Читать книгу Театр стекла и теней (Энн Корлетт) онлайн бесплатно на Bookz (3-ая страница книги)
bannerbanner
Театр стекла и теней
Театр стекла и теней
Оценить:

5

Полная версия:

Театр стекла и теней


Уважаемая миссис Грейс,

благодарю Вас за обращение. К сожалению, выполнить Ваш запрос о предоставлении копии свидетельства о рождении не представляется возможным. В реестре существует запись, детали которой совпадают с присланными Вами, однако рождение было зарегистрировано в одной из вольниц Лондона. Эта вольница ведет свой собственный реестр, и хотя в соответствии с законодательством архивариус обязан предоставлять ежегодный список зарегистрированных событий для внесения их в реестр Центрального бюро регистраций, эта информация ограничена именем физического лица и районом, где произошло событие.

Для получения более полных сведений, пожалуйста, обратитесь по адресу:

Архивариусу

Килнер-стрит

Вольница Южных Святых

Лондон

Искренне Ваш,


И. Халлидэй,

старший архивариус


Джульетта прочитала письмо дважды, пытаясь понять, что это значит.

– Вы написали? – спросила она. – Куда он сказал?

Мачеха покачала головой:

– Я в итоге обошлась без свидетельства. Судя по тому, что я про них слышала, мне бы вряд ли ответили, так что я не стала тратить время.

– Про кого?

Вольница Южных Святых. Что-то смутно знакомое.

Мачеха отвела глаза:

– Вольница Южных Святых – настоящее название Театрального округа.

Даже странно, каким беззвучным может быть взрыв. Мысли разлетелись шрапнелью, пронзили дальние глубины ума. Мгновение Джульетта силилась собрать их воедино, а потом ее вознесло на крыльях чистейшей радости, какой ей никогда не доводилось знать. Она из Театрального округа. Вот оно. Вот какой секрет она предчувствовала все эти годы.

– Что он вам говорил? – Она попыталась сосредоточиться. – О том, откуда он пришел?

– Он говорил, что жил в Театральном округе, – ответила Клэр. – Говорил, что твою мать знал совсем недолго, что она умерла, когда ты была маленькой, и больше никто не захотел тебя взять. Это все.

– И вы никогда не хотели узнать больше? – Эта мысль казалась непостижимой.

– Мне было довольно, что он не пьяница, не преступник и не банкрот. Это главное, что меня волновало. Мне было все равно, где он вырос и что делал с другой женщиной за много лет до того, как встретил меня. – Клэр говорила отрывисто, и Джульетта вгляделась пристальнее.

Ты завидуешь, подумала она с внезапной уверенностью.

Не приемной дочери или другой женщине. Не настолько банально. Но Джульетта – не просто ненужный плод нежелательного союза. Она – нечто редкое и прекрасное, а мачехе никогда не стать ни тем ни другим. Вот почему она пыталась сокрушить сияющие мечты Джульетты. Вот почему Джульетту записали в колледж, где у девочек единственная мечта – печатать со скоростью восемьдесят слов в минуту.

Истории, которые она себе рассказывала, – не просто истории. Видимо, глубоко в душе она знала, что никогда не была предназначена для этой скучной жизни без любви. Она из Театрального округа, и теперь, зная это, может вернуться, и выяснить правду, и, возможно…

– Ты опять, – сказала мачеха. – Если бы послушала меня – хотя я знаю, что это вряд ли, – то перестала бы тратить время на фантазии о том, что могло или не могло случиться в далеком прошлом. Лучше бы ты думала о будущем.

– Это не далекое прошлое, – резко сказала Джульетта. – Это моя жизнь.

– Тогда предлагаю тебе продолжать ее жить, – ответила мачеха так же резко. – И не в фантастическом мире, где ты вступаешь в Театральный округ под трубный глас и пение ангелов.

– Я не это…

– Именно это, – перебила ее мачеха. – Именно об этом ты и думаешь. Что ты заявишься туда и они бегом принесут тебе все, чего тебе в жизни хочется.

– А почему нет? – разозлилась Джульетта. – Почему мне нельзя хоть раз получить то, чего мне хочется? Другие же получают.

