Принцесса по желанию

Укладку пришлось доверить парикмахеру, а макияж – визажисту. В этот момент я порадовалась, что королевская чета устраивает открытые мероприятия лишь раз-два в месяц, иначе можно было бы пуститься по миру. Остальную жизнь семьи дозволено освещать лишь штатным королевским репортерам, в чьи ряды я когда-нибудь мечтаю попасть.

По моему скромному мнению, выглядела я превосходно и дресс-коду соответствовала. Но и в этот раз окружающие не преминули уколоть мое самолюбие. И это не о высшем свете, присутствовавшем на благотворительном вечере. Для них репортеры с бейджиками – такая же прислуга, как официанты и охранники. Цель подобного мероприятия для журналиста, помимо фиксации деталей и конспектирования пожертвований, – сбор сплетен, которые можно уловить краем уха. Однако все, что удавалось услышать мне, – это пересуды моих же коллег:

– Видела, в чем явилась эта выскочка? Платье из прошлогодней коллекции! Я бы ни за что такое не надела.

– Да уж, лучше вообще не приходить, чем так позориться.

…

– Заметка у нее неплохая, но вкус явно отсутствует.

– Полностью согласен.

…

– И что принц в ней нашел?

– Наверное, милое личико.

– Возможно. Мила, но не более.

…

– Она нарушает гармонию пространства своей дешевой тряпкой.

– Ужас, просто ужас.

И это лишь малая часть того, что до меня долетало. Стоило мне появиться в поле зрения, как все мгновенно умолкали. Некоторые даже одаривали меня улыбками и хвалили мою работу. Но как только я оказывалась за их спинами, или на достаточном расстоянии, чтобы они думали, что их не услышат, начиналось все по новой. Если бы им нужно было писать обо мне, я бы точно стала звездой вечера. Несмотря на гнетущую атмосферу, мне удалось подслушать пару важных разговоров. Так что, помимо репортажа о самом благотворительном вечере, я насобирала материала на еще несколько заметок. К концу вечера я почувствовала себя совершенно разбитой и уединилась за колонной у входа, надеясь перевести дух, а может, и услышать что-то интересное от разъезжающихся гостей.

– А ты хитрюга, как я посмотрю! Отлично сливаешься с этим розовым кустом и становишься незаметной для выходящих из холла. Если бы я не вышел с балкона, ни за что бы тебя не заметил.

– Меня теперь выгонят за недостойное поведение?

Принц усмехнулся:

– Можно мне постоять с тобой?

– Боюсь, тогда вы раскроете мое присутствие для остальных.

– Я ненадолго. Просто хотел сказать, что твоя статья произвела на меня впечатление. Ты знала, что я ответил на твой вопрос несколько необдуманно и под влиянием обстоятельств, но ты так удачно раскрыла и приукрасила мой ответ.

– Иногда необдуманные ответы – самые искренние.

– Пожалуй, ты права. А какое у тебя любимое дерево?

– Ива, – не задумываясь, ответила я.

– Теперь я знаю, что мне стоит почитать перед сном, – Джонатан подмигнул и ушел.

Уезжающие гости перестали меня волновать. Наши отношения с принцом явно выходили за рамки деловых, я могла бы покривить душой и назвать их дружескими, но сейчас отчетливо почувствовала, что это не так. В голову закрались мысли о том, что если бы я ответила несколько иначе, не боясь раскрытия собственного пристанища его персоной, то этот вечер мог стать куда более интригующим. Но это потом мыслей перекрыл другой. Даже если между нами вспыхнут чувства, его семья никогда не одобрит подобный союз. Простушка и король – не история нашей страны. В королевской семье не было ни одного неравного брака, а Джонатан – единственный наследник престола. Он не имеет права отказаться от трона ради любви. Что из этого может выйти? Ничего хорошего.

Глава 3

Более я не могла подвергать свою персону критике за несоответствие занимаемой должности. Я хотела стать штатным королевским корреспондентом и должна была научиться соответствовать своему статусу.

