Сага о Мрачных Водах. Аллеи Скверны

Он увидел в коридоре Елену Блейс. Раненная, она ползла по полу, залитому водой, стирая пальцы в кровь.

И за ее спиной уже приближалось инвалидное кресло – скрипели колеса.

Ослабев, Елена перевернулась на спину и легла в воду.

Гринштейн уже был здесь. Он усердно работал руками, вращая колеса инвалидного кресла. На коленях лежала трость.

Он наконец настиг Елену, лежащую у него на пути.

А потом… Скальд заметил Элен. Она только что подбежала к повороту и увидела эту жуткую картину.

Елена тоже увидела ее.

И ее губы произнести:

– Элен… помоги мне…

Но Гринштейн не подозревал о присутствии Элен. Он замахнулся над Еленой тростью и сказал:

– С дороги!

И острый наконечник трости вонзился в горло.

Гринштейн принялся хищно тыкать тростью в шею Елены – брызгала кровь. Элен в ужасе спряталась за стеной, чтобы остаться незамеченной.

«Она не успела…».

А потом в коридоре появилась Эвр.

– Где ты была? – рявкнул Вилиамонт.

– Прости, Вили! Я прибежала, как только…

– Помоги мне! Нам нужно медленно найти остальных!

Эвр испуганно сглотнула, увидев гнев и злость на лице Вилиамонта. Она поспешила взяться за ручки кресла и повести каталку прочь из коридора.

Элен не стала нападать на них.

Они не увидели ее, пройдя мимо.

Элен вышла из своего укрытия, подбежала к Елене, склонилась на ней, но мать Айседоры уже умерла.

Элен закрыла веки трупу и заплакала.

Мир снова в тумане.

– Ты показал мне смерти родителей моих друзей. Почему?

– Это часть истории. Воспоминания. Наиболее болезненные и трагичные. Ты должен знать, почему сражаешься. Должен знать, что сделали твои враги.

Скальд не стал развивать тему. Он лишь попросил:

– Давай дальше.

Туман рассеялся вновь.

Скальда ослепил белый свет. И первое, что он услышал – дикие вопли.

А потом он увидел, как Гринштейна и Эвр волокли по полу люди в белых халатах. Парочка пыталась вырваться, но все тщетно. Несколько взрослых мужчин с легкостью справлялись с маленькой девочкой и старым инвалидом.

– Отпустите нас! – кричала Эвр. – Что вы хотите с нами сделать? Перестаньте! Отпустите!

– Куда вы нас тащите? – возмущался Гринштейн. – Я этого не потерплю! Вас всех накажут! Вы все поплатитесь за это! Я вас уничтожу!

– Вили! Вили! Не бросай меня!

– Я не брошу тебя, Эвр! Мы спасемся! Мы сбежим! Я обещаю!

А потом – уколы в шею.

И два тела размякли, забыв о сопротивлении.

Скальд и олень следовали за процессией ученых и их помощников. Эвр и Гринштейна принесли в другую лабораторию с белыми стенами. Здесь стояло четыре металлических стола. Их уложили на два соседних стола по центру рядом друг с другом.

Два крайних стола накрыты стеклянными куполами. И под ними лежали странные существа – жители иного мира.

Тот, что лежал на соседнем столе рядом с Гринштейном – напоминал бледное полупрозрачное мужское человеческое тело, но лишенное половых органов. Бритый, гладкий и даже блестящий. Словно соткан из жидкого материала.

На соседнем столе рядом с Эвр под куполом находилась вовсе бестелесная субстанция. Это был огненный шар, напоминавший око, лишенное век.

Эвр и Гринштейна привязали к столам ремнями. Им снова вкололи что-то в шеи, и они резко проснулись.

Придя в себя, они стали вырываться из ремней.

– Вили! Вили! – Эвр стонала и плакала. – Я не хочу умирать! Прошу! Я не хочу умирать, Вили!