– Никто не получает всего, чего хочет, – сухо ответила Клэр. – Большинство просто находит способ обойтись тем, что есть.

– Как вы? – бросила ей Джульетта. – Когда вышли за моего отца?

Мачеха слегка усмехнулась:

– Я всегда знала, на какую сделку иду. Я выполнила свои обязательства, он выполнил свои. По большей части.

– Сделка? Вот, значит, каков был ваш брак?

– Как любые отношения. Всегда все сводится к одному: чего ты стоишь для кого-то другого. Как ты думаешь, чего ты стоишь для того, кто в Театральном округе правит бал… – ее губы скривились, – буквально?

– Вам-то какое дело? – обиделась Джульетта.

– Честно? – Мачеха невозмутимо встретила ее взгляд. – Никакого. У меня две дочери – мне есть о ком волноваться. Но говорю тебе, Джульетта: там тебя ничего не ждет. Твоя мать мертва. Умерла много лет назад.

– Вы не знаете наверняка, – сказала Джульетта. – Он же врал как дышал.

– Дело не в твоем отце. Женщины не уходят. Матери не уходят. Это мужчинам уйти легко. – Она в упор посмотрела на Джульетту. – Скажи мне, ты правда думаешь, что он бы тебя взял, будь у него выбор?

Подразумевалось, что это больно. Может, боль и была, где-то в потайной глубине, но Джульетта столько всего обернула вокруг этой старой боли, что едва ее слышала.

– Мы не знаем, что случилось, – сказала она. – Может, это планировалось ненадолго.

– Тогда почему он говорил, что она умерла?

– Он много чего говорил.

Возможно, он говорил, что будет любить тебя вечно.

Взгляд Клэр затвердел, будто она поймала эту невысказанную мысль.

– Это да, – сказала она. – Говорил. Но ты правда думаешь, что, будь у него шанс не растить ребенка, он бы им не воспользовался?

Джульетта подняла на нее глаза:

– Считая и остальных его детей?

Та изобразила ледяную улыбку:

– Скорее всего. Однако он остался. Кто еще мог себе позволить с ним возиться? – Она помолчала, как будто размышляла над вопросом. – Может, в итоге он бы и ушел. Но женщины – нет. Женщины остаются. Матери остаются. Они делают все, чтобы защитить своих детей. – Что-то мелькнуло в ее лице, и она тряхнула головой. – Ты будешь носиться со своими фантазиями, что бы я ни сказала. – И она протянула руку. – Письмо.

– Нет. – Джульетта стиснула пальцы. – Я его сохраню. И остальное.

Прежде она никогда открыто не бросала вызов мачехе, но мысль о том, что она не принадлежит – никогда не принадлежала – этому миру, придала ей смелости. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом Клэр пожала плечами:

– Ладно. – И кивнула на письма стряпчих. – Но эти я заберу.

Джульетта отдала ей всю стопку; руки тряслись. Победа должна была принести триумф, но казалось, будто едва она дотянулась до того, на что можно опереться, как все рухнуло. Джульетта сама не поняла, как так вышло, что она опять смотрит на мачеху и спрашивает:

– И что теперь?

Клэр натянуто улыбнулась:

– Я над этим работаю.

С. Л. Корран

История и архитектура Театрального округа Лондона

Впервые опубликовано в 1942 году

Ф р а г м е н т


Архитектура Театрального округа сложна, как и Шоу, которое скрыто в его сердце. Принято считать, что Округ состоит из двух полусамостоятельных районов – внутреннего и внешнего, также известного как Окраины. Внутренний по большей части охватывает все улицы, расположенные под центральным куполом. Граница Окраин уже давно спорный вопрос, как и сущность их взаимоотношений с внутренним районом и агломерацией метрополии снаружи.

