Маяк туманного мыса

Сначала я хотел свернуть, думал подойти осмотреть занятный домик вблизи, но быстро раздумал. Не стоил он того, невооруженным же глазом видно – нет там никого, давно заброшен. Об этом свидетельствовали не только пустые окна и дверной проем, лишившийся самой двери, но и обвалившаяся часть перекрытия над входом. Время не пощадило и стены, изрядно покосились они, наверняка еще совсем немного, да пару ураганов, как тот, который принес меня и здание развалится окончательно. Словом, мне туда не надо…

Еще буквально несколько шагов и я оказался у сооружения, что заинтриговало меня своим треугольным профилем. Нет, правда, занятное здание, да, собственно, они здесь все занятные. Даже и не скажу, в чем причина, может, неповторимый северный стиль? Вряд ли, они ведь такие разные!

Как бы там ни было, интерес мой моментально улетучился. Здание оказалось обычным деревянным амбаром или сараем, это кому как больше нравится. Единственное, чем оно выделялось на фоне других существующих зданий в мире – конструкция кровли. Передняя стена поднималась вертикально вверх на высоту двух этажей, а односкатная крыша с острым углом спускалась вниз практически до самой земли. Кажется, подобную архитектуру я встречал в каком-то старом вестерне. Там салун был подобной формы, а может, и не было такого….

Входная дверь размерами с хорошие ворота была приоткрыта. Ненамного, оставалась щелочка сантиметра четыре, никак не больше. Старые петли заржавели, практически срослись, удерживая массивную створку не хуже надежных запоров. Попытка войти внутрь окончилась полным провалом. Да не очень-то и хотелось!

В результате я ограничился тем, что прильнул к щелке да как мог внимательно вгляделся в темноту внутри. Ничуть не расстроился, когда ничего не увидел. Ясно же и так – нет там никого, ворота не открывались уже несколько лет, вон даже ветру нет до них никакого дела.

За «треугольным» зданием, в десятке метров от него, совершенно неожиданно нашлась дорожка, да тот самый деревянный «тротуар». Отличная новость! Она довольно-таки неплохо сохранилась, во всяком случае, выглядела вполне надежной.

Я сразу же воспрянул духом. Оно и понятно, дорога, хоть какая бы она ни была, это всегда хорошо. Она куда-нибудь да приведет, к тому же по ней удобно шагать. Все-таки одно дело идти по относительно ровным доскам, а совсем другое прыгать по камням, рискуя провалиться в одну из множества дыр, притрушенных мягким рыхлым снегом.

Получив такой вот неожиданный подарок, я расслабился, растерял бдительность, что тут-таки вышло боком. С громким треском под ногой рассыпалась доска. Жалкая попытка подпрыгнуть, зависнуть в воздухе провалилась, как и я сам. Мгновение и пятка больно ударилась о камень. Я тихо выругался. Руками вытащил зазевавшуюся конечность, тщательно ощупал ее. Судя по отвратительным ощущениям – синяк с кровоподтеком гарантирован. Одна радость, брюки не порвались, вот что значит качественная ткань!

Чрезмерная самоуверенность тут-таки испарилась. Ее место заняла осторожность. Кто знает, сколько еще на моем пути подобных ловушек! Кстати, польза от осторожности очевидна – можно как следует все осмотреть…

Слева от тропинки, взглянув на меня пустым глазом дверного проема, промелькнул небольшой бетонный прямоугольник. Ледник, точно как тот, который совсем недавно обнаружился возле моего жилища. Брат-близнец. Наверняка, как и тот, мой, завален он снегом и льдом, наверняка нет в нем ничего сколько-нибудь интересного.

Сотня шагов по шаткому настилу и вот заметное изменение – он стал значительно шире. Можно сказать, дорожка переросла в небольшую площадь, также мощенную досками и также приподнятую над каменистой поверхностью. В правой ее части, там, где она буквально нависала над обрывом, сохранились остатки ограждения. Несколько в стороне виднелась ржавая лебедка и не менее ржавые рельсы, уходящие вниз к воде. Скорее всего, когда-то по ним «бегала» вагонетка, удобное приспособление, с помощью которого все необходимое поднимали наверх, разгружая подходящие к маленькому причалу лодки и небольшие суденышки.