Самостоятельные попытки преображения ожидаемо провалились, и я приступила к отчаянным поискам стилиста. Но чем глубже я погружалась в этот мир, тем сильнее нарастало разочарование. Цены взлетали до небес, а результаты, мягко говоря, не впечатляли. Большинство предлагали лишь разовые консультации по созданию базового гардероба и давали советы на все случаи жизни. Мне же требовался человек, способный сотворить безупречный образ для каждого приема, и чтобы это не стоило, как крыло от самолета. Казалось, эти два критерия никак не хотели складываться воедино. Я даже присмотрела отдельных визажистов и парикмахеров, но пазл все равно не складывался. В итоге, скрепя сердце, я решила обратиться к Рейчел, в надежде на ее профессиональную подкованность.

– Привет. У меня к тебе очередной вопрос.

– Слушаю, только давай живо.

– Быстро не получится. В колонку пришло письмо от девушки, которая ищет стилиста для подготовки к светским мероприятиям. Ее жених из высшего общества, и она хочет ему соответствовать.

– Вот кому-то повезло… – мечтательно протянула Рейчел. – Но у таких семей обычно есть свои проверенные люди.

– Девушка не вдается в подробности, но, думаю, она хочет влиться в их круг без помощи семьи жениха.

– Понимаю… Надеюсь, у нее неограниченный бюджет. Это удовольствие не из дешевых.

– Насколько недешевое?

– Тебе такое точно не по карману, несмотря на прибавку, – язвительно заметила Рейчел.

Не самый приятный человек, конечно, но коллег, как известно, не выбирают.

– Накидай мне список и возможности этих стилистов. Я проведу собственное журналистское расследование и выберу лучших из твоей подборки.

– Ага, так тебя к ним и подпустят.

– Найду способ. А если поторопишься и справишься за пару часов, я поделюсь одной пикантной сплетней, которую подслушала на последнем приеме.

– Да может, там и нет ничего стоящего.

– Я слышала, как несколько высокородных молодых людей обсуждали, где они проведут ближайший уикенд. И, между прочим, это такое место, куда и ты запросто можешь попасть.

Глаза Рейчел загорелись азартом, и уже к вечеру передо мной лежал внушительный список стилистов с подробным описанием. Я действительно решила провести небольшое расследование и изучить рынок услуг в этой сфере. И материал оказался интересным. Редактор сразу согласился на публикацию, как только я упомянула о сотрудничестве с Рейчел, а она, в свою очередь, была не против, ведь и ее заслуга в этом была. Мне предстояло составить топовую пятерку из сотни вариантов, предложенных нашей модницей. Стилисты, приближенные к королевской семье, отпадали сразу – их имена и так гремели, и простому смертному к ним было не пробиться. Наш журнал ориентировался на более широкую аудиторию. Те, кто ни разу не сотрудничал с представителями высшего общества, также были исключены. Во-первых, они не подходили лично мне, а во-вторых, неприметных стилистов я уже насмотрелась на сайтах, когда пыталась найти кого-то самостоятельно. Благодаря такому нехитрому отсеву список сократился вдвое, хотя Рейчел и так прилично постаралась и не включала кого попало.

Все равно многовато, но нужно было написать и обзвонить всех. Я прекрасно понимала, что на этом этапе список может еще уменьшиться. Так и произошло. Многие стилисты, узнав, что я работаю в журнале, правильно оценили свои шансы и были рады пригласить меня. Но были и те, кто попросту не ответил или отсутствовал в городе, другие же заявили, что такой вид рекламы им неинтересен. Что ж, мое дело – предложить.

