Игры Сушёного (часть 2)

Но как же хотелось верить, что в той, с кем я беседовал, есть что-то от мамы. Что-то настоящее. Призрак ли она, слабая тень, которая со временем навсегда исчезнет, отблеск былой личности. Но это мама. Мама, с которой я мог разговаривать.

«Я люблю тебя, люблю. Знаешь, как? Есть на небе самая яркая звезда в туманности Тарантул. R136a1. Я люблю тебя, как до неё и обратно.»

А потом…такое долгое потом. Длиной с расстояние до туманности Тарантул, до самой яркой звезды R136a1. Когда всё исчезнет, но останется одна надежда. Увидеть тебя, мама.

Мы все в конце концов исчезнем. Наступит тепловая смерть Вселенной, и не останется никого из ныне живущих. Даже памяти о нас, ведь помнить могут только живые.

Всё, что царапали гении на стене вечности, удивительные книги, завораживающая музыка, пронзительные мысли. Всё рассыплется в прах. И не будет иметь значения, как называются частицы, из которого он состоит.

Я задохнулся от горечи, внезапно заполнившей рот. Руками, ставшими внезапно влажными, схватился за спинку стула. Мысли, которые должен гнать от себя любой здравомыслящий человек, настолько овладели мной, что на миг я стал воплощением отчаянья и боли. Всё абсолютно бессмысленно, и исход предрешён.

– Плохо тебе? Ты что-то побледнел, – донёсся откуда-то издалека голос бабушки.

Продравшись сквозь поток экзистенциального ужаса, я кое-как вернулся в реальность. И решил оставить перевести тему. Цепочка с фигурками животных всё ещё вызывающе висела на шее у бабушки, и я попросил:

– Расскажи про кулоны. Ты же не просто так надела украшение? Драгоценность из белого золота, которую неучи принимают за серебро. Сегодня я вспомнил, как первый раз ты отвезла меня на могилу мамы. Ещё в электричке я выпросил поиграть цепочку с кулонами. Интересный выбор: змея, белка и кот. Я бежал по лесной дороге, сжимая в руке доверенное ненадолго сокровище, как вдруг увидел белку, с которой всё и началось. Ты, кстати, так и не смогла её увидеть. Белка привела на могилу мамы. И каждый раз, когда я приезжал, белка сопровождала меня. Это не настоящая белка? Тоже проявление маминой силы?

– На цепочке символы нашей семьи. Змея – внешний круг магии, кот и белка –внутренний.

– Бабуля! – застонал я.

Бабушка недовольна покосилась на меня, но сменила академический тон на человеческий.

– Хорошо. Символы идут от общего к частному. Так понятнее? Змея – сакральный магический символ, который объединяет наш род со всеми другими магическими родами мира. Змея, кусающая себя за хвост – символ магии, колдовства, мудрости, мужского и женского, жизни и смерти, бессмертия, вечно воспроизводящей себя жизни, реинкарнации, плодородия, власти ведающих над не ведающими, целительных сил, медицины.

– Как интересно. А я также слышал, что змея – символ коварства, двуличия, смерти, яда, предательства, тёмной магии, – заявил я исключительно из чувства противоречия.

– Ты прав. Но и свастика, которая сейчас ассоциируется с фашизмом, экстремизмом и терроризмом, у древних народов была символом жизни и благополучия, служила оберегом от злых духов, а в христианской иконографии служила одной из форм креста. Если змея, обвитая вокруг посоха – символ медицинской профессии и медицины в целом, то змея, кусающая свой хвост – известная эмблема уробороса. Символ известен с Древнего Египта, затем его ценили в Греции и Византии, позже облюбовали алхимики, а за ними и масоны. Теперь по нему узнают друг друга маги, а кое-кто считает, что и затерявшиеся среди них масоны.

Слова бабушки вызвали смутную тревогу. «По нему узнают друг друга маги». Змея – символ магии. Змея. Почему-то к образу змеи добавились слова, зазвучавшие в моей голове женским и мужским голосами: «Ты теперь не один».

Я тряхнул головой, пытаясь сложить воедино ускользающие воспоминания, но похоже слишком сильно, потому что мелькнувшая было разгадка затерялась среди вороха информации, которую обрушила на мою голову бабушка.

А от последней ничего не утаить.

– Что-то не так? – тут же насторожилась она.

Пришлось покачать головой, сказать-то было нечего.

– Хорошо. На чём я остановилась?

– На белке и кошке.

