скачать книгу бесплатно
– А этого, Юргеш, я и сам не знаю. Ульташ позвонил вчера и попросил срочно привезти тебя. Видимо, случилось что-то серьёзное. К тому же, тебя и так туда тянет, верно? Пришло твоё время взрослеть.
Весь перелёт занял три с половиной часа. Я смотрел в иллюминатор, с любопытством рассматривая простиравшееся под нами бескрайние облака и далёкую землю, которую было видно, когда облака расступались. Иногда стюардесса выходила и поясняла над каким мы летим городом, на какой высоте и прочее. Я видел Ярославль, Самару и кучу маленьких городов. Когда подлетали к Сургуту, я умудрился рассмотреть город и с большой высоты и с малой, когда самолёт заложил над ним огромный полукруг, постепенно снижаясь. В аэропорту нас встречал Оллен, старый дядин друг и сосед. Ещё несколько часов мы ехали на его внедорожнике сначала по шоссе, потом по грунтовке и, в конце, почти по бездорожью, ловко преодолевая бурелом и подлесок.
С посёлке ничего не изменилось. Показалось, будто я и не уезжал отсюда. Или вернулся в прошлое, на четыре года назад. Хотя, нет, я погорячился. Мелочь, прежде бегавшая на четвереньках, подросла и занята охотой на крыс и белок. Зато вместо прежних карапузов появилась парочка новых. А где же ребята? Где Кийташ, Тимар? Данька? Но, впрочем, стоило мне вылезти из машины, как через деревеньку прокатился слаженный вопль трёх глоток.
– Юргеш!
– Юргеш вернулся!
– Приехал!
И из леса ко мне кинулись наперегонки трое ребят. Двое светло-серые, а один, Данька, с темно-рыжей шевелюрой. Из парочки домов заинтересованно выглянула девчачьи головы. Я успел узнать Лию, Сойку и Тайин. А потом на меня налетели ребята.
– Привет, бродяга!
– Ну, ты и вымахал!
– Ну, и как оно там?
– Давай, рассказывай!
– А, ну, цыц! – прикрикнул на них дядя. – Успеете ещё. Юргеш, давай-ка, занести сумки в дом и переоденься. Ульташ уже ждёт тебя.
– Да, дядя! – я махнул пацанам, мол, ещё увидимся, подхватил две увесистых сумки и направился в избу.
Здесь тоже ничего не изменилось. Даже пыли не было. Должно быть, кто-то из тёток приходил и прибирался время от времени. Да, и перед нашим приездом, наверняка, чистоту навели. Сгрузив сумки на лавку возле входа, я прохожу в большую комнату, которая здесь одновременно гостиная, столовая, игровая и ещё фиг знает какая. Общая, короче. Направо от неё кухня, половину которой занимает печь, а вторую большой стол, лавки и умывальник. А если пройти из большой комнаты вперёд, то можно попасть в несколько маленьких, но уютных комнатушек, в которых из мебели только постеленный на пол матрац, полки для всякой всячины и большой сундук в углу, который одновременно и шкаф для одежды и стол. Ну, или стул, кому как нравится.
Я направился в дальнюю комнату, бывшую когда-то моей, прихватив с собой только рюкзак и пакет со сменной одеждой. В комнате все по-прежнему, словно я и не уезжал. Вот, и полки, на которых толпятся деревянные медведи, рыси, кабаны, белки и прочие звери. Вон, и пара тигров жмётся друг к дружке. Рядом любопытная лисица выглядывает из-за пня.
– Юргеш, ты готов? – окликает меня дядя.
– Уже иду! – отзываюсь я и быстро переодеваюсь в чистую, темно-серую футболку, свободные, лёгкие штаны армейской расцветки под лесной массив, немного подумав, скидываю и носки и кроссовки, оставшись босиком. – Все, я готов!
