Царь всех птиц

Андрюша дожил до интерната и умер через месяц после переезда.

СЛАДКАЯ ПАРОЧКА

Наталья Михайловна – врач дневного стационара психоневрологического диспансера переходила на другое место работы. Как обычно бывает в таких случаях, она должна была передать своих больных на лечение другому доктору. В числе ее пациентов была одна пожилая женщина – Вера Дмитриевна, особо ничем непримечательная, которая много хлопот своему лечащему врачу не доставляла.

– В дневной стационар ее привел гражданский муж после того, как она ушла в магазин и потерялась, – рассказывала Наталья Михайловна своей приятельнице и коллеге Ольге Владимировне. – Память у нее начала слабеть давно, но последнее время, это стало очень заметно. Вера Дмитриевна – женщина простая, всю жизнь проработала на заводе фрезеровщицей, куда утроилась в 18 лет после окончания ПТУ. Много лет она крепко пила, предпочитала водку, иногда из-за запоев прогуливала работу. Последние годы, выйдя на пенсию, пить стала меньше, и вроде, никому это особо не мешало. Разве что ума и памяти не добавляло. Официальный муж Веры Дмитриевны давно умер, дочь – пьяница проживает отдельно, с матерью особо не общается. Живет Вера Дмитриевна в коммунальной квартире, последние 10 лет с сожителем или, как это теперь принято говорить, с гражданским мужем. Зовут сожителя Иваном Александровичем, он тоже вдовец, двое его взрослых сыновей живут отдельно. Человек он малообразованный, даже среднего образования не получил, но при этом малопьющий и положительный. Сейчас он на инвалидности. Когда они только сошлись, жена несколько докучала Ивану Александровичу своим пьянством, но не капитально, т.к. среди его знакомых пили все, и он считал это практически нормой. Но когда Вера Дмитриевна стала терять память, он попросту стал забирать у нее все деньги «на хозяйство», алкоголь не покупал. Она часть выпрашивала у него «копеечку на пиво», но он не давал. Они летом и осенью в лес ездят, угощают в дневном стационаре регулярно всех своими грибочками и вареньем. Так и живут.

– Да ты их знаешь! Вера Дмитриевна – такая моложавая, хорошо, даже можно сказать, со вкусом одевается, даже странно, учитывая ее анамнез. А муж рядом с ней просто старичок, на воробья похож. Они раньше всех приходят, читают или телевизор смотрят. Он каждый день ее приводит за ручку, боится, что потеряется. Я уж ему говорила, чтобы он дома сидел, а он ни в какую – губы синие, еле ходит, того и гляди инфаркт получит, два у него уже было. Трогательный старичок, так о ней заботится! Ну да ладно! Давай дальше. Кто там у меня по списку – и Наталья Михайловна перешла к обсуждению следующего больного.

Наталья Михайловна ушла, а жизнь шла своим чередом. Каждое утро Иван Александрович приводил Веру Дмитриевну в дневной стационар и был там с ней в течение всего дня. После завтрака Вера Дмитриевна мерила у медсестры давление, та записывала результат на бумажку, и Вера Дмитриевна шла к врачу ее показать. Вера Дмитриевна не помнила своего врача и регулярно путала, к кому ей сегодня идти. Обычно она робко заходила в кабинет и протягивала врачу бумажку с цифрами давления. «Вера Дмитриевна! Вас сейчас лечит другой доктор!» – говорил ей врач, и она шла то к одному его коллеге, то к другому. Если рядом не оказывалось мужа, она могла обойти всех. Если она попадала к своему доктору, Ольга Владимировна, посмотрев в бумажку, обычно говорила: «Все хорошо Вера Дмитриевна, если жалоб нет, можете идти». И так каждый день, пока однажды Иван Александрович со слезами на глазах не прибежал в дневной стационар и сообщил, что жена выгнала его из дома.

– Она и до этого не слишком жаловала меня всякими нежностями, а последнее время и вовсе стала часто ругаться, говорить всякие нелепости вроде того, что мои сыновья воруют у нее вещи, –рассказывал Иван Александрович. – Когда я пытался вразумить Верочку, она еще больше начинала кричать, скандалить, приводила массу «доказательств», не терпела никаких объяснений и оправданий. Если «украденные» вещи находились, жена утверждала, что ей их «подкинули, чтобы выставить ее дурой». А теперь она меня вообще выгнала. Что же мне делать? – спросил Иван Александрович и заплакал. – Она же без меня пропадет, мне надо ее каждый день видеть, я не могу по-другому!

