. В их компании была всего одна девочка, ровесница Лоуренса, и она тоже была свидетелем этого обещания и всех событий, что произошли там. Она испугалась меньше остальных детишек, но сказать то, что у нее не затряслись поджилки, было бы враньем. Затряслись только так.

Надо сказать Дик Кромсон был не из числа тех самых мальчишек. Ему давно уже минуло восемь, пятнадцать, двадцать лет. Это был здоровенный неотесанный мужик, детина, как таких называют. С густой неухоженной бородой, растущей клочками, и бешенными, сулящими беду глазами. Из-за своих размеров он напоминал буйвола. В округе все его знали и избегали с ним встречи, он был завсегдатаем полицейского участка, и посещение клетки в участке шерифа было его регулярным занятием, возможно, это была часть его делового графика. Как только он появлялся со своей "бандой" на улице города, все старались зайти куда-нибудь, притихнуть, укрыться в местных колоритных заведениях. Жители города неожиданно для себя даже находили интерес заглянуть в книжный магазин по пути, когда при любом другом случае они бы никогда туда не пошли.

Хотя сборище таких же, как и Дик, отшельников и бродяг сложно назвать бандой, но они проворачивали свои дела вместе, а иногда просто шатались в поисках неприятностей. Шон – великовозрастный пьяница, Кирк – тоже пьяница и картежник. И, конечно, Дэрел – бывший шахтер, которого выгнали с работы, а также печально известный как недобайкер, который разбивался каждый раз, когда заводил свой мотоцикл. Почти всегда их совместное появление заканчивалось неприятностями и приездом полиции. Не обошлось и в этот раз, но в этот день Буйвол перешагнул черту.

Многое из тех событий могло кануть в забытье в голове маленького мальчика, но спекшуюся на лице Дика кровь и тот самый бешеный взгляд Буйвола Лоуренс запомнил навсегда. Как он метался на парковке "Парадайза", словно зверь, зажатый в угол. Как он обсыпал всех проклятиями, издавая вперемешку с тем непонятные вопли и рыки. Всех. Так хотелось думать Лоуренсу и по сей день, но он не может солгать самому себе. Одно послание, обещание, клятва, была брошена в его адрес и только в его глупую, несформировавшуюся головку.

Что еще было в тот день? Сирены, проблесковые маячки всех на этом свете служб, выбежавший с ружьем владелец кафе на первом этаже торгового центра, в котором им, ребятишкам, всегда были рады. Неожиданно было увидеть мистера Ричардсона с оружием в руках и благим матом наперевес, когда он только двадцать минут назад кормил его, Лоуренса, и его друзей мороженным, дружелюбно трепля одного из них за волосы. А его друзья, такие же мальчуганы, "струхнули", как выражался его отец, и сбежали. А сам он замер на месте, побледнев.

"Отойди, малец, черт бы тебя побрал, не видишь что ли эта мразь не в себе!" Еще одна фраза того дня от мистера Ричардсона, которая накрепко засела в памяти. И он говорит это ему? Любимцу, которого он не так давно по-отцовски трепал за волосы? Этот добродушный старик не злился, даже когда некоторые из мальчишек воровали у него леденцы на палочке из-за прилавка. Да, что то действительно из ряда вон там случилось, если до этого дошло.

Бывают плохие дни. Некоторые из них врезаются в память и составляют остов наших воспоминаний не по нашей же воле. Бывают также и хорошие, но этот день, двадцать седьмое августа две тысячи шестого года, был плохой. Этот был прощальным днем Лоуренса в Милдтауне. Последние деньки каникул, которые он привычно провел у своего отца. Летний вечер, с прохладой осени и угасающим кровавым солнцем таил в себе много жестокости и крови.

