скачать книгу бесплатно
– Шаткий, – быстро пробормотал король и отпустил её, достав искусно вырезанный лук. Натянув тетиву, он прицелился и выстрелил. – Медведь, которого мы разбудили шумом… Опасный медведь.
Стрела пролетела через поляну и вонзилась зверю в плечо. Яростный рёв вырвался из глотки медведя, и животное, оступаясь, побежало на отряд, не спуская взгляда с короля и его маленькой дочери. Серафим выпустил стрелу, за ним выстрелили и остальные рыцари. Со свистом острые наконечники, долетавшие до цели, вгрызались под шкуру зверя, причиняя ему неимоверную боль, подстёгивая двигаться и петлять. Но путь ему продолжить не дали – Серафим выстрелил в последний раз. С глухим рыком медведь замедлился и через мгновение тяжело повалился на снег, судорожно вдыхая морозный воздух.
Капли крови кривой дорожкой тянулись к его телу, окрасив белую землю, и Анна зажмурилась, отвернувшись и уткнувшись лицом в доспех отца.
Она вспомнила это только сейчас. Перед ней стоял тот самый медведь. «Шаткий» медведь. Он вернулся из прошлого, такой же худой и озлобленный, разбуженный выстрелами и криками, чтобы увидеть своего обидчика в глаза и наконец прикончить. Анна дрожала, забыв про холод, и изо всех сил прижималась к стволу дерева, будто оно могло стать ей защитой, впитать в себя и превратить девочку в такое же деревце. Но это не помогало, медведь видел её и приближался, желая разорвать её на куски.
– Пожалуйста, мне так жаль, мне жаль… – В ужасе проговорила она, по щекам потекли слёзы, леденящими иглами впивающиеся в кожу. Медведь зарычал.
Анна не стала закрывать глаза и отворачиваться от неминуемой гибели. Ей казалось, что дух мщения раз за разом станет наведываться по её душу, если она снова даст слабину, а потому с ужасом смотрела девочка в красные озлобленные глаза зверя, бегущего к ней.
– Зара, великая защитница, помоги мне, Зара… – Трясущиеся ладони сцепились в молитве, негнущиеся пальцы попытались сжаться, но не сумели, и руки девочки замерли в странном положении, будто высеченные из камня.
Быть может, богиня услышала её или кто-то иной, но медведь вдруг замедлился и сжался, попятившись обратно к кедру. Анна подняла мутный взгляд и едва не упала на снег без чувств: от зверя её отделяло Чудовище, стоящее к ней спиной. И теперь девочка вдруг захотела умереть от лап медведя, чем остаться с Хозяином леса.
Он неторопливо направился к животному, неотрывно следя за ним взглядом. Медведь виновато, точно опомнившись от глубокого сна, заворчал, понуро опустив голову в подобии поклона. Хозяин протянул к нему руку и, опустившись на колено, коснулся тяжёлой огромной головы зверя, проведя длинными тёмными когтями по свалявшейся шерсти. Анна не слышала его, но почему-то была уверена: Чудовище говорит с шатким. И медведь, будто поняв Хозяина, покорно двинулся прочь, вскоре исчезнув за деревьями и сугробами.
Анна долго смотрела ему вслед, переводя дух, её грудь вздымалась слишком часто, заставляя жадно втягивать носом воздух. Где-то снова весело запели крошечные бурые птицы, вдалеке завыл волк. С ветви ели мягко упала горсть снега.
Девочка перевела взгляд на Чудовище, всё ещё стоявшее на колене, недвижимое и страшное. Оно само было похоже на диковинного зверя, безмолвного стража старого леса. Анне захотелось быть очень далеко отсюда, но пугающая мысль клеймом врезалась в разум: бежать больше некуда. Она не умрёт так легко, но и жизни теперь ей не будет.
Хозяин леса медленно поднялся со снега и повернулся к ней. Его рука неторопливо вытянулась и когтистый палец указал направление. Не издавая ни звука, он стоял, прямой и окаменевший, и Анна не смогла противиться ему. С трудом двигая онемевшими ногами, девочка отпрянула от ствола дерева и, опустив голову, чтобы не видеть Чудовище, пошла туда, куда оно указывало. Анна чувствовала на себе его пристальный взгляд и с радостью ускорила бы шаг, но тело почти не слушалось её.
