Весь мир окрашен в желтый

Поняв, что никаких ответов мы сейчас не добьемся от нее, мы всей семьей принялись собираться. На дворе стояло лето, поэтому собраться было легче, чем если бы это произошло зимой. Ник быстро надел шорты, футболку, носочки и легкие кроссовки. Лина наспех выбрала первое попавшееся ей летнее платье – желтое с зелеными цветочками. Она быстро надела легкие белые туфельки и собрала небольшую белую сумочку со всеми документами. Я же быстро надел футболку, джинсы и кроссовки. Взял телефон и ключи от машины.

– Они не понадобятся,– сказала неожиданно Элис.

Мы все трое уставились на нее в ожидании объяснений.

– Будем прыгать,– сказала она.

Прыгать?!

Черт возьми!

Что происходит?!

– Но как же…– хотел возразить.

– Быстрее! – жестоко скомандовала Элис. – Вы готовы? Прыгать будем через меня. Никаких вопросов.

В этот момент я сумел рассмотреть сквозь весь гнев Элис тревогу и беспокойство за нас. Она переживала… очень сильно.

Гнев скрывал ее истинные эмоции. Эмоции страха. Страха за наши жизни.

– Это все? – спросила наконец Элис.

Я посмотрел на свою семью. Лина и Ник кивнули. Я видел в их глазах страх и недоумение. Они были в растерянности и боялись не меньше меня самого.

Элис, прошу! Скажи, что происходит!

Но задавать ей вопросы, когда она пребывала в таком настроении духа, бессмысленно.

– Тогда пошли,– решительно заявила Элис.

Мы все взялись за руки.

– На счет три,– командовала Элис,– Раз… два… Три!

Прыжок!

Дружный и одновременный!

Мы повисли над полом прихожей, а весь мир был окрашен в желтый.

Вокруг нас тянулась лента вариантов вселенной, сменяя один за другим сотни кадров, каждый из которых был размером с нас самих.

Мы стояли.

Элис не решалась прыгать.

Я старался говорить со всем спокойствием:

– Элис, прошу… пока мира не существует. Пока мы никуда не опаздываем, скажи, что происходит?

Элис развернулась к нам лицом. Она с искреннем сочувствием посмотрела на нас всех, сначала на меня, потом на Лину, потом на Ника. И снова ее взгляд вернулся ко мне.

Слезы едва не стояли у нее в глазах.

– Он знает,– сказала она,– Марсель все знает про вас. Про тебя, Лина. И про тебя, Ник. Он в ярости. Он собрал совет всех прыгающих нашего города. Будет суд. Все собрались. Леди Анна и господин Гримальди на нашей стороне, разумеется. Но то, что будет происходить сейчас, не знает никто. Мне очень жаль… Верховный комитет прыгающих в полном составе. Марсель рвет и мечет. Мы будем вас защищать.

От этих слов мое сердце сжалось. Я знал, что-то же чувство испытывают и мои родные: Лина и Ник. Лина прижала Ника к себе сильнее. Я видел, как ему было страшно.

Этот день настал.

Нам не удалось скрывать от Марселя правду всю жизнь.

Но как? Никто из нас не прыгал уже давно…

– Где это будет? – спросил я.

– Там, где проходят все эти собрания – в заброшенном храме. Там места хватает для всех. Никто из обычных людей не бывает близко к этому месту и на десять километров. Там все в безопасности.

– Если там будет Марсель, то никто не в безопасности.

Элис кивнула.

– Вы готовы? – спросила она.

Нет! Мы не были готовы!

Никто из нас!

– Простите, что так резко вас разбудила, но леди Анна требовала срочного вашего прихода. Там уже все рвут и мечут. Все ждут вас. Я должна….

– Мы все прекрасно понимаем, Элис,– утешила ее Лина,– никто не был готов к этому. Все в порядке. Если там леди Анна и господин Гримальди, то нам нечего бояться. Мы готовы. Прыгаем.

Элис внимательно смотрела на нас, будто хотела понять наши истинные чувства.

А потом она проследила за полетом одного кадра и сказала:

– Нам туда.

Мы прыгнули.

Желтая пелена рассеялась, и перед нами открылся реальный мир. И это был его не самый удачный вариант.

Крайне неудачный…

Уши мне сразу заложил шум. Я был с закрытыми глазами – слепило солнце. Но вскоре я привык и к шуму толпы, и к солнцу. Меня окружал хаос.