–А, давайте – ка я вас приму на лечение – сказала Ольга Владимировна, – нервы у вас расшатаны, плохо спите, плачете все время.

И Иван Александрович стал ходить в стационар уже как пациент. Он приходил в отделение первый и поджидал свою подругу, каждый раз обмирая при мысли, что она может потеряться по дороге. Но за те несколько лет, что Вера Дмитриевна лечилась в дневном стационаре, она хорошо запомнила дорогу от дома до диспансера, поэтому, несмотря на плохую память, всегда приходила. Ивана Александровича она демонстративно не замечала, а когда он пытался с ней заговорить, грубо его обрывала, иногда начинала кричать и ругаться. Он же постоянно подходил к Ольге Владимировне с разными вопросами и напоминаниями: «не забудет ли Вера пойти на процедуру, сдать анализ, принять лекарство, может ей надо напомнить?». Он все время старался держать свою подругу в поле зрения. Иван Александрович очень страдал, он осунулся, похудел, губы приобрели пугающий лиловый оттенок. Она же, в свою очередь, стала тоже хуже выглядеть: появилась небрежность в одежде, иногда она приходила в грязной кофте, чего раньше никогда себе не позволяла, кроме того, стала опять попивать. Иван Александрович плакался лечащему врачу: «Она, наверное, ничего не ест, ведь она же давно не готовит». Персонал дневного стационара с горечью и сожалением смотрел на эту драму – всем было жаль Ивана Александровича.

Иногда, Наталья Михайловна звонила своей приятельнице, и Ольга Владимировна периодически рассказывала ей продолжение этой истории.

– Представляешь, у нас тут Санта-Барбара какая-то, он не пьет не ест, того и гляди помрет, а она на него ноль внимания! – волнуясь говорила Ольга Владимировна. – И, я тут не выдержала, пригласила ее в кабинет и провела с ней беседу. «Послушайте! –говорю я ей – конечно, Ваша семейная жизнь не мое дело, но я хочу Вас предупредить, что состояние Вашего здоровья, после расставания с Иваном Александровичем, стало значительно хуже. Возможно, Вы забываете принять лекарства, кроме того, Вы снова начали пить. Скажу Вам по-простому: вы просто пропадете без своего мужа. Очень подумайте над тем, что я вам сказала».

– И ты представляешь, Наташа, может быть, мои слова подействовали, может Иван Александрович все-таки настоял, а может Вера Дмитриевна просто оголодала, но так или иначе она пустила его обратно, и они снова стали жить вместе. Уж не знаю, как они там живут, но Иван Александрович похоже счастлив. Прямо я ей завидую, этой Вере Александровне, ведь как любит!

Через несколько месяцев, Наталья Михайловна случайно встретила Ивана Александровича на улице. Он ее узнал, обрадовался, стал расспрашивать, где та работает.

– А мы тут с Верочкой в лес ходили, много черники набрали, как бы мне вам хоть немножко передать чернички –то? – спрашивал Иван Александрович.

– Спасибо вам, Иван Александрович, но уж, наверное, не получится. А как Вера Дмитриевна поживает? – поинтересовалась Наталья Михайловна.

– Да память-то, конечно, плоховата, но теперь со мной хоть не ругается. Вы, может быть, слышали, ведь она меня выгоняла из дома, говорила, что дети мои ее обворовывают. А сейчас, все, слава Богу! Как-то поутихла. Жаль, что чернички мне вам не передать. Ну, всего вам доброго! – и Иван Александрович пошел в свою сторону, а Ольга Владимировна в свою.

– Надо же! – думала Ольга Владимировна – вот, что любовь делает! Даже бред, который практически не лечится, и тот этому деду не помеха! – и она тоже немножко позавидовала Вере Дмитриевне, ведь не каждый день такое встретишь!

ЦАРЬ ВСЕХ ПТИЦ

Этот пациент лежал в больнице очень давно. У него, конечно, были имя и фамилия, короткая биография, скупо описанная в истории болезни. Но, его настоящее имя, так же, как и все остальные данные, остались в прошлой жизни, жизни до больницы. Там же остались и его жена с сыном.