В той стороне, ближе к морю, настил выглядел практически новым, что не могло не радовать, значит, за состоянием и целостностью всей конструкции кто-то следит. Доски не почернели, не покрылись пятнами плесени, напротив, они лишь немного посерели, а местами и вовсе хранили первоначальный желтоватый цвет древесины. Собственно, если бы не ржавые шляпки гвоздей, можно было и вовсе решить, что капитальный ремонт закончился всего пару дней назад.

Относительно свежий настил заметно поднял мое постоянно колеблющееся настроение. Еще бы, ведь надо всего лишь найти того, кто наводит здесь порядок и все!

Я не удержался, осторожно подкрался к самому краю, лег на дощатую поверхность и всмотрелся вниз. Увидел изъеденные ржавчиной рельсы, доходившие до поверхности воды и уходящие в ее толщу. Рядом с тем местом, где они погружались в пучину, торчали два бревна, наверняка остатки небольшого причала, рядом с ним (скорее всего, это уже игра воображения, не мог я видеть, далеко, да и света маловато), на поверхности моря покачивались листья водорослей. «Морская капуста, – пробормотал я, – ламинария, как ее там…». Фонтанирующее настроение несколько притихло, отсутствие причала внизу навевало грустные мысли, но с другой стороны, может, его разобрали, чтобы восстановить?

Понимая, что в этой части мыса ничего интересного более не предвидится, я попятился назад. Вышел на средину деревянной «площади», огляделся.

Левая половина широкого настила выглядела на порядок хуже. Доски большей частью сломаны, некоторые и вовсе рассыпались в труху. Из балок и свай ржавыми иглами торчали огромные кривые гвозди. Всем своим видом они навевали уныние и отбивали охоту двигаться дальше. Плюс ко всему сопка, склон которой нависал над дальним углом «площади». Мрачная она какая-то, угрюмая я бы сказал. Смотришь туда, а от нее волны негатива идут, густые, насыщенные. В ушах звучит, не умолкая: «Не ходи, сюда, не на что здесь смотреть». Трудно спорить с голосом, так похожим на голос разума, да и зачем, ведь все и так понятно – нет там ничего, разве что туман, но и тот какой-то нереально мрачный. Даже не туман, то клок густой белесой дымки, что застыл в тени огромного камня, будто маленькая, но плотная тучка, что устала и решила передохнуть, отлежаться в темном уголке.

Используя в качестве базового материала безликую серую массу, фантазия взялась за дело и изобразила деревянный дом. Большой, но изрядно покосившийся. Провисел он мгновение перед глазами, послужив сомнительным украшением окрестной серости, да и растаял, не оставив после себя даже воспоминаний.

Игры воображения это хорошо, фантазии фантазиями, но надо было двигаться дальше. Время оно не стоит на месте – условный день стремительно катился к финалу. Темнело, причем на глазах. Тут еще и дорожка! Метрах в пяти от площади количество целых досок заметно сократилось, все чаще попадались полностью разрушенные пролеты, сохранившиеся также не вызывали доверия. Балки прогибались, лаги скрипели, издавая противные звуки – хруст с потрескиванием, будто предупреждали, намекали на то, что скоро сломаются. Пришлось спрыгнуть на камень, идти по нему неудобно, зато он гораздо надежнее.

Скоро я прошел мимо двух расположившихся на противоположных сторонах деревянного тротуара полуразрушенных строений. Не жилые они, сейчас нет, да и раньше таковыми не были. Слишком уж маленькие, думаю, подсобки какие-то или сараи. Пожалуй, я бы их и не заметил, если бы не отражение. Один из них, тот, который слева, он так эффектно отражался в идеально чистой поверхности замерзшего озерца, что нельзя было не остановиться и не залюбоваться.

Недолго думая, я окрестил озерцо «питьевым». «А что, чистый лед, следовательно, чистая вода. Будь в глубине рыба, и ее можно было бы разглядеть. Увидеть, а после поймать…».

– Вот откуда в тебе столько глупости! – пробормотал я. – Наверняка эта лужа промерзает до самого дна, какая там рыба! Хотя, польза от водоема очевидна. Надо будет раздобыть какой-нибудь ледоруб, да наведаться за водичкой.