Начнем с того, где мы находились. Это действительно был заброшенный разрушенный храм. Такие места очень редкое можно увидеть в наши дни. Но, видимо, одно из них сохранилось. От всего здания остались только стены. Никакого потолка или крыши, или купола, или что здесь было раньше не было. Над нами было только открытое голубое небо и яркое солнце. Стены были полуразрушенными. Но все они были когда-то золотыми, а сейчас эта позолота стала стираться с них. Тут и там виднелись уродливые серые пятна. Практически везде штукатурка уже отпала. Пол был плитчатым. Но большая часть этой плитки была треснута или вообще превратилась в мелкие камни. Вдоль были длинные скамьи, которые были сооружены в виде амфитеатра. Как они все сюда перетащили? Не знаю. Но как на футбольном матче, люди: мужчины и женщины разных возрастов сидели друг над другом и громко о чем-то спорили.

Их здесь собралась целая толпа! Они шумели, кричали, обсуждали… Все говорили свое мнение.

Серая масса.

Я посмотрел в открытую деревянную дверь, которая вела на улицу – ни души. Это было абсолютно безлюдное и забытое Богом место. По стенам уже полз вездесущий зеленый плющ. Между каменных плит прорастала трава. Государство окончательно забыло про этот храм.

Сейчас это место стало для большого совета прыгающих. Удивительно! Но все эти люди – жители нашего города. Может, здесь еще были приезжие – кто знает.

Марсель собрал всех, кого знал.

Все сидели на своих местах, кроме представителей самого ВКП – Верховного комитета прыгающих и их помощников.

Так, как мы только появились, перед нами возникла леди Анна с очень обеспокоенным видом.

– Вы пришли…– подскочила она к нам.

Нас сразу окружили наши друзья: леди Анна, господин Гримальди, Ника и Ник (чтец мыслей).

Он сразу нам серьезно сказал:

– Он хочет убить вас.

Легче нам от этого не стало.

Я все же надеялся на защиту ос стороны своих друзей, но по их взгляду понимал, что они мало, что могут сделать.

Мои друзья сильно изменились за восемь лет.

Леди Анна уже не казалась той молодой величественной женщиной. Сейчас ей было уже около сорока, но она сохранила в своей внешности все те черты, которые сводили всех с ума и меня в том числе. На ней было белое атласное платье. На его фоне особо сильно выделялись роскошные все те же рыжие кудри и сверкающие зеленые глаза. Лицо покрывали маленькие морщинки, но они только подчеркивали важность и статус этой женщины. Руки ее стали удивительно тонкими и серыми. На тыльной стороне кисти и на запястьях отчетливо были видны вены.

Господин Гримальди – напротив – для меня практически не постарел за все это время. Этому человеку вполне можно было проиграть в игре «кто дольше проживет», ведь господин Гримальди отличался своей живучестью и способностью сохранять форму. Сейчас на нем была белая футболка и белые джинсы с белыми туфлями. В руках он по-прежнему держал свою черную трость, а глаза были завязаны черной тканью. Какой след оставили годы на нем? Стало меньше седых волос на голове и появилось немного больше морщин. Кожа слегка ссохлась, но это могло быть и от палящего солнца. Это все. В остальном господин Гримальди остался все тем же живчиком – ходил быстро и говорил громки, четко, внятно и по делу. Мудрость свою за восемь лет он нисколько не растерял. Но сейчас в свете нынешних событий выглядел очень серьезно.

– Хорошо, что вы быстро пришли,– сказал он нам,– не бойтесь – мы с леди Анной защитим вас.

Что касается Ники, то она стала взрослой и самостоятельной девушкой. Или уже женщиной. Ей было уже двадцать восемь лет, и она выглядела ровно на свой возраст. Высокая, стройная, красивая… руки и лицо были взрослыми – уже не девичьими. Но при все при этом она нисколько не утратила той красоты, что в молодости так очаровала меня. Моя любимая ученица выглядела замечательно! На ней была легкая белая блузка и синие обтягивающие джинсы. На ногах, как и у Лины, белые туфельки на босой ноге. Открытые руки Ники на первый взгляд показались мне слишком худыми. Но волосы ее уже не были такими длинными. Ника постриглась, и теперь ее белые пряди спадали каскадом на плечи. И очки. Обычные, не черные очки. Раньше их не было.

