скачать книгу бесплатно
С трудом справившись с дрожью, Анна подошла к небольшому трюмо и взяла лежащий на нём медальон. Любовно сжав его в ладони, она сунула украшение в карман шубы, которую натянула на ходу, и выскользнула из комнаты, закрыв за собой дверь.
Король ждал дочь под аркой очередного пролёта, свеча, которую он держал в руке, уже успела уменьшиться, видимо, он ждал дольше, чем планировал. Но он ни слова не сказал дочери, когда та подошла, и молча двинулся по коридору к лестнице, торопливо спускаясь. Анна побежала за ним и потянулась к руке, облачённой в перчатку, чтобы схватиться. Совсем как в детстве.
Но Генрих её руки не взял, даже не коснулся её пальцев своими. Он был хмур, глаза его решительно смотрели вперед, он шёл большим и быстрым шагом, принцесса едва поспевала за ним. Когда они пересекли огромный пустой зал на первом этаже замка, Анна не выдержала и остановилась, топнув ногой и громко, слишком громко, произнесла:
– Я никуда не пойду!
Король замер, будто не ожидая таких слов. Медленно повернулся, посмотрев на дочь совершенно чужим, незнакомым взглядом. Что-то в нём изменилось, Анна это видела, чувствовала. Неуловимая аура витала вокруг её отца, и аура эта была иной. Она будто чернела над головой короля мутной угрозой. Точно облака, едва сереющие, но уже наливающиеся дождём, подсказывают морякам, что будет буря.
Сейчас Генрих был похож на эти облака. Начиналась буря.
Он подошёл к ней, ступая тяжело, будто сапоги вдруг стали велики ему, и точно не по размеру сшит был его наряд – так странно он выглядел в нём. Король всегда опускался на колено перед ней, если хотел успокоить, а ведь Анна была сейчас так напугана, так растеряна. В этот раз он лишь бросил на неё странный холодный взгляд и проговорил тихо, но чётко:
– Я хочу спасти тебя, дитя моё.
Полные слёз глаза посмотрели на него в ужасе.
– О чём ты говоришь, отец?
– Анна, тебя и меня хотят убить. В замке заговор. И я хочу спасти тебя, пока ещё не стало слишком поздно.
Девочка вздрогнула. Предатели в замке? Невозможно! Король отрывисто и быстро продолжил:
– Мы пойдём прочь отсюда, я не позволю мерзким выродкам… – Он замолчал, поджав губы. Кашлянул, осёкся, поняв, что был груб. Продолжил чуть мягче, смотря на неё почти как прежде: – Для меня нет никого в этом мире дороже тебя. Если с тобой что-то случится, как мне жить на свете? Я буду не в силах. Прошу тебя, дочка, поторопимся, пока не стало слишком поздно.
И она пошла. Шагнув ему навстречу, всё же ухитрилась взяться за большую руку, спрятанную в перчатку, и на этот раз король сжал её маленькую ладонь в ответ. Девочка не чувствовала успокоения от этого, но её порадовало, что отец не оттолкнул её.
Снежные вихри закрутили плащ короля и подол шубы принцессы, когда они вышли из замка, закрыв за собой створку дубовых дверей. Буря набирала силу, уже не виднелась на горизонте кромка леса, снежные заносы нарастали, разбухая с каждой минутой всё сильнее. Анна осмотрела в поисках лошадей, но Генрих, поймав её взгляд, громко произнёс, перекрикивая ветер:
– Мы пойдём, дитя моё. Лошади не выдержат бури.
Ей вдруг показалось, что отец сошёл с ума. Но нет, он крепче сжал её руку и направился в сторону чащи, лишь изредка появляющейся чёрным пятном среди бесконечных снежинок. Он шёл уверенно, не замечая липнущего к сапогам снега, пробираясь по непротоптанной тропе всё дальше, и девочка уже могла различить не только пятно леса, но отдельные стволы деревьев. И страх перестал ползать внутри. Он разросся до размеров панического ужаса.