Для всех окружающих он был Царь всех птиц. Жил он в своем собственном, обособленном от других мире, где, по-видимому, происходило много разных событий. Нельзя сказать, что он совсем не пускал окружающих в этот свой мир, он пытался, но его никто не понимал – ни больные, ни врачи с медсестрами. Ходил Царь всех птиц всегда в короне, которую делал из серебряной бумаги и украшал птичьими перьями, которые собирал во время прогулок. Периодически с него эту корону снимали – под ней иногда находили вшей, но каждый раз, на следующий день, корона, украшенная птичьими перьями, оказывалась на своем месте. Еще Царь всех птиц рисовал деньги. Для этих целей использовалась любая бумага, которая попадалась ему под руку – газеты, страницы из книг, пачки из-под сигарет. Купюры всегда были огромного достоинства – сколько влезало нулей на бумагу. Сверху было написано: «Кремль, Царь». Он охотно дарил эти деньги окружающим, особенно любил студентов и интернов, для него они были новыми людьми. Разговаривать с ним было трудно, его умственные построения соответствовали собственным логическим законам, которые ничего общего не имели с логическими построениями окружавших его людей. Речь его напоминала «словесную окрошку», где, на взгляд, собеседника логика отсутствовала вовсе. Иногда Царь всех птиц подходил к кому-нибудь из студентов, совал ему свои деньги и просил: «Купи колбаски по три рубля». Когда ему объясняли, что колбаски по три рубля уже нет, он не понял.

В целом, можно сказать, что Царь всех птиц, был милым, добродушным и безобидным малым. Его уже давно должны были перевести в интернат, но не трогали, т.к. очень удобно было демонстрировать его студентам в качестве наглядного примера исхода шизофрении.

Это только люди далекие от психиатрии думают, что в больнице в каждой палате сидит Наполеон, а на деле это бывает редко.

Так и проходила его дни в одиночестве, рисовании денег и постоянных разговорах с самим собой. Царь всех птиц выглядел человеком счастливым.

Однажды, когда он лежал в больнице уже много лет, неожиданно для всех, пришла его жена. Это была интересная женщина лет 50, хорошо одетая и ухоженная. Она пришла в ординаторскую к его тогдашнему лечащему врачу (на своем веку он сменил их не менее десятка) и сообщила, что их единственный сын погиб в автокатастрофе.

Зачем она, собственно, пришла в больницу, она не могла объяснить даже себе. Родственникам она говорила, что обязана сказать отцу о смерти сына. Муж заболел много лет назад. Они учились в одном классе, поженились совсем молодыми после его возвращения из армии. Жили «как все»: он работал на заводе, она училась в институте, окончив его, стала бухгалтером. Родился сын. Все было хорошо, пока он не заболел.

Случилось это лет через 5 после свадьбы, сын уже родился. Сначала болезнь приходила 1-2 раза в год, но он возвращался домой и даже первые годы на работу. Потом, безумие перестало его отпускать, и он ушел в другую реальность настолько, что окончательно перестал замечать их с сыном мир. Сначала жена навещала его, но со временем обнаружила, что ему все равно, есть она на свете или нет, и перестала приходить совсем. Царь всех птиц этого действительно не заметил. Она вырастила сына, он окончил институт, получил хорошую работу, женился, родилась дочь. И вот теперь его больше нет.

Врач проводил ее в отделение, позвал пациента в столовую, чтобы им никто не мешал. Она сразу пожалела о том, что пришла. Перед ней сидел практически незнакомый человек, худой, неряшливый, с нездешним лицом и, что ее особенно поразило, в какой-то дурацкой короне с птичьими перьями. Он все время улыбался и что-то бормотал. «Витя! Наш сын умер» – сказала он и заплакала. Царь всех птиц на минуту перестал бормотать, посмотрел на нее, в лице, однако, у него ничего не изменилось. Он протянул своей бывшей жене нарисованные деньги и попросил: «Купи мне колбаски по три рубля, милая», после чего, встал и вышел из столовой.

Она вернулась в ординаторскую, попросила раздать больным принесенные конфеты и печенье: «пусть все помянут сына» и ушла. Больше она никогда не приходила.

