Стихийные

– Это Евдокия в то время, когда у неё были поводы так улыбаться, – сказала Вера, как будто прочитав мои мысли.

– А кто это? – почему – то всё так же шёпотом спросил я.

– Это её муж.

– А почему же я его не видел вместе с Евдокией?

– Скажи спасибо, что ты её вообще видел. Мы-то её видим от силы раз в год. А раньше часто к нам приходила, разговаривала со всеми, играла с малышами, помогала в работе.

– Ну так, почему?

– Мне кажется, ты должен это знать. И жалеть Евдокию. Только ты имей в виду, что никто об этом у нас не говорит и почти никто не знает. Много лет назад между крупнейшими мирами случилось разногласие, которое потом перешло в настоящую войну. Миры поменьше, такие как наш, приняли сторону одного из противников и тоже помогали отвоёвывать свободу и мир. Ваш мир не участвовал в войне. Мне кажется, что это неправильно, но так повелел ваш создатель. Всем взрослым мужчинам пришли повестки на войну, так как сил катастрофически не хватало. Только создателям и правителям миров не предложили идти на фронт. Но наш Адольф ушёл добровольцем вместе с многими создателями. А назад не вернулся. Евдокии впоследствии сообщили, что его так и не нашли, он пропал без вести.

Мы долго стояли и молча смотрели на этих некогда счастливых людей.

– Он был очень добрым. И искренним. Всегда ставил интересы своего мира выше своих собственных. Пойдём отсюда, Витя. Я просто хотела чтобы ты знал. Мне не с кем поделиться тем, что я знаю и думаю. А с тобой так легко говорить. Ты всегда слушаешь. Спасибо тебе за это.

– Ооо… Эээ… Мне тоже интересно с тобой говорить и слушать, как ты мне что-то рассказываешь. Спасибо, что сказала мне правду.

– Мне кажется, все люди должны знать правду. Теперь ты понял, что даже в таком маленьком мире, как наш, и то есть ложь. Мне не нравится это. Я другая, понимаешь? Я не терплю спокойную жизнь в неправде. Мне нравятся приключения и опасности. Когда-нибудь я уеду отсюда. И это будет мой выбор. Как ты думаешь, я права или нет?

– Мы с тобой в этом плане похожи. Когда мне предложили вырваться из этих унылых однообразных дней, я тут же воспользовался возможностью и уехал к вам.

– Знаешь, а ведь может быть всё дело в нас. Мы должны были ещё давно попытаться её ободрить, отвлечь. Как ты считаешь?

– Думаю, мы могли бы попытаться, – неуверенно ответил я.

Мы пожали плечами и пошли назад.

– Кстати, я ещё знаю парочку мест, которых нам видеть не положено! – успокоила меня Вера.

Мы посмотрели друг на друга и неуверенно засмеялись.

Глава 7 ССОРА

Видимо, я заразился от Веры её оптимизмом, нескончаемым запасом энергии и желанием найти приключение поинтересней. Мы с ней стали очень дружны и проводили всё свободное время вместе. Я относился к ней как к равной, даже иногда забывая что передо мной девочка, а не мальчик. С ней общаться было легко и просто, я мог делиться с ней всем, что у меня было в голове, не боясь того, что она может посмеяться надо мной или рассказать кому-то.

Мы обошли с ней весь Архипелаг, побывали во всех тайных уголках уже известных Вере, открыли парочку новых, никому неизвестных. Разумеется, я познакомился и с другими жителями этого мира. Все были очень добры ко мне, но только Вера могла сказать мне правду в глаза.

Ещё я любил её расспрашивать о обычаях и правилах их мира и она всегда охотно мне отвечала. Оказалось, что Евдокия раньше, лет так пятьдесят назад, каждый день появлялась среди своих людей. На Архипелаг приезжали люди из разных миров, некоторые просто гостили, а некоторые оставались навсегда. Но после, вы знаете, после чего, она вообще не стала появляться даже в собственном мире. По крайней мере, никто её не видел. Иногда она и появлялась, но очень редко и ненадолго. Она оказалась воистину верной супругой, так и не смирившись со смерть мужа.

– Говорят, только её лучшая подруга видит её чаще других, – сказала мне Вера, когда мы сидели в беседке и изучали руководство по путешествиям между мирами.

– Интересно бы было с ней поговорить, – протянул я.

– А это мысль! – вдруг подскочила она, ударив меня локтем в бок.