– Только кот, а не кошка. Я уже рассказывала про Дара. Без него развитие нашего магического рода могло пойти иначе и, боюсь, не в лучшую сторону.

– То есть кот – символ нашего магического рода?

– Можно сказать и так, личный оберег.

– А белка?

– С белкой немного сложнее, – я с удивлением увидел, что бабушка смутилась. – В нашем роду в основном все старались стать практиками, но я сосредоточилась на теории и, как мне казалось, неплохо в ней поднаторела. Раньше я считала, что белка символизирует в нашем роду именно женское магическое начало, поскольку сила передавалась только по женской линии. Белка – символ вечного движения, женского начала, адаптивности, быстроты, активности, сообразительности и преданности делу. Именно с белками испокон веков сравнивали образцовых хозяек, у которых всё спорится и горит в руках. Считалось, что неуёмной энергии белок хватает на все дела, главным образом, на домашние, и заботу о потомстве. Вот эту неуёмную женскую энергию, только магическую, и избрал символом наш род. Поэтому я считала, что разгадала тайну амулетов.

– Ты хочешь сказать, что цепочка в семье давно?

– Да, это фамильное украшение и древний амулет. Каждый кулон обладает силой.

– То есть до тебя никто не знал, что означают амулеты?

– Да. Но теперь я сомневаюсь в правильности своего толкования.

– Но почему?

– Белка показала тебе могилу мамы.

– И что же не сходится?

– То, что ты мужчина. Я считала белку символом именно женского начала.

Я благоразумно промолчал о том, что вообще-то белка в скандинавский мифологии – существо, которое сеет раздор и клевету, а в христианстве – символ разрушительных, жадных животных и ассоциируется с дьяволом. Впрочем, бабушка наверняка знала об этом и без меня. Она могла бы снова привести в пример свастику, но я полагал, что всё глубже. У медали две стороны, светлая не исключает тёмную. Так и символ женского начала «протянул руку» мужскому в моём лице.

– А я слышал, – заметил я как бы невзначай, – что встретить белку значит оказаться в нужном месте в нужное время. Рыжий зверёк может указать путь к чему-то очень важному. Собственно, так и произошло.

– Возможно, – рассеянно согласилась бабушка, думая о своём.

Настала моя очередь поинтересоваться:

– Что-то не так?

– Давай порассуждаем. Твоя сила после заморозки частично растеклась по нашему району. Почему?

– Ты всё время намекала, что есть причина, и ты её знаешь, – немного надулся я.

– Да. Но если задуматься, то как замороженная сила могла куда-то утечь?

– По закону сохранения энергии, – пожал я плечами. – Где-то убыло, где-то прибыло. Сумма должна оставаться неизменной. Это хорошо объясняет и то, что всё закончилось, когда сила ко мне вернулась.

– Это поверхностное объяснение.

– Разве? Почему лужа на полу растекается до какого-то определённого предела? Здесь мог сработать физический подобный закон… распространения энергии, – добавил я неуверенно.

– Сила никуда не делась, всего лишь замерла, «законсервировалась» внутри тебя.

– Какое объяснение у тебя?

– Я предполагала, что ты магнит для своей силы, поэтому она не могла «убежать далеко». Но это не так. Недавно посчитала, какая сила должна была в тебе остаться, чтобы служить магнитом.

– Посчитала?!

– Ну да. Магия – чистая математика.

Я решил, что если мы углубимся в математику, то закончим разговор недели через две, и поспешно спросил:

– Окей, магнит отметаем. Тогда какое объяснение?

– Так могло произойти только в случае, если неудачно провели ритуал. Но я уверена в Агриппине Тихоновне. Придётся откинуть все несостоятельные варианты. Я вижу в этом волю. Чужую враждебную волю, а не физический закон. В таинство кто-то вмешался. Силу «выманили из тебя» и использовали. Это не было случайностью, как мы думали всё это время.

– Но кто? И как? – растерялся я.

– Порассуждаем на пальцах. Давай предположим, что кто-то знал о том, что мы планируем ритуал заморозки силы, а ещё догадывался, как твоя сила велика.

– Но об этом никто не знал, кроме твоей подруги. Ты же не подозреваешь Агриппину Тихоновну?

– Разумеется, не подозреваю. Ты снова перебиваешь. Чтобы проделать фокус с передачей энергии определённым людям, нужно всего лишь знать место и время ритуала. Просто, да? Проблема в том, что знать нужно точное время, чтобы синхронно начать свой ритуал. А вот это уже затруднительно.