Фасадная стена Округа представляет собой отдельно стоящую конструкцию из крупных, тщательно ограненных блоков, по дуге отходящую от главных ворот в обоих направлениях. Через промежутки от основания до центрального купола высятся стальные фермы. Посвящение на ферме справа от ворот увековечивает память о строительстве купола и фасадной стены под руководством великого британского инженера Изамбарда Кингдома Брюнеля[2], который также руководил ремонтом фрагментов существующей крыши и ее расширением до новой внешней стены. По всеобщему мнению, изначально

господин Брюнель не выказывал склонности браться за эту задачу, но в конечном итоге был убежден. Точные суммы, о которых шла речь, никогда не раскрывались, но общеизвестно, что вознаграждение позволило господину Брюнелю завершить самый дорогой его сердцу проект – подвесной мост Клифтон.

Если смотреть с фасада, ничто не указывает на то, что грандиозное сооружение не опоясывает Округ целиком. Однако, как и многое другое в Вольнице Южных Святых, это иллюзия. Если идти вдоль насыпи в любую сторону, можно увидеть, что фасадная стена тянется по дуге лишь до определенного предела, а затем сливается с окружающей мешаниной зданий. За стеной располагается широкий проспект с магазинами, кафе и барами, предки которых – лавки и аттракционы, лепившиеся между ферм на заре истории Округа. В стиле и материалах этих зданий мало общего, а некоторые конструкции оставляют впечатление, будто от коллапса их удерживают лишь старания многих поколений неумелых рук.

Миновав турникеты главного входа, посетители могут пройти центральным променадом до главной площади или свернуть в переулки, чтобы исследовать улицы, скверы и тротуары, в основном и образующие внутренний район. Зачастую новая инфраструктура строилась прямо на старых фундаментах, оставляя лабиринт скрытых подземных пространств, некоторые возрастом почти в тысячу лет. Ссылки на Glіwesgaderung, или «Игровое собрание», обнаруживаются в источниках не позднее IX века; а в 1083 году Арнульд Биллингсгейтский, монах и историк, неодобрительно описывал занятия в «Гливезбурге» на южном берегу Темзы: «Приют для дураков, притворщиков и шарлатанов. Обиталище лжи, созданное, дабы вводить людей в заблуждение и отвращать их от мыслей о долге своем пред Богом и господами».

Самое раннее упоминание о театре «Дом дверей» обнаруживается в географическом справочнике XII века; несколько источников XIV века описывают «великое шоу» и отмечают, что актеры «не ограничены» стенами театра, а отваживаются выходить на окрестные улицы. К XV веку облик Округа уже не слишком отличался от нынешнего: центр, где находились «Дом дверей», несколько других небольших театров, а также гостиницы, постоялые дворы и торговые лавки, был окружен лабиринтом улочек с тесными жилыми домами, где находили приют актеры и другие работники, поселившиеся в Округе.

Центральная площадь была детищем Зикела Дейнса, Режиссера Округа с 1651 по 1672 год. Он вопиял в недовольстве бессистемной планировкой района и скученностью жалких домишек на его окраинах. Эта последняя проблема была решена радикально, когда Второй Великий лондонский пожар выжег широкую полосу окрестных трущоб дотла.

После этого Дейнс приступил к крупномасштабной перестройке. Проект включал переселение всех обитателей в жилые дома за пределы центра, а также снос двух театров, фундаменты которых, предположительно, расположены под нынешней площадью. На этом этапе проект замер, вероятно из-за нехватки средств, а число посетителей по-прежнему было невелико, поскольку город опустошили чума и пожар. Со временем центральное пространство замостили, но результат был плачевно далек от амбициозного видения Дейнса.

В 1693 году Округ, управляемый тогда преемником Дейнса, Байроном Баллардом, посетил принц Генрих Уэльский. Принц был, судя по всему, глубоко очарован и стал неофициальным покровителем Округа*. Он убедил своего отца, короля Якова II, сделать Округу щедрый финансовый дар, а также направил королевского архитектора Джона Бойда обсудить проекты обустройства, включая расширение «Дома дверей». В 1695 году началось строительство купола с целью превратить центр Округа в единое пространство для представлений, и к концу века центр обрел черты той главной площади, которую видят современные посетители.