Голос Ники со временем тоже претерпел изменения – стал более женственным и твердым. Словом, взрослым.

– Они тут с самого утра се рвут и мечут! – подметила она.

И конечно Ник. Чтец. Тот самый мальчик, которого я когда-то спас. Тогда он был ровесником моего сына, а сейчас… он молодой совершеннолетний парень. Как он изменился! Высокий, стройный, красивый, подтянутый. С черными короткими волосами. Красивое мужское лицо, но все те же глаза, которые могут узнать все, о чем ты думаешь. На нем была голубая майка, а поверх нее одета рубашка в синюю клетку с коротким рукавом. Джинсовые шорты и светлые кроссовки с короткими белыми носками. Увидев нас, Ник широко улыбнулся.

Когда он подошел, то я впервые заметил, как он вымахал! Был выше меня… И голос его возмужал.

– Слышали бы вы сейчас Марселя! Как он матерился…

И хорошо, что не слышали…

Я был рад снова оказаться в компании свои друзей. Сейчас мне уже не было так страшно, как тогда у ленты, когда Элис рассказала нам, в чем было все дело.

– Он узнал про вас все,– сказала леди Анна,– понять не можем, как он это сделал!

– И плохо, что вы нам ничего не рассказали,– подметил господин Гримальди,– мы тоже сегодня все узнали в первый раз… Мы не злимся на вас, но все же лучше было рассказать про Николаса. Сейчас будет труднее.

А мы так старались скрыть правду…

Ладно. Что было в прошлом – осталось в прошлом. Важно то, что происходит с нами сейчас. А сейчас ровным счетом ничего хорошего не происходит.

Я отвел Николаса в сторонку и присел. Он чуть не плакал!

– Тише, Ник, тише… все будет хорошо. Не бойся ничего,– говорил я ему.

Я отвел взгляд в сторону и увидел Лину, которая смотрела на нас. Она кивнула мне и вернулась к разговору с нашими друзьями.

– Я не буду злится на тебя, если ты мне расскажешь все,– сказал я ему.

Ник кивнул.

– Скажи мне… Ты прыгал?

– Я… Пап, прости!

– Ничего. Все в порядке.

– Я гулял. За мной побежали собаки. Много собак. Дворовые. Я испугался. Бегал я медленно. И прыгнул, чтобы спастись.

– Почему не рассказал мне?

– Боялся выглядеть трусом перед тобой.

– Ты для меня никогда не будешь трусом. Все будет хорошо. Иди ко мне.

И я обнял его. Так крепко, как только мог. Я не хотел отпускать его!

Он – мой сын.

Мой мальчик…

Я люблю тебя.

Тогда мне показалось, что я обнимаю его в последний раз…

– Уже все начинается,– поторопила меня Элис.

Элис? Про не я умолчал. Знаете, она тоже претерпела изменения. Она была моей ровесницей, ровесницей Лины. Сейчас Элис была взрослой девушкой. Вся молодость как-то испарилась с ее лица. Элис очень быстро стала казаться мне зрелой. Лицо стало более худым, на щеках виднелись маленькие морщинки. Как-то быстро она постарела, но была очень худая. Не знаю, что не так! Диета неправильная, наверное… черные волосы уже не были такими прямыми шелковистыми и мягкими. Они стали более жесткими и секущимися. Как и у Ники, ее волосы стали короче, но еще короче, чем у Ники, и потому не доставали даже плечи. И руки стали взрослее. Одета она была очень просто, как и все. Легкая футболка с неприметным рисунком, обтягивающие джинсы с подворотами у ступни и белые туфельки на босой ноге, но с высоким каблуком. Там, где у ступни кожа оголялась от джинс я заметил татуировку цветочка. Была ли она там всегда – я уже не знал.

Словом, время не пощадило никого из нас.

Легкая молодость ушла.

Мы стали взрослыми.

Все до последнего.

И все мы стояли на защите только одного человека – нашего Николаса.

В первую очередь именно ему угрожала самая большая опасность. Мы были готовы стоять за него до последнего.

Вернувшись в строй своих друзей, я наконец заметил еще две фигуры, которые не сидели на скамьях, как все.

Это были наши враги.