Лес. Они идут через лес. Отец хочет срезать путь, ведь в лесу буря их не достанет, в лесу их вообще никогда и никто больше не достанет. В лесу живёт страшный Господин, в лесу живёт Чудовище, и волки ему подчиняются, и корни деревьев сплетают ему путь над человеческими костями.
Анна хотела замедлить шаг, но не смогла. Она скользила по рыхлому мокрому снегу, а король упрямо тянул её за руку вперёд. Вот они пересекли небольшой холм, на котором ещё недавно Анна попала в ловушку для кроликов, вот прошли мимо первого ряда покорёженных деревьев. Паника пульсировала в висках, кровь стучала, заставляя сердце биться яростнее, чаще. Ветер уныло и свистяще выл среди веток, и девочке казалось, что это вовсе не ветер, а лесной царь поёт замогильную песню двум путникам, осмелившимся зайти в его чертоги.
– Потерпи, дитя моё, – прохрипел Генрих не своим голосом, севшим и натянутым, – покой придёт и очень скоро.
Она не поняла его слов. Её поглотило желание вырваться и бежать, но тело не позволяло ей этого сделать. Ноги словно стали ватными, руки ослабли, и принцесса, ведомая королём, шла навстречу проклятому лесу.
Генрих провёл её до серповидной поляны и остановился. Отпустил её, потянулся к поясу, отвернувшись. Анна задыхалась. Холод нещадно жёг лёгкие, спускаясь по горлу цепкими колючими волнами. В темноте король казался лишь смутной чёрной тенью от себя прежнего. Где-то треснула ветка.
– Отец? – Едва слышно позвала его Анна, испуганно смотря в спину монарху. – Зачем мы остановились?
И вновь он не ответил. Слабо сверкнуло в вихре снежинок лезвие клинка, король размахнулся, намереваясь нанести дочери удар. Его лицо не исказила ярость, в глазах не блеснуло сожаление. Он действовал уверенно, он всё просчитал. С губ его не вырвалось ни одно слово.
Треск ветки. И снова. И снова. Кто-то идёт к ним, торопливо, быстро. Их много. Девочка зажмурилась, упала на снег, закрывая голову руками, король замер, подобный статуе скульптора, прославляющего войну, невольно прислушался. Где-то рядом протяжно завыли волки.
Генрих, вздрогнув, выронил кинжал, зажатый в руке, и, даже не оглянувшись на дочь, бросился бежать, быстро исчезнув в порыве заснеженного ветра. Что-то тихо зазвенело в шуме вихря. Маленькая девочка, брошенная отцом, так и не решилась открыть глаза. Она чувствовала голодные взгляды зверей, слышала, как её окружают, но не могла заставить себя посмотреть на них. Они – смерть. Она – добыча. В кармане тихо звякнул медальон, Анна, сглатывая ком в горле, шептала неразборчивые слова. Она обращалась к матери, к богине, защищающей детей, к покровителям.
Скрип снега перед ней прозвучал, как выстрел. И все звуки стихли. Не было ни сбивчивого от бега дыхания зверей, ни шума деревьев, ни воя ветра. Время словно замедлилось, может быть, остановилось. Скрип повторился чуть ближе. Анна открыла глаза.
Медленно подняв голову, она убрала руки, безвольно опустив их на снег, чувствуя, как он обжигает покрасневшие от холода пальцы. Девочка посмотрела перед собой, краем глаза заметив, как медленно вдруг начали лететь снежные хлопья, и испуганно замерла. Подняв взгляд, она встретилась со сверкающими из глубин белого черепа глазами. Анна прохрипела севшим от испуга голосом:
– Хозяин леса…
Перед ней стояло лесное чудовище. Оно смотрело на неё, возвышаясь, словно идол, и не двигалось. Полы его одеяния лениво развевались от лёгкого ветра, тяжёлая накидка, с плеч свисавшая двумя звериными лапами на грудь, едва заметно покачивалась. Но само оно, безмолвное и тихое, стояло неподвижно и смотрело на девочку. Когтистая рука сжимала посох, сплетённый из ветвей, и от кристаллов, взращённых на самом его верху, исходил тусклый зеленоватый свет.
