Психомародеры: Ментальный Телефон

В Наблюдательный Пункт вошли Пандора, Саманта и Лита.

– Мы уложили доктора Элеасаро в постель, – сообщила Саманта.

– Я скоро приду, – кивнула Сипилена, – но самой мне не справиться…

– Может, позвать кого-то? – предложил Сотис.

Все задумались, кого бы мы могли позвать на помощь. Нужен тот, кто бы вылечил доктора Элеасаро.

– Мы можем позвонить профессору Завулону! – вспомнила Лита. – Они же старые друзья с твоим папой, Сипилена. Уверена, что директор Академии Милосердия сможет нам помочь!

Поразмыслив над этой идеей, Сипилена дала нам указания:

– Хорошо. Бони, ты найдешь номер профессора Завулона?

– Да, разумеется! Сейчас все будет!

– Когда я вылечу Юно, нужно, чтобы с ним кто-нибудь посидел.

– Я могу! – вызвалась Пандора.

– Пойдем со мной, будешь рядом.

– Да, Сипилена, разумеется.

Сипилена с Пандорой отправились лечить Юно, который ждал их у себя в комнате.

– Сотис! – бросила ему Саманта. – Идем со мной. Ты мне поможешь восстановить наш Штаб. Нехорошо, что дыры в стенах так и не заделаны. Одна я не справлюсь.

– Да, пойдем, Саманта. Я помогу.

Сотис и Саманта ушли, чтобы закончить с ремонтом Штаба. Бони в это время пытался связаться с профессором Завулоном из Академии Милосердия.

– Как доктор Элеасаро? – спросил я у Литы.

Она печально взглянула на меня и села на стул.

– Ничего хорошего, Листер. Все плохо. Он начинает бредить. Не понимаю, как они это сделали, но сейчас… доктор Элеасаро начинает сходить с ума.

– О чем ты?

– Он уже не понимает, кто он такой и где находится. Его голову посещают бредовые мысли. Он говорит о вещах, которые не имеют никакой логики. Лишь изредка мы с Самантой замечали проблески ясного сознания, когда он словно… «возвращался» к нам.

– Это значит, что он борется! Еще не все потеряно! Уверен, что профессор Завулон и Сипилена найдут способ его спасти!

– Надеюсь…

Я видел этот тяжелый взгляд Литы. Она словно лишилась всякой надежды на спасение доктора Элеасаро.

– Ты так не думаешь? – спросил я.

– Листер, Фалько Пти – самый могущественный газлайтер. У Корнелиуса Мура синдром Котара – очень сильная способность. Насколько я поняла, они объединили свои силы. Если это так, то с доктором Элеасаро происходят такие вещи, с которыми прежде никто не сталкивался.

– Но сам доктор Элеасаро еще никогда не сталкивался с воздействием газлайтеров на психомародера! И он все-таки вылечил меня!

– Это был доктор Элеасаро, Листер…

– А Сипилена – его дочь, и профессор Завулон – директор Академии Милосердия! У них точно все получится!

– Ты полон оптимизма, мне всегда это в тебе нравилось, Листер. Умеешь взбодрить.

– А ты… не веришь, что его можно спасти?

– Не знаю…

Затем наше с Литой внимание привлек голос Бони, ведущего переговоры по телефону:

– Когда вас ждать, профессор Завулон?

– Через полчаса? Отлично! Ждем!

Бони положил трубку.

– Он приедет? – решила убедиться Лита.

– Профессор Завулон уже мчится к нам в Штаб на всех парах!

– Пойдемте к доктору Элеасаро. Его нельзя сейчас оставлять одного.

Пока остальные занимались другими, не менее важными делами, я, Бони и Лита поднялись в комнату доктора Элеасаро.

Он лежал на своей постели, весь бледный, в поту. Доктор испуганно посмотрел на нас, когда мы вошли. Я еще никогда прежде не видел такого выражения лица…

Я… не узнавал нашего доктора Элеасаро!

Глядя на него, мне стало жутко, совсем не по себе.

Я чувствовал, как этого человека пожирало безумие.

– Мы пришли вас навестить, доктор Элеасаро. Как себя чувствуете?

Лита села на стул, стоящий у изголовья кровати.

Психиатр с широко открытыми глазами, переводил взгляд на каждого из нас.

– Пауки… пауки… – повторял он, – они здесь, в этой кровати… они ползают по мне… помогите… помогите же! Чего вы стоите?! Пауки… они съедят меня… они ползут ко мне… пауки… пауки…

Лита не могла сдержаться. Она прикрыла рот рукой, а из глаз брызнули слезы.

– Видите? – она взглянула на нас с Бони. – Видите, что с ним происходит? Он вообще ничего не понимает!

Корнелиус Мур и Фалько Пти превратили доктора Элеасаро в психически больного человека. Сейчас он сам не сильно отличался от своих обычных пациентов.

– Что же нам делать…

А доктор Элеасаро продолжал бредить:

– Сорок два… сорок пять… двадцать… вы нашли моего котенка? Он убежал… я видел его последний раз на вокзале… рыженький такой котенок… у него еще один глаз… ворона выклевала ему другой глаз… он мне сейчас очень нужен! Очень нужен мой котенок! Найдите его! Ну, найдите моего котенка! Пятнадцать… шестьдесят шесть… пятьдесят восемь… Шары… вы видели, как шары летают в небе? Красные, зеленые… так красиво! Я сейчас смотрю, как они летают в небе! Дайте шар! Дайте мне хотя бы один шар! Я много прошу? Я вообще у вас ничего не просил! Всего лишь дайте мне шар! Шар!

Доктор Элеасаро начал дергаться в постели.

Мы с Бони резко вскочили, подбежали к нему и схватили его за руки и плечи, чтобы не дать ему упасть.

– Тише, тише! – судорожно повторял Бони.

– Лежите спокойно, доктор Элеасаро! Все будет хорошо! Лежите спокойно…

Но это не помогало.

Доктор Элеасаро неистово содрогался и почти кричал:

– Прочь! Прочь, демоны! Да прольется на вас святая вода! Да очистит вас свет небес! Прочь от меня! Вам не затащить меня в геенну! Уйдите! Изыди! Изыди!

А потом его взгляд застыл на мне. Доктор Элеасаро совсем не моргал, но перестал дергаться. Он смотрел прямо мне в глаза.

– Я вижу… тебя… я вижу… твоих демонов…

И его тело расслабилось.

Доктор Элеасаро больше не сопротивлялся. Наконец он спокойно лег в кровати и начал ровно дышать.

Моргнув, он снова взглянул на меня:

– Листер?

Лита ахнула.

– Доктор Элеасаро! Вы как? – обратился к нему Бони.

– Листер…

– Да, доктор Элеасаро? – говорил я с ним.

Психиатр смотрел только на меня.

– У меня мало времени. Я… не могу долго сопротивляться… мне конец…

– Не говорите так! Что нам сделать, чтобы вылечить вас? Что нам сказать Сипилене и профессору Завулону, когда они явятся сюда?! – задавал я вопросы.

Но доктор Элеасаро лишь покачал головой.

– Мне конец, Листер. Простите меня… я должен был это сделать, чтобы они… оставили вас в покое… они бы не ушли, не сделав то, что задумали. Слушай меня внимательно, Листер! Я хочу тебе сказать кое-что важное!

Я наклонился к нему.

– Во-первых, уничтожь Корнелиуса Мура. Не знаю, как ты это сделаешь, но только ты на это способен, Листер. Не дай ему использовать Ментальный Телефон. Разбей его. Ты знаешь, как поступить. Ты – умный парень. Они будут отговаривать тебя, но ты должен пойти. В Штаб «Синдрома» нельзя пробраться небольшим отрядом и остаться незамеченными. На это способен лишь один человек. Проникни в логово врага и уничтожь его. Сейчас у Корнелиуса много артефактов из нашего Психоархива. Не дай ему их использовать. Убьешь Корнелиуса – выиграешь войну. Даже Фалько Пти тебе ничего не сделает. Он работает только на Мура, Листер. Ты понимаешь, о чем я? Только Корнелиус, Листер. Убей его и покончи с этим! Никого не слушай. Просто иди и сделай то, что должен! Ты меня понимаешь?

Мне совершенно не верилось в то, что я слышал. Но со мной говорил настоящий доктор Элеасаро, который смог на время преодолеть тернии безумия, не пускающие его к нам.

– Да, доктор Элеасаро, – кивнул я в ответ.

– И второе, Листер. Самое важное. Мы уже говорили с тобой об этом, но я хочу продолжить наш разговор. Прошу тебя… позаботься о Сипилене. Защити мою дочь.

– Обещаю. Она будет в безопасности.

– Спасибо, Листер, спасибо… я горжусь тобой. Ты… ты мне стал, как родной сын. Только тебе я могу доверить безопасность своей дочери. Прошу, не дай кому-то причинить ей вред.

– Не дам. Обещаю.

– Спасибо… спасибо…

А потом доктор Элеасаро упал на подушку и сильно вжал тело в кровать. Его зрачки слегка расширились, и безумие… вновь помутило его рассудок.

– Добавьте больше тефтелек в суп… и порежьте мне их дольками! Дольками нарежьте! И не добавляйте тимьян! Я терпеть не могу тимьян! Только тефтельки дольками нарежьте…

Затем доктор Элеасаро сложил руки на груди и принялся с интересом изучать что-то на потолке.

Я, Бони и Лита обменялись взглядами. Эти двое стали свидетелями последней воли доктора Элеасаро.

– Он сказал, что ему конец, – нарушил тяжелое молчание Бони, – это значит, что он знает, что нам его уже не спасти.

– Но мы все равно попытаемся! – настаивала Лита. – Листер, что ты будешь делать?

– То, о чем он меня попросил, – твердо ответил я, – но никто не должен знать о том, что сейчас случилось. Вы меня поняли? И в особенности – Сипилена! Она не отпустит меня. Придется делать все самому.

– Ты уверен в этом? Ты думаешь, что справишься с Корнелиусом?

Это был хороший вопрос.

– Главное – не дать ему использовать Ментальный Телефон. И просто убить. Я уже победил Ги Осмонда однажды. Убью еще одного такого.

– Но Корнелиус Мур – не Ги Осмонд, Листер! Этот тип еще опаснее! Одно его прикосновение к тебе… и все – конец! Твое тело начнет без остановки разлагаться, и ты в два счета превратишься в хладный труп!

– Спасибо, Бони! Я это понял! – гневно рыкнул я на него.

Повисла неловкая тишина.

– Мальчики… – сорвалось с губ Литы.

Я решил извиниться перед другом:

– Прости, Бони. Я не хотел.

– Ничего, Листер. Я знаю. Просто мы все очень сильно переживаем за тебя. Ты только оправился от чар Фалько Пти. Именно из-за этого сегодня ночью ты не мог долго сражаться.

– Но сейчас я уже достаточно отдохнул! Прошло много времени, и мои силы возвращаются ко мне. Я справлюсь, Бони. Сегодня я закончу эту войну. Час расплаты настал. Корнелиусу не уйти от меня, Бони. Я загоню его в угол… и удушу.

Дверь открылась, и на пороге появились трое: Сипилена, Сотис и Саманта.

– Как Юно? – забеспокоился Бони.

– Порядок, – ответила Сипилена, – Пандора будет с ним, пока он спит.

– Я схожу к ней.

Никто не возражал. Бони вышел из комнаты и отправился к другу, чтобы быть с ним в трудный час.

– Мы с Самантой закончили ремонт, – сообщил нам Сотис, – Штаб снова в герметичном состоянии. Никаких дыр.

– Вы – большие молодцы, – похвалила двоих Лита.

Сипилена прошла к кровати отца и села на край.

– Как он? Приходил в себя?

Мы с Литой переглянулись. Я уже хотел сказать, как она меня опередила:

– Нет, Сипилена, не приходил.

Сипилена взяла отца за руку и положила ладонь ему на лоб.

– Я сделаю все, что в моих силах, папочка, чтобы спасти тебя. Я тебя очень люблю.

Она наклонилась к нему и поцеловала в лоб.

Доктор Элеасаро начал бредить снова:

– Когда я был в тюрьме, меня там так пинали… так пинали… мне было очень страшно. Мне и сейчас… страшно… я просил только один ломтик хлеба! Всего один! Они мне никогда не давали хлеба…

И замолчал.

Раздался звонок в дверь.

– Это, должно быть, профессор Завулон! – сообразила Лита.

– Я открою! – Саманта быстро выбежала из комнаты.

Оставшись вчетвером, мы в полной тишине наблюдали за нашим психиатром и не обменялись ни словом.

Я же сидел и думал о том, что мне предстоит сделать. Это последнего поручение доктора Элеасаро, и я его выполню.

Но Сипилена…

Она должна быть с отцом, когда это случится.

Мне же придется уйти.

К нам вернулась Саманта в сопровождении профессора Завулона – директора Академии Милосердия, где учатся на психиатров.

Это был полный и невысокий человек с седыми кудрями, острой бородкой и плешью на темечке. Сейчас директор, предпочитающий яркие и необычные наряды, был одет в серую рубашку и бурые брюки.

Мы поприветствовали профессора, а тот поспешил осмотреть пациента. Наверное, он никогда бы не подумал, что его пациентом станет его друг.

– Как ты, Сипилена?

– Вы можете что-то сделать?

– Вы должны сказать мне, как это случилось.

Пока профессор выслушивал разум доктора Элеасаро фонендоскопом эмпатии, мы рассказали ему обо всем, что случилось минувшей ночью.

– Дело серьезное… зачем же он так?..

Ответ знал я:

– Доктор Элеасаро защищал нас. Он знал, что враг не уйдет, пока не получит то, что должен. Он не мог поступить иначе. Кто-то из нас мог умереть или серьезно пострадать. Доктор Элеасаро пошел на сделку с Корнелиусом и Фалько Пти, чтобы те… не трогали нас.

– Понятно…

Завулон положил ладони на виски доктора Элеасаро, а тот решил поиграться с бородкой директора:

– А ты забавный… тю-тюх! Тю-тюх!

Доктор Элеасаро дергал Завулона за виток бородки.

– Если рассуждать логически и исходить из того, что вы мне рассказали, то я могу предполагать следующее. Фалько Пти, обладая своей способностью воздействовать на психику и сознание людей, смог повредить определенные защитные механизмы. Сделав это, он дал Корнелиусу возможность воздействовать своей силой не на тело, а на разум и психику.

– Вы хотите сказать, что Корнелиус использовал свою способность на сознании моего отца? – ужаснулась Сипилена.

– Именно так… Поскольку его сила заключается в том, чтобы разлагать ткани человеческого тела и умертвлять его, сейчас то же самое происходит и с разумом твоего отца.

– Его психика умирает… его сознание… гаснет…

– Вы можете что-то сделать? – спросил строго Сотис.

По печальному выражению лица директора мы поняли, что он совсем не уверен в своих силах.

– Я постараюсь.

Он положил свои руки на голову доктора Элеасаро, закрыл глаза… а потом…

Профессор Завулон отскочил от кровати, пролетел через всю комнату и впечатался в стену.

– Ох, черт! – вырвалось у Сотиса.

Саманта и Сипилена бросились помогать профессору встать на ноги.

– Как вы, профессор? – спросила Сипилена.

Завулон с трудом стоял на ногах. Удар оказался слишком сильным.

– Что случилось? – не понимала Саманта.

Директору понадобилось время, чтобы прийти в себя. Ему дали стул и стакан воды. Осушив его, Завулон не без страха на лице посмотрел на доктора Элеасаро, который довольно улыбался и тихо посмеивался.

Придя в себя, профессор Завулон заговорил:

– Не знаю, что Корнелиус сотворил с разумом твоего отца, Сипилена, но я не могу туда попасть!

– В каком это смысле?

– Что-то не пускает меня туда… я попытался проникнуть внутрь его психики, чтобы узнать, что там творится… и меня вышвырнули оттуда! Я даже не успел сообразить, что случилось!

– Должен же быть хоть какой-то способ ему помочь!

Сипилена заплакала и упала на колени.

– Что мы можешь сделать?

– Я… не знаю, Сипилена… прости…

Тут же выступил Сотис:

– Вы – директор Академии Милосердия, где обучают будущих психиатров! Как вы можете не знать?!

– Есть только один человек, который мог бы справится с такой сложной болезнью…

– Кто же это?! – выкрикнула Сипилена.

И Завулон взглянул на доктора Элеасаро.

– Элеасаро был самым способным из нас…

– Но вы учились вместе! – подметила Саманта.

– И я стал директором Академии, а он – лидером организации психомародеров. Не каждый психиатр сможет взять на себя ту роль, которую взял на себя Элеасаро. Только лучшие их лучших… Элеасаро разработал много техник и приемов, которым не научит ни один учебник. Он – настоящий талант. Он мог использовать знания, чтобы находить собственные решения проблем. Элеасаро был у нас мастером в поисках нетривиальных решений. Мне никогда не стать таким, как он. Элеасаро всегда хотел работать в поле боя, а потому он возглавил организацию. Я же выбрал более легкий путь и спрятался в своем кабинете. У меня даже не было собственных пациентов! Когда Элеасаро рассказал, что он создал Измерение Безупречного Разума, я ему не поверил, пока сам не оказался там! Боюсь, я ничем не могу здесь помочь… ни у кого не хватит сил, чтобы остановить паразита, уничтожающего его сознание и забирающего его жизнь. Единственный психиатр, который справился бы с подобной задачей, был он сам.

Сипилена оставалась безутешной.

С тяжелым взглядом она прошла к отцу и села рядом с ним.

– Неужели, все так закончится? Неужели, вот так я его потеряю? Потеряю потому, что мы не знаем, как ему помочь? Предлагаете мне просто ждать и смотреть, как он умирает? Его разум разлагается изнутри, а я… ничего не могу с этим сделать?

– Мне жаль, милая.

Повисла тяжелая тишина.

Наша ситуация оказалась хуже некуда.

Наш друг пострадал, а наш лидер умирает. Враг уверенно добивается всех своих целей и идет широкими шагами к победе. Сейчас у «Синдрома» есть все, чтобы захватить весь Мараканд.

Мы же лишились союзников, а сейчас сильно ослабли и зализываем свои раны.

Внезапное нападение Корнелиуса переломило весь ход войны.

– Он зашел слишком далеко… – произнес Сотис.

Он прав.

Мне остается делать то, что я должен – то, о чем попросил меня доктор Элеасаро.

– Сотис, – обратился я к нему.

– Да, Листер?

– Где находится Штаб «Последнего синдрома»?

Мои слова приковали всеобщее внимание ко мне.

– Что ты заду… – Саманта не успела закончить фразу.

Ее перебила Сипилена:

– Нет, Листер! Нет! Даже не вздумай! Я не отпущу тебя туда! Нет! Ты не должен это делать! Нет! Сотис, заткнись! Прошу тебя, Сотис, не отвечай ему! Не надо! Просто молчи, Сотис!

Но Сотис… все понял.

– Это доктор Элеасаро тебе…

И он сам замолчал.

Ответы не требовались.

– Что?! – рявкнула Сипилена. – Что мой отец…

Сотиса оборвал ее:

– Улицу кататонии знаешь?

– Нет! – выпалила Сипилена.

Она рванулась с места и набросилась на Сотиса. Она повалила его на пол и прижала собой, принявшись отчаянно стучать его кулаками по груди. Из глаз хлестали слезы.

– Ублюдок! Сукин сын! Что ты наделал?! Листер, нет! Не уходи! Ты не можешь!..

Лита быстро подпрыгнула к Сипилене и попыталась оттащить ее от Сотиса.

– Сипилена! Сипилена, хватит! Успокойся!

– Как выглядит их Штаб? – спросил я спокойно.

Ответила мне… Саманта:

– Ты увидишь большое сооружение, накрытое огромным полотном черной ткани. Это и есть Штаб «Последнего синдрома».

– Спасибо, Саманта.

Сипилена испустила отчаянный гневный стон.

– Нет! Нет! Нет! Вы все – предатели! Жалкие предатели! Твари! Мрази! Предатели! Зачем вы сказали ему? Зачем?! Листер! Нет! Ты не должен делать это в одиночку! Они убьют тебя! Нет! Листер!

Но я уже направился к выходу из комнаты.

– Листер! Стой! Стой! Прошу!

Саманта подпрыгнула к ней и обняла ее со спины.

– Я держу ее! Иди скорее!

Лита бросила мне в спину:

– Не забудь Каратель и Мерцающую во тьме. Удачи, Листер!

Закрыв за собой дверь, я услышал душераздирающий стон Сипилены, подобный звериному демоническому вою.

Глава 19. Одиночка

Саманта оказалась права.

Когда я пришел на улицу кататонии, то сразу заметил это высокое сооружение, уходящее в небо. Все здание покрывало черное полотно. Под тканью находилось нечто, имеющее весьма странную форму.

Я так и не смог определить, что же скрывалось за полотном.

Впрочем, это не имело никакого значения. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что за мной не следят, я направился прямо к зданию. Раздвинув черные ткани, я увидел серебристые двери, исписанные странными символами и иероглифами.

Мне предстояло отыскать Корнелиуса Мура и остановить его.

Войдя внутрь, я оказался в широком золотом зале, украшенном светло-голубыми элементами. Эти хоромы больше напоминали настоящий царский дворец, нежели Штаб преступной организации.

Много пафоса. Очень много пафоса.

Широкие лестницы, высокий потолок, золотая гигантская люстра, заставленная сотнями свечей. На стенах – зеркала, в которых отражался золотой свет. Плитки на полу и элементы декора на стенах блестели цветом неба.

На потолке я заметил изображения ангелов-младенцев, играющих в свои незамысловатые игры на парящих перистых облачках.

Величественная красота, тишина и пустота.

Никогда бы не подумал, что Корнелиус Мур окажется таким… ценителем роскоши и богатства.

При этом черная ткань, которой занавешено здание, говорило о том, что он скрывает все это от посторонних глаз. Вся эта роскошь принадлежит лишь ему одному.

Оставаться долго на месте нельзя. Я точно не знал, где могут находиться личные покои Корнелиуса, но мог предположить, что точно на верхних этажах, как это всегда бывает.

Услышав шаги, я пробежал в проход в правой стороне. За серебряной дверью скрывался темный проход. За следующей дверью я вышел…

На улицу?

Я оказался в окружении черного полотна, которым здание покрыто снаружи. Под моими ногами – металлическая тропа, ведущая к золотой колонне с маленькой дверцей, такой же золотой, что она сливалась с остальной стеной.

Возвращаться я не мог – слишком рискованно. Выбора не оставалось, и я пошел в ту золотую дверь.

Никаких пышных хором за ней не оказалось.

Плотные черные стены и винтовая металлическая лестница. Кто вообще архитектор этого странного здания? Я совершенно не понимал, как оно устроено!

Сначала пышный зал, а потом переход в какую-то башню…

Времени на то, чтобы разобраться со всех сложностях данного сооружения у меня не было. Я принялся быстрым шагом подниматься по длинной лестнице. Где-то на половине я применил свою способность и отрастил за спиной белые крылья, которые позволили мне преодолевать расстояния длинными прыжками.

Всю дорогу я думал лишь об одном – как бы не заблудится.

Оказавшись на вершине, я столкнулся с новой черной дверью. Осторожно приоткрыв ее, я заметил небольшую комнату, окрашенную в те же парадные цвета – золотой и голубой.

В этой комнате находился лифт, который вел, определенно, только наверх, но никак не вниз.

Наверх?

Туда-то я и хочу попасть.

Осмотревшись, я понял, что в этой комнате кроме лифта и дверей с двух сторон ничего нет. Путь только один.

Зайдя в широкий богатый золотой лифт, я увидел всего две кнопки, который оказались никак не подписаны. Этот лифт странным образом соединял всего два этажа.

– Ах… тогда поехали…

Нажимаю на верхнюю кнопку, двери закрываются, и лифт несет меня наверх.

Всю дорогу я молился о том, чтобы никого не встретить перед носом, когда двери лифта снова откроются.

Именно из этих соображений я решил прижаться к стене и спрятаться, чтобы потом аккуратно выглянуть в следующее помещение, когда лифт доставит меня на верхний этаж.

Надо признать, путь оказался неблизким. Поднимался на лифте я достаточно долго.

Удивительным оставалось то, что я не встретил на своем пути врагов. Мне везло? Или что-то не так?

Наконец лифт остановился. Прижавшись к стене, я сжал рукоять Мерцающей во тьме, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.

Золотые двери открылись.

А потом… услышал голоса:

– Эй!

– Чего это лифт приехал пустой?

– Поди, проверь!

– Сам иди!

– Давай вместе?

– Эхс… пошли!

Ко мне шли двое.

Я так и остался стоять у стены, когда пара людей в блестящих серых костюмах с пистолетами-пулеметами вошла в лифт. Они так и не заметили меня!

Действовать пришлось быстро.

Раз – я жму на нижнюю кнопку лифта (панель оказалась рядом со мной).

Два – я выбегаю из лифта.

Три – двери закрываются.

– Эй!

– Черт!

– Он нас обманул!

– Проклятье!

И лифт увез непутевых стражников вниз.

Вернутся они нескоро, так что я могу действовать дальше.

Комната, в которой я оказался, представляла собой совсем узкое помещение с золотыми стенами. Здесь была всего лишь одна широкая красная дверь. Она мне показалась слишком парадной.

Если я все правильно понял, то я на месте.

– Надеюсь, это личные покои Корнелиуса Мура…

Время пришло.

Вооружившись Карателем и Мерцающей во тьме, я приготовился встретиться со своим врагом лицом к лицу.

За доктора Элеасаро.

За Сипилену.

За Лютена.

За Перламутровую Гвардию.

За Когнитивный Департамент.

За чертову войну!

– Корнелиус Мур, твоя погибель уже на пороге.

И я открыл красные двери.

Передо мной появился просторный кабинет, окрашенный в красные и черные тона. За широким окном на противоположной стене виднелась только тьма – черное полотно.

Вдоль книжных стеллажей, стоящих у стен, возвышались канделябры с зажженными свечами. Под черным потолком висела золотая люстра с сотней огоньков.

На рабочем столе у окна также стояла яркая золотая лампа. К столу вела красная дорожка, а затем три ступеньки. Широкое кресло, обтянутое красным бархатом, пустовало.

На стене висел экран телевизора, а на столе стоял рабочий ноутбук.