Начну я с Беллы, которая стояла совсем в стороне от своего возлюбленного. Она тоже стала взрослой, как и все мы. Та детская красота исчезла с ее лица. Она стала взрослой женщиной. Изменилась она сильно. Во-первых, сильно выросла. Белла была очень высокая, когда в молодости была вовсе не высокого роста. У нее были длинные черные волосы, даже слишком длинные и черные очки. Во-вторых, даже по ее внешности я понял, что ее характер изменился. Исчезла куда-то та былая злость и ненависть, которая была у нее. И одета она была слишком вызывающе. Белая блузка, а поверх черный пиджак с подвернутыми рукавами. Черная короткая юбка, а дальше – голые длинные гладкие ноги. Грудь стала намного больше. Видно – она сделала себе кучу операций. И сейчас она больше походила не на фотомодель, которой, видно, хотела быть, а на проститутку.

Сейчас она просто стояла в стороне и сидела в своем телефоне, осторожно тыкая в него своими ярко-накрашенными пальцами.

А вот что касается моего главного противника – Марселя, то он ровным счетом не претерпел никаких изменений! Так-то вот!.. И это было самым странным. Он остался все таким же молодым девятнадцатилетним учеником колледжа. Правда! Совсем жизнь его не покалечила. Ни капельки не сломалось его идеально ровное красивое лицо. Не изменились и большие сильные руки. Ни накаченное тело, ни осанка – ничего не изменилось. Светлые волосы средней длинны все также блестели в лучах солнца, а взгляд холодных голубых глаз заставлял мою душу разом похолодеть. Он был одет в темно-синие джинсы, белые кроссовки, белую майку и расстегнутую голубую рубашку. Черные очки крепились у него на голове.

– Вот и они,– сказал он все тем же противным холодным молодым голосом.

В том, что Марсель вообще не был человеком, я еще никогда так сильно не сомневался.

Пожалуй, эта вся картина, которая царила сейчас в этом месте.

А дальше началось самое страшное.

В зале неожиданно повисла тишина.

Белла отвлеклась от своего телефона и просто держала его в руках перед собой.

– Смотрите на них! – указал Марсель на нас пальцем. – Нарушители закона!

– Прежде чем обвинять их, скажи сначала, что именно они нарушили,– возразил господин Гримальди.

– Да, пожалуйста!

Марсель противно заулыбался. Ему явно нравилась его роль.

– Плохо, однако, ты преподавала своему ученику, Алиса.

Было ясно, что Марсель обращается к Элис.

– Не выучил он твой последний урок. Домашнюю не делал? А, Ал?!

А потом Марсель торжественно обратился к толпе, указывая пальцем прямо на меня.

– Это человек! – говорил он во все горло. – Нарушитель одного из самых важных законов о прыжках! Он взял себе второго ученика.

Толпа взволновалась.

Марсель снова повернулся к нам, но на этот раз смотрел на Лину.

– В законе также сказано, что любой человек, обладающий прикладным материалом, обязан быть обучен,– ответил на это господин Гримальди,– и какая разница, кто обучил эту девушку? Другой учитель или же Ал? Она все равно обучена по праву! У нее есть талант!

– И где же он сейчас?!– фыркнул Марсель.

– Исчез, когда оборвалась связь с источником,– вышла вперед сама Лина.

Все охнули и смотрели на нее.

У Марселя начался нервный тик под глазом.

Ха!

– У меня было два прикладных таланта. Один был с рождения, а другой появился позже,– объяснила Лина,– сначала я встречалась во снах с мужем. Мы не знали друг друга и вообще сомневались в существовании друг друга. Он и я… мы подружились во снах, контролируя все, что там происходило, как в Идеальном измерении, а потом встретились друг с другом в реальной жизни, и наш прикладной материал исчез. И у него, и у меня. Но потом Ал уехал к себе в город, и у меня открылся второй талант – я стала чувствовать все эмоции, которые ощущал Ал. На расстоянии… Когда же я сама приехала к нему, то цепь, связывающая источник и талант разорвалась. Источник – то, что мы были с ним вместе. Когда мы вместе, нам никакой талант не нужен.

– Получается, что Ал не нарушил закона о втором ученике, так как Айлина имела право на обучение,– продолжил господин Гримальди,– давайте не будем забывать о том, зачем вообще нужен этот закон. Он не позволяет разрастаться числу прыгающих на планете. Если бы нас было слишком много, то это стало бы катастрофой. Но эта женщина не была тем человеком, которому не следовало бы становиться прыгающим. Она имела два прикладных материала – она должна стать прыгающей. Это опровергает то, что Ал взял себе второго ученика.

Марсель недовольно надулся.

– Но как он ее обучал! – воскликнул Марсель. – Через письма! Он передавал секретную информацию – тайны прыжков – в письмах! Незаконно распространение информации об этом причем в таком открытом виде!

И я понял, что должен вмешаться.

– Все инструкции к прыжкам были засекречены особым шифром, который знали только я и Лина. Никто бы все равно ничего не понял.

Все ждали вердикта.

И его высказала леди Анна:

– Это позволительно.

Люди закивали.

А потом я заметил страшное – злобный оскал Марселя упал на моего сына.

– Полагаю, будет не лишним сделать перерыв,– предложил господин Гримальди.

– Извольте,– согласился Марсель.

И тишина рассеялась. Люди повставали со своих мест, чтобы походить по залу. Белла снова уткнулась в свой телефон. Я отошел в сторону, чтобы собраться с мыслями и не заметил, как Марсель приблизился ко мне.

Я бросил взгляд на своих друзей – они смотрели на нас.

Марсель стоял совсем рядом. Он нагнулся к моему правому уху и сказал:

– Однажды ты нанес мне оскорбление. Я этого не прощу. Я тебя уничтожу.

А потом он резко развернулся и направился в сторону Беллы.

Тогда я вернулся к своим друзьям.

– Что он сказал? – спросила Лина.

– Злорадствовал,– просто ответил я.

Тогда я посмотрел на Николаса. Я боялся за него, но старался не подавать виду.

– Что будет дальше? – взволновалась Ника.

– Самая сложная часть,– ответил господин Гримальди,– вы нарушили закон. С этим я не смогу поспорить. Марсель прав. Но… я все же постараюсь вас спасти. Положитесь на меня.

– Хорошо,– кивнула Лина.

Вот на кого я действительно и мог положиться, так это только на господина Гримальди.

Первый раунд был в нашу пользу, но только теперь начинается самая главная битва.

Я снова нагнулся к Нику. Лина держала его за руку.

– Чтобы ни случилось… Николас, я хочу, чтобы ты знал, что мы с мамой тебя очень любим.

– Я тоже тебя люблю,– сказал он.

Я и Лина крепко обняли сына.

Марсель смотрел на это. И долго он смотреть на это не мог.

– Пора продолжить! – выкрикнул он.

И люди снова заняли свои места в импровизированном амфитеатре.

В разрушенном храме снова воцарилась тишина.

Белла опять убрала свой телефон. На ее лице появилась довольная улыбка.

Мне это не понравилось.

Лина крепко держала Ника за руку, а я вышел вперед и встал рядом с господином Гримальди.

Слушание продолжилось.

– В адрес этого человека предъявлено еще одно обвинение – более важное, чем предыдущее,– начал Марсель,– Сделав свою возлюбленную одной из нас, он женился на ней! Двое прыгающих живут вместе. И у них есть ребенок. Что вы на это скажите?

– Любовь и молодость,– сказал господин Гримальди,– к тому же тогда Ал еще не был посвящен в полной список наших законов.

– Это не освобождает его от ответственности!

– Как раз и освобождает. Он никоем образом не мог узнать о законе, запрещающем брак между двумя прыгающими.

– Незнание закона подлежит ответственности, Гримальди! Они нарушили закон. Закон – есть закон. Они его не знали. Выходит, ты сам не так хорошо знаешь законы. У нас есть закон, который говорит об ответственности за их нарушения даже по незнанию.

– Неужели?

– Он появился на прошлой неделе.

Толпа взревела.

Вот черт!

– Ты не имел права, не согласовавшись с нами! – выступила вперед леди Анна.

– А вот и нет, дорогуша… Насколько мне известно, я возглавляю ВКП, а не вы. Это вы не имеете права издавать новые законы без моего ведома, а я могу.

– Обманщик!

– Закон есть закон… Эта ваша проблема, что вы не проконтролировали мою деятельность. Это ваш провал.

И вот его взгляд скользнул по всем нам и остановился на… на Николасе.

Проклятье!

Он играл не честно!

Но… получается, что честно!

Черт!

Я встал ближе к Николасу.

– Но свадьба состоялась до появления этого закона,– возразил господин Гримальди,– тогда он еще не знал о наших правилах.

– А ты забыл, что наши законы не зависят от временного промежутка. Мы – прыгающие. Забыл? Если есть закон, то он распространяется и на прошлое. Гримальди, неужели ты забыл прошлые заседания, когда сам выступал за это правило? Преступление совершено в прошлом, а закон об появился через десять лет… ты помнишь? Сам виноват! Все идет по закону.

Гримальди опустил руки. Трость выпала.

– Господин Гримальди! – подскочила к нему Ника, чтобы помочь.

– Он прав,– сказал Гримальди,– это мой промах. Я виноват…

– Нет! Не сдавайтесь! – говорил ему Ник-чтец. – Им нужна ваша помощь!

Тогда сама леди Анна подняла трость с пола и вручила ее господину Гримальди. Тот посмотрел на нее смелым взглядом, она улыбнулась и мудрый старик выпрямился.

– Я никогда не была лучше вас,– сказала леди Анна,– вы нужны нам. Всем нам.

Гримальди собрался с духом.

– После того, как эти двое нарушили закон о браке между двумя прыгающими, они зачали дитя,– продолжил Марсель,– и этот ребенок с самого своего рождения был обучен.

Толпа бросила взгляды на Николаса.

– Ему не потребовался учитель, верно? Он сам все умел.

Это так.

– Привести сюда ребенка! – приказал Марсель.

Лина искала спасительного взгляда у меня, у господина Гримальди, леди Анны. Но двое только кивнули.

– Я с тобой,– я взял ее за руку.

Я, Лина, Николас, а потом и сам господин Гримальди двинулись к центру зала.

Мы остановились. Марсель был совсем рядом. Я мог его ударить.

– Этот ребенок – результат порочного зачатия. Он – дитя тех, кто нарушил святой закон. Этот мальчик опасен! Он представляет угрозу для всех прыгающих. Он никогда не контролировал своего дара и не сможет его контролировать. Его нужно изолировать от общества!

– Нет! – со слезами выкрикнула Лина и прижала сына к себе.

– Не имеешь право! – рванулся я в сторону Марселя.

А он процедил в ответ:

– Я все могу…

Но потом в бой вступил господин Гримальди:

– Чем же опасен этот ребенок? То, что он умеет прыгать? Глупость! С такой логикой нас всех нужно изолировать! К тому же, насколько мне известно, он отлично сдерживал свою силу.

– Это так! – высказала Лина. – Когда мы с мужем все узнали, то рассказали Николасу все. Он дал нам слово, что больше не будет прыгать, что будет держать дар под контролем.

– Но прыгнул же! – выкрикнул Марсель. – Я сам это видел!

– А ты еще тот слизняк,– сказал я Марселю,– хищник… выжидал момент!

И тут все взгляды обратились к моему сыну.

Черт возьми!

Хватит!

– Ник, не бойся,– сказал господин Гримальди,– расскажи, почему ты прыгнул. Ты ведь дал обещание родителям.

Как же я волновался за него!..

Он весь дрожал!

Но Ник был сильным. Он собрался и ответил:

– За мной гналась стая собак.

В зале послышались разные возгласы.

Господин Гримальди заметно повысил голос, чтобы его все услышали:

– В закон сказано, что даже незаконно обученный прыгающий имеет право прыгнуть в ситуации опасной для жизни!

– Я поменяю законы, если ты этого хочешь! – рявкнул Марсель.

Но господин Гримальди как будто не слушал его.

Он продолжил:

– А потому этот ребенок совсем не опасен. Он прыгнул всего один раз, чтобы спастись.

– Почему не рассказал родителям? – приблизился к нему Марсель.

– Подальше! – шагнул я вперед.

Марсель отступил, но Ник все же ответил:

– Не хотел, чтобы трусом считали…

И новые охи толпы.

Тогда Марсель бросил спасительный взгляд на Беллу. Он убрала телефон и двинулась в нашу сторону.

– Смотрите! Смотрите все! Смотрите, к каким последствиям приведет этот ребенок! – орал Марсель.

Белла вышла в самый центр и молча открыла ладонь, разжав кулак.

В воздухе появилась огромная золотая сфера. Она была, как второе солнце. И в этой сфере открылось черное окно, в котором появились картинки, а точнее видео, если это можно с этим сравнить.

В центре сферы разгоралась страшная битва. Поле было обожжено огнем. Люди метались из стороны в сторону. Толпы людей! Взрывы, пламя, предсмертные стоны…

– Вот, какое будущее ждет нас в мире, где существует это проклятое дитя! – кричал Марсель.