Академия Чудовища: Потерянная принцесса

Но девушка фыркнула и откинула тёмный локон с плеча, соблазнительно поведя ключицами.

– «Моё» тепло? – в её глазах мелькнуло что-то опасное. А её пальцы, игнорируя все разумные границы и правила приличий, уже достигли пуговиц его брюк. – А чьё тогда? Той бледной мышки, что…

Я не дал ей договорить. Одним движением отбросил её руки от себя. И впился в неё осуждающим взглядом. Напоминая – я сильнее. Ей стоит отбросить свои игры, если она не хочет обжечься.

– Это последний разговор на эту тему, Эрин, – в её глазах вспыхнула настоящая ярость… но уже через секунду блестели слёзы. Прекрасная актриса.

Я скривился и повернулся к двери, больше не собираясь тратить на неё время.

– Чтобы через час тебя здесь не было. Или я велю страже вынести тебя в том, в чём ты сейчас.

Развернулся и вышел из комнаты. Из уважения к нашей прошлой дружбе, я не стал выгонять её сам. Хотя девушка уже давно растоптала эту дружбу, начав гоняться за ним как за призовым жеребцом.

В заполонивших его голову раздраженных мыслях, он даже не заметил, как оказался в королевской библиотеке. Что ж, почему бы и нет? Тишина древних фолиантов всегда помогала ему прийти в себя. Здесь можно переждать, успокоиться и затем вернуться в покои, где, надеюсь, уже никого не будет.

Он глубоко выдохнул, ощущая, как напряжение медленно покидает его.

– Ты ещё здесь, дорогой? – знакомый мягкий голос раздался из-за стеллажей, и из-за ряда томов появилась его мать.

Амерон невольно замер. Мать действительно обожала библиотеку, но в последнее время все её силы уходили на отца. Видеть её здесь было неожиданно.

Её лицо казалось ещё бледнее, чем утром. Морщины, словно трещины на прекрасном фарфоре, больше прежнего опутывали её лицо. Магия, продлевающая её жизнь, переставала питать её. Отец угасал. И её время тоже истекало.

– Я решил остаться. Завтра поеду в Академию прямо отсюда, – объяснил я, бережно поднося её тонкие пальцы к губам. – А ты что здесь делаешь в такой час?

– Твой отец попросил почитать ему сказку про золотого скакуна, – легко рассмеялась она, и похлопала его по ладони. – Да-да, ту самую, что мы часто читали вам перед сном.

Она вздохнула и в этом вздохе была вся её материнская нежность. Взгляд – тёплый, всё понимающий – словно возвращал его в десять лет, когда мир казался ещё простым и ясным.

– В последнее время он стал таким сентиментальным… – мать наклонилась так близко, что её шепот напоминал шелест страниц. – Только смотри, не выдавай меня.

Я не смог сдержать улыбку. Как странно было странно слышать это об отце – железном императоре, чьи решения никогда не поддавались эмоциям. И как прекрасно, что последние месяцы родителей наполнены не болью, а этими тихими моментами тепла.

– Это будет нашим секретом, – я подмигнул ей с преувеличенной таинственностью, заставляя мать улыбнуться.

– Вот только… – её взгляд заскользил по бесконечным рядам книжных корешков, – я совсем не помню, куда его положила. Кажется, в последний раз мы его, когда ты…

– Зато я помню, – перебил я её, уже направляясь к дальнему стеллажу. Мои пальцы безошибочно нашли потертый синий переплет с вытесненным золотым скакуном.

Книга лежала точно там, где я и оставил её в последний раз. Потому что вовсе не мама читала её в последний раз. А я. В те дни, когда мне уже перестали читать сказки на ночь, но мне так не хватало родительского тепла… Но признаться в этом? Нет, гордый подросток никогда не опустится до таких сентиментов. Так что я приходил сюда тайком и читал эту историю в одиночестве, прячась между стеллажами.

– Спасибо, родной! – мама ослепительно улыбнулась, прижимая к книгу к груди, будто она была величайшей драгоценностью. – Ты не представляешь, как мне помог.

Я лишь молча кивнул и проводил её до массивных дубовых дверей, чувствуя, как в груди теплеет от её радости.

– Как там дела в Академии? – она спросила это так непринужденно, словно спрашивала о погоде. Словно не знала о… произошедшем.

– Замок отремонтировали, – я намеренно начал с самого простого, но потом не выдержал: – А наш дорогой ректор… Магистр теперь ищет свою истинную, допрашивая каждую адептку. – Голос сам собой заострился, выдавая накопившееся напряжение.

Мать нахмурилась и Амерон тут же пожалел, что не отмахнулся формальным «всё в порядке». Вот дёрнуло его за язык упомянуть Тирона!

– Ох, ему будет очень нелегко… – откликнулась она и, тяжело вздохнула, перебирая пальцами складки платья.

Амерон резко поднял голову. Эти слова прозвучали слишком… осознанно. Как будто она знала. Но не могла же она знать того, что Лисса стёрла память Тирону.