Сразу вспомнился утренний мой «напиток бодрости» – растопленный в консервной банке снег. Светло-коричневая цвета дешевого чая ужасно неприятная жидкость. Отвратительная вещь! Пить эту субстанцию невозможно, лучше уж жевать снег, он хотя бы холодный…

Впереди и чуточку левее, все отчетливее, несмотря на сгущающиеся сумерки, виднелась башня маяка. Яркая и высокая, ее верхушку украшала небольшая панель солнечной батареи, рядом с которой установлена тренога, поддерживающая прозрачную сферу – световой излучатель. Немного в стороне, разрушенное, как и большинство строений в окрестностях, показалось и прямоугольное здание с кроваво-красным кирпичным пятном на стене, обращенной к маяку – цель моего похода. Сразу за ним, чуть не на краю утеса (так казалось со стороны) расположился аккуратный домик, сложенный из цельных бревен, смотрел он на мир пустыми глазницами оконных проемов…

Да, целью моей вылазки был поиск людей, а единственное место, где можно было их найти – кирпичное здание, что всего в десятке метров от меня. Понимал я это, прекрасно понимал. Казалось, подойди, постучи, открой дверь и вот тебе ответы, но я не мог этого сделать. Что-то не давало мне ступить и шага в том направлении. Страх? Наверное. Боялся того, что в домике никого нет, что там разруха, боялся, что хрупкое, не до конца сформировавшееся мое мировоззрение, рухнет, похоронив под обломками и самого меня.

А может не так все мрачно? Может меня влекло к маяку? Только к нему. Может, я рассчитывал на свои силы, хотел все сделать самостоятельно? Хотел сам взобраться наверх, осмотреться, разобраться. Без чьей бы то ни было помощи. Может…

Надо мною нависала башня. Снизу казалось, будто она падает, медленно наклоняется и, конечно же, в мою сторону. Поразительное зрелище, затягивает оно, завораживает.

Не знаю, как долго я стоял, запрокинув голову, смотрел ввысь, туда, где небо все темнело, но вот опомнился. Поднялся по ступенькам, подошел к двери. Толкнул ее, она не шелохнулась, уперся плечом – тот же результат. Побеспокоился кто-то, обезопасил аппаратуру от тех, кто жаждет приключений, а то и просто ищет ответы…

Еще несколько усилий. Я старался, она же и не шелохнулась. Далее все просто – случилось то, что и должно было случиться. Я растерялся. В последнее время я постоянно теряюсь. Чуть что-то пойдет не так, как я того ожидаю и все. Руки опускаются, разумные мысли покидают голову. Мною овладевает отвратительное ощущение потери контроля над ситуацией, давит оно на психику, угнетает настроение.

Так и в тот миг, заметно помрачневший, я сел на бетонную усыпанную свежим снегом ступеньку и принялся бесцельно вертеть головой. Как-то совершенно некстати зародилась странная мысль: «Меня обманули, меня не пускают! Так не должно быть». Кто обманул, кто не пускает, что за таинственные «они», да и просто, зачем все это?

Пока я сидел в полной растерянности, ситуация неумолимо менялась. Краткие часы, более или менее напоминающие дневное время суток давно закончились. Приближалась ночь, темная, с серо-лунным отливом. Густые облака набежали, заволокли весь небосклон. Сбивались они в группы, затмевая звезды, висели так низко, что казалось, с верхушки маяка можно запросто прикоснуться к тем из них, которые ниже, руками. Вот только туда не пускают…

Точно такие же густые только несколько светлее клубы пара формировались над морем. Они ползли вверх по каменистым склонам, намереваясь поглотить узкий мысок. Еще совсем немного и густой мрак соединится с белесым туманом. Буквально несколько минут и они совместными усилиями захватят все окружающее меня пространство.

Похоже, я очнулся. Посмотрел в темнеющее небо, перевел взгляд на клубы пара, что длинными щупальцами тянулись ко мне, взглянул себе под ноги, мельком осмотрел остатки настила. Вздохнул, понимая – обратный путь легким не будет. Особенно если я еще часик посижу на пороге, в ожидании непонятно чего. Надо идти и уже сейчас.

Довольно быстро я добрался до «площади» с рельсами, уходящими в море. Даже удивительно, ни разу не упал, никуда не провалился. Миновал ледник и треугольное здание. Подошел к самому сложному участку пути – спуску по крутому склону, опасному маршруту, обозначенному только полусгнившими сваями. Не давая шанса сомнениям, сел, съехал на пару метров ниже, схватился за первое же трухлявое бревнышко, нащупал ногой другое…

Ближе к финалу спуска, который оказался не таким сложным делом, как можно было того ожидать, я остановился. Возникло острое чувство растерянности, так бывает, когда теряешь контроль над ситуацией. Чувствуешь, что что-то изменилось, кардинально и сразу, но ничего противопоставить перемене не можешь. Пробудился страх, тот самый, парализующий, сковывающий тело, не позволяющий пошевелиться.

Пересиливая себя, удалось поднять голову.

Прямо надо мною, стоявшая на одной из уцелевших свай, отчетливо, невзирая на неумолимо сгущающуюся тьму и туман, виднелась человеческая фигура. Незнакомец, довольно высокий худощавый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой. Он стоял, скрестив руки на груди, слегка покачивался. Минуту ничего не происходило, я висел буквально парализованный страхом, он качался, будто метроном, действуя на мою расшатанную психику. Вот ему надоело меня разглядывать, он присел, наклонился ко мне, его губы быстро зашевелились, он что-то сказал, глядя на меня с укором, жаль слов не слышно.

Угрозы я не чувствовал, более того, я понимал – тот незнакомец он не опасен, он не ругает меня, не угрожает. Просто говорит что-то, учит, объясняет. Только тихо так, беззвучно…

Нет, но вот что это такое? Как? Почему? Ведь это же человек! Все прочее неважно. Это именно человек, именно он мне и был нужен, ведь цель моей вылазки заключалась в том, чтобы с кем-нибудь поговорить. Вот он шанс, поговори! Нет. Язык намертво приклеился к небу, тут не то чтобы говорить, даже дышать трудно. Меж тем незнакомец, нависавший надо мною, кивнул, один раз, второй, снова укоризненно покачал головой, пригрозил мне пальцем и вдруг растаял, просто растворился в тумане. Тут же, прогоняя сомнения и пробуждая дремлющие страхи, меня пронзил гул. Громкий заунывный, пугающий. Тот самый, стон в тумане…

Что последует дальше, я знал, потому и не удивился. Пальцы разжались, руки отпустили сваю, за которую держались, казалось, мертвой хваткой. Я заскользил вниз, сорвался с небольшого обрыва, пролетел несколько метров, больно ударившись спиной об очередную опору. Благо, она старая была, трухлявая, сломалась быстрее, чем мой хребет, я же полетел ниже, ударился еще раз, но уже о землю. Боли не было, ничего не было, был только звук. Страшный, сильный, парализующий, вгоняющий в состояние первобытного ужаса. Далее уже не я, а мое подсознание, перехватившее контроль над телом, унесло его прочь, в казарму, в комнату с отоплением, «домой».

Глава шестая

Я не один! Здесь люди!

Трудно судить о том, сколько времени прошло. Не слышны его вкрадчивые шаги, когда нечем их измерить. Скорее всего, прошел не час-другой, пролетели несколько дней, с ними ночей. Несколько монотонных темных и страшных суток. Все это время, не переставая, унылый и протяжный вой оглашал насыщенный водяным паром воздух. Витал страшный и угнетающий звук вокруг казармы, пробирался в темную каморку, заглядывал в каждый укромный ее уголок. Кружил вокруг меня, корчившегося от невыносимой боли. Давил, наполняя бесконечной тоской, пробирал насквозь, заставляя дрожать всем телом.

Отвратительное состояние! Раньше, да всего лишь несколько дней назад я был твердо убежден, что хуже нет, чем бороздить просторы океана, будучи пленником надувного плотика, который чудом держится на плаву, но нет, эта пытка гораздо страшнее. Там, в море не было той безысходности, которая наполняла мою душу. Там был выход, простой выход, не лучший, далеко не лучший, но все же. Можно было смириться, броситься в воду, погрузиться в пучину, кануть в вечность, а тут…

Да, время шло, хоть и неощутимо. Я же лежал без движения, не в силах пошевелиться. Ничего не менялось, единственное – конвульсии прекратились. Но и это не радовало. Тело мое будто парализовало, мышцы одеревенели, подвластными воли остались одни лишь веки, опускались они по моему желанию, поднимались, пусть нехотя, но слушаясь меня.

Заунывный вой все не прекращался. Безысходность не уходила, о том, чтобы хоть попытаться встать не могло быть и речи. Я начинал понимать, если так будет продолжаться дальше, я попросту умру, умру от голода…

Еще один временной отрезок сместился в недалекое прошлое. Почувствовалось легкое дыхание перемен. Стало чуточку светлее. Малюсенький квадрат стекла в окошке, что в дальней стене постепенно проявлялся, рассеивая привычную серость полумглы. Быстро, да я не успел и мигнуть глазами, его свет пробился через лабиринт полок и стеллажей, слегка осветил помещение, намекая на то, что за стенами день, очередной серый день среди полярной ночи.

По-моему я уснул. Скорее, не уснул, нет, это было другое состояние, но что-то сродни сну. Непонятное оно, будто забытье с открытыми глазами, не воспринимающими действительность.

Медленное движение ленивых век. Картина окружающего мира, что казалась полностью статичной, изменилась. Даже не так, не она изменилась, изменилось ее мною восприятие. Да, я по-прежнему видел слабое свечение, тусклый свет в дальнем окне, но выглядело оно по-другому. Не так мрачно, не так уныло. С одной стороны это неплохо, но с другой! Все-таки перемены они редко бывают к лучшему…

– Да ведь тихо же! – шепотом воскликнул я и попытался пошевелиться.

Тело не отозвалось. Только ладони чуть-чуть вздрогнули. Обе, синхронно. Через минуту удалось слегка пошевелить пальцами. Хороший знак! Думаю, это у меня от длительного безделья, похоже, придется заново учиться двигаться.

Я попытался сконцентрироваться на одной руке, для начала выбрал правую. Напрягся, что было мочи, пытаясь заставить ее действовать. Нехотя она поддалась. Суставы разогнулись, по всему телу пробежала дрожь, это волна выздоровления, было уже нечто подобное…

Внезапно свет померк. Квадратик стекла потемнел, будто что-то закрыло его. Что-то большое, объемное, движущееся, живое. Вспомнился незнакомец из тумана, стоявший на свае и тот, который хотел меня убить, перекрыв дымоход. Если, конечно, это разные люди…

К тому моменту мне кое-как удалось совладать с обеими руками, более того, я смог приподняться, сесть, позволяя крови прильнуть к ногам. Голова повернулась к стене, что с окошком, глаза мигнули и широко раскрылись. Я застыл, не мигая, чувствуя лишь слабые отголоски боли в теле, которое планомерно возвращалось к жизни, и нарастающий ужас, заставляющий сердце выпрыгивать из груди.

Несколько томительно долгих мгновений я отчетливо видел силуэт. Видел, целиком и полностью отдавая себе отчет в том, что это невозможно. Множество стеллажей с полками на разной высоте, грязное стеклышко, маленькое окошко – нет, я ничего не должен был видеть, разве что слабый отблеск дневного светила, подкравшегося к горизонту, но не решившегося подняться из-под него. Да, часть меня понимала, что призрачный силуэт формируется на холсте моего воображения, как на светлой серости стекла, другая же упорно это отрицала.

Как бы там ни было, я видел лицо. Мужское лицо. Вряд ли это был тот, который нависал надо мной на склоне. Бороды ему не хватало, да и просто, этот выглядел заметно моложе. Нет, точно не он. Тем не менее, лицо казалось знакомым. Почему-то. Где-то я уже встречал этот нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза, коротко стриженые волосы, слегка оттопыренные уши. Точно встречал. Вот только где и когда?

Будто радуясь тому, что я его заметил, воображаемый силуэт расплылся в воображаемой улыбке. Казалось, это приветствие, но почему-то стало страшно. Было что-то отталкивающее в чертах незнакомца и это несмотря на то, что улыбался он искренне, почти душевно. Да и вообще лицо в окне выглядело добрым, участливым, единственное, что портило общее ощущение – глубокая складка на левой щеке. Живая, она шевелилась, растягивалась, углублялась, будто формирующийся на моих глазах шрам.

Еще одно мгновение стало прошлым и то ли реальное, то ли воображаемое лицо расплылось шире, но уже не в улыбке. Казалось, будто опухло оно, увеличилось, разрослось, затем ярко вспыхнуло, взрываясь, и медленно растаяло. Остался от него только призрачный серый свет, оказавшийся рассеянными лучами притаившегося за далекими сопками солнца, впечатлением, ярким впечатлением на фоне сплошной серости бесконечной полярной ночи.

Стоило видению раствориться, как я вспомнил, где видел это лицо. Точнее, вспомнил, когда воображение уже рисовало мне его. Это был тот «туманный», что сформировался из дыма, когда я задыхался! Правда, тогда он был уже со шрамом, но разве в этом суть!