Я возвращаюсь в общую комнату, где ждал меня Улар. Окинув придирчивым взглядом, он кивает и мы идём через полдеревни к большому, общинному дому. Именно в нем собирается Совет Рода, когда требуется принять решение по особо важным вопросам. Перед общинным домом просторная, утоптанная поляна, где, при желании, могло собраться все население нашей деревни. Посередине большая, круглая площадка, выложенная камнями. Круг Чести. Если между воинами возникает спор, который не решить просто так, то соперники сражаются в этом кругу. Считается, что их направляют духи, которые и решают, кому быть правым. В Круг Чести можно вступить только раз по каждому спору. И результат боя уже не оспаривается. Считается, что это воля Предков. Ульташ уже ждёт меня у крыльца общинного дома. Почтительно обойдя Круг, мы подходим к нему.
Глава Рода, это для нас не пустой звук. Не рабочая должность, вроде президента или мэра. Вожак выбирается не нами, а духами Предков, которые наделяют особой меткой самого достойного. Именно так. Не сильного, не мудрого. Достойного. И он остаётся Вожаком до самой своей смерти. Ульташ был молод и полон сил, став Главой Рода относительно недавно и сменив на этом посту прежнего Вожака. Я ещё помню, как он долго и изощрённо ругался целых три дня кряду. Ругался почему-то на прадедушку, который возглавлял Род до этого, но совершенно неожиданно умер, а у Ульташа на груди возникла метка Вожака. Тогда я ещё много не понимал. Кстати сказать, Улару, как и отцу, он доводится дядей. А мне двоюродным дедом.
– Ну, здравствуй, Юргеш, – Вожак шагнул ко мне, положил руку на плечо и тут же отступил обратно. – Ты здорово вырос и окреп. Отец тобой бы гордился. Ну, как тебе среди людей?
– Не знаю, не решил ещё, – ответил я. – Там душно, пыльно, жарко и воняет. Но там я нашёл хороших друзей.
Я вежливо отвожу взгляд в сторону, как того требуют правила приличия, но глаза, прямо-таки сами собой, тут же поехали обратно. Ну, надо сказать, и посмотреть есть на что. Наш Вожак необычен весь, с головы до пят! И первое, что бросается в глаза, это снежно-белые волосы! У всех прочих рысей они русые, пепельно-серые или разной степени рыжести. Волосы у Вожака белые, а одет он во все чёрное. Вот, сколько я помню, всегда он только в чёрном ходил. Лёгкая рубашка, небрежно заправлена в свободные, летние штаны, на ногах плетёные сандалии. Заметив мой взгляд, Ульташ подмигнул, а потом совершенно серьёзно произнёс.
– Мне нужна твоя помощь, Юргеш.
– Помощь? – в полном обалдении переспросил я.
– Именно так! – подтвердил Вожак. – И я, если честно, даже не уверен, что вправе просить тебя. Но… я не знаю, кто бы ещё смог в этом помочь. Из всего Рода только ты пережил потерю отца в юном возрасте и смог справиться с горем.
– Я пережил только благодаря маме, – глухо проворчал я. – И дяде.
Вспоминать о смерти отца до сих пор было тяжело и мучительно больно. Наверное, эта боль так и останется со мной навсегда. Хотя, после того, как четыре года назад я завис между жизнью и смертью, после того, как там, на грани, я видел папу и даже говорил с ним, мне стало немножечко легче мириться с тем, что его больше нет в живых. Я знал, что он рядом.
– Да, – кивнул Вожак. – У тебя ещё осталась мать и Улар. А у неё вообще никого.
– У кого? – спросил я, насторожившись. – Кто-то ещё умер?
– Да, но ты их не знаешь, – ответил Вожак и пояснил. – По тайге, Юргеш, разбросано много поселков, таких, как наш. Лесной, Сосновый, Кердач, Ольшаник… это ближайшие. Та семья рысей, о которой я говорю, жила дальше. Если отсюда идти на восток, в сторону Кедрача, а потом взять чуть севернее, то выйдешь к посёлку, который зовётся Озёрный. Он как раз между трёх озёр. Там и случилось несчастье. Сразу двое рысей, муж и жена, погибли. У них осталась дочь. И нет никого, кто мог бы ей помочь.
– Совсем никого? – удивился я. – Разве так бывает?