– Мы не умрем, Эвр! Я с тобой! Слышишь? Я с тобой!

– Вили… Вили…

Ученые покидали одну комнату лаборатории и уходили в другую, скрытую за стеклянной стеной и железной дверью.

– Эй! – крикнул Гринштейн. – Вы куда? Вернитесь и отпустите нас! Это незаконно! Эй-эй!

Но никто их не послушал и не вернулся. Все ученые спрятались в другой комнате и принялись там о чем-то переговариваться.

– Вили… Вили… я не хочу, чтобы так все заканчивалось… только не так! Прошу, сделай что-нибудь! Только не так, Вили…

Гринштейн сделал еще несколько попыток вырваться из кожаных ремней – не вышло.

– Эвр, успокойся. Смотри на меня. Я с тобой. Слышишь? Смотри на меня, Эвр. Вот так. Не отворачивайся. Смотри на меня, милая. Я с тобой.

А потом стеклянные покрытия над соседними столами поднялись вверх.

И существа из иных миров освободились.

Эвр дрожала и хныкала, заливаясь слезами.

– Мне страшно, Вили! Страшно…

– Ничего не бойся, милашка. Я с тобой. Просто смотри на меня. Нет, не поворачивайся. Смотри на меня, Эвр… смотри на меня…

– Вили! Вили!

Скальд видел, как прозрачное существо поднялось на ноги и склонилось над Гринштейном. Оно протянуло руку и приложило ее ко рту.

Огненный глаз вспарил в воздух и поплыл по направлению к Эвр.

Она начала реветь еще громче:

– Вили! Вили! Нет! Прошу! Перестаньте! Не надо! Нет!

Но Гринштейн не мог ей ответить.

Призрачное существо становилось текучим, жидким. Оно затекло в рот Гринштейна, а тело старика начало неистово трястись.

– Вили! Нет! Вили!

А потом пришел черед Эвр.

Огненный глаз подплыл к ее лицу. И стоило Эвр открыть рот, как вдруг весь сгусток энергии исчез.

Он пропал в приоткрытом во рту Эвр и исчез из комнаты за одно мгновение. Эвр сразу же обмякла, потеряв сознание.

Пытка Гринштейна продолжалась – он не мог закрыть рот, а призрачное существо медленно затекало внутрь. Глаза Вилиамонта резко раскрылись и налились кровью. Его не переставало трясти.

И потом, когда существо полностью исчезло во рту Гринштейна, он отключился так же, как это случилось с Эвр.

Раздался звук открывающейся металлической двери, и мир утонул в серой дымке.

Скальд снова остался наедине с оленем.

– Так они стали теми, кем стали? – спросил он.

Олень кивнул.

– Память Гринштейна старается искоренить эти воспоминания. Дни пребывания в «Хароне» он старательно забывает. Но этот день он не может забыть. Он старается, но ничего не выходит. День, когда он изменился.

– Они с Эвр превратились в Призраков вместе.

– Да, между ними… особая связь…

– Эвр любила его.

– Возможно.

Больше олень ничего не сказал.

– Я должен увидеть, как открылся Проход. Это важно. Ты покажешь мне воспоминания Мелисенты?

– Давай посмотрим, куда она нас пустит.

И Скальд последовал за оленем сквозь стену дыма в далекое прошлое.

Глава 24. Начало

Скальд не верил своим глазам.

Он видел Мелисенту, но она совсем не была похожа на то существо, которое он встречал прежде.

Просто женщина. Одетая в черные короткие шортики, белую майку и ванильную рубашку, она шла босыми ногами по воде.

Мокрые черные волосы, постриженные по плечи, прилипали к шее и щекам.

Это был иной мир – пространство за чертой Прохода. Скальд сразу узнал это место.

Мелисента, сделав несколько шагов вперед, упала на колени. Она плакала.

– Что это с ней? – спросил Скальд.

– Подойди ближе и узнаешь, – ответил олень.