В итоге список сократился до двадцати кандидатов. Для начала я договорилась о встречах, на которых планировала предложить им создать для меня образ для определенного мероприятия и оценить их работу на практике, а не по словам. В первый же день я посетила семерых кандидатов и почти разочаровалась в своей затее. Трое из них просто предложили мне деньги, чтобы я включила их в пятерку лучших, и были вежливо отправлены творить свои шедевры подальше от меня. Еще двое после получения моего предложения подвергли меня скептической оценке и выдали гениальные по своей глупости фразы о том, что они работают только с девушками модельной внешности, а я не дотягиваю до их представления о прекрасном. Я не в самых тактичных выражениях объяснила, что большинство людей на планете – не модели, и была выставлена вон. Я не особо комплексовала по поводу своей внешности, но в тот вечер долго крутилась перед зеркалом, пытаясь найти, что же во мне не так. Да, у меня нет плоского живота и выпирающих костей, но я вполне стройная. Видимо, мой маленький рост нарушал эстетическое восприятие этих «творцов». В школе за мной прочно закрепилось прозвище «выскочка», и это не из-за моего поведения. Просто меня часто задвигали за кого-то другого на разных мероприятиях, и мне приходилось выныривать сбоку, из-под рук, а иногда и подпрыгивать, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. А уж о концертах на городской площади и говорить нечего. Если лет до десяти было нормально сидеть на шее у папы, то потом мне стало стыдно, и даже в компании друзей мне приходилось подпрыгивать или хвататься за плечо соседа для лучшего обзора. Так продолжалось до шестнадцати лет, а потом появились парни, готовые и на шею посадить, и на руках носить. Но прозвище уже приклеилось, да и чувствовать себя плюшевым мишкой, которого хотят потискать все подряд, желания не было. Ничего пошлого, просто из-за наличия старшего брата многие ребята моего возраста или старше воспринимали меня как младшую сестренку, что отрицательно сказалоcь на моей личной жизни в подростковом возрасте.

У моего брата Маркуса был лучший друг – Киллиан. Высокий голубоглазый блондин, призер нескольких соревнований по плаванию. Он был недостижимой мечтой моих одноклассниц. Мы с братом – погодки, и они с Киллианом учились на класс старше. Нередко мы все вместе шли в школу и гуляли после нее, девчонки мне жутко завидовали. Но у Киллиана была девушка, Аманда, и кроме нее он никого не замечал, а я оставалась лишь младшей сестрой его друга. Когда пришло время выпускных экзаменов, оказалось, что Аманда собирается поступать в столичный университет искусств, а Киллиан решил остаться в нашем городе и поступить в колледж в соседнем, чтобы присматривать за престарелыми родителями. Оба понимали, что их дороги разойдутся, и решили расстаться.

Я была глупа и наивна. После Аманды Киллиан ни с кем не встречался, а Маркус, как и Аманда, решил попытать счастья вдали от дома, выбрав университет на границе Адальстана с Кетарией. Киллиан, несмотря на учебу в колледже, продолжал встречать меня из школы и проводить со мной время. Одноклассницы шептались, что мы встречаемся, а подружки убедили меня, что он ко мне неравнодушен. И я решила действовать. На одной из наших совместных прогулок я аккуратно взяла Киллиана за руку. Нужно отдать парню должное, он не оттолкнул меня, но я до сих пор помню его слова:

«Адель, ты очень красивая девушка, но я отношусь к тебе как к младшей сестренке, и боюсь, это никогда не изменится. Все это время я присматривал за тобой по просьбе Маркуса. Извини, если дал повод для сплетен, и ты неправильно меня поняла».

Мне хотелось плакать, краснеть и кричать одновременно, но я не хотела разрушать наши отношения и выдавила из себя:

«Нет, Киллиан. Ты не так меня понял, просто мне не хватает Маркуса, и я по привычке ухватилась за тебя, как иногда делала с ним. Прости, пожалуйста».

После моих слов парень покраснел и попытался что-то сказать, но я лишь покачала головой и сказала, что мне пора домой. Конечно, я соврала, и мне было дико стыдно. Мы с Маркусом держались за руки, обнимались, часами разговаривали и валялись на полу в гостиной, и я безумно скучала по всему этому. Но в моем порыве взять Киллиана за руку не было ничего обыденного. Это было так трепетно и волнующе, и мне потребовалось столько смелости для этого шага, что не передать словами. Я до сих пор помню все в мельчайших деталях. После этого случая мы с Киллианом стали реже видеться, видимо, сказывалась неловкость момента, а вскоре и я уехала в столицу.