Монстр был ещё уродливее, чем Анна способна была себе вообразить. Она могла видеть теперь испещрённый отметинами череп и раскидистые оленьи рога, кости, висящие на его шее, камни, украшающие его руки. Он был страшен, он выглядел, как животное, и её ужас рос с каждой секундой его молчания. Не в силах отвести взгляд, принцесса тоже хранила тишину, теряясь в догадках о своём будущем.
Наконец, будто решив что-то для себя, лесной царь вдруг медленно вытянул руку и, указав когтистым длинным пальцем на девочку, неторопливо отвернулся и направился в чащу. Снег вдруг вновь пошёл плотной стеной, подхватываемый ветром, оглушительно взвыли волки. Анна быстро осмотрелась, с удивлением понимая, что звери разбежались. Но лесной царь никуда не исчез. Он ждал её, без слов позвав за собой.
И Анна пошла.
6
Хозяин леса был страшен. В полумраке Анна неотрывно следила за ним, медленно и неторопливо идущим вперёд, будто не касаясь снега. Она бы и не разглядела его, но мягкий мерцающий свет кристаллов, венчающих его посох, падал на лесного короля, пусть и искажая его черты, и позволял рассмотреть его.
Русые с проседью волосы вьющимися волнами спадали по его плечам и спине, такие длинные, каких Анна никогда не видела ни у одной женщины королевства. Накидка из шкур при каждом шаге едва заметно лениво приподнималась, девочка направила взгляд выше, скользя по чужой спине, и вздрогнула, заметив капюшон из волчьей головы. Его оскал был ей неприятен, и принцесса поспешила посмотреть на что-нибудь ещё.
Из волос чудовища росли тяжёлые рога, раскидистые, похожие на оленьи. На одной из ветвей левого рога тихо позвякивала подвеска с синим полумесяцем, мерцающим в свете кристаллов, на ленте перекатывались крошечные камни и бусины. Это украшение совсем не подходило под уродливый странный образ, который девочка видела перед собой, оно будто выбивалось своей нежностью из общего вида чудовища.
Анна посмотрела на его руку, виднеющуюся из-под накидки, сжимающую посох. Длинные тонкие когтистые пальцы, они оплетали посох, как лапы паука – свою жертву, на одном из них тускло поблёскивал перстень с зелёным камнем – он тоже был чужим в диком страшном образе. На запястье – тканевая повязка, пожелтевшая от времени, местами коричневая от запёкшейся застарелой крови, чуть ниже звенят несколько амулетов, повязанных на манер браслетов. Взгляд девочки заскользил вверх по посоху, она внимательно рассмотрела переплетение ветвей, кристаллы, вросшие в кору, причудливые изгибы дерева. Посох походил на старую корягу с корнями и ветвями, но без листьев.
Девочка сморщила нос. Хозяин Леса был отвратителен, похожий на дикаря из Чужих северных земель. Когда-то она видела нескольких, взятых в плен королём Генрихом, и это запомнилось ей надолго. Дикари шли, повязанные между собой одной верёвкой, раздирающей их запястья в кровь. Они все до единого гордо поднимали головы и ни разу не оступились на ухабистой дороге к замку. Каждый из них был одет в меха, тусклые старые рваные ткани, кто-то опоясан тряпьём, кто-то был бос, кто-то и вовсе без рубахи или накидки. Они казались девочке нагими, дикими и мерзкими. Их испещрённые шрамами и синяками лица походили на морды раненных в бою за территорию медведей. Их губы перекашивались в торжествующих улыбках, кривые зубы виднелись за обветренной плотью, дёсны белели от напряжения, с каким зубы сжимались, скрипя. Они дикие. Они вовсе не люди.