Я снова потерялся, но уже не только во времени…

Уютное потрескивание сыроватых дров, дополняемое приятным ароматом горящей древесины, заставило меня улыбнуться. Легкий дымок игриво защекотал в носу, я чихнул, громко, что называется, от всей души. Лениво открыл глаза и удивленно ними замигал. Снова все переменилось. Внезапно, неожиданно, почти кардинально. Я уже не лежал на куче тряпок, я сидел. Удобно устроился на сложенных у печки поленьях, протянув к теплу руки. В интересной позе я себя застал: правая рука грелась, почти касаясь дверцы, левая держала внушительного вида железку, используемую мною вместо кочерги…

– Спал сидя? – захотелось спросить у ленивых своих мыслей, но я не стал. И правильно, те бы все равно проигнорировали и меня, и мои глупые расспросы.

Рука дрогнула. Левая. Пруток, который она держала, упал, угодив точно на пальцы моих многострадальных ног. Страшно захотелось взвыть, громко, по-настоящему, по-волчьи, вот только смысла в подобном действии не было, да и растерянность со страхом все еще не разобрались, кто из них главнее.

Никаких призрачных силуэтов больше не было. Сквозь изрядно запыленное стекло в темную каморку по-прежнему проникал грязный свет. Почти как тот, который, то ли привиделся мне, то ли приснился. Была в нем какая-то унылая прозаичность, тусклая, блеклая, как вся моя жизнь…

Свет, пусть каким бы неярким он ни был, заметно поднимает настроение. Отгоняет он плохие мысли, радует. Особенно сильно его воздействие на человека довольного жизнью. К примеру, на меня. Именно так, очень скоро я ощутил небывалый прилив приятнейшего чувства, что сродни эйфории. В чем причина подобной перемены? Да все предельно просто, ведь я оказался в такой ситуации, когда для полного счастья достаточно тепла да банки разогретой тушенки с пакетиком каши из запасов плотика. Именно так, я получил все, о чем мечтал!

Уровень моего настроения не просто поднялся, он взлетел, взмыл до небывалых высот. Неожиданно остро захотелось что-то сделать. Что-то нужное, полезное, к примеру, отодвинуть стеллажи, закрывающие окно. А что, это же нетрудно, их нужно всего лишь развернуть, елочкой поставить, слегка придвинуть к стенам, освободить путь свету.

Настроение – хорошее дело, особенно когда оно подкреплено действием. Прошло совсем немного времени, да не более нескольких минут, и интерьер моей комнатушки заметно преобразился. Стало намного просторнее, светлее, даже чуточку спокойнее. Уверен, если снова так случится, что я увижу того воображаемого неизвестного в окне я заговорю с ним, я не испугаюсь.

Покончив с перестановкой, критически оглядев помещение, я довольно кивнул. Тут-таки появилась новая идея, захотелось выйти из дому и просто прогуляться. Правильная мысль, тем более что нахлынувший энтузиазм отодвинул на задний план воспоминания туманного лица и ужасы сводящего с ума протяжного воя. Плюс ко всему понимание очевидного – вокруг моего жилища оставалось еще много всего не исследованного, не стоит откладывать это дело. Да и вопрос о том, где те, чье присутствие я периодически ощущаю так и остался открытым.

Выйдя из казармы и ступив один шаг, я по-настоящему растерялся. Уж чего-чего, а подобной картины я точно не ожидал. Думал день за окном, думал, несколько преломленных в атмосфере лучей освещают небо, был практически уверен в том, что красота вокруг.

Нет, красота действительно была, но не та, которую я ожидал увидеть…

Вообще, создавалось впечатление, будто бы я не во двор вышел, а в молоко нырнул. Именно так, в настоящее, домашнее молоко. Стою среди него, глаза широко открыты, мигаю, а ничего не вижу. Вообще ничего, даже руку свою, что касается носа и ту не разглядеть!

Достаточно было ступить еще шаг, один-единственный шажочек, отойти от порога всего на пару метров, как я заблудился. Медленно обернулся вокруг, огляделся, громко и совершенно искренне захохотал.

Да, подобное у меня впервые. Заблудился в тумане, а от того безумная радость! Нет, я не заблудился в прямом смысле этого слова, я всего лишь потерялся. Именно так ведь понимал же я, где мой временный дом, знал куда возвращаться. Да и причина радости вовсе не в этом, в тумане она. Какой-то он странный, можно сказать, особенный, не такой он, не из тех туманов, которые мне доводилось видеть ранее. Казалось, будто бы светится он изнутри, подсвечивается легким перламутровым сиянием.