Подойдя к Мелисенте, Скальд заметил, что руки ее чисты. На них не было Скверны.

Но на груди уже зияло кровавое пятно. Открытая рана.

У самого сердца.

Мелисента сидела на коленях, а перед ней лежало маленькое тело.

Ребенок. Мальчик.

– Кто это? – не понимал Скальд.

Олень ничего не ответил.

Скальд присмотрелся к мальчику. Лицо совсем не знакомое.

Мокрый. С закрытыми глазами. Бледный. Холодный.

Он был мертв.

Мелисента рыдала, склонившись над мертвым ребенком.

– Это ее сын? – спросил себя Скальд.

Мелисента плакала. Какое-то время она не обращала внимания на открытую рану на груди. Она закрывала лицо руками, боясь взглянуть на мертвое детское лицо.

– Что это со мной… – произнесла она.

Мелисента наконец опустила взгляд на рану, из которой сочилась кровь. Она осторожно коснулась пальцами щели в груди.

– Сердце… мое сердце… отчего оно не бьется? Я его… не чувствую…

А потом она закричала.

Ее тело задрожало. Мелисента испустила душераздирающий вопль. Она просунула ладонь глубже, внутрь себя, а когда вынула наружу – то увидела, как с пальцев стекает черная искрящаяся смола – Скверна.

– Мой мальчик…

И снова крик.

На этот раз тело Мелисенты выгнулось дугой назад. Скальд ужаснулся: она встала на затылок и на пятки. Тело начало трястись. А из раны на груди выплеснулись фонтаны Скверны.

Черные ленты устремились высоко в небо. Их было сотни. Много сотен.

Скверна черным куполом, сплетенным из ветвей, расползалась по всему измерению.

Черные реки стекали вниз, образовывая высокие стройные деревья, колонны и лианы, соединяющие их друг с другом.

А крик… Скальду был знаком такой крик.

Он уже слышал его… и не один раз.

«Алый Вопль».

Мелисента издала новый порыв жуткого крика, и изо рта вырвалась новая порция Скверны – высокий столб, устремившийся в небо. Достигнув наивысшей точки, столб принялся расползаться на более тонкие нити, стекающие вниз.

Тело Мелисенты стало мощным фонтаном Скверны. Она сочилась уже не только из раны и изо рта, а из всего тела.

Кожу Мелисенты полностью покрыла Скверна. Не осталось ни единого свободного участка человеческой кожи, сохранившей свой настоящий цвет.

Вся ее сущность. Вся плоть. Все стало единым. Все стало Скверной.

И Скверна разрасталась, расползалась. И уже из воды вырастали высокие деревья, раскидывая ветви в разные стороны, спутываясь и сплетаясь друг с другом.

На глазах Скальда вырастали Аллеи Скверны.

Тело Мелисенты вновь согнулось. Она села на колени и тяжело задышала. Ее волосы внезапно побелели и отросли на всю спину. А Скверна, стекающая по телу, покраснела и обратилась в длинное искрящееся платье. Кожа вновь возвращала себе человеческий цвет и лишь руки оставались наполненными Скверной. Рана на груди никуда не исчезла. Она сияла красной полосой. Из глаз Мелисенты вместо слез текли капли Скверны.

Только теперь Скальд узнал ту Мелисенту, которую встречал прежде.

Она стала той, кем являлась сейчас – Верховной Матерью – прародительницей Скверны и создательницей Аллей Скверны.

– Как… такое возможно? – не понимал Скальд.

«Что же произошло?».

Мелисента протянула руки к мертвому мальчику. Она взяла его и встала.

И медленной походкой она скрылась в Аллеях Скверны, исчезнув из вида Скальда и светящегося оленя-проводника.

– Я не понимаю! – возмутился Скальд. – Как это случилось? Как открылся Проход? Откуда в ней зародилась Скверна? Что произошло? Кто этот ребенок?