Он был в точности таким, как они, северные жители, обитавшие в Мёрзлых пустошах за Драконьими хребтами, необузданные дикие люди, ставшие больше животными ради выживания. Несколько лет назад, Анна припомнила, в одной старой книге о них она встречала иллюстрации их шаманов, так они называют своих колдунов. Уродливые маски животных на лицах, бусы и кости, повязанные вокруг тощих шей, костлявые когтистые руки, унизанные кольцами, длинные одежды в пол, так похожие на женские платья и юбки. У них были неопрятные длинные взлохмаченные волосы, в них застревали ветки и перья. Такими Анна помнила этих странных искривлённых шаманов.
Хотя всё же Хозяин леса был более статным и не выглядел беснующимся в припадке истерии колдуном. Он был невозмутимо спокоен, как скала, о которую бьётся непокорное море, желая сдвинуть камень с места. Он был молчалив и внушал трепет, граничивший с ужасом.
Они шли между деревьев, лениво тянущихся к небу, и ветер свистел в ветвях, начиная новую заунывную песнь. В тишине скрипел только что выпавший снег, из тяжёлых серовато-белых туч падали снежинки, застревая в рыжих волосах девочки, оседая на меховой накидке духа. Король леса молчал, продвигаясь вперёд, иногда мягко разводя жестом когтистой руки ветви перед собой. Он не касался их, деревья будто сами хотели убрать помеху с его пути. Анна боялась, по телу разливался ледяной страх. Куда он ведёт её?
Из-за деревьев показались волки. Поначалу их было немного, но чем дальше Хозяин заходил в лес, тем больше сопровождающих становилось, и вскоре за ними по пятам следовала целая стая серых хищников. Принцесса заторопилась, стараясь не отставать от чудовища, ей казалось, что, лишь он потеряет бдительность, звери растерзают незваную гостью в клочья. Но волки, покорно склонив головы, в полной тишине трусили за ними, держась чуть поодаль, точно безмолвные стражи.
Когда лес перед ними начал смыкаться плотной стеной, Хозяин остановился и медленно поднял рогатую голову, выдыхая белёсое облачко пара. Подняв посох, он с силой ударил им по снегу, и волна ветра прокатилась по земле, взвихрив снежинки. Старые корявые стволы неохотно расступились, переплетённые ветви поднялись, образуя небольшой тёмный коридор, ведущий прочь от старой жизни, от королевства, от дворца. От всего, что она любила, от всего, что было ей дорого. Теперь пути назад не будет.
Хозяин Леса молча шагнул в тоннель и направился вперёд, вскоре исчезая с другой его стороны, и Анна застыла. Она посмотрела в полутьму, сгустившуюся среди бесконечных теней от стволов, покосилась через плечо на выжидающих волков, остановившихся недалеко от неё. Сердце болезненно сжалось. Всего шаг. Последний шаг. А что потом? Куда потом? Умрёт она или же будет в вечном рабстве у повелителя леса? Ей было страшно, она почувствовала себя крошечной и незначительной, впервые девочка знала, что от неё ничего в этом мире не зависит. Даже собственная жизнь.
Порыв ветра всколыхнул её платье, виднеющееся из-под шубы, засохшие листья, сорвавшиеся с самых верхушек старых деревьев, пронеслись мимо неё в коридор стволов и исчезли в полумраке. Где-то вдалеке болезненно уныло закричала птица. Девочка, борясь с ужасом, шагнула в тоннель, и деревья за ней вновь сомкнулись в непроходимую стену.
Она, вся сжавшись, будто желая спрятаться, прошла вперёд, стараясь преодолеть сырой и мрачный коридор, в котором пахло запревшими мокрыми листьями, и вышла на выбеленную снегом поляну. Там её терпеливо ждал лесной дух.
Анна подошла к нему, посмотрела на белый потрескавшийся череп, пытаясь заглянуть в чёрные глазницы, но не сумела и быстро опустила голову. Хозяин Леса снова медленно направился вперёд. Его длинные одежды едва заметно волочились по снегу, и Анна присмотрелась внимательнее к следам, оставленным чудовищем. За ним вместо человеческих отпечатков следовали копыта. Девочка вздрогнула, боясь представить, как выглядят ноги монстра, если они оставляют подобные следы.