– Ай! Ты чего?

– Ой, прости. Короче, помнишь мы как-то говорили, что нужно Евдокию как-то вывести из уныния, а?

– Ну, помню.

– Если бы мы знали, где найти её подругу, мы могли бы узнать у неё, чем можно помочь Евдокии, могли бы узнать все обстоятельства и подробности войны, в которой погиб её муж. А вдруг он не погиб, а его взяли в плен? Нам нужно всё расследовать! Ты в деле?

– Ну, не знаю… – я замялся, – это как-то всё бессмысленно, и вообще это не наше дело.

– Ну, пожалуйста, я без тебя не смогу.

– Это ты то не сможешь? – усмехнулся я, сказать по правде, довольно польщённо, ведь я всегда считал себя так себе другом и собеседником. Да что она вообще во мне нашла?

– Ну, ладно, – наконец сказал я, – только мы же не знаем, в каком мире находиться Настя. И, к тому же, вдруг она не захочет с нами разговаривать? С чего ей вообще нам верить?

– Найти её не будет проблемой, – успокоила меня Вера, – я даже больше тебе скажу: я несколько раз была в её мире и даже знакома с ней, только вряд ли она меня запомнила…

– Это когда? – нахмурился я.

– Ну, у нас в мире, как ты понял, нет ни школы, ни подходящей под мой темперамент работы, да и много чего. Так что мы учимся в другом мире, в соседнем. И мы туда ходим каждый день. Не смотри на меня так, я сейчас не прогуливаю, а у нас, как и у всех, каникулы. А ходим мы в школу вместе с детьми из Настиного мира, вот и вся история.

– Ну, тогда мы быстренько сходим в её мир, она нам всё расскажет и вернёмся так, чтобы никто и не заметил, – предложил я.

– Ох, как же хорошо, что ты умеешь перемещаться между мирами, а то я-то не умею и никогда не умела! – обрадовалась Вера.

– Э, но я тоже не умею! За меня, можно сказать, в прошлый раз Евдокия всё сделала!

Вера тяжело вздохнула.

– А как ты в прошлый раз переместился в наш мир?

– Сначала был волшебный рисунок, над которым нужно было произнести определённые слова, он оживёт и сам откроет портал. Но я… В общем – не сложилось. А во второй раз у меня был медальон, глядя на который, надо было прочитать стихотворение и он превратится в такой…

– Да знаю я, как выглядят порталы, – хмыкнула Вера, сосредоточенно листая какую-то книгу, которую только что достала из большой стопки. Потом, видимо, нашла нужную страницу и с видом победительницы вручила её мне.

– Где ты вообще эту книгу нашла? – удивлённо спросил я, рассматривая иллюстрацию.

– На полке… книжной, – невинно ответила мне Вера.

А на картинке было изображено вот что: полное руководство по созданию… порталов между мирами!

Вера перегнулась через моё плечо и тоже стала рассматривать рисунок. Он представлял собой пошаговую инструкцию по созданию порталов. А основой для них должна быть какая-нибудь вещь, например медальон или браслет, которая тебе очень дорога. Не в смысле стоимости денежной, а другой стоимости. Это украшение должно тебе быть дорого как память или с ним связано какое-нибудь воспоминание (слово «воспоминание» было подчёркнуто красным карандашом). Да и вообще я заметил, что в этой инструкции внимание было акцентировано на «воспоминании».

– У тебя есть такой предмет? – спросила меня Вера.

Я задумался. Медальон со стрекозой, который мне дала Евдокия, у меня исчез: вернулся к своей владелице. А больше у меня ничего столь ценного не было.

– Нет, а у тебя? – спросил я её в ответ, надеясь, что хоть у Веры найдётся что-то подходящее.

Девочка почему-то тяжело вздохнула, как будто решаясь на что-то, а потом сказала:

– Ладно уж, жди меня здесь – я сейчас приду, – и побежала в сторону своего дома.

Ждать её пришлось недолго. Наконец она пришла, что-то держа за спиной, и с какой-то извиняющейся улыбкой, сказала мне:

– Вообще я хотела это подарить тебе через неделю, на праздник Летнего Цветения. Это самый большой для нас праздник, но ладно уж, подарю сейчас, – и она протянула мне подвеску.