– Слишком много вопросов.

– Так покажи мне ответы! Покажи мне то, что случилось незадолго до этого!

Мир накрыло туманом.

– Не могу.

– Почему?

– Она защищает свои воспоминания. Она… блокирует их. Все воспоминания хранятся в этом мире – измерении между жизнью и смертью. Но не все доступны нашему взору. Я предупреждал.

– Почему? Это же самое важное! Взрыв… открытие Прохода! Это самое важное! Почему мы она защищает эти воспоминания? Это же… одна из самых значительных частей ее жизни!

– Это ее решение. По всей видимости, эти воспоминания слишком болезненны. Она всеми силами блокирует их. Не хочет помнить этого.

«Вот черт!».

– Ты можешь показать мне что-то еще?

Олень кивнул. Они пошли дальше, и туман вновь рассеялся – на Скальда хлынул ясный солнечный свет.

Они оказались в Перламутр-Бич. Летняя веранда. Кафе-мороженое.

Скальд увидел Мелисенту, сидящую за круглым столиком. Она вновь была простым человеком – те же стриженные черные волосы. Но на этот раз на ней были не шорты и майка, а легкое желтое платье с зелеными цветами.

Она пила молочный коктейль через трубочку. А напротив нее сидел тот самый мальчик и ел шоколадное мороженое в рожке.

Мелисента с любовью смотрела на него.

Мороженое мальчика быстро таяло, и жирная шоколадная капля покатилась по подбородку.

– Ты измазался, дай-ка протру, – Мелисента взяла сухую салфетку из специальной подставке на столе и заботливо протянула руку к ребенку.

Но мальчик отвернулся и махнул рукой.

– Да не надо! – бросил он в ответ. – Не маленький. Давай я сам все сделаю. Мам. Еще опозоришь меня!

– Опозорю? О чем ты говоришь, Питер?

«Питер… вот, как его зовут. Но кто… кто он? Неужели, это ее сын из прошлой жизни?».

– Перед кем я могу тебя опозорить? – высказала искреннее непонимание Мелисента. – Что в этом плохого? Я – твоя мама, Питер. И я не могу о тебе позаботиться?

– Ты не моя мама.

Мелисента осеклась.

В ней словно ком упал.

Она растерялась, не зная, что ответить.

Скальд видел, как у нее задрожал подбородок. Глаза налились слезами.

– Мам, – теперь это заметил Питер.

Мелисента поспешила отвернуться от него и посмотреть в сторону Сапфирового моря.

– Мам, ну перестань. Я не хотел.

Мелисента с тяжестью сглотнула. Она всеми силами подавляла в себе слезы, не позволяя начаться плачу.

– Прости меня, мам. Ты же знаешь, что я не со зла… Ну, прости! Чего ты? Давай не будем портить такой хороший день.

Мелисента взяла себя в руки.

Она вытерла глаза салфеткой и быстро смяла ее в кулаке. Теперь она могла позволить себе посмотреть на Питера.

– Ты прав. День сегодня, действительно, чудесный. Как мороженое?

– Потрясающее! Правда! Мам, ты… ты же не сердишься?

– Конечно, нет, милый. Как я могу на тебя сердиться?

Ее рука потянулась к его волосам и остановилась на пол пути. Мелисента посмотрела на Питера, словно спрашивая у него разрешение.

– Да, можно-можно! – ответил он. – Не стоило разыгрывать драму.

Мелисента сдержанно улыбнулась и насладилась тем, что могла погладить Питера по волосам.

– Ты же знаешь, что я тебя люблю, Питер.

– Да, мам. Ты говоришь об этом каждый день. Я уже успел запомнить.

На это раз Мелисента искренне посмеялась.

– И я не перестану тебе говорить об этом. И не перестану любить тебя. Никогда. Ты же это знаешь, милый?

– Да, мам, знаю-знаю. Я тоже люблю тебя.