Хозяин не стал идти за ней, в мгновение он просто исчез среди деревьев. Девочку же встретил неодобрительный окрик где-то впереди:
– Шевелись, негодная девчонка!
Тёмный силуэт Рейвена ждал её у старой ели. Анна не удивилась, что лицо его выражало недовольство.
10
Рейвен сидел у камина на небольшом стуле, вырезанном из цельного куска дерева, и неторопливо помешивал странного цвета пузырящееся варево. Дрова лениво потрескивали, огонь весело окутывал дно котла, будто обнимая металл своим жаром. Обычно Рейвена успокаивал этот приятный звук, он вспоминал нечто давно забытое, тихое и невесомое; то, что спряталось в самые глубины его подсознания и выходило на свет лишь при свете огня. Но не сегодня.
Сегодня в его голове крутился рой мыслей, которые сводили его с ума своей необъяснимостью. Ещё лет десять назад он был уверен, что Хозяин никогда и близко не подпустит человека к своим владениям, волки порвут любого, кто осмелится на такой дерзкий шаг. Но теперь… Что произошло?
Эта девчонка, маленькая избалованная ragilla, что такого ценного он увидел в ней, раз решился на этот странный поступок? Привести в самую глубь владений человеческое дитя – неслыханно! Хозяин не в себе, если пошёл на подобную авантюру, а иначе это никак и не назвать.
Рейвен сидел, подперев щёку кулаком, другой рукой держа ложку и помешивая жижу в котле, и на лбу его иногда пролегала тонкая морщинка. Он был слишком молод, чтобы морщины были глубокими, но достаточно повидавшим, чтобы кожа оказалась украшена ими кое-где, как паутиной, лёгкой и невесомой. Его беспокоило поведение Хозяина. Он много думал об этом.
Девчонка не просто человек, она важныйчеловек, нужно быть глупцом, чтобы не увидеть это: её манеры, повадки, пренебрежительное и высокомерное отношение, кроме того, дорогие одежды – всё это выдаёт в ней особу королевского двора. Рейвен, может, и согласился на доброе соседство с ней, будь это какая-нибудь маленькая запуганная крестьянка, но принцесса? Нет, этому не бывать. Он и представить не мог, как вести себя с ней, чтобы не удавить от злости.
Хозяин поступил ужасно, просто ужасно. Рейвену было обидно, что лесной король его совершенно не слушал. Взять хотя бы утренний разговор: Рейвен лишь старался образумить господина, напомнить, что сделали эти проклятые umage, эти людишки, которые не видят дальше своего носа. Но… Хозяин будто ослеп. Жалкая брошенная девчонка внушила ему чувство, непонятное молодому человеку. И это злило, до помрачения злило.
Рейвен медленно поскрёб по щеке ногтями, остекленевшим взглядом наблюдая за языками пламени. Все мысли были только о маленькой нахальной принцессе. Он не выдержал и, резко мотнув головой, поднялся со стула.
Схватив куски ткани, лежащие на краю стола, он обмотал ими руки и осторожно снял котёл с варевом с огня, и лёгкий сноп игривых искр тут же поднялся по дымоходу. На секунду задержав на них взгляд голубых глаз, он отвернулся от камина и поставил котёл на столешницу, разгоняя тканью дымок. Кажется, сгорело.
Едва слышно вздохнув, Рейвен скривил тонкие губы, и шрам в правом углу рта странно изогнулся, став похожим на ветку. Молодой человек посмотрел перед собой и снова нахмурился: Анна сидела в самом углу поварни, забившись в темноту и зажмурившись. Нет, он не кричал на неё и даже не стал возмущённо препираться, но, признаться, ему хотелось бы это сделать прямо сейчас.
Варево ещё булькало, пузыри лениво лопались, оставляя на столешнице и стенках котла крошечные капельки болотного цвета, и Рейвен, коротко глянув на него, ухмыльнулся криво и недобро.
– Ты думаешь, что всё это сон, да? – Насмешливо спросил он, помешивая жижу ложкой.
Девочка не ответила, лишь сжала губы, судорожно выдохнув. Ему ответ и не требовался.
– Хозяин добр к тебе, человек, ты могла бы быть немного благодарнее. Разве он мало для тебя сделал?
– Я хочу домой, – глухо пробормотала Анна, зарывшись в сложенные перед собой руки.
– Твой дом отныне и впредь здесь, если только хозяин не передумает.
– Мне не нужен ваш разваленный гнилой замок, мне нужен мой! – Внезапно она вскочила с небольшого табурета и злобно воззрилась на бледного человека, едва сдерживая душащие её слёзы. – Отец заберёт меня, и твоё лесное чудовище меня не удержит!
Он перестал ухмыляться, его губы постепенно сжались в тонкую нить, перечёркнутую шрамом. Голубые глаза угрожающе потемнели, точно туча пролегла на них над самым лбом. Медленно обойдя широкий стол, Рейвен отбросил кусок ткани, который он в это время сжимал в руке, и приблизился к девочке. Она попятилась, выставив вперёд ладони, будто пытаясь остановить его, и, когда бледный человек навис над ней, не удержалась и оступилась, опустившись на табурет.
Рейвен прищурился, злобно сопя через раздувающиеся от ярости ноздри. Его кожа стала белее снега, ногти впились в ладони, оставляя красновато-розовые следы. Наклонившись к девочке, он прошипел, обдав её горячим дыханием:
– Это «лесное чудовище» спасло тебя от неминуемой смерти. Дважды. Будь моя воля, я бы скормил тебя волкам или вышвырнул туда, где тебя пытались прикончить, даже глазом бы не моргнул, поверь.
Анна вздрогнула: перед взором промелькнуло искажённое лицо отца, сверкнуло острие занесённого над ней кинжала. Слёзы покатились по щекам, и девочке пришлось опустить голову, чтобы не выдать отчаяния. Рейвен поморщился, выпрямившись, и тихо проговорил, отведя взгляд:
– Он принял тебя, ragilla. Принял как свою. Люди принесли много боли этому лесу, он должен ненавидеть твой род, но почему-то этого не случилось. Ты здесь не просто так. Умей быть благодарной, маленький человек.
Рейвен отвернулся от неё и, подойдя к столу, неторопливо и методично начал разливать по мискам странное варево. Анна украдкой смотрела на него исподлобья, вникая в сказанное и утирая слёзы порванным рукавом – когда шла в замок Хозяина Леса, случайно зацепилась за особенно острый сук и испортила шубу, а вместе с ней и чудесное платье. Тяжело и печально вздохнула, вспомнив, как среагировал бы на такое отец: королевская дочь, а ходит в тряпье!
Ей хотелось сказать ему грубость. Просто затем, чтобы знал – её унижать нельзя, она уже взрослая и может без труда постоять за себя. Да только вот почему-то обида оказалась такой глубокой, что девочка даже не находила подходящих слов, чтобы выразить её. Анна толком не понимала, на что больше всего она озлоблена: предательство отца, плен в бескрайнем лесу или бледный человек, приставленный к ней в качестве надзирателя. Впрочем, она старалась думать, что он всего лишь паж.
Хотя какой уж там паж, – печально подумалось Анне, – настоящий наглец, такого даже с родословной из двадцати поколений взять к себе стыдно: грубый, нахальный, никакого почтения к…
Девочка всхлипнула.
К дочери короля. Короля людей, лютого, злейшего врага лесного чудовища. Анне пришлось прикусить губу, чтобы не захныкать от бессилия, и лишь резкий оклик Рейвена вывел её из глубокой печали:
– Ты, ragilla, подойди.
Она подняла взгляд на бледного человека и выжидающе посмотрела, боязливо вжавшись в угол. Он равнодушно протянул деревянную миску, наполненную болотного цвета жижей. Анна осторожно и опасливо встала с табурета, когда желудок предательски заурчал, но едва слышно, и подошла поближе, заглядывая в тарелку.
– Я не буду есть эту мерзость, – решительно заявила принцесса, сморщив вздёрнутый нос. От слёз не осталось и следа.
Рейвен холодно бросил:
– Тогда ты умрёшь от голода.
Желудок вновь издал жалобный утробный зов, и Анна ощутила, как краска приливает к щекам, быстро зажала руками живот, надеясь, что звук исчезнет. Но он повторился, и бледный человек усмехнулся, небрежно поставив миску на другой край стола.
– Я не собираюсь тебя травить, ragilla, это просто еда. И другой у нас нет.
Есть хотелось всё сильнее, девочка вспомнила, что во рту давно не было ни крошки, и ей пришлось сесть на стул и придвинуться ближе к столу. Взяв небольшую деревянную ложку в руку, она осторожно ткнула в варево самым кончиком, медленно разбалтывая. После скептично покосилась на Рейвена.
– Что это?
– Суп, – без всякого интереса ответил он, отправляя в рот ложку.
Анна перевела взгляд обратно в свою тарелку.
– А где мясо?
– Хозяин редко его ест, – ответ показался ей таким холодным, что она невольно ощутила холодок, пробежавший по спине. – Он вообще редко ест.
– Выглядит мерзко, – наконец изрекла девочка и отпихнула тарелку, расплескав суп по столу.
Рейвен чуть сжал губы, но сумел сдержаться и не выдать ослепляющей ярости.
– Тогда не трать моё время, ragilla, и уйди. Без твоих глупых вопросов мне будет намного спокойнее.
– Почему ты называешь меня этим словом? – Её губы недовольно скривились, Рейвен хмыкнул.
– Потому что ты ragilla. Девчонка.
– У меня есть имя, – настойчиво проговорила принцесса, хмурясь и капризно скребя ногтями по столу.
– Я знаю, как тебя зовут. Но мне всё равно.
Она замолчала, какое-то время угрюмо смотря в отставленную миску, периодически следя за дымком от супа, завитком поднимающимся в воздух. Желудок напомнил о себе громче, Анна резким движением придвинула тарелку обратно и, чтобы не передумать, зачерпнула суп ложкой, а после быстро сунула в рот.
Вкус показался ей странным, но отнюдь не противным: семечки подсолнечника, фундук – этот орех рос только в лесу и Предместьях, но крестьянские дети то и дело растаскивали его, а в лес никто из собирателей не осмеливался идти, потому фундук ценился в Королевстве очень высоко, – какие-то корешки и травы, много овощей. Суп оказался приятным, и Анна невольно поймала себя на мысли, что хочет попросить добавку. Рейвен не стал ждать и молча подвинул котёл ближе к девочке, не удостоив её взглядом.
Она даже подумала поблагодарить его, но сдержалась – гордость оказалась сильнее, и увлечённо начала накладывать ещё горячий суп в миску. Бледный человек лишь изредка бросал на неё недовольный взгляд, хотя и молчал теперь, углублённый в свои мысли. Так они просидели какое-то время, тишина будто повисла в воздухе, прерываемая только едва различимым стуком ложки в руке принцессы и задумчивым шуршанием со стороны бледного человека.
Когда в поварню вошёл Хозяин леса, Анна не заметила его. Она догадалась о его присутствии лишь по поведению Рейвена – тот быстро поднялся со стула и начал наливать варево в миску. Девочка замерла, а потом торопливо отсела подальше, инстинктивно сжимаясь, точно маленький пугливый зверёк, увидевший змею в высокой траве. Всем своим телом она ощущала пристальный взор Чудовища, молчаливо прошедшего к столу и севшего возле камина.
Он опустился легко, несмотря на обилие тяжёлых украшений и шкур, висящих за спиной на манер плаща, и непринуждённо положил руку на столешницу, спокойно ожидая, пока бледный человек закончит приготовления. Когда миска была поставлена на место, Король медленно потянулся к своему черепу.
Анна завороженно и с ужасом смотрела, как он поддевает белую кость и лёгким движением приподнимает, открывая совершенно обычный человеческий подбородок и губы. Девочка опешила, чувствуя, как сердце пропустило удар: так он всё же человек? Ей вспомнились странные следы на снегу – копыта, не ноги, – и вопросов стало больше.
Между тем Хозяин леса спокойно и неторопливо набрал ложкой суп – Анна заметила, что пользуется он левой рукой – и отправил его в рот. Принцесса не могла отвести от него взгляд: её удивляло, что Чудовище ест как человек, а не припадает к миске, точно дикий зверь.
Рейвен следил за ней, пока король, будто никого не замечая, не спеша ел, и в конце концов не выдержал:
– Ragilla, иди к себе. Наберись сил.
Она испуганно посмотрела на бледного человека, но поднялась, держась за столешницу до побеления пальцев.
– Я не…
– Тебя не спрашивают. Выйди. Поброди где-нибудь. – Он небрежно махнул рукой в сторону коридора, нетерпеливо кривя губы и хмурясь.
Анна не нашла в себе сил спорить, теперь она была сытая и отогревшаяся, поэтому всё, чего ей хотелось – лечь спать. Осознание того, что ей придётся видеть это существо каждый день, заставляло её нутро сжиматься, но, во всяком случае, у неё есть место, где она может быть в безопасности.
Не став прекословить, девочка отвернулась, опустив голову, и торопливо ушла, оставив Рейвена и лесного короля наедине.
11
– Варлок, неужели ты не видишь, какую змею взял под опеку? Открой глаза, прошу тебя, это же безумие!
Бледный человек в упор смотрел на Хозяина леса, чуть прищурив голубые глаза. Желваки на скулах подрагивали и перекатывались под лишённой загара кожей, шрам, рассекающий губы, будто бы стал ярче, пылая на лице Рейвена кривым пятном. Хозяин молчал. Миска перед ним давно опустела, и теперь он, не отвлекаемый ничем, смотрел своими чёрными пустыми глазницами на бледного человека. Рейвен злился всё больше, его безмерно раздражало это спокойствие.
Резким движением он ударил по столешнице ладонями, и дерево ответило ему глухим хлопком, голос его дрогнул, когда Рейвен вновь заговорил:
– Человеку не место в нашем мире! Слышишь? Как ты мог так беспечно забыть всю ту боль, которую её предки причинили тебе, Варлок? – Хозяин не ответил и на этот раз, лицо Рейвена постепенно начало приобретать странный розоватый оттенок. Он тихо усмехнулся, покачав головой. – Молчишь… Как же коротка память лесного короля.
Варлок, как называл его бледный человек, неторопливо поднялся, упираясь левой рукой в край стола, мягко сжимая древесину длинными когтистыми пальцами. Он не проронил ни слова, не издал ни вздоха, лишь едва слышно зашуршали шкуры и ткань юбки, пока он вставал. Расправив плечи, Хозяин посмотрел в сторону Рейвена глазницами черепа. Рейвен внимательно всмотрелся в старую выбеленную кость, бегая взглядом по крошечным трещинам и вмятинам, и язык отказался слушаться, чтобы сказать ему хоть что-нибудь ещё.
Хозяин так и не опустил череп до конца, и Рейвен мог видеть его изуродованный тёмным пятном и шрамами подбородок, губы, не дрогнувшие ни на миг, расслабленные и не сжатые в тонкую нить, подобно губам самого Рейвена. Ни один мускул на нижней части этого загорелого лица не дрогнул. Будто каменным изваянием был сейчас Варлок в глазах бледного человека.
Так они и стояли, смотря друг на друга, один – боясь говорить, другой – не желая нарушать молчание. На мгновение Рейвену почудилось, что Хозяин всё же ответит ему и начнёт разговор, но этого не произошло. Лесной господин не двигался и всё наблюдал за молодым человеком, ничего больше не предпринимая. Рейвен ощутил, как по позвоночнику проползает волна беспокойного холода, как если бы его кожи кто-то коснулся ледяной рукой, но вида не подал, криво усмехнулся.
Слова сами пришли на ум, не желая медлить, бледный человек пробормотал:
– Она не заменит тебе то, что ты утратил, Варлок… – Голос дрогнул, но Рейвен быстро сумел вернуть себе нотки пренебрежения: – Если люди снова пойдут на тебя войной, знай – я не стану тебе помогать. Не стану, слышишь? И пусть всё покатится, как валун с горы, а я уйду.
Губы Варлока легко дрогнули и растянулись в ласковой улыбке. Рейвен отступил на шаг, потом ещё и ещё, удивлённый и обезоруженный. Хозяин медленно прошёл мимо него, тяжёлая накидка покачивалась в такт шагам, и скрылся в коридоре, покинув поварню. Рейвен несколько раз растерянно поморгал, смотря ему вслед и пытаясь осознать, что же он сказал забавного. Ответить было некому на этот вопрос, поэтому бледный человек лишь рвано выдохнул, недовольно засопев, и на несколько бесконечно долгих мгновений замер, будто чего-то выжидая.
Он видел, как за окном, в которое можно посмотреть даже из поварни, мелькнула тень лесного короля, и только после этого решился выйти следом. В голове зашумело, когда Рейвен сделал несколько торопливых шагов по коридору, и ему пришлось замедлиться, чтобы перетерпеть неприятные ощущения. Негодование и непонимание практически душили его, но, как он знал, прекословить Хозяину бесполезно. Он послушает, и всё же если решил – не отговорить. Во всяком случае, у Рейвена над ним такой власти не было.
Выйдя в просторную залу, Рейвен остановился напротив дверей, ведущих в их убежище, и нахмурился, перебирая в голове решения одно за другим. На сегодня он закончил почти все свои обязанности, теперь можно было отдохнуть и просто провести время наедине со своими мыслями, но стоит ли?
Огромное треснувшее зеркало, от которого давно отвалились почти все куски, смотрело на него его же глазами, покрытыми пылью. Рейвен приблизился к нему и мягко оттянул рваную зелёную портьеру, прикрывающую левую часть отражения, обнаружив себя без части лица. Криво улыбнувшись, он с тоской провёл по уцелевшему куску зеркала ладонью, вытирая пыль, и обвёл взглядом увиденное. Почему-то ему вдруг вспомнилось то ощущение отверженности и незавершённости, которое он испытывал в детстве до встречи с Варлоком. Будто части твоей души и твоего тела треснули, лопнули и разлетелись по сторонам света, оставив лишь то немногое, что должно теперь составлять твоё естество.
Девочка, которую он привёл… несчастна. Рейвен увидел это в её глазах. Она смотрела так, как когда-то смотрел он: с вызовом, болью и обидой. Со страхом. Будто бы в этот момент рушится вся её жизнь, словно никогда не будет больше ничего, что сможет спасти её от полного уничтожения обстоятельствами. Маленькая брошенная девочка, потерявшая дом.
Рейвен коснулся треснувшего лба отражения и угрюмо сжал губы.
Варлок спас ей жизнь, как когда-то спас и его. Но разве эта девочка, маленькая избалованная принцесса, может быть полезна? Рейвен прекрасно понимал, что она ничего не умеет и к труду вряд ли приучена, так неужели Хозяин спас её просто из чувства милосердия? Всю свою жизнь Рейвен наблюдал за тем, каков его Господин, но эта девочка враз изменила всё, что он строил в своём сознании. Она просто появилась в нужном месте и вдруг оказалась здесь, в замке.
Отражение нахмурилось, сдвинув единственную бровь к переносице, и Рейвену пришлось отвернуться. Эта недосказанность и двойственность не давала ему покоя. Нервно поправив прядь волос, упавшую на лицо, он коснулся кончиками пальцев левого уха и скрипнул зубами: остроконечное, будто высеченное из дерева, оно почти не проглядывало сквозь чёрно-смоляные волосы, и ему было спокойнее от этого.
Варлок взял его под опеку, зная, что Рейвен не человек. Но иногда, лишь изредка, сам Рейвен проклинал себя за это. От людей его отделяли лишь эти острые уши, а от лесного народа – человеческая внешность, и в глубине души он не мог смириться со своей природой. Теперь же эта девочка, Анна, оказалась на его месте – брошенная, отчаявшаяся и напуганная, она больше не принадлежала людскому королевству, но и для леса она останется чужой. Дитя в лапах Судьбы, безжалостной и несправедливой.
– Какую рану ты открыл в моей душе, жестокий господин, – пробормотал он, на секунду прикрыв глаза. Сердце пропустило болезненный удар и будто бы сжалось, как птица в позолоченной клетке.
Когда он снова бросил взгляд на отражение, у его изувеченного двойника по щеке катилась слеза. Яростно вытерев её рукавом рубахи, Рейвен подошёл к большому потрёпанному пуфу, на котором небрежно лежал его меховой жилет, а рядом стояли сапоги. Натянув жилет и обувшись, он постоял немного, переминаясь с ноги на ногу и выгоняя из головы последние тоскливые мысли, и только после уверенно направился к дверям.
Анна видела, как тяжёлые двери приоткрылись, а после из замка вышел бледный человек. Он глубоко вдохнул морозный воздух, потом неторопливо выдохнул облако пара, потянулся и, потоптав снег, пошёл в сторону замёрзшего озера, которое девочка с трудом различала среди чёрных стволов деревьев и белых заносов.
Она проводила Рейвена взглядом, выражающим бесконечную грусть, и только после этого отвернулась от окна и опустилась на кровать. Анна ощущала себя пленницей, но была рада, что её никто не трогает. Ей бы не хотелось столкнуться лицом к лицу с Чудовищем, но пока этого не произойдёт, она надеялась, что её больше ничто не потревожит.
Перед глазами воскрес его образ, такой яркий и плотный, что девочка отшатнулась, ударившись спиной об одну из коряг, опутавших кровать. Видение исчезло так же быстро, как появилось, и она вскоре успокоилась, даже нервно посмеявшись над собой.