– Ба, послушай. Такое обвинение очень серьёзно.

– Другого объяснения нет. Я гнала от себя эти мысли, но происходит что-то страшное. Кто-то стремится заполучить великую силу. Для этого он собирает колоду Кроули, но, как я вижу, не сбрасывает со счетов и тебя. Странный случай с видением наяву, новые способности Блонди. Поэтому тебе и нужен ясный взгляд, освобождённый от любых иллюзий. Ты должен разобраться как можно скорее, что за чертовщина происходит. Пока не стало поздно. А ещё подумай о том, что сила возвращалась к тебе медленно, постепенно, а Усилитель перестал работать в одночасье, когда ты об этом заявил? Тебя никогда это не удивляло?

– Ба, я не знаю, за что хвататься.

– Ничего, разберёмся. Но скажи, куда пропала Блонди?

– Сам не знаю. Она периодически пропадает, потом появляется. Сегодня не показывалась весь день.

В глазах на мгновение потемнело, и я, пошатнувшись, схватился рукой за стол.

– Серёжа, что с тобой? – Встрепенулась бабушка. – Плохо тебе?

– Ничего-ничего, – пробормотал я и почувствовал, как пересохло горло. – Сейчас немного посижу и поеду.

– Тебе нельзя за руль!

– Да я выпил полбокала. Хотя… попрошу Сашку забрать машину и подкинуть меня до дома.

– Вот что, оставайся сегодня у меня. Слишком сильное потрясение. Тебя перетряхнуло и физически, и морально, и магически. Сцена на кладбище, про которую ты рассказал… это очень тяжело. Ты должен отдохнуть.

– Ба, я домой. Аля ждёт, у нас сейчас трудный период.

– Ты серьёзно? После всего, что мы обсудили, беспокоишься об Але?! Ты потерял маму.и

– Но я не могу поступить как подонок, – ответил я, еле ворочая языком.

Несмотря на то, что я и правда выпил всего полбокала вина, ощущение было такое, словно уговорил бутылку вискаря, не меньше. Бабушка смотрела с тревогой и жалостью.

– Не могу вот так не приехать домой, – трудно выговорил я.

– Позвоню я твоей Але, не волнуйся, – раздражённо бросила бабушка.

Я протестующе замотал головой:

– Не.

Попытался встать, но в глазах потемнело, и я провалился в желанную тьму.

Глава 2. Тьма

Под ногами переливалась, сверкала, искрилась россыпь необычного песка, состоявшего из крошек драгоценных камней. Кажется, преимущественно сапфиров, судя по синеватым отблескам. Ступать по песку оказалось сплошным удовольствием: он был мягким, тёплым и нежным. Сколько я ни кидал жадный взгляд вокруг себя, пейзаж оставался неизменным: трепетная сверкающая дымка на горизонте, бриллиантовое сияние под ногами. Свежий бриз намекал, что где-то совсем рядом плещется желанное море. Давно я не чувствовал такой лёгкости, умиротворения и спокойствия, как сейчас.

От странного сияния рябило в глазах, меня слепило разлитое вокруг счастье. Я мог бы написать стихи не хуже Бродского, легко разобраться в устройстве мира, поспорить с Эйнштейном и поставить наконец-то точку в теории струн.

Так. Кажется, всё это уже было. Я во сне – внезапно осознал я. Вернулся в тот же сон, интересно.

Много слышал об осознанных сновидениях, но никогда не пытался практиковать. По словам бабушки, я откалывал штуки похлеще. Итак, надо разобраться: я в другом мире, или со мной говорит подсознание?

В прошлый раз всё началось с появления силуэта Нины. Я поспешно огляделся: со всех сторон меня окружала нереальная синева. Песок из сапфиров под ногами, небо над головой, море в отдалении. Что же, подождём.

Как я и предполагал, ждать пришлось недолго. Сначала раздался хлопок, затем жуткий треск, словно огромная гора развалилась пополам. Теперь я стоял на сером тускло освящённым пяточке. Слева и справа от меня бурлил туман, в тумане что-то шевелилось.

И вот слева туман рассеялся. Пахнуло ванилью и сдобой. Я увидел просторную кухню, залитую мягким светом, большой стол и удобные кресла. Аля в коротких шортах, растрёпанная, босая, такая домашняя, что у меня внезапно защемило сердце, ставила на стол чашку. Подруга заметила меня и улыбнулась, призывно махнула рукой: мол, иди скорее, пока кофе не остыл.