– К сожалению, иногда бывает и так, – отвечает Вожак. – У матери нет ни братьев, ни сестёр. А единственный брат отца шесть лет назад пропал без вести. Остальные слишком далёкие родственники и девочка никого к себе не подпускает. Ещё немного и она просто умрёт от голода, – Ульташ прямо посмотрел на меня. – Я знаю, что у тебя сложный период взросления и наступает время одиночества. Знаю, что воспоминания о смерти отца тебе до сих пор причиняют боль, Юргеш. И если ты согласишься, если попытаешься ей помочь, тебе придётся пережить весь этот кошмар заново. Но, кроме тебя, больше некому. Только ты сможешь её понять, достучаться до её сознания. Надеюсь, что сможешь. Потому что я не знаю… просто не представляю, как к ней подойти, как говорить, что, в конце концов сделать, чтобы вытащить её из тоски и привязать к жизни. Я не имею права тебе приказывать. Ни как Вожак, ни как дед. Но я прошу. Хотя бы попытайся.
Он умолк, давая мне время подумать. Дядя за моей спиной и вовсе замер, стараясь не дышать. А я… растерялся. С одной стороны, я был ужасно горд тем, что дед со мной разговаривает, как с равным! С другой, придётся нырнуть с головой в тот омут, которого я боялся больше всего на свете! Заново пережить смерть отца. Разорвать душу пополам, глядя в глаза несчастной девочки. И не факт, что я смогу ей помочь! Как же, оказывается, это сложно, быть взрослым и принимать решение, от которого зависит не только твоя жизнь! От волнения я даже наплевал на все приличия и уселся прямо на траву, опираясь спиной на стену Общинного дома и таращась на выложенный камнями Круг, будто мог прочитать в нём ответ. Может, оставить все, как есть? Я, ведь, ей даже никак не родич.
– А что с родителями? – тихо спросил Улар. – Тоже разбились в аварии?
– Нет, – также тихо отвечает Ульташ. – Их убили браконьеры. На охоте. Приняли за обычных зверей и пальнули из ружья. Шаену сразу наповал, а Юлгара после, когда он на них бросился, изрешетили. Кстати, я тебя затем и вызвал. Можешь, возглавить карательный отряд, пока эти жадные скоты ещё кого-нибудь не убили?
– Конечно! – кивнул Улар. – Постой, карательный? Ты уверен?
– Именно так. Среди них видели и вампиров и… – Ульташ покосился на меня и умолк.
– Я сегодня же займусь! – нахмурился дядя. – Когда это случилось?
– Месяц назад, – глухо отзывается Вожак. – Их уже искали, но…
– Я займусь! – твёрдо повторил Улар. – Юргеш?
– Да, – поднялся, встряхнулся. – Я попробую! – Это я сказал? Я? На что я подписываюсь? Я же сваливать хотел! Мне в тайгу надо! Поднимаю голову и твёрдо повторяю. – Попробую. Только… я даже не знаю, что делать.
– Я тоже, Юргеш, – вздыхает Вожак. – Я тоже. И никто не знает. Только если совсем ничего не сделать, то девчонка умрёт. У тебя есть хоть какой-то шанс. И спасибо тебе! – он хлопнул меня по плечу. – Завтра утром мы вместе поедем в Озёрный посёлок. А сейчас отдыхай.
3. Рысёнок.
Ночевать дома я не остался. От ребят тоже позорно сбежал, прямо сказав, что устал, давно не охотился и вообще хочу побыть один. Они не обиделись, поняли все с полуслова и отстали. Только переглянулись между собой с таким видом, будто им известны все тайны вселенной! Дядю я тоже предупредил, что ухожу охотиться. И, прихватив с собой рюкзачок со сменной одеждой и всем необходимым, отправился в лес.
Собственно, именно поохотиться я и планировал. Вначале. И даже поймал себе на ужин небольшого кабанчика. А потом лапы сами собой свернули на восток, туда, где, по описанию Ульташа, находился посёлок Озёрный. Окрестные посёлки я знал хорошо. Не раз там бывал и один, и с отцом. Но, вот, дальше я ещё не ходил. Впрочем, это не беда. Схожу теперь. По тайге ходить я умел, даже и по незнакомой. Для оборотня здесь мало врагов, да и с теми договориться можно. Так что, в себе я не сомневался. Найду.