Но слова Питера прозвучали странно. Или Скальду так показалось? Он не заметил в его выражении какой-то искренности. Возможно, Питер так сказал, что не расстраивать Мелисенту.

Именно так все виделось Скальду. И запоздала ответная улыбка Мелисенты лишь подтверждала эту догадку.

Она тоже не осталась всецело довольна таким признанием.

– Куда пойдем теперь?

– Мы же собирались в кино! – напомнил Питер.

– Ой, точно! Совсем забыла. Во сколько у нас сеанс?

– В пятнадцать-тридцать.

– У нас есть в запасе лишний час. Хочешь поиграть в игровые автоматы у кинотеатра?

– Да, конечно! Вот супер! Побежали скорее!

Солнце начало тускнеть. Питер вскочил, обогнул столик и схватил Мелисенту за руку. Вместе они поспешили к машине.

И мир накрылся серым туманом.

– Что это значит? – не понимал Скальд.

– Это наиболее значимые для нее воспоминания. Именно они появляются самыми первыми. Поэтому мы можем их видеть.

– Но кто этот ребенок? Он сказал, что не приходится ей настоящим сыном. Ты можешь показать мне что-то еще?

– Идем.

Скальд взял оленя за рога, и дым вокруг рассеялся. Они оказались в темной комнате. Кабинет. Над столом горел желтый свет. За столом сидела тучная женщина с кудряшками в сиреневом халате, а на другой стороне – Мелисента, одетая в белый офисный костюм. На коленях она держала черную сумочку.

– Как вы сказали его зовут? – спросила Мелисента.

– Питер. Очень славный мальчик! Ему не хватает материнской любви и ласки.

Мелисента взяла из личного дела, лежащего на столе, фотографию Питера и внимательно посмотрела на нее.

– Уверена, что он будет чувствовать себя в вашей семье свободным.

– Я бы хотела с ним познакомиться.

– Да, конечно. Но сперва – парочка формальностей. Мне нужны документы всех родителей. Можно мне посмотреть личные данные вашего мужа.

Мелисента замялась с ответом. Но все же сказала:

– Я не замужем.

– Но как же… я не могу отдать ребенка в неполную семью!

– Какой бред! Я стану ему лучшей матерью. В чем проблема?

– Понимаете, ребенок имеет право на полную семью.

– А я не имею право на ребенка?

Сотрудница приюта не ответила.

– Что ж… я поняла.

Мелисента открыла сумку и достала внушительную стопку пойку самой высокой ценности.

– Этого хватит?

Сотрудница удивленно уставилась на деньги. Кажется, она никогда еще не видела подобной суммы.

– Эм-м…

Ее руки потянулись к пойко.

– Питер мой? – жестко спросила Мелисента, остановив сотрудницу.

Та испуганно взглянула на Мелисенту, задержав руки над столом.

– А-м… да, разумеется. Я все оформлю так, как нужно. Вы сможете забрать Питера сегодня же.

– Превосходно.

Мелисента отклонилась на спинку стула, и сотрудница, почувствовав разрешение, потянулась к пойко и сгребла их на свою сторону стола.

– Я могу его увидеть?

– Да-да, конечно… пойдемте. Я провожу вас немедленно. Они как раз отдыхают и ничем серьезным не заняты после обеда. Думаю, он будет рад встречи с вами.

Две женщины встали из-за стола, покинули кабинет, и дверь громко захлопнулась.

Мир тут же обратился в дым.

– Значит, она взяла Питера из приюта. Это многое объясняет. Он не ее родной сын.

Но Скальд все равно не понимал слишком многого.

«Почему она усыновила ребенка? Что между ними случилось? Как они оказались по сторону Прохода? Как он умер? И откуда взялась проклятая Скверна?».

– У меня есть еще одно воспоминание, которое она не защищает, – сказал олень.

– Покажи его.

– Это будет последнее воспоминание. Больше я показать не в силах.

«Это плохо. Я хотел бы знать больше. Гораздо больше. Сведений слишком недостаточно, чтобы во всем разобраться».

– Хорошо. Пусть так.

Олень кивнул, и его сияние рассеяло туман вокруг.

Скальд оказался в стенах белой палаты. Родильное отделение. Вокруг метались акушерки и врачи. На специальной многофункциональной кровати лежала Мелисента. Ее черные волосы рассыпаны на белой простыне.

Она вжималась руками в края кровати. И тужилась.

– Еще немножечко! – говорили голоса вокруг.

– Продолжайте вот, так.

– Нужно еще немного помочь ему.

– Дышите, дышите. Не забывайте дышать.

– Тужьтесь сильнее, мамочка. Еще раз! Еще!

Мелисента издала громкий сдавленный вопль боли. Зубы сжались и заскрипели. Корпус немного приподнялся. Вены на шее вздувались.

Скальд не верил своим глазам. Он и не думал, что Мелисента когда-то рожала своего ребенка. Но, вспоминая прошлый эпизод, он уже догадывался, чем закончатся эти роды.

– Расслабьтесь, вот так. Сейчас тужиться не надо.

Они ждали.

Но ничего не происходило.

– Что такое? – растерянно произнесла Мелисента.

Ей не отвечали.

– Эй! Что происходит?

– Давайте еще немного…

– Не стоит, – ответил мужской голос врача.

Вид на Мелисенту для Скальд загородили спины врачей и акушерок. Но ему и не требовалось видеть, чтобы понять, что там происходило.

Он просто ждал. И ожидания оправдались – раздался крик.

Алый Вопль.

Но только не было всплеска крови.

И не в этот раз смерть настигла лишь одного из двоих.

– Нет! – ревела Мелисента. – Мой мальчик! Мой сыночек! Мой ребеночек! Нет!

Она отчаянно стучала ногами. А детского плача не было слышно.

– Дайте мне его! Дайте!

Но ей не давали.

– Нет! Не забирайте его! Сволочи! Твари! Отдайте мне моего сыночка! Мой мальчик… мой малыш… нет! Нет!

Она кричала, ревела, стонала.

Но никакая сила в мире не могла вернуть ей мертвого младенца.

На Скальда тут же нахлынули собственные воспоминания рокового дня, когда он думал, что потерял Натаниэля.

– Хватит. Я больше не могу смотреть на это.

Олень молча кивнул. Белая палата и все, что ее наполняло, растворилось в тумане.

Скальд снова ощутил под ногами воду. Брызнул свет. Туман рассеялся. Они вернулись к Маяку, стоявшего посреди бесконечной водной глади.

– Наше путешествие подошло к концу, – сказал олень.

– Но я ничего не узнал… Я не увидел, как открылся Проход. Не увидел, почему Натаниэль смог выжить.

– И все же ты узнал о Питере и о том, что Мелисента потеряла свое дитя в родах.

– Да… но какой это имеет смысл? Как Питер оказался на той стороне Прохода? Она была вместе с ним, когда открылся Проход… когда случился взрыв… Из-за чего это случилось?

– Открыть запертые воспоминания могут лишь их владельцы. Мы многого боимся. От многого бежим. И от собственных воспоминаний тоже. Особенно от тех, которые приносят слишком много боли. Или же мы прячем вспоминания – чтобы о них не узнали те, кому знать не стоит.

– Ты думаешь, что Мелисента могла предвидеть мое путешествие сюда? Нашу с тобой встречу? Она боялась, что я могу увидеть то, что она пытается скрыть.

– Возможно. Но это было последнее ее воспоминание, доступное нам. Как я уже сказал, путешествие подошло к концу.

– Мне нужно вернуться назад. Скоро начнется битва за Перламутр-Бич. Мне нужно быть там. Матео уже наверняка меня заждался.

– Ты прав. Тебе пора.

– Как мне вернуться?

– Ступай туда, откуда пришел.

И олень взглянул на высокий Маяк.

– Я все понял. Спасибо за помощь, проводник. Это было очень важно.

– До новых встреч.

И сияние потускнело. Свет медленно угас, и олень исчез.

Оставшись один, Скальд не стал задерживаться в перекрестке между мирами. Он поспешил войти в Маяк на этой стороне, подняться на самый верх, открыть дверь в комнату и пройти через щель между мирами.

В этом измерении комната на Маяке оказалась пуста. Лишь голые каменные стены. И единственным наполнением служил портал, которым Скальд незамедлительно воспользовался.

Скальд обнаружил себя на полу комнаты. Он упал и стукнулся носом. Матео оказался рядом с ним и поспешил помочь подняться.

– Скальд! Скальд! Вы как?

Матео помог Скальду встать и прийти в себя после перемещения.

– Матео, ты еще здесь?

– Да, конечно! Я же обещал дождаться вас!

– Сколько времени прошло?

– Минуты… три… не больше! Вы очень быстро вернулись!

– Три минуты? Ого! А казалось, что я путешествовал несколько часов…

– Путешествовали? Что вы там нашли? Расскажите же!

– Давай сперва вернемся на «Аурелию». Нам нужно скорее возвратиться в клинику и не заставлять Элен и Беатрис ждать нас. А там я все расскажу.

– Идет! Пускай я и пробыл здесь лишь три минуты – мне дико надоело это место.

– Ты что-нибудь нашел?

– Не успел толком осмотреться.

Но Скальд вспомнил про одно незаконченное дело. Он подошел к зеркалу на стене, открыл его и взял с полки все банки с червями.

– Держи это, Матео. У меня рук не хватит.

– Это еще зачем?

– С их помощью создаются рыбоеды. Мы уничтожим эти банки, чтобы они не могли пополнить свою армию и убить еще больше людей.

– Все понял. Это верная мысль.

Взяв с собой все банки с червями, двое уже собирались покинуть комнату. Перед выходом Скальд еще раз окинул скромное жилье взглядом.

«Ната уже здесь нет. Значит, она забрала его. Две луны. Нужно непременно проверить, сколько осталось между ними пространства до столкновения».

– Не бойся, Нат. Где бы ты ни был – я тебя найду.

Глава 25. Задержав дыхание

Дверь им открыла Беатрис.

– Матео!

Она сразу кинулась к нему в объятия.

– Я так переживала за вас. Что случилось на Маяке? Где вы были?

Матео не успел прийти в себя после объятий. Слова не шли. Он совсем не ожидал, что Беатрис так сразу бросится обнимать его на пороге клиники.

В прихожей появилась Элен. Увидев Скальда, она облегченно улыбнулась.

– Что сказала Айс?

Матео и Скальд прошли внутрь и закрыли за собой дверь.

– Она выведет войска из моря на рассвете, – ответила Скальду Элен.

– Значит, завтра будет битва?

– Похоже на то. Вы что-то нашли?

Скальд и Матео многозначительно переглянулись.

– Матео, поставь чайник. Я должен вам кое-что рассказать.

– Луны совсем рядом, – заметила Элен, – я наблюдаю за ними каждую ночь. Столкновение вот-вот случится.

– И мне нужно быть в Аллеях Скверны, когда это произойдет, – заверил ее Скальд, – я уверен, что она держит Питера там. Я видел рисунки Ната. Он был там. И он видел, как Питер висит среди Скверны в центре Аллей. Возможно, она уже забрала его.

– Думаешь, они смогли попасть в Аллеи Скверны другим путем, не используя Проход?

– Полагаю, у Мелисенты есть другие способы попасть в Аллеи Скверны. Думаю, ей совсем не нужен Проход в Глубинах Пепла, чтобы переместиться туда вместе с Натом.

– Ты останешься с нами завтра? Ты же не пойдешь один…