Я сделал было шаг по направлению к Але, как мир моргнул, ноги прилипли к серому пятну странной поверхности, на которой я стоял, а горло сковало холодом. От меня отделилась тень и скользнула к Але.

С возрастающим удивлением я наблюдал, как моя копия обнимает Алю, а затем пара делает несколько шагов по кухне в ритме танго. Тень галантно усадила подругу в кресло, та придвинула к себе чашку и заговорила о планах на отпуск, о скидках в супермаркете, о мелочах, которые делают жизнь предсказуемой и понятной. Всё просто, спокойно, почти идеально. Комната пахла уютом, безопасностью и лёгкой скукой.

Откуда-то справа повеяло лёгким бризом. Я медленно обернулся и посмотрел туда, откуда из тумана проступал другой мир. Причудливые тени танцевали под лунным светом. Плотный воздух искрился, напитанный древними заклинаниями. Из серого марева шагнула Нина. Я едва различал силуэт, освещённый неверным пламенем свечей, которые то вспыхивали, то гасли. Шелест шёлка, аромат полыни, первобытная опасность, разлитая в воздухе.

Нина не произнесла ни слова. Она молча смотрела, и в этом взгляде было всё: обещание, признание, боль и свобода. А вокруг вспенивалась магия, размывая границы между реальным и возможным.

Я услышал, как Аля зовёт меня по имени. Добрым, нежным и встревоженным голосом, доносящимся издалека – как шум улицы за закрытым окном. Нина продолжала молчать.

Моя тень, которая беседовала с Алей, исчезла. Я повернулся к другому миру, в надежде, что тень появилась там, что мне не нужно ничего решать, но это оказалось не так.

Аля протягивала ко мне руки, губы её беззвучно шевелились. Нина всё также молча отступила на шаг, тёмные силуэты всё отчетливее проступали рядом с ней, они прикасались к её волосам, плечам, рукам. И откуда-то я знал, что если она возьмёт одну из теней за руку, всё будет кончено.

Я повернулся к улыбающейся Але. На столе стояла моя любимая кружка, я решил, что в любом случае её заберу. Отхлебну кофе и ещё раз всё хорошенько обдумаю.

Под ноги мне бросился чёрный кот с зелёными глазами, а на плечо вскочила белка. И я уже не испугался, когда о щиколотку ноги обвилась змея. Я поискал глазами тарантула, но не нашёл. «Идиот, он из другого сна», – ворчливо пробормотал внутренний голос. «И ты тоже здесь?» – удивился я. «Ты всё время забываешь, что я – это ты».

Пока мы вяло переругивались, сверху по нитке-паутине спустился тарантул и завис в сантиметре от головы. Я сделал шаг по направлению к Алиному миру, и в тоже мгновение Дар укусил меня за щиколотку, а тарантул попытался дотянуться до уха, я едва успел отдёрнуть голову. Я окинул негодников строгим взглядом, и они виновато замерли.

С каждым шаг мир вокруг всё больше терял краски, а когда я взял чашку со стола, он (мир, хотя и стол тоже) уже был черно-белым. Аля радостно подбежала и обняла меня за плечи, но я повернулся туда, где тёмные тени исполняли огненную сальсу, освещённые неверным пламенем свечей. Нины среди них не было.

***

Я открыл глаза и с ужасом уставился на матовую чашку, которую прихватил во сне со стола. В спальню вошла бабушка и сразу всё поняла:

– Это из сна? – кивнула она на чашку и присела рядом со мной на кровать.

– Не то чтобы… – я внимательно разглядывал перенесённый из страны грёз предмет, – точнее да, из сна, но у меня точно такая же чашка дома. О, это она! Вот здесь на дне пятно.

– Интересно. Как доберёшься до дома, поищи чашку. Сразу позвони независимо от результата.

– Хорошо. Ты думаешь, это та самая? То есть дома я такую не найду?

– Напротив, думаю, что найдёшь. Это её двойник из другого мира.

– Ба, – я огляделся, – но как ты дотащила меня сюда из столовой? Помню, что вырубился прямо там.

Бабушка махнула рукой:

– Не совсем вырубился. Что-то бормотал, находился в полузабытье. Дошёл своими ногами до спальни, хотя и с закрытыми глазами, я только обнимала тебя и направляла. Даже разделся сам.

–А Аля?