РАЗОРВАННЫЙ КРУГ

Галя вышла замуж по большой любви. Николай числился в их маленьком городке завидным женихом. Жили они на одной улице, и оба работали на литейно-механическом заводе, она – фрезеровщицей, а он – токарем. Коля Орехов был «первым парнем на деревне» – веселый, заводной, умел петь песни под гитару, пользуясь тремя «блатными» аккордами. Еще он был красавчиком – высокий, стройный блондин – девушкам на загляденье. Галина тоже не была дурнушкой, ее даже можно было назвать красавицей, но по натуре она была тихоней и домоседкой. Может быть, потому что она, в отличие от других девушек, не вешалась Коле на шею, он ее и заметил. Звал ее на танцы, в кино, но Галя отказывалась всегда одной фразой: «Мне домой надо!» Другой бы уже отстал, но только не Орехов. Он, во что бы то ни стало, решил добиться расположения Галины и через какое-то время она, конечно же, не устояла. Но, как девушка порядочная, «гулять просто так» отказывалась, и Николай решил жениться. Свадьба была, по меркам их городка шикарная. Было и белое платье с фатой на невесте, и черный новый костюм на женихе, и празднование в ресторане, и даже две машины «Волга», которые родственники молодых с трудом, но достали.

Сначала Ореховы жили у родителей жены, но вскоре им от завода дали двухкомнатную квартиру. Галина была уже беременна. Вскоре родилась дочка Вера. Вроде бы, все складывалось удачно, но, как это бывает в любой семье, постепенно стали появляться противоречия. Жизненная философия Галины состояла различных долженствований: «хорошая жена должна…», «хорошая дочь должна…», «хороший муж должен…». Она сама с большим трудом, но все же впихивала себя в эти схемы. С домашними было сложнее. По ее разумению хороший муж «должен приносить всю зарплату домой, не пить, не гулять и после работы спешить домой». Но, похоже, Николай с этим жизненным принципом жены согласен не был. Первое время, он часто приглашал к себе друзей, устраивал шумные застолья, но Галина медленно, но верно это пресекла. Тогда, он стал по выходным уходить из дома, ища веселья на стороне. Его походы всегда сопровождались выпивкой, впрочем, Галину это не особенно смущало: выпивали ее отец, брат, знакомые. Коля, вроде бы, пил не больше других. Гораздо меньше ей нравилось, что он проводит время вне дома и отдает зарплату не полностью, оставляя деньги на развлечения. Кроме того, и по-видимому, не безосновательно, она подозревала, что муж погуливает на стороне. К родившейся Вере, Коля относился довольно прохладно. Но Галина, как положено «хорошей жене» со всем мирилась.

Коля, между тем, стал выпивать чаще. Теперь он это делал каждые выходные, а иногда даже и в будние дни по вечерам. Но Галину это пока не беспокоило. Однажды, когда Вере было четыре года, Николай пришел домой очень пьяный и притащил таких же пьяных в стельку друзей.

– Ну, мать, накрывай на стол, да побыстрее! – настроен он был агрессивно.

Галина испугалась и стала быстро собирать на стол. Но, мужу хотелось куражиться.

– Шевелись, шевелись! Ишь, бока наела! – покрикивал Николай, его собутыльники при этом пьяно смеялись.

Муж никогда раньше себя так не вел. Галина засуетилась и разбила тарелку с уже нарезанной колбасой.

У, корова! – бросил муж, – ничего не может нормально сделать!

Гости зашумели: «Да оставь, ты, Коль! Пусть лучше с нами сядет, выпьет!»

В этот момент от шума проснулась Вера, вошла на кухню и, увидев много людей, заплакала.

– Ты чего, доча? – пьяный Николай потянул к ней руки, но девочка испугалась еще больше и стала просто заходиться рыданиями.

Некоторые гости почувствовали неловкость и засобирались домой. Но Орехов не хотел их отпускать.

Уйми дочь! – приказал он жене.

Галина схватила Веру на руки, но та вырывалась и никак не хотела успокаиваться. Присутствующие, глядя на эту картину, все-таки усовестились и ушли.

Ты, сволочь, мне весь праздник испортила! – Николай подошел к жене и ударил по лицу.

Вера вновь зашлась криком, а Галина опустилась прямо на пол и заплакала. Дочка бросилась к матери и, рыдая, повторяла: «Мама не плачь! Ну, мама!» В конце концов, муж отправился спать, Галина взяла дочь на руки и отнесла ее в кровать, где прикорнула и сама.

Утром у Галины было сильное желание забрать Веру и уйти, но привычные шаблоны: «у ребенка должен быть отец», «этого больше не повториться» пересилили первый порыв.

Коля проснулся хмурый.

– Хорошо вера посидели? – спросил он, – Я что-то смутно помню.

Увидев расплывающийся багровый синяк на скуле у жены и испуганное лицо дочери, он отвернулся и сказал: «Да! Видно хорошо гульнули!» Никаких извинений Галина не дождалась.

Собери пожрать! Тошно мне, – Николай вышел на кухню.

Муж с женой и до этих событий не были близкими людьми, но все-таки у них была какая-то совместная жизнь. Они обсуждали свой быт, строили планы на отпуск, на покупку мебели. Но после этой ночи, все рухнуло. Николай теперь всегда обращался к жене исключительно хамски, а чаще вообще старался не замечать. Галина пыталась жаловаться матери, но та ей сказала: «Твой отец тоже не ангел, бывало и меня, и вас с братом поколачивал, да и душевности между нами никогда не было, а ничего, живем! Вот и вы с братом выросли.

И Галина стала терпеть. Николай пил между тем, все больше и больше. Будучи пьяным или заваливался спать, или куролесил. В последнем состоянии, он чаще всего уходил из дома, Галина не знала куда, впрочем, она и не хотела знать. Если он оставался дома, то начинал куражиться, был грубым, мог ударить жену, приставал к ней, и она была не в силах противостоять этим домогательствам. Так и жили год за годом, вроде, как все.

Когда Вере исполнилось семь лет, Галина с ужасом обнаружила, что беременна. Она хотела делать аборт, но мать отговорила: «Может, родишь сына, и муж успокоится, пить бросит». Но родилась девочка, которую назвали Лидой. Николай ее рождения почти не заметил. Он теперь очень много пил, стал опускаться, от привлекательного рубахи-парня почти ничего не осталось. Галина совсем отстранилась от мужа, но ее схемы работали: он всегда был накормлен и чисто одет. Николай уже не работал токарем, его уволили за пьянку, с трудом разрешили работать сторожем на заводе, жалели семью.

Вера несколько раз просила мать уйти от отца, она с того самого случая, боялась и ненавидела его. Но Галина была непреклонна: «У детей должен быть отец». Лида еще пыталась к нему приласкаться, когда он бывал трезвым, но он не откликался на ее нежности. Дети были ему не нужны.

После восьмого класса Вера пошла учиться в медицинское училище. Получив образование она устроилась работать медсестрой в больницу, в хирургическое отделение.

Лиде, между тем, исполнилось уже десять лет. Несмотря на неблагополучную семью, она была веселым, общительным и сострадательным ребенком. Ей всех было жалко – маму, папу, бабушку, бездомных кошек и собак. В семье она была как лучик солнца, и даже иногда вызвала улыбку у теперь уже вечно пьяного папаши.

Однажды после дежурства Николай пришел домой особенно не в духе. Он был с сильного похмелья, денег у него не было даже на пиво. Галина работала, дома были дочери – Лида приболела и не пошла в школу, а у Веры был выходной.

– Сбегай за водкой! – еще от двери приказал Вере отец.

– Не пойду! Не хочу! Да и денег нет. – Вера ушла на кухню.

Николай точно знал, что в доме всегда есть «заначка» на непредвиденные расходы.

– Врешь, дрянь! Найди деньги и сходи за водкой! – отец пришел на кухню.

В Вере вспыхнули злость, обида и ненависть к отцу.

– Никуда не пойду, алкаш проклятый! Матери жизнь загубил, но со мной этот номер не пройдет!

Лида, которая в этот момент готовила завтрак, испугалась, она не совсем понимала, что происходит. Девочка кинулась к отцу и закричала: «Папочка! Но у нас, правда, нет денег! Может ты сегодня пить не будешь?»

– Уйди! Не вмешивайся! – отец отшвырнул Лиду, она упала, больно ударившись о край стола, и отползла в угол кухни.

– Значит, я алкаш проклятый. Твой отец – алкаш?! – Николай надвигался на Веру.

– Ненавижу тебя! Ненавижу, чтоб ты сдох! Все нам было бы легче! – Вера кричала, отступая к стене.

Николай схватил со стола нож и заорал: «Ну, я же тебя сейчас, суку!»