Вокруг не было больше ни души. Лес безмолвно замер, даже птицы не издавали ни звука, ветер стих, но снег продолжал лениво падать на белую землю, ложась под ноги искрящимся ковром. Они неторопливо шли по поляне, тянущейся вглубь между старых скрипучих деревьев, которые встречали своего ужасного господина едва различимым гулом в ветвях. Точно неуловимый зов, призрак, застывший вне времени, этот гул пробирал Анну до дрожи.
Когда поляна расширилась, а стена леса будто отступила, девочка застыла, от удивления закрыв глаза и тут же открыв их снова. Среди снегов и сонных стволов, освещённый таинственным мерцанием огоньков вокруг, притаился старый полуразрушенный замок, убаюканный танцем снежинок в лёгком шуме ветра. Его башни давно развалились и лишь одна, восточная, гордо возвышалась над деревьями, смотря острым куполом в тусклое беловато-серое небо. В стене был пролом, заваленный грудой камней, по которым вилась игриво-зелёная сетка плюща, припорошенная снегом. Узкие окна-бойницы, неумело втиснутые где-то наверху, и широкие арочные, деловито смотрящие своими покрытыми инеем глазами-стёклами, почему-то они казались девочке безмолвными наблюдателями. Чуть дальше от замка разместились руины чего-то, напоминающего полукруг из арок, но камни от времени или чьего-то вмешательства давно развалились или раскрошились в пыль и мелкие обломки.
Замок был похож на тот, что строили самые обычные люди, но откуда он взялся в этом тёмном и мрачном лесу? Кто его создатель? Неужели здесь есть не только звери под присмотром чудовища?
Хозяин леса остановился, молча указав Анне под ноги. Она затаила дыхание, понимая, что, возможно, сейчас решится её участь. Он отвернулся и медленно прошёл дальше, опираясь на посох, и девочка какое-то время могла видеть, как напрягаются мышцы его руки, точно у дикого зверя. Но вскоре он отошёл туда, где свет огоньков не мог добраться до него, лишь слегка касаясь его кожи, освещая тускло и неуверенно, и Анна уже не могла присмотреться к нему.
Он словно кого-то ждал, терпеливо, спокойно, застыв в вихре снежинок, будто он никогда не был живым, как статуя, как изуродованное каменное изваяние. Анна прислушалась.
Навстречу им кто-то шёл. Он не особо торопился, но шаг его был несколько тяжёл – какое-то время назад он двигался слишком быстро и немного устал, снег жалобно скрипел под его сапогами. Вдалеке среди сияния огоньков появился тёмный силуэт. Когда через бесконечно долгие мгновения пришелец приблизился, девочка с трудом разглядела среди усиливающегося снегопада фигуру в тёмных одеждах, закутанную в меховой жилет с капюшоном. До принцессы долетел голос фигуры, слегка охрипший от холода, он обращался к чудовищу, но слов Анна не разобрала. Хозяин леса, возможно, и отвечал, только вот его слышно не было.
Бессчётно долго они вели беседу и пришелец говорил на повышенных тонах, голос его глухо отдавался из-под капюшона. Наконец в разгар разговора силуэт вскинул руки, точно проклиная кого-то, возмущённо воскликнул странную фразу на непонятном языке и решительно резанул ладонью по воздуху, подтверждая свои слова. Хозяин Леса молча отвернулся от него и направился в чащу, постепенно исчезая в дымке снега. Их разговор был окончен, король всегда прав.
Девочка со страхом ждала своей участи.
С мгновение поколебавшись, силуэт торопливо двинулся к ней. Когда же он подошёл, из-под мехового капюшона раздалось гулкое:
– Andialler, ragilla[5 - Идём, девчонка].
Анна посмотрела на него, как на умалишённого, совершенно не понимая. Она никогда не слышала подобного языка, в королевстве все говорили на Общем, его знали и приезжие торговцы, и местные ремесленники, и крестьяне, и горожане. Но на таком языке не говорил никто.