Предвкушение каникул, долгожданная встреча с отцом, которого он вот-вот увидит через окно машины, когда мама привезет его, в манящей своей скромной гордостью Милдтаун. Все это он больше не ощутит. В следующий раз Лоуренс вернется в город только спустя двенадцать лет, в две тысячи восемнадцатом году. А до этого дня – постоянные консультации у всевозможных психологов, детских и подростковых, нейропсихогов, дарящих леденец после сеанса и провожающих с пустыми руками, добрых и алчных. Мальчик научиться различать, кто действительно хочет помочь, а кто воспринимает его как очередную тушу в кресле напротив, родители которой отстегнут неплохие деньги за сеанс трепа. Упреки и вздохи матери в большом городе и насмешки ее сменяющихся ухажеров. Лоуренс пережует и это, выплюнет, и вот когда он уже станет самостоятельным, он снова решится поехать к отцу в маленький городок Милдтаун, знойным летом две тысячи восемнадцатого.

Глава первая

– Ну и сколько ты там не был? – потягиваясь в кровати, сквозь позевоту сказал долговязый парень.

– Ммм, 12 лет. – ответил Лоуренс, который уже с девяти был на ногах и прибирался в комнате.

– Нехило! Ну а девки там имеются?

– Даже не знаю, что тебе ответить. Но, кстати, мне самому интересно, как там все изменилось. – Лоуренс на секунду подвис. – Так что ты едешь в итоге?

– Ну не знаю, у меня были другие планы на это лето, поехать в Майами, склеить кого-нибудь.

– Началось. – Лоуренс закатил глаза. – Мы же вроде обсуждали все?

– Знаешь, я поеду с тобой, если ты пойдешь на вечеринку к Майку сегодня.

– Только не это, там будет вся общага.

– Вот именно! Давай, плесень, тебе надо иногда общаться с людьми.

– Я общаюсь. – оправдательным тоном выдал Лоуренс.

– Со мной? Я терплю тебя, только потому что ты мой сосед, мне деваться некуда! – Джексон тут же серьезным тоном. – Ладно, я пошутил, окей?

– Лады, я сделаю это только ради тебя. Ты, кстати, сдал книги?

– Еще нет, я где-то посеял примерно половину.

– Ты покойник, миссис Гаррисон тебя найдет даже в Милдтауне и убьет.

– Не, она, знаешь, начнет нервно перебирать свои эти индусские бусы. – Джексон залился истеричным смехом, но резко оборвав этот приступ спросил. – Милдтаун это че?

– Город, куда ты собрался ехать, гений.

Лоуренс отправил подушку прямиком в своего соседа, от чего тот свалился обратно в постель, а он принялся доставать книги из-под кровати и перебирать их. На одной из них он увидел знакомую фамилию: Д. Кромсон "Руководство по базовым клиническим процедурам и навыкам для первого курса медицинского колледжа". На секунду задержав на ней взгляд, он отложил ее в стопку к остальным и начал просматривать учебную литературу дальше: Джеферсон, Кинами, Питито. Да, прилично ему пришлось проторчать за этим Питито, чтобы сдать бактериологию в этом году. Только сейчас, перебирая книги на полу комнаты в общежитии, он понял, какой путь проделал и каких успехов достиг за последнее время и конкретно за этот год. Все, что ему осталось сдать за этот курс, это всего лишь учебники.

Наконец, он собрал всю литературу и, уложив все в пакет, отправился в библиотеку колледжа. По пути он встретил одногруппницу Камиллу, которая, как и он, прилежно училась и не пропускала занятий. Она носила очки в прямоугольной оправе и имела единственные на всем курсе кудряшки без химической завивки. Камилла, видимо, тоже относила книги и направлялась уже обратно.

– Привет! Тоже решил попрощаться с пыльными талмудами! – в своем репертуаре, зато с неповторимой улыбкой выцедила девушка.

– Да, вот, несу, надеюсь, миссис Гаррисон в хорошем настроении. – немного замявшись, ответил Лоуренс.

– Когда я уходила еще была, но минуту назад туда зашел Томпсон, так что … – она скорчила гримасу. – Возможно, уже и нет. – Камилла неожиданно даже для себя искренне рассмеялась, удивившись своей удачной шутке.

– Оу, не повезло мне! И Томпсону. Кстати, какие у тебя планы на лето?

– У моей матери частная клиника, так что, буду у нее на побегушках, проведу время с пользой, так сказать.