В этот момент Лидочка, совершенно обезумев, с громким плачем кинулась на шею к сестре и повисла на ней: «Папа не надо! Не надо папа!» Но отцу было уже не остановиться, и он воткнул нож Лиде в спину. Она обмякла и упала бы, если бы Вера ее не подхватила. Пока Николай сидел на кухне, раскачиваясь из стороны в сторону, и причитал: «Я убил, я убил!» Вера, уложив сестру на диване, позвонила в свое отделение. Хирург, быстро сориентировался в ситуации, велел не вызывать скорую, а ждать его. Через пять минут он уже был в квартире, быстро осмотрел Лиду и на больничной машине отвез ее в отделение, где ей быстро сделали операцию. Так Лида спасла жизнь Вере, заслонив ее собой, а та спасла жизнь Лиде, промедли она еще немного и сестра бы умерла.

Николая надолго посадили за нанесение тяжких телесных повреждений. Лида поправилась и даже ухитрилась не до конца растерять свою природную жизнерадостность. Галина же как-то вяло отреагировала на беду, приключившуюся у нее в семье. Конечно, она «как хорошая мать» ухаживала за дочерью, пока та поправлялась, но своего отношения к мужу и к случившемуся она никак не высказывала.

Мать и дочери стали жить втроем. О Николае никто старался не вспоминать. Вере дома было жить невыносимо, она не могла просить матери ни своего искалеченного детства, ни того, что случилось с сестренкой, которую она очень любила. Вера постоянно думала о том, как бы куда-нибудь уехать. И ей повезло. Сначала она вышла замуж за того самого хирурга, который оперировал Лиду. А через некоторое время они уехали в Ленинград, на родину мужа. В городок, где жили Ореховы , он попал по распределению и остался еще не несколько лет поработать. Может быть, он там остался бы и насовсем, но Вера уговорила его вернуться.

Лида осталась с матерью. Она так же, как и сестра, пошла учиться в медучилище и, закончив его, пошла работать в ту же больницу. Жили они с матерью спокойно, но особой душевности между ними не было. Вера не могла понять, как сестра может оставаться в этом доме и постоянно звала ее в Ленинград, обещая помочь с работой и жильем, но Лида отказывалась, ей от матери досталась система долженствований, по которой «хорошая дочь не может оставить мать». Об отце они с матерью никогда не говорили. Лида казалось, что она не чувствует к нему ненависти, но увидеть его когда-нибудь снова, она бы не хотела.

Лида работала уже два года в больнице, когда мать сообщила ей, что скоро вернется отец, и она готова его принять.

– Я должна это сделать, он мой муж, и отец моих детей. Кроме того, он болен и нуждается в уходе, а вы с Верой уже выросли.

– Так ты с ним переписывалась, пока он сидел?

– Да переписывалась и несколько раз ездила к нему.

Дочь была ошеломлена и молча ушла в свою комнату. Несколько дней она ходила сама не своя. Чувства, которые Лида старательно подавляла много лет, вырвались наружу. Она ненавидела отца и мать, жалела себя и сестру. Через неделю, она собрала свои вещи, написала заявление об увольнении и уехала к сестре в Ленинград, на прощание сказав матери: «Я не смогу с ним жить! Будем с Верой присылать тебе деньги».

Первое время Лида жила у Веры, затем получила комнату в общежитии. А еще через некоторое время неожиданно для всех вышла замуж. Ее муж Анатолий жил в небольшом городке в Ленинградской области и работал на местном заводе. С Лидой он познакомился в больнице, где она работала. Он приходил навещать мать, которая лежала там с сердечным приступом. Родители Толи жили в Ленинграде в маленькой квартирке, там же жила и Толина сестра. Поэтому после окончания училища, сын уехал в пригород, где ему быстро дали квартиру от завода, где после свадьбы, Лида с Толей и стали жить.

Анатолий внешне чем-то напоминал Лиде ее отца, был стройным, светловолосым. Но, в отличие от Николая, он вовсе не был рубахой-парнем, не очень любил компании и застолья, предпочитая досуг проводить на рыбалке. Жили они с Лидой хорошо. Жизнерадостная, уютная Лида дополняла и уравновешивала своего несколько угрюмого супруга. Родились дети, две дочери–погодки Оля и Марина.

У Веры тоже дела шли хорошо. По настоянию мужа, она поступила в медицинский институт, родила сына, при этом все-таки получила высшее образование и теперь работала окулистом в большой многопрофильной больнице вместе с мужем.

С матерью, в основном, переписывалась Лида. Вера отделывалась открытками к Новому году и дню рождения. Галина писала коротко, избегая упоминаний об отце, в основном, сообщая последние новости об общих знакомых.