Силуэт скривил губы, виднеющиеся в тени под капюшоном, и недовольно проговорил:
– Идём со мной. Шевелись.
Он небрежно отвернулся от девочки, будто ему было противно даже смотреть на неё, и двинулся к замку, быстро преодолевая небольшие снежные заносы. За спиной у него был красивый лук с резными украшениями, рядом висел колчан, полный стрел с голубовато-золотистыми перьями. «Охотник», – почему-то подумалось принцессе. Едва поспевая за ним, девочка торопливо шла по его следам, выдыхая облачка пара.
Перед самыми дверями замка силуэт остановился, снисходительно подождав, пока Анна доберётся до него, только потом толкнул тяжёлую створку, впуская девочку. Анна не возражала: наконец-то хоть какое-то уважение к принцессе этих земель. Когда створка захлопнулась за пришельцем и девочкой, он снял покрытый снегом меховой капюшон, облегчённо выдохнув.
Анна покосилась на него, ожидая увидеть очередного монстра, но удивилась, когда вместо чудовища перед ней предстал абсолютно нормальный молодой человек. Он был бледен и немного худ – острые скулы слегка выпирали, делая его лицо несколько угловатым, – подбородок узкий, голубые глаза чуть прищурены. Чёрные прямые волосы небрежно падали ему на лоб, мягко ложились на плечи, от висков были заплетены аккуратные косы, из которых уже выбилось несколько прядей. В тусклом свете огня в камине Анна разглядела уродливый шрам, разрезающий его тонкие плотно сжатые губы ближе к правому углу. Взгляд её скользнул по его лицу снова, он недовольно скривился, надменно приподняв брови. Снова заговорил:
– Прекрати рассматривать меня. Манерам не учили?
Голос его резкий, но не визгливый, скорее просто раздражённый, тембр мог бы даже быть приятным, если бы только он не произнёс эти слова так, будто выплюнул их. Девочка нахмурилась, хотела язвительно ответить, но он не дал ей этого сделать, перебил:
– Je michia pelle Raven.
Анна растерянно моргнула, поэтому он добавил, кривясь:
– Зови меня Рейвен, человек.
И двинулся к лестнице, попутно развязывая шнуровку жилета. Анна неуверенно двинулась следом, чувствуя себя озлобленной и потерянной. Она не понимала, что происходит, что её ждёт и чего от неё хотят. И человека этого она тоже не понимала.
Рейвен поднимался быстро, перешагивая через ступеньку, минуя второй этаж замка, следуя на третий. Девочка смотрела себе под ноги, ей страшно было оступиться на, как ей подумалось, ненадёжной и старой каменной лестнице, но ещё страшнее оказалось ощущение, что, стоит только поднять голову, ей грозит неминуемая смерть. На нужном этаже Рейвен окликнул её каким-то странным возгласом, похожим на уханье совы, и Анне пришлось всё же мельком посмотреть на него.
Он указал на дверь, около которой теперь стоял. Дождавшись, пока принцесса подойдёт к нему, толкнул дверь ладонью и издевательским жестом пригласил её войти. Девочка, с трудом передвигая ноги, повиновалась, зайдя в комнату. За спиной раздался его недовольный голос:
– Нравится тебе это или нет, но теперь ты будешь жить здесь. Если бы не хозяин, быть бы тебе растерзанной волками… – В его речи скользнули нотки ярости, презрения, непонимания. Он помолчал, потом добавил: – Но он решил сохранить тебе жизнь.
Анна повернулась, посмотрела в полные злобы голубые глаза, испуганно прошептала:
– Я не хочу здесь быть…
– Я от тебя тоже не в восторге, ragilla, – процедил Рейвен сквозь зубы, усмехнувшись. – Но такова его воля.
И, больше ничего не сказав, он ушёл, закрыв за собой дверь и оставляя девочку в одиночестве.