– Да позвонила я всем. И Саше твоему, чтобы машину отогнал в гараж. И Але твоей. Она что-то возражала, но я ответила, что ты всё объяснишь завтра.

– Спасибо, сейчас свяжусь с ней.

– Дай девочке выспаться, на часах начало шестого, ещё рано.

– О, я тебя разбудил?

– Что ты, я просыпаюсь с первыми лучами солнца.

– Но ты вошла ко мне, как только я открыл глаза.

– Мы не просто родственники, нас связывает не только кровь, но и магия в венах. Я всегда чувствовала тебя, но сейчас, когда род лихорадит, а ты в опасности, связь усилилась.

Я криво улыбнулся и потупил глаза от стыда: сам я не слишком-то беспокоился, как там бабушка. Но она снова всё поняла:

– О, даже не переживай. Родители любят детей больше, чем дети родителей. Отпрыски вырастут и будут беспокоиться уже о своих. Таков мир. Будь он устроен иначе, жизнь на земле давно бы прервалась. Помнишь, как у Пушкина: «Тебе я место уступаю: мне время тлеть, тебе цвести.»

– Да, но… Я люблю тебя, родная. Хотя часто веду себя, как эгоист.

– Знаю, – бабушка на миг прижала мою голову к себе и тут же встала, чтобы скрыть выступившие слёзы.

– Баб, – у меня ком встал в горле.

– Родители не должны хоронить детей, это противоестественно. А я всё это время должна была делать вид, что моя дочь жива. Я чувствую сейчас и облегчение, и снова вместе с тобой переживаю скорбь потери. Одновременно, понимаешь? Это раздирает меня на части и сводит с ума. Ладно, всё пройдёт. Жизнь продолжается. Что хочешь на завтрак?

Я хотел было махнуть рукой и сказать, что перехвачу кофе по дороге домой, но улыбнулся и ответил:

– Что хочешь. Ты бесконечно вкусно готовишь, и я скучаю по твоим завтракам. По нашим.

Бабуля просияла и улыбнулась:

– Умывайся.

А я с наслаждением вытянулся на своей старой кровати. Семья – это не только фотографии в альбомах. Это совместные завтраки и ужины, время не только новостей, но и шуток, смеха и взаимного тепла. Большинство семейных баек рождается именно за столом.

Я задумался, не от того так часто стремился позавтракать где угодно, но только не дома, что не считал Алю семьёй?

Как же я не люблю ошибаться. Чтобы отогнать неприятные мысли, вскочил и помчался в ванную.

Знакомо ли вам ощущение, когда просыпаетесь утром, ещё не полностью отпустив ночные грёзы, ещё не до конца вернувшись в реальность, а на вас внезапно обрушивается плита из горя и отчаянья? А вы даже не понимаете ещё, что она означает. Так бывает, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, настоящее горе, которое перетряхивает душу, как нищий на помойке приличного вида сумку.

Я переводил взгляд с предмета на предмет, а они теряли краски, словно я использовал хитрый фильтр. Утренний сон отступал, и я видел перед собой мамино лицо. Всюду, куда не поворачивался.

Всё это время мне было достаточно того, что она жива и живёт за городом. Я даже не чувствовал потребности съездить в гости. Сейчас мне хотелось орать, кататься по полу и царапать себе лицо.

Не могу, не могу сейчас погрузиться в эту хтонь! Я. Должен. Найти. Нину. Во всём разобраться.

Заставил себя умыться, несколько раз тоскливо позвал Блонди, затем щелкнул пальцами и попытался почувствовать Нину. Ни в чём не преуспел.

А в ванную уже проник манящий запах с кухни. Бабушка нажарила сырников. А мне снова даже смотреть не хотелось на еду, и странным образом снова, как только сел за стол, почувствовал голод.

За завтраком мы болтали, стараясь не затрагивать ни смерть мамы, ни моё расследование. Нам требовались передышка, глоток кислорода, минута спокойствия, пусть даже и мнимого. Удивительно, но было хорошо, несмотря на поселившуюся в душе боль. Я падал в пучину и выздоравливал одновременно.

Поблагодарив бабушку за вкусный завтрак и чмокнув в щеку, я решил отправиться домой, чтобы поговорить с Алей и переодеться. Но бабушка догнала меня у порога и что-то сунула в руку.

Я разжал ладонь и увидел цепочку из белого золота, с кулонами в виде животных, покровителей нашего рода. На меня смотрели белка, змея и кошка.

– Ба…

– Возьми. Чувствую, тебе пригодится.