– Отдохни хотя бы летом! Мы с тобой и так неплохо потрудились в этом году. – немного вальяжно произнес Лоуренс, и оттого решив, что это лишнее, сменил интонацию и продолжил. – О, а ты будешь на вечеринке? Джексон меня позвал, вот думаю, идти или не стоит.

– Я, возможно, забегу на пару минут, меня вроде не приглашали. Но если ты пойдешь, мы можем там пересечься, перед разъездом, так сказать.

– Было бы здорово, тогда я точно пойду.

– Хорошо, договорились, ну мне нужно бежать, моя соседка уезжает и надо проследить за ней, а то она совершенно не помнит какие вещи ее, а какие мои. Опасаюсь, что она заберет мой терапевтический справочник.

– Хорошо, до встречи!

Камила быстро удалилась неловким шагом, а Лоуренс направился в обитель миссис Гариссон. Он был одним из ее любимчиков, поэтому без приключений сдал весь комплект учебной литературы. Когда Лоуренс вернулся в комнату, Джексон подбирал прикид для вечеринки.

– Ну что, альфа самец, ты в деле? – сказал сосед, позируя у зеркала.

– Да, я иду, там будет и Камила, кстати.

– Ты шутишь, она не подойдет на милю к этому месту. Она, наверное, уже где-нибудь в Намибии спасает детей от лихорадки.

– Ха-ха. Она прикольная, и умная, в отличие от большинства девчонок в группе. Кстати, не рановато ли нарядился? Сначала же будет вечер.

– Черт, я забыл! Нас же ждет трехчасовая речь деда. Зачем вообще нужен этот прощальный вечер?

– То ли дело вечеринка! – саркастически подчеркнул Лоуренс.

– Ты уже мыслишь как я, мне это нравится.

– Не забудь про сумки, завтра в девять мы уже выезжаем к моему отцу. Советую тебе, кстати, сходить в библиотеку сейчас, пока у тетки нормальное настроение.

– В девять?! Господи, просто убей.

Тем же вечером с кафедры медицинского колледжа Аризонского университета города Финикс свою монотонную речь произносил профессор Хилл. Будущие второкурсники сидели в освещенной аудитории, создавая видимость внимания к его словам, но головой они уже покинули это место и пресловутых профессоров:

– Сегодня закончился первый год вашего обучения в наших стенах. Первый год вашей самостоятельной, взрослой жизни. Должен признать, что по-доброму завидую вам, потому что ваша жизнь только начинается, впереди еще так много дорог предстоит пройти, так много преград преодолеть и покорить так много вершин. И я не только про учебу, а про всю жизнь. Помните, что моменты, определяющие ваше будущее, происходят прямо сейчас, каждое мгновение вашей жизни. Цените …

– Старик прямо сейчас помрет. – прошептал Джексон, потянувшись к стулу своего приятеля.

– Заткнись. – процедил Лоуренс

Он, возможно, был единственным, кто внимал речи руководителя кафедры, которую целиком приводить необязательно, но никто не был бы против в аудитории, если и для них она длилась несколько меньше. Несколько сот человек за прошедшие пятнадцать минут своим дыханием так разогрели воздух в помещении, что стало душно даже профессору Хиллу, и он решил чуть сократить свою речь.

– Хочу пожелать вам с пользой провести это время и набраться сил, чтобы в новом учебном году добиться успехов! Всех ждем с нетерпением в целости и сохранности. И еще раз хочу напомнить, ваша жизнь только начинается!

Зал сорвался на показные аплодисменты и как только этот знак вежливости был окончен, Джексон тут же без всякой тактичности прямо со своего места обратился ко всему залу:

– Вы свободны, дети мои! Мы пережили это, а теперь приглашаю всю клевую часть этой аудитории проследовать в комнату триста двенадцать, особенно девчонок!

Через несколько минут этой комнате уже вовсю играла музыка, кажется, это был Avicii "В ожидании любви". Общежитие уже съехало, а всех, кто пока остался, сейчас можно было найти тут. Все в основном разбились по группкам и болтали со стаканами в руках. Кто-то играл в дартс, какая-то пара целовалась в углу комнаты. Джексон, оценив обстановку, сразу же проследовал к организатору этой вечеринки, Майку, который вместе со своей компанией приближенных сидел на единственном диване. Он встал, чтобы поздороваться с Джексоном.

– Обожаю Авичи! Здорово Майк! Это Лоуренс, мой сосед и … кореш! Обычно он разговорчивый, не заткнешь, но сегодня что-то притих.

– Как сам Лоуренс? Знакомься, это Сэм, Питти, Микаэла, Хлоя и Венди. Че скажешь? – Майк был темнокожим крепышом, разговаривал прерывисто, как будто у него был лимит слов.

– Я Моррисон.

– Ясно. – Майк повернулся обратно к Джексону и продолжил общение с ним как всегда в своем конкретном и скупом стиле подачи информации. – Джексон, кажется, ты говорил что-то про Майами. Там мой брат, у него свой клуб, там будет выступать Риана, и он уже готов забронировать пару мест. Let’s do it! Если ты готов?

– Оу, разве?! Да я с Лоуренсом решил рвануть просто в умопомрачительное чумовое место, говорят центр всех тусовок на юго-западе. Называется Милдтаун. – Он выговорил этот топоним с максимально выразительным движением губ на каждой букве.

– Да ну? – сдвинул брови Майк.

– Да, это второй Лас Вегас, только для совсем отчаянных ребят.

– Ясно, ну, твой кореш видать совсем псих, раз решил туда поехать.

– Да, он такой.

– Итак, Лоуренс, ты псих? Ты маньяк? – неожиданно обратился Майк к Лоуренсу, кинув взгляд на него, накидываясь на него этим взглядом.

– О, он нет. – Джексон решил ответить за своего соседа, так как начал подозревать, что Лоуренсу тут действительно не место. – О, чувак, а расскажи ту историю про этого бычару или как там. Я вам говорю это просто улет!

Лоуренс слегка повернул голову в сторону Джексона и скорчил максимально недовольное лицо. Глядя на эту гримасу Джексон тоже ответил похожим выражением лица.

– Что? Я пытаюсь сделать тебя звездой этого вечера.

– Мне было восемь! – пытаясь шепотом прокричать эти слова, прошипел Лоуренс.

– Шутишь? Так еще круче!

– Че за история, ЛО У РЕНС? Ты кого-то убил? – начал свою речь в надежде развлечься Майк.

– Он, не, не… – Снова вмешался Джексон.

– Билли Джин, я хочу услышать его. – даже не глядя на Джексона произнес Майк.

– Я нет, но видел, как убили кого-то. – Лоуренс решил показать, что сам способен держать ответ.

– Я видел, как моему кенту прострелили бошку из "узи", прямо на пороге его дома, когда мне было пятнадцать, так что меня этим не удивишь.

– Мне было восемь. Один урод за торговым центром проломил мужику голову канализационным люком.

– Долбанным люком! – воскликнул Джексон, показывая пример, какова должна быть реакция на этот факт.

Майк сделал пренебрежительный жест рукой, даже не взглянув на Джексона.

–А потом другому, а потом третьему, у меня на глазах.

– Эй, тихо там. Убавьте музыку. – командным тоном рявкнул Майк.

Кто-то из компании кинул вопрос: "Много ли было крови?". Но он остался без внимания.

– И что ты сделал?

– Я? Я позвал людей, которые были на парковке. А что бы сделал ты?

– Зависит от обстоятельств. – Майк всегда говорил, что все зависит от обстоятельств и ведь он был прав. А что сделал тот парень?

– Он это заметил и сказал одну вещь.

– И что же он сказал? – Майк подвел руку к подбородку и нетерпеливо начал потирать его.

– Что он придет и убьет меня. Но тогда его схватили первее.

– И этот говнюк пришел за тобой? – Майк все больше концертировал свой взгляд на Лоуренсе, видно было, что ему не терпится узнать. Лимит его слов на сегодня заканчивался, но он был не против исчерпать его для этого разговора.

К этому времени музыка вовсе затихала, и весь народ уже стекался ближе к дивану.

– Этот говнюк сейчас сидит в Перривиль, и сидеть ему еще очень долго. – победоносно объявил Лоуренс, с легким оскалом, что было ему совсем несвойственно.

После небольшого сосредоточенного молчания Майк, наконец, отвел руку ото рта.

– Дерьмовая история. Скучнее я в своей жизни не слышал. А ты трусишка, Лорен, я вижу людей. Эй, народ, чего притихли, продолжаем вечеринку, я хочу, чтобы от этой комнаты ничего к утру не осталось нахрен! – прокричал Майк, сопровождая это все широченными движениями своих рук.

– Говорил же! – удрученно сказал Лоуренс.

– А мне твоя история нравится, как будто из какого-то ужастика, как "Оно" или типа того, знаешь. – успокоил его Джексон.

К этому моменту вокруг них еще оставалось несколько человек со стаканчиками в руках.

– Ну, он же не сказал когда! – вдруг послышался крик из толпы, сказанный таким противным голосом, что Лоуренсу врезалось это как клинок между глаз.

– Что… кхм. – Лоуренс прокашлялся от сухости во рту. – Что ты сказал?

– Я говорю, он же не уточнил, в какое именно лето он сделает это. – Уже эту фразу, озвученную все тем же противным голосом, Лоуренс услышал уже как на замедленной перемотке, и концу она уже звучала, как будто пленку зажевало да разрыва.

Вдруг все перед глазами начало плыть, ноги подкашивались, накатил внезапный приступ тошноты и Лоуренс начал теряться в пространстве, пытаясь схватиться за воздух руками, что напоминало движения утопающего под водой. Лоуренс точно знал что это. Старая добрая очередная паническая атака, коих он пережил множество в своей жизни. Джексон подхватил его и повел в уборную на этаже:

– Все нормально, ребят, не обращайте внимания, он просто перепил, такое бывает.

Уже в туалете Джексон пытался привести своего соседа в чувства. Будучи свидетелем такой сцены в комнате, он уже знал, что делать, и поэтому активно умывал лицо Лоуренса холодной водой и говорил, что ему нужно повторять за ним. Глубоко и часто вдыхал и выдыхал, как тренер в углу ринга вместе со своим воспитанником, которого знатно потрепали в этом раунде.

– Тише, тише, вот так, чувак. Делай как я, это же все хрень.

Единственное, что Лоуренс смог протиснуть, чтобы его не стошнило, был обрывок в виде:

– Говорил же… – но его стошнило.

– Вот, блин. Ну, ничего, мы и это разрулим. Помнишь, миссис Гаррисон пришла в юбке чуть-чуть выше колена? Я был на твоем месте чувак, я знаю, что такое паничка.

– Ты не врубаешься. Шесть месяцев! Шесть месяцев без срыва коту под хвост. – задыхаясь, просипел Лоуренс.

– А куда же! Давай, чувак, соберись! Это не делает тебя слабым.

Джексону чуть не насильно пришлось заставить Лоуренса выпить лекарство.

– Что это?

– Таблетка. Нормальная сладкая таблетка. Пей, чувак, я же давал клятву Гиппократа, все дела.

После того, как Лоуренс самостоятельно стоял на ногах и проводил Джексона обратно в комнату триста двенадцать, он принялся заниматься своим ритуалом релаксации, а именно проверять список сбежавших заключенных тюрьмы Перривиль. Новых имен в нем не было. Это немного успокоило его, как успокаивало всегда, и он направился в свою комнату, чтобы попытаться уснуть. В каких-то подобиях снов, точнее сказать видений, он разглядел круглую плоскую вещь. Таблетка? Мишень для игры в дартс. Люк. Да, это был все-таки люк. Образы того дня всегда возвращались как последствия очередного внутреннего сокрушения.