Кедрач я обошёл стороной, стараясь избегать даже случайных встреч с охотниками. Не то, чтобы я боялся, просто не хотелось лишний раз отвечать не неудобные вопросы. Да, и видеть никого не хотелось. Заночевал уже на полпути от Кедрача к Озёрному, приметив небольшую ложбинку и симпатичную, узловатую корягу, которая вполне себе могла укрыть от ветра и дождя. Завтра меня будут искать. Конечно же, дядя и Ульташ сразу же поймут, куда я подевался, но все равно будут ворчать, что ушёл без их спроса. Эх…
Утром я уже был в посёлке. Дом сразу бросался в глаза. Он стоял под высокой елью одинокий, брошенный и какой-то грустный. Из его трубы не вьётся дымок, в окнах пусто, а во дворе ни единого следа. Неужели, и мой дом так выглядел, когда погиб отец? И почему они даже не пытаются ходить, тормошить? Ведь так же нельзя! Но потом я вспомнил, каким был сам и помрачнел. Да, трудно помочь тому, кто готов вцепиться тебе в глотку. И пусть девчонка была совсем мелкая, лет двенадцать от силы, но бед могла натворить и она. Как же ей помочь? Перекинувшись подальше, в кустах, я оделся в тёмную футболку и короткие шорты, потом подхватил рюкзак и решительно направился к брошенному дому.
– Эй, ты кто такой? – грозно окликнул меня кто-то из местных. Женщина. Кажется, соседка той девочки.
Отвечать я не стал. Метнулся вперёд, перепрыгнул через калитку и юркнул в дверь, благо, она оказалась не заперта.
– Эй, ты куда? А ну, вернись, негодник! Вот, всё родителям расскажу! – донеслось мне в спину.
Я невольно хихикнул, привалившись к стене. Блин, веду себя, словно мальчишка. Действительно, будто в прошлое вернулся! Словно мне опять восемнадцать.
– Эй, парень! Выходи! Не дури, слышишь?! – раздался голос уже за дверью.
Я хихикнул, совсем уж по-детски показал двери язык и метнулся дальше. Этот дом был похож на наш. Такая же просторная горница, вправо кухня. Только печь нетоплена уже месяц. И посуда нетронутая столько же. А, вдруг, она уже умерла? Нет, тогда бы я сразу почуял смерть. Она жива, но где-то там, дальше. Вот и спаленки-клети. Три. Одна – для родителей. Вторая для детей. Третья для гостей, ежели таковые будут. В больших семьях устраивали и больше спаленок, но больших семей было мало.
Должно быть, так задумал Бог, что у оборотней очень редко появляются дети. Трое уже считается много и таких семей всего несколько. Отец не раз говорил, что если бы наши женщины рожали, как человечки, то оборотни уже заполонили бы весь мир и для людей в нем не осталось бы места. Ведь мы живём куда дольше и при этом не болеем. Да, и убить нас трудно. Наверное, так правильно и разумно. Но, какая же это тоска быть единственным ребёнком в семье!
Я натолкнулся на неё в первой же спаленке. Знал, что она там и все равно, то, что я увидел, оказалось полной неожиданностью. Она сидела… под кроватью! Дрожала от страха, чутко принюхиваясь, шипела и скалилась, вцепившись когтями в тряпичную куклу. Должно быть, эта кукла – память о родителях. Да-а, а я тоже вот так сидел, в обнимку с папиной, охотничьей курткой. Все пытался в неё завернуться и в итоге разодрал до тряпочек. А вернуться в человеческую форму мне даже в голову не пришло. Потому что в звериной было легче. Не так больно. Ведь звери не плачут…
– Уходи! – отчётливо прошипела малышка, и я только теперь запоздало понял, что уже долго так стою, разглядывая её.
– А ты кто? – ляпнул я первое, что пришло на ум.
Совсем не то я хотел ей сказать. Когда шёл сюда, много раз прокручивал в голове, как я с ней встречусь и что скажу, но сейчас, вдруг, понял, что ничего этого не нужно. Она не поймёт заумных слов. Они не нужны. Нужно просто преодолеть её барьер. Шагнуть вперёд и не испугаться её шипения. Приблизиться на расстояние тепла и разделить с ней её горе. Как когда-то это сделала моя мама, которой просто в голову не пришло меня бояться.
