скачать книгу бесплатно
Тут Фаназоров и проснулся. Радио орало известную патриотическую песню – таким способом отец будил сына, в окно светило яркое утреннее солнце, пора было собираться на работу.
Не менее увлекательно провёл вечер и третий строитель светлого будущего. Домой его не тянуло. Он вышел из метро и побрёл по тенистому бульвару, поглядывая на облупленные скамейки. Но прогулка его через минуту и закончилась, так как он поймал заинтересованный взгляд одиноко сидящей миловидной девушки.
– Не возражаете? – сказал он, садясь возле неё.
Она гордо промолчала и вертела в пальчиках незажженную сигарету. Предложить ей огонька или лучше подождать, пока сама попросит, едва успел он прикинуть, как она спросила:
– У вас спичек не найдётся?
– Найдётся, – сказал он, достал коробок и чиркнул спичкой. – Прошу.
– Спасибо. А вы?
– С вашего позволения, – он закурил тоже и заметил. – Последний экзамен сдавали, математику?
– Как вы догадались? – удивилась она.
– На тетрадке написано, – кивнул он на мягкую сумочку с вылезшей из неё тетради. – Сколько получили?
– Четверку, – сказала она, оправляя сумочку.
– Супруг будет доволен, – сразу приступил он к делу, поглядывая на её обручальное колечко. – Приготовит ужин с шампанским.
– Не угадали, ужина не будет.
– Четверка его не устраивает? Строгий супруг!
– Вовсе и не строгий. Просто его нет дома.
– Нет дома? В такой торжественный момент? Быть того не может!
– Может. Он уехал в другой город, на конференцию.
– Очень сочувствую. Надеюсь, ненадолго?
– Послезавтра приезжает.
С ней всё ясно, подумал Скрипач, остался один пустячок: к ней ехать или ко мне? Если к ней, то нужно успеть в магазин за бутылкой, если ко мне, то не нужно, дома всё есть. Оказалось, к ней, так как муж будет звонить вечером, проверять, наивно полагая, что если жена дома, то уж непременно пишет ему письма и штопает носки.
Опасаясь наблюдательных соседей, она заблаговременно указала свой дом, подъезд, этаж, номер квартиры, предупредила, что дверь оставит приоткрытой и, отделившись от него, невинно застучала каблучками по тротуару…
На работу Скрипач едва успел и о докладе вспомнил только в лаборатории. Все были уже в сборе.
– Кто первый? – предложил Лавников. Первого не оказалось. – Тогда начнём с краю. Прошу, Юрий Валентинович.
Удобный, водя карандашом по висящей на стене схеме, рассказал о работе блока питания и генераторов частоты. Поинтересовавшись, не будет ли вопросов к докладчику – вопросов не было, – Лавников сказал:
– Почти всё, что вы нам сообщили, Юрий Валентинович, нам известно из учебника физики за девятый класс. Вы бы лучше обосновали выбор этих схем, а не иных, поведали о своих находках, о модернизации в случае внедрения установки.
– А я ничего не выбирал, я пришёл сюда, когда блок уже работал.
– Тогда что же вы с тех пор делали?
– Ремонтировал, блок часто ломался.
– Полтора года?
Удобный пожал плечами и стушевался, так как сказать было действительно нечего. Остальным было легче, поскольку их блоки были сложнее и интереснее. Но и они не понимали, насколько их работа современна и сделана ли она наилучшим образом.
– Ну что ж, подведём итоги, – сказал Лавников. – Во-первых, сами выступления, мне кажется, могли бы быть подготовлены и скоординированы более ответственно. Во-вторых, мы делаем большой хлипкий шкаф, неизвестно кому и неизвестно зачем.
– У нас договор, – возразил Скрипач.
– Верно. И деньги по нему мы получим, независимо от того, как будет работать эта стойка. Потому что эти вещи определяются не работой, а отношениями между начальниками. Но это будет в последний раз, уверяю вас. Грядут рыночные отношения, конкуренция. Что вы будете делать потом?
– Что-нибудь придумаем.