Лоуренс проснулся от дрема, но Джексона еще не было, значит, вечеринка еще не закончилась. В триста двенадцатой комнате он обнаружил несколько людей, спящих прямо на полу среди мусора, тех, что остались. Видимо, особо крепкие личности. Среди всех выживших он не обнаружил своего соседа по комнате, но позже разглядел его играющим в бирпонг в полном одиночестве был и его сосед по комнате. Поменявшись теперь ролями, Лоуренс воскрешал в уборной уже Джексона. Картина была похожая, но обойдемся без подробностей, просто примем, что они могли бы поспорить, кому из них было хуже. При всем этом, к несчастью для Джексона, его сосед жутко торопил его каждые пять секунд, чтобы они не опоздали на автобус, а это вполне могло произойти, ведь Джексон решил собрать сумку только сейчас. Все это происходило на глазах заведующей общежитием, которая поднялась на этаж и остановилась возле их комнаты, чтобы узнать, что происходит в ее владениях.

– Съезжаете? Вы одни из последних. Вчера на третьем этаже кто-то устроил беспорядок. Что-нибудь видели?

– Нет, мэм. – ответил Лоуренс женщине и тут же с сокрушенным видом обратился к соседу. – Да быстрее ты уже! Зачем тебе гантели?

– Ну да, точно, точно. А что надо то вообще? – стараясь быть учтивым, сказал Джексон. – Если честно, я еще не протрезвел.

– Возьми что-то прям необходимое, одежду там. Мы уже жестко опаздываем.

– Может какая-то короткая дорога есть до вокзала?

– Ага, все … – прервался Лоуренс, неожиданно вспомнив, что их слышит дама. – Все лицо в короткой дороге!

В ужасной суматохе они все-таки выбрались из комнаты, и наспех заперев дверь, побежали к такси. Джексон, прыгая на одной ноге, застегивал свою неимоверных размеров, но почти пустую сумку. Он отрубился в автобусе и проспал почти всю дорогу, не говоря уже о том, что засыпать он начал еще в такси. Лоуренсу было слегка не по себе перед остальными пассажирами, потому что благодаря его приятелю, весь воздух пропитался запахом спирта.

Лоуренс не пропустил ни одного пролетавшего в окне пейзажа. Странное чувство чего-то до боли знакомого, но давно потерянного посетило его. Как будто он потерял право быть чем-то общим с этими мимо приплывавшими долинами, каньонами, с этой дорогой, которая вела в Милдтаун. Лоуренса даже начали одолевать сомнения. Может, следует отказаться от этой затеи? Еще не поздно покинуть автобус на ближайшей остановке, чтобы не совершить ошибку. Похожее чувство накатывало на него в часы рассвета, когда он еще не спал. Он не видел ночи, а солнце уже возвращается на небосвод, еще не поздно было лечь и заснуть, но совсем скоро уже наступит настоящее утро и тогда совесть перегрызет ему глотку. В такие момент Лоуренс ощущал себя негодяем, будто он делает что-то неправильное, почти незаконное, как сейчас.

Но что там насчет автобуса? Казалось, он тараном, словно по рельсам, прокатит его по всем местам, которые всплывают в его памяти, при упоминании Милдтауна, в его внутренней империи. Через бульвар Лоу-Хилл, где он впервые подрался, без серьезных последствий, конечно. Разве могут первоклассники изуродовать друг другу мордашки. Потом автобус продолжит путь и проедет мимо дома безумного старика-почтальона, в саду которого они воровали те красные спелые ягоды. И прямо сквозь дома, сокрушая все на своем пути, автобус доставит его на конечную остановку, и странный голос возвестит – парковка "Парадайз", конечная, и разразится жутковатым смехом. Так может быть не стоит искушать судьбу?

Но точка невозврата уже пролетела в окне. Старая заправочная станция, возле которой стоит знак "Милдтаун – 15 миль". Каждый раз, когда мать везла его на лето к отцу, они останавливались здесь и покупали небольшой сувенир или "что-нибудь на стол", как называла это мама. Потому что с пустыми руками ехать в гости неприлично, как известно. Даже если с гостем вы в свое время устроили сцену прямо в зале суда во время развода и не переносите друг друга. Несмотря на такое соблюдение правил приличия, мама Лоуренса ни разу не задерживалась больше чем на пять минут, после того как Лори покидал машину. Тем более не садилась за этот самый стол, к которому было куплено угощение.