– Тебе какое дело? – шипит рысёнок. – Уходи! Это мой дом!
– Ладно, – согласился я, но не отступил, а шагнув вбок, уселся на пол. – А можно я тут немного побуду? А потом уйду.
– Зачем? – ворчит рысёнок. – Тебя взрослые послали? Уходи! Мне ничего не нужно!
– Не, я прячусь! – хихикнул я. Со двора, в подтверждение моих слов, снова раздался сварливый голос тётки, обещавшей надрать мне уши, как только поймает. – Я от дяди сбежал!
– А, ну, тогда ладно, – снисходительно фыркнула рысёнок, немного успокоившись. – Я тоже тут прячусь.
Она вздохнула, покрутилась, улеглась в обнимку с куклой, но не утерпела и снова посмотрела на меня.
– Ты странный. А почему ты сбежал от своего дяди?
– Потому что он все время воспитывает! – морщусь я. – А ты от кого прячешься?
– От всех – вздохнула рыся, подгребла к себе куклу и тихонько, почти неслышно, заскулила.
Наверное, будь она человеком, точно бы разревелась, но звери, ведь, не плачут. Мне и самому плакать захотелось.
– Когда умер мой папа, я тоже от всех прятался, – тихо сказал я. – Даже от дяди. И плакал целыми днями. И тоже под кроватью. И меня целый месяц не могли оттуда выковырять. Представляешь? Теперь меня дядя воспитывает. Он, конечно, хороший и во всем старается заменить папу, но иногда так достанет… вот, я и сбежал.
– А мама? – спросила тихо рыся. – У тебя что, нет мамы?
– Мама далеко, – вздыхаю я. – Она не может жить в тайге.
– У тебя хотя бы мама есть! – горестно вздохнула рыся. – И пусть далеко. Все равно есть. И ещё дядя. А у меня совсем никого-преникого! И даже дяди… – и она захныкала. А потом сердито фыркнула. – А они, все эти взрослые, ничего не понимают!
– Точно! Не понимают, – согласился я. А потом тихо вздохнул. – Но, ведь, если совсем-совсем никого… это же плохо. Так нельзя. Слушай, а давай, у тебя я буду?
– Это как? – озадачилась малышка. – Ты? Но… ты даже не родич.
– Ну, и что? – я пожал плечами. – Зато я тебя понимаю. И я могу быть твоим другом. А друзья, они даже ближе, чем родичи! Так мне папа говорил. Он говорил, что родных не выбирают. Кого Бог пошлёт, тот и будет. А друзей ты выбираешь сам. Вот, если я буду твоим другом, то ты больше не будешь одна! Я буду приходить к тебе в гости. Хочешь?
– Но я даже тебя не знаю! – робко возразила рыся.
– Так, давай познакомимся! – уверенно говорю я. – Меня зовут Юргеш! А тебя?
– Юльшай – буркнула та. А потом удивлённо проворчала. – Точно! Я о тебе слышала! Это тебя несколько лет назад… тоже, из-под кровати…
– Ага, меня! – хмыкнул я. – Вот, видишь, ты меня уже почти знаешь. Значит, друзья?
– Друзья! – совершенно серьёзно ответила рыся. И повела носом. Её животик выдал скорбную руладу. – Ой!
– Ты проголодалась? – я скинул на пол рюкзак. – Ну, тогда я, как друг, просто обязан с тобой поделиться! У меня тут бутеры есть. И чай. Будешь?
– Бутеры? – рыся заинтересованно принюхалась к моему рюкзачку. – А с чем?
– Сейчас посмотрю… этот с сыром и колбасой. Этот тоже… хм… о, есть ещё и с рыбой. Копчёной. Это мне мама в дорогу собирала. Я к ней ездил в гости и только вчера приехал. А бутеры она в специальную упаковку положила, чтобы не испортились. А я забыл про них. И вообще, в самолёте куча всяких вкусностей была! Ты колбасу любишь? Вот, держи!
И я протянул ей бутер, не вставая с места. От кровати до стены было не такое уж большое расстояние, всего-то два шага, но рысе все равно придётся вылезти, чтобы взять бутерброд. Сможет, или нет? Честно говоря, не слишком надеюсь на результат. Я бы не вылез. Но Юльшай, немного посопев, всё-таки решилась и выползла из своего подкроватного убежища. Неуверенно шагнула ко мне. Силы Небесные! Какая же она худющая и облезлая! Просто смотреть страшно! Неужели я так же выглядел? Ам! И половина бутерброда исчезла. Рыся аккуратно откусила, как раз по мои пальцы. Я хмыкнул и вторую половину положил на ладонь. Ам! И её шершавый язык прошёлся по коже. Я даже засмеялся. У меня все получилось! Она будет жить! Будет! Только надо очень осторожно себя вести. Только бы не спугнуть её!
– Ещё хочешь? – предложил я.
– А ты? – с подозрением спросила рыся. – Разве не хочешь?
– Неа, я охотился! – для верности мотаю головой. – Так что, можешь есть все! Ой, тут ещё и йогурт есть! И бананы! И пирог… через плёнку непонятно какой, но, кажется, мама пекла с мясом. Давай, ешь йогурт, а потом я тебе в баночку чай налью. У тебя мордочка не особо большая, должно быть нормально.
– А ты точно не хочешь? – с сомнением спрашивает рысёнок, косясь на мой рюкзак.
– Точно! – уверенно киваю я. – Ешь! А то, если моя мама узнает, что её пирог не съели, то ужасно расстроится. А она узнает!
– А расскажи про самолёт! – рыся обнюхала баночку с йогуртом. – Ой, черничный! Я люблю чернику! А мне йогурт точно можно? Мама… не разрешала…
Кажется, она снова собиралась заплакать.
– Знаешь, я думаю, что от одной баночки вреда не будет, – говорю я. – Мне папа тоже не разрешал. А мама украдкой делала мне молочные коктейли! Только очень редко, когда приезжала к нам в посёлок, а папа уходил в тайгу. Потом, правда, я узнал, почему нам не разрешают это есть. И правда, опасная штука. Но только для детей и если много сразу. А если по чуть-чуть и раз в полгода, то можно.
– Знаешь, я тебе верю! – пискнула рысёнок и осторожно лизнула йогурт. – Ой, вкуснятина какая! Я хочу вырасти! Хочу поскорее вырасти! Хочу! И вырасту!
– Конечно, вырастешь! – улыбаюсь я. – Хочешь, секрет скажу? В тайге, в са-амой глухой глуши есть особенная поляна! Она вся покрыта только белыми цветами! Вот, почему-то не растут на ней другие. Только белые. И на эту поляну можно позвать души тех, кто уже ушёл по Звёздной Тропе.
– Это все сказки! – ворчит недовольно Юльшай. – Я сто раз слышала эту историю!
– Да? – я улыбаюсь ещё шире. – А я нашёл её! – у рыси и без того тощая, измождённая мордочка вытянулась ещё больше. А глаза наоборот стали огромными и круглыми. Я рассмеялся. – Да, нашёл! Я так хотел увидеть папу, что искал без устали. И нашёл. Но, правда, увидеть папу не получилось. Потом дядя объяснил, что, оказывается, видеть духов могут только взрослые. Но я вырасту! Ещё немного осталось. И обязательно проверю, врут сказки или нет!
– А если не врут?! – рыся с волнением заметалась по комнате. – Если не врут, то я, когда вырасту, смогу увидеть маму и папу? Правда, же?
– Сможешь! – кивнул я. – Только это… надо сначала вырасти. И потом, знаешь, я бы хотел, чтобы мой отец, там, в мире духов, мной гордился. Пусть, я и не могу с ним сейчас увидеться, но я знаю, он рядом. И помогает. И твои родители, наверняка, тоже хотят тобой гордиться.
– Я тоже хочу, – воинственно рявкнула рыся, но тут же сдулась. – Думаешь, мне надо туда?
И она кивнула на дверь. Нерешительно потопталась на месте.