– Думать нужно сейчас. К конкуренции вы не готовы. Вы собрали макет из старья. Ни одна организация его у себя не поставит. Используя современные интегральные схемы, вы могли бы сделать его в десятки раз меньше и гораздо надёжнее. Кто возьмёт на работу специалиста с опытом десятилетней давности? Я не хочу знать, почему так получилось, и говорю всё это не в обиду вам, а для того, чтобы найти с вами наилучший выход в данной ситуации. У нас всего два варианта. В первом я помогаю вам довести ваше дело, уж коль скоро я в него ввязался, до конца. После чего мы становимся друг другу ненужными. В другом – с сегодняшнего дня начинаем готовить себя к будущей жизни, начинаем делать из себя специалистов высокого класса. За рекордно короткий срок мы сделаем наш прибор заново на новых принципах и на новой элементной базе, заодно научимся работать. Я готов прочитать вам несколько лекций и помочь добыть эти новые элементы. Прибор будет рассчитан на конкретную насущную потребность и при небольших изменениях может быть применён в других сферах. Его будет легко приспосабливать под нужды разных пользователей и иметь выгодные сделки. Ведь в наших руках будут принципы декодирования и формирования любых сигналов, изображения. Кроме построения сегодняшних банальных фраз мы будем формировать графические и музыкальные тексты, художественные изображения, результаты мозговой деятельности, наконец, космические сигналы превращать в изображения. Может быть, только так мы подберём к ним ключик. Здесь море дел на любой вкус: в науке, инженерии, предпринимательстве. Любому будет дело на всю жизнь. Выбирайте. Больше всего я бы не хотел никого заставлять. Помогать – да, заставлять – не хочу. Вопросы есть?
В лаборатории воцарилась напряженная тишина. Возможно, первый вариант им кажется уже унизительным, второй – слишком смелым и нереальным, подумал он и заключил:
– Хорошо. Я вернусь минут через двадцать. Надеюсь, что после перерыва наша беседа будет более серьёзной, чем до него.
Он вышел, а оставшиеся дали волю эмоциям:
– Ничего себе!
– Хорош гусь! Работай на него в три смены.
– Конечно. Почти всё готово – и переделывать.
– Можем не браться, воля наша.
– Воля-то наша. А нос он нам утёр, как соплякам.
– Ну и правильно. Мы и есть сопляки. Ты доклад готовил?
– Нет. А ты?
– Я тоже не готовил. И он это понял. Хотя прямо не сказал.
– За кого же он нас принимает?
– За дармоедов.
– Ну, это ты брось.
– А я плевать на него хотел. Подумаешь, умник нашёлся. Мы сами с усами.
– По-моему, именно в этом он и хотел бы убедиться.
– А ты, Фаназоров, пожалуй, прав. Что будем делать?..
С возвращением Лавникова споры разом стихли, что не осталось без его внимания:
– Я вижу, накопились вопросы?
– Да, – сказал Удобный. – Сколько часов в сутки нам придется работать?
– Я вас призываю работать не дольше, а лучше, эффективнее. Придётся дорожить каждой минутой.
– И мы сможем к сроку сделать новый прибор?
– Конечно.
– Вы не шутите? Ведь нет ни схем, ни деталей, ничего. Допустим, мы согласимся и не сделаем. Что тогда? Мы только исполнители, с нас взятки гладки. Отвечать придётся вам.
– Вы совершенно правы, Гений Иванович. Если отвечать буду только я, то действительно не сделаем. Будем болеть за дело мы, мы – все и каждый, – справимся. Кроме того, у меня в запасе есть и третий вариант. Эту тему я могу передать в другое место, где известные мне люди сделают всё вдвое быстрее.
Молодые люди переглянулись:
– Тогда мы остаемся без дела?
– Разумеется. Как же иначе, вступаем в рынок. Но, по-моему, нелогично перспективное направление отдавать другим. Чем мы хуже?
– Дело, кажется, начинает принимать серьёзный оборот, – неожиданно вслух промолвил Фаназоров.
– Предлагаю это замечание считать началом наших взаимоотношений. Я сейчас взял в библиотеке для вас несколько книг. Полистайте их до вечера, а завтра утром вы мне предлагаете черновой вариант нового прибора либо принимаетесь за доводку старого. Желаю успеха, – он выложил из портфеля книги и вышел, а они стали рассматривать диковинные слова на обложках и переговариваться:
– Вот это темпы!
– А ты как думал.
– Скрутит нас в бараний рог.
– Ничего, не сломаешься.
– А может быть, так и надо.
– За такую зарплату?
– Кончайте трепаться. Час читаем, потом каждый расскажет, что усвоил. Идёт?
– Слушаюсь, командор.