И эти стилисты смогли всего несколькими словами откопать во мне целый ворох воспоминаний и комплексов. Лишь двое из семи согласились на мое предложение. Один договорился о том, что выделит мне время через два дня в обед. А другой решил приступить к делу немедленно. Но лучше бы он этого не делал. Я попросила для примера создать образ для полуденного мероприятия в парке с требованиями к одежде: «Легкие, летящие ткани ярких цветочных оттенков», ведь пример того, что должно получиться, уже был некогда у меня перед глазами. В итоге меня упаковали в многослойное алое платье со шлейфом, а на голове соорудили нечто, напоминающее стог сена, украсив все это обилием шпилек с цветочками. После этого преображения мне разрешили сделать несколько снимков, даже не предложив макияж, так как сам стилист навыками визажиста не обладал. По мне, так и навыками парикмахера ему не стоило хвастаться. Запечатлев результат своего «творчества» в зеркале, я вернула платье и украшения для волос, а вот с прической расстаться оказалось сложнее. Только дома, вымочив и несколько раз промыв волосы, мне удалось избавиться от эффекта сильной фиксации и привести свою шевелюру в относительный порядок, осознав, что больше одного такого преображения в день я не выдержу.

В последующие дни я провела череду встреч с оставшимися кандидатами. Еще несколько стилистов пытались проплатить рекламу. Одна дама прошлась вновь по моей внешности, уделив особое внимание складочке на моем животе и округлым бочкам. Другие же посчитали, что мне будет достаточно бегло просмотреть их портфолио. В итоге осталось всего восемь кандидатов и это учитывая уже того, что свил мне на голове гнездо. Такими темпами список из пяти стилистов может сократиться и до одного….

Разделив оставшихся стилистов по дням, я приступила к своему эксперименту, давая всем одно и то же задание. Один стилист, на удивление честный, ограничился исключительно подбором одежды, признавшись, что макияжем и прическами не занимается. Его вариант наряда живо напомнил мне безликие комбинезоны, виденные на девушках в парке. Похожие решения предложили еще четверо, дополнив их, правда, собственным макияжем и прической, вполне удовлетворительного качества. Разница крылась лишь в цветовых палитрах, подобранных для меня. Один из стилистов поразил своей деликатностью, сначала подробно расспросив о моих предпочтениях в одежде, об отношении к платьям. Собственно, он же и предложил в качестве одного из вариантов легкое платье пастельно-розового оттенка, которое, к моему удивлению, действительно отлично на мне сидело. Его коллега, Мириам, дополнила образ легким макияжем и сложной косой, искусно уложенной на голове в виде ободка, в которую был вплетен невесомый платок в тон платью. Образ получился настолько гармоничным, что я мысленно поставила Абраама Риссо на первое место в своем личном топе.

Последней в списке значилась очаровательная женщина в летах. При первой встрече её взгляд, цепкий и немного холодный, скользнул по мне, и я уже приготовилась выслушивать очередные тирады о моем росте или, чего доброго, неправильной фигуре. Но стоило ей улыбнуться, как от уголков глаз рассыпались лучики морщинок, и взгляд сразу стал теплым и располагающим. При второй встрече Моника Овери также произвела приятное впечатление, предложив в качестве наряда юбку-шорты и легкий топ на тонких бретельках свободного кроя. Заправив топ в юбку, отчасти его выпустила, и украсив стык ремешком, усыпанным искрящимися камнями, она придала образу неповторимый шик. Сама бы я до таких деталей никогда не дошла, и это заставило меня всерьез задуматься о её кандидатуре. Нанеся легкий макияж и собрав мои волосы в небрежный низкий пучок, Моника водрузила мне на голову странный головной убор, нечто среднее между кепкой и шляпкой с широкими полями, также украшенный камнями в тон поясу. Весь процесс преображения занял у неё не более получаса, что меня впечатлило, и я решила поинтересоваться стоимостью её услуг. Абраам Риссо, конечно, оставался одним из фаворитов, но, узнав от Мириам о его расценках, я поняла, что мне это попросту не по карману, поэтому вся надежда оставалась на Монику.

– О, милая, подбор образов для меня – это скорее хобби, чем работа, поэтому и цены у меня более чем скромные. Только оплата выбранного наряда и небольшая наценка – десять процентов – за мои старания. Но главное условие – чтобы мне было приятно общаться с человеком и делать для него добро. Я слишком много лет проработала с людьми из высшего общества и порядком устала от их капризов и зачастую абсурдных требований, которые только портят всю концепцию моих идей.

– А вам было бы комфортно работать со мной?

– Ты идеальная модель, не сделавшая ни единого замечания. И несмотря на то, что это тестовое задание, я вижу, что тебе понравился мой выбор. К тому же у тебя такая приятная, нежная внешность.