На глаза Анны навернулись слёзы и впервые за этот длинный промежуток времени она заплакала. Горячие солёные дорожки быстро текли по красным замёрзшим щекам, обжигая кожу, с губ слетел первый всхлип, и вскоре тихий сдавленный плач превратился в рыдание. Девочка упала на кровать, уткнувшись в изгибы локтей, и взвыла от страха и бессилия.
Над сонным лесом, покрытым пеленой снега, заблестели первые робкие лучи рассвета.
7
Анна проснулась от громких криков откуда-то снизу, точно вынырнув из беспокойной дрёмы. Нет, скорее, она проснулась от неприятного сжимающего сердце чувства, а крик случайно достал до её ушей. Она неловко выпрямилась и замерла, непонимающе смотря на чужую кровать, застеленную шкурой медведя. Бесконечно долгое мгновение прошло, прежде чем она смогла осознать, где находится и что случилось этой злополучной ночью. Поняв, что дом остался далеко за стеной леса, девочка едва не заплакала, но всё же сумела взять себя в руки и прислушалась.
Слова было не разобрать, да и крик она слышала едва-едва. Всё, что было понятно, – он громкий, раз долетел даже до её комнаты, он возмущённый, ведь это же, в конце концов, крик, и принадлежит он кому-то из обитателей замка. Анна уже догадывалась, кто его обладатель, и недовольно сморщилась, скривив губы.
Она поднялась с пола, чувствуя неприятную тянущую боль и покалывание в отсиженных коленях, капризно нахмурилась. Постояв немного, девочка выдохнула, сникла, посмотрев в окно на заснеженную поляну, окружённую старыми припорошенными деревьями. Идти туда, к этому зверю и странному дикому охотнику? Ей не хотелось, всё внутри неё протестовало против этой мысли. Но что тогда? Она маленькая и хрупкая, вся в покойную мать, даже по деревьям не научилась взбираться, куда ей деться из огромного разрушенного замка посреди глухого леса?
Её пугала неизвестность. И тяготила боль от предательства отца. Как он мог так с ней поступить? Она была груба с ним, так и есть, даже неблагодарна… но она любит его. Жаль, думала Анна, что поняла она это слишком поздно. Наверное, крутились мысли в детской голове, он был очень расстроен её поведением и разлюбил её. До этого дня принцесса даже вообразить не могла, что её хоть кто-то способен не любить, это не укладывалось в её сознании, но теперь она была готова поверить.
Анне хотелось бы вернуться домой, туда, где тепло и уютно, туда, где осталась часть её маленького мира вместе с кусочком души, но дороги назад не было, её безжалостно оборвали. И, если уж остался только путь вперёд, должна ли она стоять на месте? Нет. Анна намеревалась показать, что она не какая-то простая глупая девчонка. Она – будущая королева всех этих земель и заставит лесное чудовище считаться с собой.
Решительным шагом она вышла в коридор, толкнув тяжёлую дверь. В коридоре пахло мокрым мхом, такой запах обычно можно было учуять около реки, в том месте, где вода ещё не окончательно иссохла. Анна прикрыла глаза, вдыхая сладковатый сырой запах и вспомнила, как в раннем детстве часто гуляла там с матерью. Королева была больна, но каждый раз соглашалась пойти к реке, чтобы порадовать дочь. За опущенными веками принцесса как будто бы видела камни, тяжёлые валуны, намертво всаженные в почву, где давно испарился даже тягучий ил. И на этих камнях, если только внимательнее присмотреться или сесть рядом, можно было увидеть лёгкую поросль пушистого мха. Вода тонкими неуверенными струйками тянулась к растительности, напитывая её скудной влагой, и Анна могла бы часами смотреть, как мох словно оживает от магии уставшей пересохшей реки.
Девочка открыла глаза и медленно подняла взгляд к потолку, осматривая каменную кладку, по которой весело вился зелёный плющ, скользнула по глубоким трещинам, похожим на морщины древнего старца, приметила, что ни в одном уголке не видно паутины. Стены коридора не были увешаны портретами и украшениями, как это было в родном замке, но вместо них по камням ползли вьюнки – голубоватые, лиловые, нежно-розовые. Они словно и не боялись зимних холодов за крепкими стенами и жили, пока ещё можно было жить и ни о чём не печалиться.