Подвеска была явно сделана самой Верой. Шнурочек был серебряный, но тем не менее, переливался всеми цветами радуги. А на шнурке висела маленькая подвеска в виде птичьего пера. Она была ярко раскрашена и украшена блёстками. Сделана она была из глины, очень искусно и старательно. Я бы даже сказал… с любовью…

– Ну, как? – спросила меня Вера, и надела на свою шею такую же подвеску, только не в виде пера, а в виде ракушки.

Я посмотрел в её огромные глаза и увидел в них столько ожидания, столько надежды, а привычная в них нотка самодовольства и надменности куда-то делась. Я вдруг понял, что передо мной сидит красивая девушка, которой почему-то интересно проводить со мной время. Которая готова сидеть целыми днями, делая мне подарок, которая выбрала именно меня, вместо красивых мальчиков из её собственного мира. И которой я… Нет, нет, нет! Мы из разных миров, и вообще я не хотел ни к кому так привязываться, ведь я тут не навсегда! Я должен буду уехать обратно к свой семье, в свой родной дом! Я не останусь здесь навечно, как она глупая не поймёт! И хватит меня втягивать в разные неприятности, неужели я должен это всё терпеть? Я испугался…

– Тебе что-то не нравится? – дрожащим голосом спросила она меня, вглядываясь в моё лицо.

– Не нравится? – вспылил я. – Конечно не нравится! Если ты чего-то хочешь – так сама и делай! Зачем именно со мной?

И я совершил одну из своих самых ужасных и постыдных ошибок в своей жизни: я бросил подвеску на колени Вере, захлопнул книгу и ушёл, не оборачиваясь, в свой маленький дом на холме.

С тех пор мы перестали разговаривать…

Из дневника Евдокии:

Если говорить о моих любимых предметах, да и не только о моих, то можно сказать с уверенностью, что их бывает очень много. Ещё одна копия моего блокнота, часы, которые мне подарила Настя на мой сто двадцать четвёртый день рождения, подвеска со стрекозой, та самая, которую я ненадолго одолжила Вите в его первый приезд сюда, белое кружевное платье, которое я храню до сих пор…

Но самая дорогая для меня вещь – это потрёпанная старая тетрадь, повидавшая вместе со мной очень многое. Когда я смотрю на неё, то всё в ней мне знакомо: и пятно варенья, которое я случайно пролила на неё много лет назад, и следы воды, оставшиеся после того, как мы попали под дождь, когда гуляли в соседнем мире, и обгорелый краешек обложки (его история довольно печальна). И инициалы, подписанные на самой первой странице – «А.Б. & Е.Б.». Я погладила эти буквы, написанные уже потемневшими от времени чернилами, и закрыла тетрадь, уронив на неё одну – две слезы.

Глава 8 ВЕРА И ЕЁ МЕЧТЫ

– Что? Без позволения родителей махнуть в другой мир? Не, Вер, это без меня.

– Ну, не знаю… Мы же никогда этого сами не делали…

– Слушай, а это точно не опасно?

– Любишь же ты неприятности, Вера!

– Извини, но я как-то боюсь… Может быть, в другой раз?

Такие ответы на своё приглашение помочь ей сделать портал и переместиться в другой мир, слышала Вера весь оставшийся день. На душе было пусто.

Веру никто никогда не понимал. Даже в таком «идеальном и добром» мире, где полно друзей. Разумеется, к Вере все относились хорошо. Взрослые ставили её в пример своим детям, удивлялись её не по годам серьёзному характеру и железной воле. Девочки хотели с ней дружить, мальчикам было очень интересно с ней разговаривать и играть. Но Вера всё равно гордо проводила время в одиночестве.

Она в десять лет самостоятельно поняла, как открывать секретную библиотеку на окраине острова и брала оттуда книги. Книги были секретные, потому что содержали «опасные приключения и указания к перемещению между мирами». Такие книги ей очень нравились. Она в совершенстве овладела географией и астрономией, могла перемещаться в пространстве (не между мирами, а внутри Архипелага). И, конечно же, у неё появилась жажда приключений. Она мечтала покинуть свой родной мир, где она жила под постоянным присмотром и опекой. Где люди живут размеренно и спокойно, а дни похожи один на другой.

Когда Вера была маленькая, она делилась этими соображениями с другими ребятами, но они её не понимали и советовали выкинуть эти фантазии из головы.

Но она научилась искать приключения и в родном мире. Открывала тайные места, о которых никто не знал, делала выводы, узнавала историю их мира.

А когда появился Витя, она сразу почувствовала, что наконец нашла такого человека, который, может быть, поймёт её. Даже когда она его ещё не знала, а только подслушала разговор взрослых о том, что в их мир придёт мальчик, она сразу храбро вызвалась встретить его. Внешне серьёзная и даже чуточку надменная, в душе она ликовала. А когда Витя её о чём-то спрашивал, она охотно отвечала, готовая говорить часами. Она впустила нового друга в свой внутренний мир, показывая и рассказывая ему о том, что ей дорого и интересно. Но она хотела, чтобы он стал больше чем другом…

Вера никогда не жалела себя. Ей просто не приходило это в голову! У неё был твёрдый характер, умение скрывать свои эмоции и полное безразличие к тому, как к ней относятся люди.

Вера понимала, что жалость к себе в её ситуации будет лицемерием. Есть люди, которые живут впроголодь, живут на месте военных действий. Вот их и надо жалеть, а не тех, кто живёт счастливо, ест досыта, тех у кого ходят ноги и двигаются руки.

Но сейчас почему-то всё переменилось… Она привыкла, что всегда все ей рады, что её труды не бесполезны. Она была наивной. Что уж тут сказать. Она совсем не привыкла к трудностям, к которым так стремилась. Но она не собиралась становиться слабой! «Я просто как всегда скрою свои эмоции, напущу на себя безразличный вид, и больше никогда никому не предложу дружить и работать вместе», – так успокаивала себя Вера, сидя в саду на траве, и вертя в руках подвеску с пером. Она не хотела признавать, что работать вместе оказалось намного увлекательнее и веселее.

«Во всём есть свои плюсы», – сказала она сама себе и стала искать плюсы в их с Витей ссоре. Плюсов не оказалось и Вере не стало лучше. Тогда она вспомнила ещё один способ успокоиться: записать всё, что у тебя не душе, перенести боль на бумагу.

Вера сходила в свою комнату и принесла оттуда блокнот. Она записывала там свои расчёты, рисовала, сочиняла стихи и записывала случаи из жизни и свои мысли.

С улыбкой она стала листать его. Вот фрагмент, который она переписала из блокнота Евдокии, хранившегося в музее: «Иногда так важно разделить с кем-то свою радость. Особенно, когда ты одинок. Тебе радостно, а другие завидуют тебе. И твоя радость тухнет, как свеча, которую залили водой, как цветок, который сорвали, а потом выбросили. Поэтому нужно уметь радоваться вместе с другом или радоваться за удачу друга. Даже когда у тебя в общем-то друзей и нет…»

Вера долго молча смотрела на эти строчки. Потом заставила себя перелистнуть страницу. А вот тут она записала собственные мысли – точнее воспоминание: «Меня вчера ночью опять одолевали кошмары. Они лезут мне в голову, когда я засыпаю. А когда на утро проснусь – не могу вспомнить, что мне снилось. Только помню что что-то плохое, навевающее беспокойство и страх. Сейчас попробую объяснить. Это все мои скрытые страхи вместе взятые, чувство неизбежности и бесконечности несут в себе эти кошмары. Они могут длиться бесконечно долго, монотонно, размеренно и неспешно. В голове будет звучать бесконечный голос, который передразнивает все мои мысли. Мне становится страшно, начинает морозить, а кошмару только этого и надо – он начинает усиливаться. Он как будто смеётся надо мной: ты упустила что-то важное, ответы на все твои вопросы! Вот так я ворочаюсь с боку на бок и, наконец, впадаю в беспокойный сон – кошмар, где голос в голове усиливается, а чувство бесконечности перерастает в саму бесконечность.»

Вера вспомнила, как ей снились кошмары. Это было ужасно. Но жалости к себе она не чувствовала. Только злость. Злость из-за того, что в этом фрагменте есть намёк на жалость. Она с ненавистью вырвала эту страницу из блокнота и порвала на маленькие кусочки.

«Всё! Хватит жалеть себя и киснуть!» – сказала сама себе Вера. Она вспомнила слова своего отца: «Будь сильной! Никогда не сдавайся!». Тот человек, который теперь назывался её папой, и с которым она познакомила Витю, не был ей отцом. Её настоящий папа умер от болезни много лет назад. Она плохо помнила его самого, но хорошо помнила эти слова, произнесённые низким голосом со слегка заметным акцентом. Ещё его стальной взгляд тёмно-серых глаз. И как она маленькая долго искала его, не веря, что его больше нет.

«Любил ли он меня?» – подумала Вера. Её мама вышла замуж второй раз и родила ещё ребёнка. Вера всё больше чувствовала себя лишней в семье. Мама после расставания с первым мужем стала раздражительной, строгой и даже злобной. Она никогда не ласкала Веру, тем самым доказывая ей, что она не достойна её внимания.

Вера тяжело вздохнула, захлопнула блокнот и пошла в сторону дома. Её комната находилась на самом верхнем этаже. Она представляла собой уютный уголок, где вещи были расположены в определённом порядке, понятном только Вере.

Возле окна стоял телескоп. На стенах висели картины. Картины её любимого художника. Шкафы просто ломились от книг. Книги были повсюду: на стульях, на кровати, даже на полу.

Вера нажала потайную кнопку на столе, замаскированную под гвоздь. Открылся тайник. Она положила туда свой блокнот и подвеску с ракушкой. А подвеску с пером она оставила на подоконнике.

Потом подошла к окну. За окном клубились облака. Долго стояла. Думала. Вспоминала все события этого дня.

«Ты мне ещё сослужишь службу», – сказала Вера и погладила указательным пальцем подвеску с птичьем пером. Ведь она уже наполнилась воспоминаниями и теперь годится для перемещения между мирами. Ну, конечно, не весёлыми воспоминаниями, а грустными, но кто сказал, что они не должны причинять боль?

«И одна справлюсь!»

Этой ночью Вере плохо спалось.

У девочки была мечта – она хотела научиться создавать свои миры.

Глава 9 ИСЧЕЗНОВЕНИЯ

Подготовка к празднику Летнего Цветения шла полным ходом. Дома украшали зеленью и свежими цветами. Улицы подмели особенно тщательно. На клумбах в парках и в двориках не осталось ни одного сорняка. Суета ощущалась даже в воздухе. И неудивительно, ведь как я понял, это был самый большой праздник в их мирке. На деревьях и скамейках были развешаны флажки и гирлянды. Все были заняты своими делами. Кроме меня. Про меня забыли, потому что сейчас у всех были свои заботы.

Я мог идти помогать, но я не хочу, ведь я приехал сюда отдыхать, а не работать. Конечно, я бы мог поиграть с соседскими мальчиками в мяч (они как раз меня вчера приглашали). Но если им надо, то пусть сами идут ко мне. Могу почитать что-нибудь из библиотеки, которая была в моём новом доме, но я не люблю читать. Могу пойти в гости к дружелюбной семье, живущей напротив, но что-то неохота.

Поэтому я просто лежал на кровати и смотрел в потолок. Мой телефон окончательно разрядился, и мне было нечем заняться. Иногда просто хочется полежать и пожалеть себя. Хотя в общем-то у меня всё было хорошо, но всё же я чувствовал себя несчастным и всеми покинутым.

Я привык, что в этом мире, с самого моего прихода сюда, я нахожусь в компании Веры. И как я не отбрасывал все ненужные и глупые мысли, я чувствовал вину перед ней. Зачем я ей нагрубил? Она, наверное, меня и видеть не хочет…

Прощения я просить не привык. Если я не слушался родителей, топал ногами и кричал, то они сами у меня просили прощения. Если я ссорился с моими ровесниками, то через несколько дней (если не часов) мы забывали старые обиды. Поэтому ситуация, в которую я попал, поссорившись с Верой ИМЕННО по моей вине, казалась просто безвыходной. Я никогда не чувствовал себя таким виноватым!

Спустившись вниз на первый этаж, (да, да, мне выделили не маленький домик) я пошёл в гостиную, где висело большое зеркало. Как давно я не видел своё отражение! Из пухленького, если не сказать толстенького, мальчика, с бледной кожей и синими подглазниками, я превратился в загорелого подростка с нормальным весом, здоровым цветом кожи, с чуть выгоревшими на солнце волосами и весьма растерянным видом. Но всё же – как она могла полюбить такого, как я?

Сколько я тут уже провёл? Неделю? Две? Три? Какое вообще сегодня число? Дни летели так весело и незаметно, что я и не заметил, как пролетело время. Видимо, фраза «мы не замечаем радости без печали» оказалась довольно правдивой.

Мне надо отправляться домой. Возможно сразу после праздника и уйду. Нельзя сказать, что я уж прям очень сильно скучал по своему миру и родителям, но всё – таки мне не следовало тут задерживаться, ведь на Архипелаге я просто гость. А следующим летом опять приеду сюда.