– Ба, но это женское украшение!

– Не говори ерунды, – рассердилась бабушка. – не женское, а магическое! В нём сила нашего рода. Раньше принято было как: старшая в роду амулеты передала, ей в ноги кланялись, край платья целовали!

Я с серьёзным видом поклонился и сделал попытку поцеловать нижний край бабушкиной штанины.

– Иди уже, – рассмеялась «моя старшая из рода». – Не паясничай! И береги амулеты. А главное, себя береги, родной.

Мы обнялись, и бабушка настояла на том, чтобы собственноручно надеть цепочку мне на шею.

***

Поскольку Саша забрал майбах, пришлось ехать на такси. И тут я ещё раз осознал, насколько вчерашнее происшествие на кладбище выбило меня из колеи: каждое утро начиналось с того, что я, едва открыв глаза, первым делом хватался за телефон. Но сегодня про него даже не вспомнил и стал искать только чтобы вызвать машину. Вчера бабуля выключила сотовый, чтобы мне не мешали спать, и, включив его сейчас, я обнаружил семь пропущенных от Али.

Набрал подругу уже в такси:

– Привет.

– Привет, – голос Али звучал нейтрально-сдержанно.

Подруга не добавила ни «зайка», ни «зай», что ж, я заслужил.

Я мучительно думал, стоит ли делиться с Алей новостью о смерти мамы прямо сейчас. С одной стороны, это сразу сняло бы все вопросы, с другой – не хотелось говорить при постороннем. Аля наверняка засыплет вопросами, а отвечать при таксисте, пусть я его никогда больше и не увижу, не хотелось.

– Прости, пришлось вчера кое-что обсудить с бабушкой, и я вырубился от усталости прямо за столом. Даже не помню, как ба довела меня до кровати. Уже еду домой, скоро буду. Расскажу подробности.

Аля немного помолчала, а затем с нескрываемым сарказмом спросила:

– Дай угадаю: вчера был тяжёлый день? И ты, разумеется, не нашёл времени, чтобы заехать к психологу, хотя обещаешь уже несколько дней, но нашёл заехать к родственникам?

Делиться сокровенным резко расхотелось.

Аля по сути права: я давно обещал пообщаться с её психологом, а сам откладывал и откладывал посещение, потому что сейчас совершенно не до этого. А ещё не верится, что визит к эксперту может склеить трещины и добавить огня. Для Али же нет ничего важнее наших отношений, тогда как для меня на первом месте поиски Нины, которую подруга считает соперницей.

Кроме того, Аля не знала о том, что произошло вчера, она не хотела обидеть или ранить меня.

Но всё это не имело значения: руки всё ещё ощущали холод мраморной могильной плиты, а чёрно-белый мир стремился сжаться в невидимую точку. Мама умерла не вчера, а много лет назад, и это ранило ещё больше: все эти годы я горько обманывался. Я осиротел дважды: в тот день, когда её не стало, и вчера, когда об этом узнал.

Сейчас мне хотелось только одного – бросить трубку, и я с трудом сдерживался.

Аля неверно истолковала молчание:

– Нечего сказать?

– Приеду, и мы поговорим.

– О нет. У меня дела. Буду… когда буду. Тем более, мы всё равно не едем сегодня за город. И завтра не едем, что уж.

– Ты знаешь, почему.

– Мне от этого должно стать легче?

– Дождись меня, пожалуйста. Нам надо поговорить, – я сжал виски руками: подруга просто невыносима.

– Так привык, что весь мир к твоим услугам? Захотел – не пришёл ночевать. А теперь хочешь поговорить, и я должна отменить планы?

– Я попросил. А ты поступай как хочешь.

Прервал звонок и увидел в зеркале заднего вида, как водитель покачал головой и одними губами прошептал: «Стервы».

Али дома не оказалось, хотя я надеялся, что она меня дождётся. Что же, поговорим вечером. Я обошёл квартиру, в каждой комнате пытаясь призвать Блонди, но ничего не добился. Зато на кухне обнаружилась матовая кружка, стоявшая как ни в чём не бывало на полочке. Я пристроил рядом с ней соседку-близняшку.

Ещё раз принял душ, частично из-за коварной жары, спозаранку захватившей город, частично из стремления смыть с себя грязь и ужас, которые продолжали тянуть ко мне загребущие лапы. И самое страшное, что эта на голову свалившаяся хтонь прекрасно ладила с тьмой, снова поднявшейся со дна моей души.