В 1699 году король, предположительно по просьбе сына, издал указ, известный как Королевский дар, подтверждающий права вольницы для «всех жилищ и заведений, которые располагаются под сенью крыши» Округа и дающий им серьезные налоговые льготы. Несколько театров и коммерческих объектов находились тогда за пределами описанной указом территории. В результате этого указа начались несколько независимых строительных проектов, собравших под свежерасширенную крышу еще шесть театров и другие заведения. В то же время некоторые жители окраин использовали любые материалы, чтобы тоже попасть в границы назначенной территории. Ряд проектов имели успех, и их дома и улицы сформировали часть нынешнего внутреннего района; другие были заброшены – участки, которые они должны были занять, теперь входят в состав Окраин.

Примерно в этот период Совет Режиссеров начал вводить ограничения для тех, кому было разрешено жить и работать в Округе. К концу века все не-артисты были вынуждены отказаться от аренды жилья и в большинстве своем перебрались в жилые дома, построенные взамен сгоревших в Великом пожаре. Что касается коммерческих помещений, многие из них, по-видимому, остались во владении первоначальных собственников, ныне поселившихся в современном внешнем районе**.

В соответствии с условиями королевского указа неоспоримой и безусловной властью в Округе обладал Совет Режиссеров***. Это не слишком устраивало преемницу короля, королеву Анну. Возможно, свою роль сыграли хорошо известные отношения между Театральным округом и племянником королевы, опозоренным и лишенным наследства, – Анна отказывалась называть бывшего принца Уэльского по имени, а в частных разговорах якобы именовала его «дважды проклятым бастардом», – но, вероятнее, все объясняется просто-напросто ее возмущением из-за потери налоговых поступлений от такой огромной городской территории.

Несмотря на утрату королевского покровительства, Округ продолжал расти и процветать. Его репутация распространилась по всей империи и за ее пределами, и к XIX веку существенно выросло число богатых иностранных гостей. Округ вступил в новую эру финансового благополучия, постановки становились все роскошнее****, и многие знаменитые танцевальные и театральные труппы стремились играть в маленьких театрах и залах Округа, несмотря на солидные сборы и ограничения, налагаемые на внешних гастролеров.

К 1843 году крыша нуждалась в обширном ремонте. Режиссером в этот период был Гаррард Блайт, и именно он прибег к услугам Изамбарда Кингдома Брюнеля.

– -

* Много было написано о связи между Театральным округом и принцем Генрихом, особенно в связи с периодом сразу после легитимации этого последнего, когда в изобилии распространились слухи о его наклонностях. Научный и взвешенный анализ этой сложной и злополучной фигуры см. в: Сэмюэл Коннингтон «Генрих Вильерс: бастард, принц и патрон», 1915.

** Это переселение ознаменовало создание Окраин как территорий, отличных по характеру и, как утверждали некоторые, по правовому статусу от окрестных территорий, в тот период включенных в древний приход Ламбет. Большая часть восстановительных работ после Великого пожара была, по-видимому, выполнена подрядчиками Совета Округа, однако новые строения находились на земле, исторически входившей в поместья Ламбет и Кеннингтон-Норт. Похоже, что архиепископ Кентерберийский, который владел этими поместьями с самой Реставрации, был вполне доволен тем, что финансовые траты легли на плечи Округа, – до тех пор, разумеется, пока не стало очевидно, что жители больше не считают себя сколь-нибудь обязанными в основном отсутствующему владельцу поместий и предпочитают относить себя к Театральному округу. Случившееся судебное разбирательство было закрыто на раннем этапе, но заложило основу для других юридических исков в последующие столетия. Несмотря на отсутствие ясности относительно своего статуса, Окраины продолжали расширяться, пока не заняли целиком всю выгоревшую территорию к востоку и югу от Округа, а также довольно значительную площадь к западу. На момент написания настоящего вопрос о статусе этих территорий остается нерешенным, причем особую озабоченность вызывает тенденция их жителей регистрировать рождения, браки и смерти в местном реестре. Регистрация актов гражданского состояния внутри независимых вольниц приводит к тому, что единственной доступной записью будет краткая форма указателя записи в Центральном бюро регистраций, и доступность даже такой ограниченной информации полностью зависит от того, как вольница соблюдает свои предусмотренные законом обязанности.

*** Округ не был целиком освобожден от соблюдения законов страны – полиция сохраняла полномочия для проведения некоторых уголовных расследований, – но по большей части находился под самоуправлением.