Анна какое-то время постояла в коридоре, разглядывая цветы, но всё же смогла собрать свою постепенно затухающую волю в кулак и направилась из коридора к лестнице, по которой она начала спуск. Лестница под ней хотя и не шаталась, не скрипела, но всё равно не внушала никакого доверия. Две ступеньки на втором этаже оказались сколоты и круто обрывались, угрожая идущему падением, если тот оступится или соскользнёт с камня. Кроме того, злополучный пролёт между третьим этажом и вторым не имел перил и был крайне широким. Создавалось впечатление, что постройка шла каждый день под руководством разных архитекторов. Анна была крайне возмущена, когда всё же сумела добраться до первого этажа.
В широком зале камин не горел, стены остыли и теперь от камня исходил холод, пакостливо пробирающийся под платье и шубу. Девочка невольно сжалась, постояла на последних ступеньках в нерешительности. Откуда-то из комнат снова раздался раздражённый голос:
– Варлок, прошу тебя, опомнись, она человек!
Анна узнала его. Худой бледный охотник, который проводил её вчера до покоев. Сегодня его голос звучал ещё более угрожающе и презрительно. Он был в ярости.
Принцесса с трудом заставила себя сделать шаг со ступеньки, потом другой, третий, и вот она уже пошла по направлению к звучанию чужого голоса, даже не представляя, что она может сказать тем, кого встретит. Из зала девочка попала в просторный коридор, стены которого украшали похожие на вьюнки цветы, но больше и ярче – красно-оранжевые чашечки тяжело свисали с зелёных плетей, вросших в камни.
От цветов пахло чем-то сладким, такой запах обычно стоял на деревенских ярмарках, когда крестьянки-старушки варили медвянку – особый напиток из молока, мёда и сладких корешков. Когда медвянка была готова, её наливали в небольшой глиняный кувшин и насыпали туда цветки жасмина, который продавался приезжими купцами с Восточных земель, или дикой фиалки. Редкие умельцы, способные изготовить карамель, добавляли её вместе с мёдом и получали особенно сладкий и терпкий привкус. Именно такой сладковато-терпкий запах стоял в коридоре лесного замка.
Вспомнив о медвянке, Анна расстроенно поджала губы – захотелось есть.
Совсем рядом снова заговорил Рейвен, уже мягче, но не скрывая своего недовольства:
– Non je comprepardo![6 - Я не понимаю!] Зачем? Неужели нельзя было оставить эту malettadi ragilla[7 - Проклятую девчонку] там, где ты нашёл её?
Ему не ответили. Или ответили, но так тихо, что Анна не смогла расслышать слов. Всё больше теряющая решимость, она двинулась на голос, снова возмущающийся, но уже на том странном и непонятном языке, который Анна успела услышать ещё ночью. В самый разгар очередной почти гневной тирады девочка вошла в не слишком большое помещение, оказавшееся поварней[8 - Кухня], и на этом её уверенность закончилась. Она сжалась в проёме, испуганно смотря на бледного человека, упирающегося ладонями в столешницу, застывшего истуканом с приоткрытым в выкрике ртом. Потом перевела взгляд на того, к кому он обращался.
Хозяин Леса сидел за столом, положив на него одну руку, другая же покоилась на его колене. Чёрные глазницы черепа уставились на девочку бездонными пещерами, она быстро отвела взгляд от его лица, боясь хоть на секунду задержаться и кануть во тьму его страшных глаз. Все трое молчали довольно долго, пока наконец Рейвен не оторвал ладони от столешницы и, выпрямившись, холодно проговорил:
– Явилась. – Его губы презрительно скривились, он скрестил руки на груди. Анна мельком покосилась на него, заметив, что одет он теперь в простую тёмно-зелёную рубаху и свободного кроя штаны. Ноги его были босыми.
Страх вдруг сменился возмущением, и она не смогла сдержаться, почти выкрикнув:
