скачать книгу бесплатно
Я – рысь. Время одиночества
Ева Шембекова
Юргеш подрос и для него наступило время одиночества – время, когда молодой оборотень входит в силу и обретает самостоятельность. Он уже не ребенок. Но и право считаться взрослым должен еще только доказать. Прежде всего, самому себе. Но все идет наперекосяк, потому что враг по-прежнему жив и где-то рядом…
Ева Шембекова
Я – рысь. Время одиночества
1. Ночёвка в лесу.
Я сидел на краю крыши, свесив ноги вниз и облокотившись о парапет из довольно хлипкой арматуры. Прямо подо мной все ещё шёл последний в этом году экзамен. Перед комиссией уверенно отвечал Димка. Близнецы ещё готовились, пытаясь выжать из себя знания и удачу. Никита уже своё получил и теперь метался по коридорам в поисках меня. Впрочем, недолго. Потом вернулся к кабинету и принялся терпеливо ждать, когда выйдет Димка, а потом близнецы. И уж тогда молодой волк отыщет меня, где бы я ни прятался. А пока есть ещё время посидеть в тишине и послушать ветер, гомон птиц, шорох деревьев.
Вот, и закончилась школа. Теперь разойдутся ребята по жизни, выбирая каждый свою дорогу. От нашей компании уже отделились Череп, Костя и Аня. Старший Войнич собирался пойти на автомеханика, но по итогу поступил в военное училище. Аня пошла учиться на дизайнера и бегала почти каждый день на свиданки к Игорю. Они решили уже, что поженятся, когда Игорь отучится. Костик закончил школу на год позже. И даже не особо задумываясь, поступил в то же училище, следом за другом. Поначалу они ещё приходили по вечерам в наш штаб, но потом начались сессии, свидания, поменялся круг интересов. Ребята повзрослели и с нами им было уже не так интересно, как раньше. Зато в этом году в нашу компанию влился младший Войнич. Он преодолел свой самый нестабильный период, взял звериную суть под контроль и освоился в новой шкуре, так что ему позволили вернуться к родителям. Правда, учился он, все же, дома. И только в конце года ему разрешили сдать экзамены вместе со всем классом.
Сегодня последний экзамен. Через две недели будет готов аттестат и можно будет решать свою судьбу. Ребята так не решили, кто и куда будет поступать. Лёха и Лёнька собирались то в строительный техникум, то в автомеханики. Никита хотел стать ветеринаром. А, вот, Димка мечтал подать документы в военный колледж, следом за братом. Но дядя Матвей сказал, что ему пока подождать нужно. Ещё не настолько стабильно его состояние, чтобы в самостоятельную жизнь отпускать. А я… не хотел никуда. Не лежала у меня душа ни к одной из профессий. Она тянулась в лес. В тайгу. Даже не в посёлок рысей, а в самую глушь, подальше от людей. Туда, где ещё не ступала нога человека.
В кармане завибрировал мобильник, возвращая меня из воображаемого леса на реальную крышу. На экране светится ухмыляющаяся морда рыси.
– Да, дядя?
– Сдал? – коротко спрашивает Улар.
Я насторожился. Такой, сухой, отрывистый тон предвещал, как правило, серьёзные проблемы или неприятности.
– Канэшна, – дурашливо отвечаю я.
– Аттестат когда получишь? – снова спрашивает дядя.
– Через две недели, после результатов экзамена, – повторяю я уже в десятый раз за последние две недели.
– Две недели, это долго! – ворчит дядя. А потом, немного помолчав, сокрушённо вздыхает. – Тогда делаем так. Поедем в посёлок прямо с утра. А аттестат твой никуда не денется.
– В посёлок? – переспросил я, едва не навернувшись с крыши. – Дядя, ты не шутишь?
– Тебя хочет видеть Ульташ! – коротко ответил Улар.
Я недоверчиво уставился на телефон.
– Ох-го! Чего это от меня понадобилось главе Рода?
– Не знаю, малыш, – чуть мягче ответил дядя. – В общем, предупреди своих друзей. Завтра с утра мы вылетаем с Сургут. Тем более, что тебя и самого туда тянет. Думаешь, я не вижу?
– Есть такое, – признал я. – Хорошо, дядя. Я буду готов. Я сегодня ещё побегаю, ладно?
– Ладно, – ворчит Улар. – Но учти, чтобы к утру был дома, собранным в дорогу! Не успеешь, поедешь в наморднике и ошейнике!
Улар отключился, а я задумался. В тайгу меня тянуло уже давно. Поначалу не сильно и не так, чтобы заметно. Да, и с друзьями мне было куда интересней, чем одному. Мама окончательно приняла ухаживания Матвея. Поначалу она ещё разрывалась между мной и им, но года два назад забеременела и переселилась в волчий посёлок. Впрочем, со мной оставался дядя, да и мама все время звонила. Потом и компания друзей стала меня тяготить. А у дяди появилась своя забота – его пара. Диана наконец разглядела в нем мужчину и теперь Улар чаще ночевал у неё, чем дома. Но в последние полгода моя тоска по тайге усилилась настолько, что я при первой же возможности сбегал от людей в лес и коротал ночи под открытым небом, у костерка. Или просто перекидывался в рысь и забивался под корягу, свернувшись клубком.
– Нет его нигде! – доносится сквозь толщу бетонных плит голос Никиты. – Я уже все посмотрел!
– Да, говорю тебе, он здесь! – смеётся Димка. Он уже получил свои законные пять баллов и ошивался в коридоре, успокаивая Никиту. – Не суетись. Ща, близнюки отстреляются и найдём пропащего.
– Чего он тут-то не дождался?! – ворчит Никита. – И вообще! Ты заметил? Он последнее время от нас бегает. Может, у него появился кто? Ну, девушка?
Димка ржёт, мотая головой. Но потом поясняет уже серьёзно.
– Не, Никитос, тут ты не прав. Это у него такой период. Время одиночества. Большинство кошек взрослеет так. Уходят от людей, в одиночку живут в лесу. Потом возвращаются. Некоторые так по несколько лет пропадают. Думаю, Юрка давно бы уже слинял, кабы не школа. О, Лёха! Молоток! Дай пять! А брательник твой скоро? А слышу. Отвечать пошёл.
– А Юрка где? – спрашивает Лёха.
– В Караганде! – ворчит Никита.
– Опять сбежал? – смеётся Леха.
Я хмыкнул. Точно, ведь, сбежал. Через пятнадцать минут из класса вываливается измученный дополнительными вопросами Лёнька и вся компания с Димкой во главе, дружно топает к лестнице. А спустя ещё пять минут они появляются на крыше.
– О! Ну, что я говорил? – Димка ухмыляется, указывая на меня и подходит ближе. – Вот, он, котёночек наш! Сидит в гордом одиночестве! Пинка, что ли, дать?
– Я те дам! – беззлобно огрызаюсь я, легко уворачиваясь от дружеского пинка. – Ща вниз скину, будешь учиться летать, щеночек!
– Ой, боюсь! – смеётся Димка и плюхается рядом, тоже свесив ноги вниз.
– Блин, на вас смотреть страшно! – хмурится Никита. – Сверзиться не боитесь?
– Чего тут верзиться-то? – ворчу я. – Третий этаж всего. Тут и Димка спрыгнет.
– Лехко! – подтверждает тот. – А кошака вообще, с десятого можно скинуть! Или даже с пятнадцатого!
– Не, с пятнадцатого, лапы переломаю! – морщусь я. – Народ, мне уехать надо.
– Куда это? – удивился Лёнька.
– Домой! – я мечтательно улыбнулся.
– Так, а… это… ты, разве, не дома? – Лёха подвис, как перегруженный компьютер.
– В тайгу, балбес! – смеётся Димка. – Его дом там.
– В Тайгу-у! – вздыхает Никита. – Слушай, а можно с тобой, а?
– Куда? В посёлок рысей? – я выпучил глаза, представил себе его среди нашей малышни и отчаянно замотал головой. – Не-не-не-не-не! Даже и думать забудь!
– Почему? – нахмурился он. – Ведь твоя мама туда ездила.
– Ы-ы-ы, как бы тебе объяснить… – я почесал затылок. – Понимаешь, мама когда приехала, она уже была замужем. За папой. И… это было понятно всем. По особому запаху, который… оставлял папа. Этот запах всем сообщает, что это его пара и трогать её нельзя, иначе будет трёпка! А на тебе, Никитос, такого запаха нет. И все дети посёлка, а их там немало, непременно попробуют тебя на зубок или коготок! Запрещать бесполезно. Все равно попробуют.
– Так, я, что ли, с детьми не справлюсь? – буркнул Никита.
– Ну, вот, обиделся, – вздохнул я. – Никитос, ты просто не представляешь, что такое ребёнок-оборотень! Да, для тебя опасны даже пятилетние котята! Опасны в первую очередь потому, что не умеют рассчитывать свои силы и хватают все, что движется. Им нет разницы, свалиться с ветки на меня или тебя. Но мне его когти не повредят. А тебя он раздерёт так, что придётся все время ходить в бинтах! Это если повезёт. А можешь и без глаз, ушей или носа остаться. Его, конечно, накажут, но тебе зрение или слух это не вернёт.
– Жаль, – скривился Никита. – Я бы хотел увидеть тайгу. И твой посёлок.
– Забей и забудь! – поморщился Димка. – Юрка чистую правду говорит. Я-то знаю. Сам поначалу вечно в царапинах ходил. Пока каждый деть, в отдельности, не уяснил, что я умею давать сдачи, не успокоились.
– Ну, тайгу, может, я однажды и покажу, – проворчал я. – Но, не в этот раз.
– И когда ты едешь? – кисло спросил Никита.
– Завтра с утра мы с дядей вылетаем, – отвечаю я.
– Значит, все? Уедешь? – вздохнул Лёха.
– А как же аттестат? – удивился Лёнька.
– Потом получу, – я неожиданно улыбаюсь. – Да, чего вы киснете? Я же не навсегда уезжаю! Побуду немного и вернусь! И вообще, вы же остаётесь вместе.
Со стороны лестницы раздался судорожный всхлип, потом дробный переступил шагов. Котова? Она-то что тут делает? Опять следила?
– Может, тогда устроим прощальные шашлыки? – предложил Лёха.
– Нет, ребята, – я оглядел своих расстроенных друзей. Совесть кольнула чувством вины. – Я знаю, вы хотите как лучше. И я не хочу вас обижать, но… Дима прав. Мне сейчас очень тяжело в любом обществе. Обычно, мы начинаем взрослеть, на закрытой территории рода. И когда приходит время одиночества, молодой кот просто уходит в тайгу. Но, так получилось, что я оказался среди людей раньше, чем повзрослел.
– Но, ты, ведь, вернёшься? – спрашивает Никита.
– Конечно, вернусь! – улыбаюсь я. – И, вот, тогда мы посидим вместе. Отметим моё возвращение.
– Замётано! – ухмыляется Димка. – Смотри, Юрка, ловлю на слове! Только попробуй нас не позвать на шашлыки!
– Ну, тогда, пока, ребята! – хмыкнул я, подтянув ноги, поднялся, махнул им рукой и спрыгнул.
Поморщился, заметив завернувшего за угол пацана с квадратными от изумления глазами. Впрочем, возвращаться и убеждать его я не стал. По опыту накопившемуся за эти несколько лет, знаю, что люди предпочитают закрывать глаза на то, что не укладывается в нормы их восприятия. Пацан сам чуть позже придумает объяснение моему прыжку с крыши школы.
Костерок весело потрескивал, поедая очередную охапку хвороста. Я сидел рядом, глядя в огонь и слегка щурясь от его яркого света. Сполохи живого огня завораживают своим танцем. Мысли текут лениво и плавно. Где-то там, вдалеке, светится город, бегут по своим, неотложным делам люди. Одни торопятся домой, к ужину, другие наоборот, спешат на работу. Кажется, что жизнь кипит там, в большом и суетливом городе, но это не так. Я точно знаю, что это не так. Город это только малая часть жизни. Здесь, в лесу, этой жизни куда больше! Я вслушиваюсь в звуки леса и улыбаюсь.
Мне не о чем больше жалеть и некуда торопиться. Школу я закончил. Маме я уже не нужен так, как прежде. Она нашла новую любовь и новый смысл жизни. И это хорошо, потому что Улар был прав. Я должен искать свой путь. Я должен уйти. Лёгкий шорох заставляет отвлечься от огненной пляски и оглянуться. На краю небольшой полянки, где я устроился на ночёвку, стояла Рита.
– Вот, только тебя здесь не хватало! – с досадой ворчу я.
– Слушай, Невзоров, давай мириться, а? – Рита решительно подходит к костру, держа в руках только что убитого зайца. Потом протягивает его мне. – Вот, в знак примирения.
– Котова, чего ты от меня хочешь, а? – брать угощение я не тороплюсь, пристально вглядываюсь в кошку.
– Помириться хочу, – отвечает та. – Можно я присяду, а? – и не дожидаясь моего согласия, она плюхнулась рядом. – Ну, прости, я дура была. Столько всего тебе наговорила… а теперь… жалею.
– Не иначе, с крыши навернулась! – скептически хмыкнул я. – Знаешь, а я, вот, уже ничего не хочу. Уйди, а?
– Но… я… ты не можешь же вот так меня прогнать! – Рита снова в бешенстве взвилась на ноги. – Мы пара! Понимаешь? Ты и я! Предназначены друг другу!
– Знаешь что, Котова, – рычу я. – Даже если ты единственная пара в моей жизни, я лучше один останусь, чем с тобой свяжусь! Бешеная истеричка, больная на всю голову! Ищи себе другого идиота, которым сможешь командовать!
– Ты… ты… ненормальный! Псих! – выкрикнула она и довольно метко швырнула в меня зайцем. А потом развернулась и убежала обратно в лес.
Зайца я, разумеется, поймал ещё на подлёте. Немного подумал, потом решил, не пропадать же добру? Неторопливо освежевал и съел. Мысли теперь то и дело возвращались к кошке, волею судьбы предназначенной мне в пару. Перед самим собой лукавить не получится, так что пришлось признать, что несмотря на свой дикий нрав и вспыльчивый характер, она мне нравится. Она далеко не дура, не помешана на шмотках и моде, как большинство современных девиц. Она умеет отстаивать своё мнение, равно, как и признавать ошибки. И она предана до конца тем, кто заслужил её уважение. Это, последнее, я разглядел в ней случайно, когда она одна, единственная из всего нашего класса защищала перед педсоветом свою подругу, Лику Смирнову, которую обвинили в крупной краже. Она одна не поверила в её виновность, хотя все факты прямо указывали на Смирнову. И, таки, да, она добилась более тщательного расследования, в котором сама приняла участие. Вскрылись новые факты, по которым был найден настоящий виновник.
В общем, Рита была бы отличной парой, если бы не её психованный характер, избалованность и привычка приказывать. С её отцом я уже говорил на эту тему. Котов признал, что долгое время был вдали от семьи, на службе и Риту воспитывала мать. В принципе, для ягуара это нормальное явление, но беда вся в том, что его жена – единственная дочь Главы Рода Чёрного Ягуара. И девочка привыкла к тому, что среди сородичей ей во всем потакают. М-да! Красота, плюс вседозволенность – страшная вещь.
Доев зайца, я закопал в землю кости, шкуру и золу от костра. Причём, осознал, что делаю только тогда, когда уже швырнул все в ямку. Снова проснулся рысий инстинкт? Вообще-то, я так не делал. Мама ещё в детстве отучила от всякого закапывания. До сих пор помню её воркотню при виде очередного "клада", и выразительно брезгливое лицо, когда она осторожно, двумя пальчиками, брала закопанное и относила на помойку. Мясо должно быть на столе или, в крайнем случае, в холодильнике, говорила она, заставляя потом ещё неделю выносить вонючие отходы и чистить помойное ведро. После нескольких подобных случаев я накрепко запомнил, что хранить "запас" следует в холодильнике и больше мясо и кости не закапывал. Почему же теперь проснулся давний инстинкт?
Шкуру я всё-таки закопал. Вместе с костями и остатками мяса. Зачем, сам не знаю. Просто захотелось так сделать. Наконец, выбросив из головы все лишние мысли, я устроил себе лежанку из травы и завалился спать. Однако, долго валяться мне не дали. Тихий, разочарованный вздох мигом скинул с меня лёгкую дремоту и заставил замереть. Запах подсказал, это снова Рита. Да, что ей от меня нужно? Притворившись спящим, я выровнял дыхание. Некоторое время кошка стояла рядом, явно прислушиваясь, но потом решилась подойти ближе. Остановилась совсем рядом и я услышал шорох одежды. И лёгкий запах крови.
– Котова, ты совсем сбрендила? – рявкнул я, мгновенно откатываясь подальше от неё, и вскочил на ноги. – Что ты творишь?
Она, ошеломлённая моим неожиданным пробуждением, замерла в смятении. В левой руке зажат нож. На правой небольшой порез, который, впрочем, уже затягивался. Куртка сброшена на землю и на ней только лёгкое, летнее платье.
– Как ты не понимаешь, ты должен быть моим! Ты моя пара! – пробормотала она, опустив нож. – Неужели, ты не чувствуешь зов?
– А с чего я должен его чувствовать? – ехидно усмехнулся я, шагнул к ней, быстрым движением отобрал нож и метнул его в самое дальнее дерево. Острое лезвие вошло в древесину по самую рукоять и там застряло. Хороший клинок. Впрочем, у высокородной кошки наверняка все самое лучшее. Убедившись, что она не проявляет агрессии, я снова уселся на свою лежанку. Полюбовался ошарашенным лицом Риты и нехотя пояснил. – Котова, мне ещё только двадцать три. И зова я не услышу ещё лет пять. Ну, может, меньше, учитывая, что я полукровка. Так что топай, оттачивай свои чары на других котах, а ко мне не лезь. И так уже всю душу вымотала!
– Ск… сколько? – заикаясь переспросил Рита.
– О, как мило! Ты даже не удосужилась узнать мой истинный возраст! – оскалился я.
– Я… – кошка явно растерялась, не зная, что делать. – Папа что-то такое говорил, но… я же не думала… так рано из закрытых территорий не выпускают! Я думала, что ты взрослый!
– Иногда бывают исключения, – я пожал плечами. – Так, что, ты теперь от меня отстанешь? Или тебе пинка для ускорения дать? Здесь людей нет, Котова, и их правила не действуют. Ты сейчас на моей территории и я решаю, выкинуть тебя или нет.
Неожиданно эта фурия прыгнула ко мне и попыталась залепить пощёчину. Руку я остановил, но когти всё-таки задели скулу. Выдернув руку, Рита облизала их и, довольная своей выходкой, мурлыкнула.
– Я… ухожу! – фыркнула она и гордо задрала нос. – А ты ещё пожалеешь, кошак драный! Ты повзрослеешь и поймёшь, что я твоя пара! Я и больше никто! Ты ещё на коленях приползёшь и будешь умолять меня выйти за тебя замуж! А я… подумаю!
И, подхватив куртку, она удалилась. На этот раз насовсем. Признаться, насчёт зова я слукавил. С некоторых пор я его ощущал. Слабо, но всё-таки, чувствовал. Собственно, поэтому только я и догадался, что Котова моя пара. Но, упаси Боже иметь такую жену! Пока зов слабый, я возможно смогу его заглушить и, со временем, найти другую кошку, которая станет мне надёжной подругой. Некоторое время я ёрзал на подстилке и вслушивался в звуки леса, ожидая ещё одного подвоха, но было тихо. И сон в конце концов сморил меня.
2. Возвращение
На самолёт мы едва не опоздали. И причиной тому был не я. Просто в последний момент тётя Диана передумала ехать и закатила скандал, требуя, чтобы и Улар остался с ней. Дядя долго и безуспешно пытался её переупрямить, но наконец, рявкнул, что если она захочет, то приедет к нему сама, а он не намерен терять уважение Главы Рода по её прихоти. Хорошо, что билеты были забронированы заранее и мы, бросив на стоянке машину, рванули сразу на посадочную площадку. Спасло ещё и то, что дядя часто летал туда и обратно, так что стоило ему поговорить с кем-то и нас пропустили без обязательного досмотра.
В самолёте я невольно вспомнил себя прежнего, каким летел из посёлка в шумный, человеческий город. Вспомнил и поразился тому, насколько я изменился за эти пять лет. Я уезжал ребёнком. Теперь же я почти взрослый. Впрочем, это моё "почти" может растянуться ещё на шесть лет, ведь оборотень считается совершеннолетним примерно с тридцати лет. Ну, правда, бывает, что полукровки, вроде меня, взрослеют на пару лет раньше.
Когда мы уже благополучно уселись на места и взлетели, мимо прокатила столик стюардесса, предлагая напитки.
– О, а можно молочный коктейль с бананом? А с черникой есть? Нет? Ну, тогда, с бананом!
Получив вожделенный напиток, я улыбнулся, словно получил привет из детства. Маленьким оборотням не давали мороженого и вообще молочных продуктов из-за особенностей роста и развития. И мама, чтобы побаловать меня, делала фруктово-молочные коктейли всякий раз, когда приезжала к нам в тайгу. Папа ворчал, что это тоже чревато последствиями, но мы с мамой лакомились тайком от него. Какие именно могли быть последствия я узнал позже, когда подрос. Молоко, и особенно молочнокислые продукты, содержат слишком много кальция, избыток которого сильно мешает правильному формированию второй ипостаси. Болезненная трансформация, трещины в костях при смене ипостаси, а то и вовсе неполный оборот или невозможность обращаться – это все последствия употребления молочных продуктов. Впрочем, коктейль содержит не так много молока, да и мама делала его очень редко, так что для меня все обошлось.
– Дядя, а остальные ребята, ведь, так и остались в посёлке, верно? – спросил я, допив лакомство до донышка и с трудом удержавшись, чтобы не вылизать стаканчик.
– Да, – дядя хмыкнул, забрал у меня стакан и отдал уже другой стюардессе, как раз проезжавшей мимо с тем же столиком. – Твои сверстники ещё не покидали территорию Рода. Я понял, о чем ты хочешь спросить. Да, ты сильно отличаешься от них. Ты стал взрослее. Возможно повлияло то, что ты полукровка, да и жизнь среди людей тебя сильно закалила. Ещё каких-то два-три года и ты станешь полноправным воином.
– А Вожак? Чего он хотел? – спрашиваю я.