**** Стоит отметить, что финансовое положение Округа всегда оставалось загадкой. Известны имена нескольких высокопоставленных патронов; по общему мнению, покровителей у Округа гораздо больше, но в основном они предпочитают оставаться анонимными.

[Продолж.]







Глава 5

Все прошло быстро и гладко – надо отдать мачехе должное.

В жестких условиях, озвученных адвокатом в полосатом костюмчике, Джульетта различила эхо ледяной эффективности Клэр. Соглашение было полным и окончательным. В обмен на однократную выплату Джульетта отказывалась от любых претензий на имущество почившего отца или активы его вдовы, хотя ничто в соглашении не должно рассматриваться как признание того, что подобные претензии возможны.

– Просто распишитесь. – Адвокат вытащил из нагрудного кармана серебряное перо. – Здесь. – Он постучал по странице. – И здесь.

Перо холодное, словно у адвоката карман с охлаждением. Джульетта потерла перо пальцем, глядя на страницу. Ну так ведь положено? Нельзя же просто подписывать любой листок, который тебе подсунут. Но она не чувствовала, будто от чего-то отказывается. Вся ее жизнь здесь взята у кого-то взаймы, и этот кто-то – она всегда знала – однажды захочет вернуть ее себе, и Джульетта не рассчитывала на справедливую компенсацию. Ей никогда не приходилось иметь дело с деньгами, но она и вообразить не могла, что будет владеть суммой, которую тут написали.

Она нацарапала подпись на пунктирной строке. Едва она добавила дату, адвокат подхватил документ и протянул руку за пером, как будто думал, что она его прикарманит. Столь же стремительно женщина, когда-то бывшая ее мачехой, подняла адвоката с места и вытолкала за дверь.

Скрывается за кулисами, подумала Джульетта, плетясь за ними в коридор, где адвокат шнуровал ботинки – он, вероятно, не ожидал, что их попросят снять. Затем он выпрямился и уперся взглядом в фотографию на стене:

– Ваши дочери?

Клэр распахнула дверь:

– Благодарю за уделенное время.

Выпроводив его, она помедлила, а затем обернулась к бывшей падчерице:

– Что ж, дело сделано. У тебя есть какие-то планы? Разумеется, это не к спеху.

– Разумеется. – Джульетта не сдержала колкости в тоне.

Если Клэр и заметила, то виду не подала:

– Одна лондонская знакомая Мэри Холлам ищет помощницу для матери на несколько месяцев начиная с января, с проживанием. За это время подыщешь что-то более основательное. Передать Мэри, что тебе интересно? – Пауза. – До тех пор можешь остаться.

Джульетта понятия не имела, которая из одинаково респектабельных подруг Клэр зовется Мэри, и ее не интересовала никакая работа, которую та могла предложить.

– Было бы чудесно. – Она нацепила неискреннюю улыбку. – Благодарю.

Когда она отвернулась, эта улыбка уступила место другой, скупой и тайной. Очень скоро все это не будет иметь никакого значения.

Она так и не рассказала Клэр о визите полиции. Если детектив Мансфилд вернется, разверзнутся врата ада – Джульетта понимала это, но в последние дни складывала свой пазл и ни о чем другом не думала. Она нашла старый справочник «Лондон от A до Я», но там не было ничего похожего на адрес в размазанном письме, а Театральный округ был окрашен сплошным серым, и в нем выделялся лишь квадратик центральной площади.

Клэр взяла пальто.

– Зайди в «Росситерс» после колледжа и купи черное платье для похорон. – Она вытащила несколько банкнот из кошелька. – Не забудь чек.

Джульетта взяла деньги, и сердце забилось чаще. У нее был план, но неизвестно, когда на ее свеженький банковский счет поступит выплата. А теперь и ждать не нужно.

Едва Клэр ушла, Джульетта кинулась к себе. Переоделась в серебристо-серый джемпер и черную юбку чуть короче допустимого, отыскала школьный рюкзак, положила туда маску, фотографию, ожерелье, ключ и, после короткого колебания, письмо из бюро регистраций. Сверху упаковала смену одежды, несессер и новую банковскую книжку. Конечно, вечером она вернется сюда, но кое-что не помешает взять с собой. На всякий случай.

* * *

На станции было людно: отменили поезд, объяснила какая-то недовольная старушка. Следующий пришел набитый битком, половину потенциальных пассажиров, в том числе Джульетту, оставил на платформе дожидаться следующего, и до Лондона она добралась только к полудню. Еще полчаса блуждала в лабиринте подземки, и с каждой минутой ее нетерпение росло.

Когда она наконец очутилась на набережной, мутная морось размывала зрение, а река волновалась, и лодки лихорадочно рвались с привязи. Но там, на дальнем берегу, из унылого городского хаоса вырастал огромный изогнутый купол Театрального округа. Джульетта шагала по мосту, и внутри электрическими импульсами мерцало «вот-вот» и «так близко». Все рождественские ночи, все дни рождения, все волшебство, которое прежде случалось с другими людьми, но не с ней, сплавились сейчас воедино, и от предвкушения она едва дышала.

На южном берегу Джульетта пристроилась за немолодой парой в пальто винного цвета, слегка смахивающих на халаты. Где угодно еще на них глазели бы с усмешкой или фыркали, но здесь это выглядело так, будто они знают то, чего не знают другие. Джульетта оглядела себя – теперь она была собой недовольна. Украдкой подвернула пояс на юбке, чтобы ее укоротить, но все равно вышло плохо. Джульетту накрыло что-то похожее на панику. Миг, когда она в первый раз вступит в Театральный округ, должен быть идеальным, особенным, но ничего особенного она не видела. И сама особенной не была. Просто некто в толпе. Что за нелепость: ей так не терпелось сюда попасть, а теперь она предпочла бы сделать паузу; но нескончаемый людской поток повлек ее вперед. Сладкое предчувствие, возбуждение билось пульсом в этой толпе.

Скорей. Скорей. Скорей.

Впереди выросла фасадная стена Округа с гигантскими стальными ребрами ферм. А вот и знаменитые ворота, и дальше все завертелось слишком быстро. Джульетта не была готова, но ворота уже высились перед ней, над ней, и вот она уже нырнула под них, потрясенная, помятая толпой в бутылочном горлышке входных турникетов.

Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Воздух пахнул чужими волосами, пальто и духами, но сквозь эти запахи она уловила что-то еще, неопределенное и соблазнительное. Крыша здесь спускалась низко, и теплый свет ее фонарей отражался в окнах магазинов и кофеен, притулившихся у стены. Толпа слегка поредела: часть отделилась, но большинство встали в очередь к следующим турникетам.

Очередь ползла черепашьим шагом, и Джульетта тоже встала, вытягивая шею, пытаясь разглядеть, что впереди. Там служащие раздавали простые черные маски, но не все их брали: похоже, кое-кто принес свою. Джульетта пожалела, что спрятала покрытую перьями маску на дно рюкзака. А могла бы тоже улыбнуться служащему, удовлетворенно и заговорщически, и покачать головой, как девушка справа, у которой на спине извивались ленты от расшитой блестками маски.

Вместо этого Джульетта взяла обычную маску и завязала на ходу, вынырнув на мощеную улицу, где было еще больше магазинов, билетных касс и прочих заведений. С ферм свисали здоровенные железные лампы – гирлянды хлипких бумажных фонариков обвивали их цепи. Откуда-то спереди долетали отзвуки музыки, далекий дискант и низкий гул толпы. Болтовня заметно стихла – люди отвлекались от разговоров и смотрели вперед. Большинство посетителей шли, видимо, прямо в центр Округа, но некоторые скрывались в дверях или узких улочках.

Беспокойство сгладило ожидания: Джульетта сообразила, как мало знает об Округе. Есть ли тут администрация? Нельзя же просто подойти к билетной кассе и представиться. Озираясь, она зацепилась взглядом за оживленное движение в устье переулка: стайка посетителей торопилась за высокой седовласой женщиной. Та шагала быстро, как будто не подозревая, что за ней следом идут люди, и на ней не было маски.

bannerbanner