Полный решимости, я пошёл в коридор, надел кепку и толкнул входную дверь. Как только я это сделал, буквально на ровном месте поскользнулся и упал в глубокую лужу. Я, еле сдерживая негодование, отправился обратно домой. Переодевшись, я осторожно толкнул дверь повторно. На этот раз всё было спокойно.

Идя по до боли знакомой дороге, я почему – то чувствовал что-то недоброе.

На улицах было удивительно пустынно. Странно, ведь только пару часов назад все занимались подготовкой к празднику! Вот, например, стояла скамейка, на которой были недовешены флажки, а вот дом, на котором ещё нет гирлянды. Все просто бросили свои дела и куда-то делись. Это что ли розыгрыш такой?

Вскоре я дошёл до дома Веры. Обычно её мама перед обедом проводила время в саду, занимаясь своими любимыми клумбами, но почему-то и её тоже не было.

Дверь тут никогда никто не запирал, но на этот раз дверь не поддавалась. Пришлось целых пять минут стучать. Наконец мне открыла сестрёнка Веры – Ева. Вид у неё был грустный, растерянный и испуганный. Она с опаской посмотрела на меня, но потом, признав во мне меня (если так можно выразиться) и, не сказав ни слова, повела меня в гостиную. Там сидела тётя Варвара – их мама.

– А, Витя, это ты, что ли? – спросила она, сажая на свои колени дочь.

– Да, я. А где все остальные?

– Даже не спрашивай! – всхлипнула она, протягивая мне письмо, запечатанное в коричневый конверт. Я быстренько развернул его и стал читать. И сразу узнал этот почерк:

«Варечка, тебе пишу, так как ты главная. Произошло ужасное – я не справилась с защитой! Уже половина людей похищена – не знаю, зачем им мы, а скоро и за остальными придут, всё сожгут, поломают, в общем, наш мир уничтожат. Я не знаю, что делать. Но я попробую сделать хоть что-то. Никуда не уходить! Запереть двери и окна, выключить свет и сидеть тихо! Если бы он был тут, то он бы прекратил этот кошмар… Я не знаю уж, что со всеми нами будет, но обещаю, что всех верну! Сохраняйте спокойствие, если вас схватят, не сопротивляйтесь, это совершенно бесполезно. Пока, моя хорошая, прости что не защитила вас! Евдокия»

Я запаниковал, не дочитав и до половины. Такова была моя натура: если какие-то трудности, немедленно бить тревогу!

– Ну и что нам теперь делать?! Как быть?! А можно мне домой?! А где Вера?! Её похитили, да?! У вас вообще есть какой-то план?!

На мои слова бедная женщина просто качала головой. В их мире не было ни охраны, ни армии, ни крепости. Они были совершенно беззащитны и беспомощны. Евдокия тоже хороша – не могла что-то предпринять на случай набегов?

– Ладно, тогда я, пожалуй, останусь у вас…

– Конечно!

Я поднялся наверх в комнату, в которой я жил, когда у меня ещё не было собственного дома в их мире. Тут всё было по старому. Мягкие кресла, картины, вязаные подушки…

А на столе лежал конверт. Сначала я думал, что это не мне, а кому-то из домочадцев. Но нет, на конверте чётко написано: «Виктору Пупыреву». Да уж, повезло мне с фамилией, сам знаю. Ну не суть.

Развернув конверт, я сразу же понял, кто автор письма:

«Виктор, только на тебя и надеюсь. Наверно, я многого прошу, но как ни странно, больше всех я доверяю именно тебе. Сразу к делу: на мой мир напали. Конечно большая часть людей уже исчезла, но я надеюсь, что мне удастся спасти хотя бы оставшихся. Виктор, пожалуйста, нужна твоя помощь! Мои люди совсем беспомощны и склонны к панике! На самом краю мира я создала портал – он может перенести всех жителей в другой мир! Это место должно быть тебе знакомо – именно там стоит памятник, к которому когда то привела тебя Вера! Нужно торопиться, на всё про всё у вас двадцать минут! Немедленно собери всех жителей и бегите к порталу! А то будет поздно. Почти никто не знает про это место, поэтому я поручаю дело именно тебе. О будущем не беспокойтесь – я за ними приду, а ты отправишься домой. Поверь, если сделать всё быстро и слаженно, то никто не пострадает! Заранее огромное спасибо! Если не справишься ты, не справится никто!