– От ваших коллег я слышала иное…

– Не обращай внимания, – махнула Моника рукой. – Это профессиональная деформация. Когда вращаешься в обществе идеальных людей с отточенными манерами и слепленной внешностью, неизбежно перестаешь видеть в людях настоящую красоту. Когда-то и я чуть не попала в эту ловушку.

– Если вы не против, я бы хотела с вами поработать в дальнейшем. Меня иногда приглашают на мероприятия королевской четы, и я бы хотела, чтобы вы мне помогали с подбором образов.

– Я бы с огромным удовольствием взялась за эту работу, но должна предупредить, что не всегда смогу быть доступна. У меня есть несколько семейств из высшего общества, с которыми я до сих пор сотрудничаю, и если им понадобятся мои услуги, то, возможно, на тебя времени может и не хватить.

– Да, я все понимаю. Могу обговаривать с вами дату и время заранее, и, если у вас не будет возможности одеть меня самолично, я могла бы подъезжать в удобное для вас время, чтобы забрать хотя бы костюм. С прической и макияжем я могу справиться сама или найти других специалистов.

– Я не люблю недоделки, когда образ складывается не так, как я задумала. Но понимаю вас и готова пойти на такое сотрудничество.

– Огромное спасибо!

В выпущенной мной статье Абраам Риссо и его помощница Мириам заняли первое место, а Моника – лишь второе, но она ни капли не обиделась.

Глава 4

Мои образы, созданные Моникой, пользовались неизменным успехом. Но порой наши встречи срывались из-за её занятости. И вскоре судьба преподнесла мне бесценный подарок. После обучения вернулся её внук, Дайн, решивший мне помочь на время отсутствия бабушки. Поначалу это показалось мне странным, но после знакомства с ним всё встало на свои места.

– Я только что закончил Академию искусств Алора и работаю над собственным концептом одежды, поэтому предложение бабушки пришлось как нельзя кстати. Если вы согласитесь представлять мои модели на мероприятиях высшего общества, это поможет мне привлечь внимание к моей работе, – объяснил Дайн при первой встрече.

Особенно поражало, что мне не нужно было платить за наряды, Дайн в принципе не требовал оплаты своего труда. И это поначалу вызывало у меня недоумение и смущение.

– Не знаю, поймёшь ли ты меня, но эта работа приносит мне истинное удовольствие. Я творю, воплощаю собственные идеи, а ты представляешь их. – Мы были практически одного возраста и между нами сложилось дружеское общение. – Ни подиумов, ни показов, ни коллекций. Мои работы индивидуальны, и благодаря тебе я уже получил несколько предложений на пошив эксклюзивных комплектов одежды. И главное, всё это остаётся за кулисами моды, я не втянут ни в какие дрязги, и мне это нравится. Это совершенно особенный формат работы. А если найдутся те, кто будет задирать нос и говорить, что они и без меня найдут, что носить, я только пожелаю им удачи. Мода на то и мода, что каждый видит её по-своему, независимо от продвигаемых в обществе канонов.

Его слова находили во мне отклик. Дайн даже вдохновил меня на ведение собственного блога, хотя раньше я отвергала эту идею, не видя в ней перспектив. Но чем больше я общалась с этим человеком, тем больше новых горизонтов открывалось для меня и во мне самой. Писать о чём хочется, и люди могут читать или не читать, и неважно, будет ли у меня своя аудитория или я буду писать в пустоту, главное – я начну что-то новое и совершенно своё.

Отношения с Джонатаном теплели от приёма к приёму, он всегда находил для меня время и доброе слово… И вот, на одном из светских мероприятий Джонатан пригласил меня на танец, и в моей душе поселился страх. Он бросал вызов обществу своим поведением. Между нашими мирами лежала пропасть, вымощенная титулами и протоколами, и сейчас он спокойно перемахнул через неё, как будто её и вовсе не существовало. Это пугало меня до дрожи, но в то же время манило… Сближение с принцем становилось реальностью. Но какой ценой?