Занялись книгами. Фаназоров полистал страницы вперёд, потом назад, посмотрел в оглавление, выбрал наиболее интересную главу, попробовал читать, но быстро соскучился. Он отодвинул книгу, поставил локти на стол, подпёр голову ладонями, опустил мизинцы на глаза и сразу увидел готовым будущий прибор. Он оказался небольшим, красивым и совершенным, о нём знает весь мир. Лаборатория завалена иностранными письмами: все хотят его купить, предлагают помощь, зовут работать на любых условиях. Мы получаем Нобелевские премии, но не радуемся, ведь прибор ещё не умеет расшифровывать сигналы из других миров. Наконец, и этот барьер преодолён. Маленький, со спичечный коробок, приборчик лежит у меня в кармане, а я шагаю себе по лесу и понимаю песни птиц и язык животных. И вот на пути встречаются лупоглазые пришельцы из иных миров. Странные: один тощий, длинный, другой, наоборот, поменьше, но толстенький, оба в блестящих комбинезонах, серебристом и зеленоватом. Увидели меня, остановились, разговаривают по-своему. А приборчик мне всё переводит:
– Смотри-ка, не боится, – говорит долговязый.
– Он в шоке. Сейчас очнётся и убежит без оглядки, – отвечает другой.
– А ты не пугай. Мы же не станем убивать его. Покатаем, параметры замерим и отпустим.
– Как бы с ним объясниться?
Понял я, бояться нечего, да и крикнул им с помощью приборчика на чистейшем инопланетянском языке:
– Чао бой ни в зуб ногой! – что в переводе на наш человеческий язык означает: «Привет, ребята! Никак заблудились?»
Они глаза вылупили ещё больше, уши подняли, смотрят друг на друга, не понимают, откуда родная речь. А я опять кричу:
– Гоп до кучи, ёж колючий! – мол, идите поближе, не бойтесь, мы гостей не едим. Поняли, подходят и говорят на человеческом языке с типичным космическим акцентом:
– Ты кричал?
– Я, – говорю. – Не напугал?
– Удивляемся, – отвечают. – Откуда ты наш язык знаешь? Ведь ваша цивилизация пока нас даже обнаружить не умеет.
– Почему не умеет? Решили, что мы щи лаптем хлебаем. А мы и ложкой можем. Видишь, приборчик придумали на интегральных схемах, любые коды расшифровывает. Махнёмся?
– Что-что? Не понимаем.
– Обменяемся, – говорю. – Я вам даю мой прибор, вы мне – свой.
– Такой прибор на ваших интегральных схемах построить нельзя.
– Вам нельзя, а нам можно. Вы же свой прибор тоже как-то построили.
– Наш прибор достаточно прост, но для тебя пока недоступен. Вами ещё не открыты многие важные свойства природы. Как же ты всё-таки нас понимаешь?
– Через него, – подбросил я перед их носами приборчик и поймал, словно монетку.
– На каком принципе он работает?
– На волевом субстрате.
– Как-как?
– А так. Я говорю ему: переводи, он и переводит. Вот и всё.
– Шуры-муры куры дуры, – говорит негромко пухленький длинному. А приборчик мне переводит: «Видно, их цивилизация не так проста, как нам кажется».
– Ум на разум семь на восемь, – успокаиваю их. – Дескать, приезжайте почаще – привыкнете. У нас, русских, хобби такое – мир удивлять. Но вы, кажется, хотели покатать меня?
– О, Русский любит быструю езду! – обрадовались они, схватили меня за руки и потащили к инолёту, спрятанному за кустами. Мы бесшумно взлетаем и срываемся куда-то с такой скоростью, что лес, земля, небо – всё сливается в одну сплошную серую массу. Не успеваю привыкнуть к новым впечатлениям, как оказываемся в ином мире. Вылезаю, вернее, выплываю, из инолёта и сразу сжимаюсь от ужаса: со всех сторон несутся на меня какие-то шары, цилиндры, трубы, ленты. Но, поравнявшись со мной, они огибают меня или обволакивают, не причинив никакого вреда. От вытянутых рук некоторые отталкиваются, словно воздушные шарики, деформируя соседние предметы и протискиваясь между ними. Я догадываюсь, что все эти ужасные серые, пегие, сизые, зеленоватые, розовые предметы устроены из дыма или воздуха, без запаха, то с чёткими, то с расплывчатыми податливыми границами. Даже вокруг меня образовалось нечто сизое, туманное, колеблющееся. Озираюсь вопросительно на инолёт, на своих новых знакомых, но вместо них нахожу лишь расплывчатые туманные очертания. Всё превратилось в дым. Заманили, обманули и растаяли, сволочи. А как же я? Как я отсюда выбираться буду?..
– Ты, командор, понимаешь что-нибудь? – доносится справа.