Звон бокалов и шёпот речей потонули в музыке, которая заставляла делать выбор. Я не могла отказать. Не потому, что он принц, и не потому, что меня давно к нему тянуло, а лишь потому, что моих сил и решимости хватило только на то, чтобы вложить свою руку в предложенную мне ладонь.

Руки принца, сильные и уверенные, коснулись моей талии. В его прикосновении чувствовалась сдержанная сила, способная сокрушить или вознести. Он вёл меня сквозь толпу, наперекор всем правилам и предубеждениям. Обычный репортёр, чьё место – тенью следовать за привилегированными гостями, вдруг стала объектом всеобщего внимания. Но Джонатана это не волновало. Его движения были безупречны, отточены веками королевской выучки, и лишь в глазах мелькали озорные искры.

Музыка, начинавшаяся медленно и торжественно, переросла в нечто эмоциональное и уносящее в вихре урагана. Мы молчали, но не могли оторвать друг от друга глаз. Мои движения были куда менее грациозными, но наполненными искренностью. Забыв о том, где я нахожусь и о людях вокруг, я отдалась моменту. Когда музыка стихла, наступила тишина, и реальность вновь ворвалась в мои мысли.

Джонатан не отпустил моей руки, лишь перекинул её на своё предплечье и проводил меня на место, откуда увёл, будто давая время и возможность прийти в себя.

– Ты так ничего и не скажешь? – всё же спросил он перед расставанием.

Джонатан совершил нечто невообразимое, о чём говорили все взгляды вокруг, но у меня никак не находилось слов. Ни поощрить, ни поддержать его, ни даже отругать. Мозг отказывался принимать свершившийся факт. Я отрицательно покачала головой.

– Хорошо, я дам тебе время подумать, – Джонатан тепло и открыто улыбнулся, с таким пониманием, что мне даже дышать стало тяжелее.

Я чувствовала, как бешено бьётся сердце, как сдавливает виски, как перестаёт хватать воздуха. Но не понимала одного: что это? Открытие в себе чувств или стресс?

В тот вечер я спешно покинула зал, а уже на следующий день все издательства и инфоблоги были перегружены различными материалами и пересудами о произошедшем. Все склонялось к одному: «Простушка и король – потерпит ли страна такой выбор?».

От меня же не было ни строчки. На работе и вовсе пришлось взять отгул, что было воспринято не слишком позитивно, но мне было плевать. Самым интересным стало то, что ни в одной статье не было упомянуто моего имени, и ни один репортер не брался дать четкую оценку ситуацию в позитивную или отрицательную сторону, всё завуалировано, синонимично. И в этом я видела лишь одно: все проявляли разумную лояльность к возможному выбору будущего короля. Только так можно было расценить вызов, брошенный принцем обществу. Ведь это была не отчаянно скрываемая интрижка, а показательное выступление, в котором я увязла по самые уши. Из пучины моих переживаний меня вырвало сообщение Дайна с просьбой о встрече, на которую я с удовольствием согласилась. Всё же этот парень обладал какой-то волшебной энергетикой, что завлекла меня с самого начала и лишь при общении с ним я чувствовала, что могу свободно размышлять.

Дайн уже давно обосновался в двухуровневой квартире, где первый этаж отвёл для приёма заказчиков и своего рода примерочной, а на втором устроил целую мастерскую, оставив совсем мало места для жилой площади. После нескольких наших встреч у его бабушки и понимания всеми того, что теперь перехожу в умелые руки Дайна, я сначала стала заглядывать на первый этаж, но вскоре перебралась и на второй. Наше общение быстро переросло деловую ступень, и он часто мог вести со мной беседы разного рода, занимаясь при этом своим делом. Меня эта его черта впечатляла, так как мне для написания моих заметок требовалась полная сосредоточенность и ничем не нарушаемый поток мыслей. Дверь уже была открыта, значит, Дайн меня ждал, и я спокойно прошла на второй этаж. Мой приятель явно был чем-то озадачен.

– Чего грустим? – постаралась я бодриться.

– У меня сегодня состоялся очень интересный разговор. Одна дама намекнула, что моя модель может скоро стать принцессой, а потом и королевой, а я об этом впервые услышал, – как-то напряжённо произнёс Дайн.

– Ммм… Ну, эту тему мусолят уже не первый день, – попыталась я соскользнуть с опасной темы.