– О чём ты? – его собственный голос прозвучал резче, чем он планировал. Всё тело сковало напряжение, предчувствуя нехорошее.

– Ему будет трудно вспомнить то, что у него отняли, – сожалеюще ответила она и печально вздохнула.

По моей коже иголками пробежались мурашки. Я не понимал ни слова, но чувствовал, что в этих словах кроется что-то важное.

– Мама, о чём ты говоришь?! – воскликнул я, не в силах сдержаться. В глазах матери мелькнул испуг, но я тут же взял её за ладонь, умоляюще глядя в глаза

– Ещё в молодости, я читала об этом проклятии… В древнем тексте говорилось, – её пальцы задрожали в его ладони от волнения, – что это проклятие не позволит ему соединиться с истинной парой. Оно лишит его памяти… Там было что-то ещё, но… – она растерянно покачала головой. – Почему ты так встревожен, дорогой? Что-то случилось?

На Амерона будто разом упали небеса. Значит проклятие лишило Тирона памяти? Не Лисса? Не её магия?

– В какой книге ты это читала? В какой, мама? – нетерпеливо спросил я.

Она встревоженно оглядела бесконечные ряды стеллажей. Я тут же пожалел о своей резкости – морщинки у её глаз напряглись, – но отступить не мог. Не сейчас, когда это касалось Лиссы и правды о проклятии.

– Это было очень давно, сынок, – её пальцы нервно переплелись. – Это были труды какого-то магистра, жившего восемь веков назад… – она зажмурилась, пытаясь вызвать в памяти образ: – Кажется… с фиолетовым переплетом? Или сиреневом?

Я поднёс её пальцы к губам, благодарно целуя.

– Спасибо, мама! Большое спасибо! Позволь, я тебя провожу, – я поворачивался к дверям, но взгляд уже скользил по стеллажам. Сегодня сна не будет – пока он не найдёт эту книгу.

– Не беспокойся, родной, – мать мягко покачала головой, ловя мой взгляд. – У тебя точно всё хорошо?

– У меня всё хорошо, – подтвердил я и направил её к двери. – Отец, наверное, уже скучает без своей сказочницы.

Её смех прозвенел как хрустальный колокольчик. И мама поспешила к мужу.

Амерон развернулся вокруг себя, одним взглядом охватывая необъятную королевскую библиотеку. Значит… с фиолетовым переплётом.

После получаса поисков и нескольких поисковых заклинаний его пальцы, наконец, наткнулись на то, что нужно – потрёпанную книгу в выцветшей фиолетовой обложке. Точно, как описывала мама. Книга явно пережила не один век – страницы пожелтели, а переплёт еле держался.

Страницы зашелестели под моими пальцами, пока я лихорадочно пролистывал одну за другой. Магистр Кхений был человеком и вёл записи от руки, что было не редкостью для тех времен. И ближе к концу, вот оно – записи о проклятии, пересказанные со слов таинственного друга. Друга, чей стиль и манера изложения выдавали в нём того самого тёмного эльфа – одного из основателей Академии, что некогда и наложил роковое проклятие на ректоров Академии Морин.

«Тот, кто обрящет свою истинную не будет спасён. О, нет… Его спасение станет его мукой. Ибо награда ему – забвение. А дева его, истинная, бежит от него, скованная животным страхом, противиться коему не сможет…».

Амерон шокировано откинулся на спинку скамьи. Не магия Лиссы блокирует память Тирона. Даже если бы она ничего не делала, проклятие всё равно лишило бы его воспоминаний. Но тогда…

Он впился взглядом в пожелтевшие страницы. Если Лисса действительно бежала «скованная страхом» – значит, проклятие действовало и на неё. Что, если…

Мысль ударила, как молния. А если она ошибается? Если истинная – она? Абсолютно точно это может знать лишь Тирон. Если он уверен, что это была истинная… то он должен был обнаружить знак истинности на том месте.

Но насколько проклятие воздействовало на его воспоминания, на его разум? Что если он ищет истинную, лишь ориентируясь на то, что проклятие совершилось? Ослеплённый ложной надеждой. Ведь прежде пророчества Оракулов указывали на другую. А Оракулы никогда не ошибаются.

Амерон зажмурился, чувствуя, как голова разрывается от противоречий. Нет, он должен разобраться в этом! Узнать наверняка.

Он не мог поверить, что Лисса была истинной Тирона. Если бы она действительно была предназначена Тирону…

Его кулаки сжались. Чёрный дракон, менталист такой силы – ничто не остановило бы его, почувствуй он истинную связь. А Лисса… её ужас был слишком настоящим…

Грудь сжало знакомым жаром. Ни одна женщина до Лиссы не трогала его сердце. А теперь – она жила там, в самой глубине… Как его могло так вести от неё, если бы она была чужой истинной? И если это не истинность между им самим и Лиссой… То, что тогда?

Лисса Эйвин

Мои сны окончательно разделились на два лагеря. В одних я сгорала от желания и страсти. Просыпалась с дрожью во всём теле и жаром, растекающемся под кожей. Другие дарили головокружительное чувство полёта, от которого перехватывало дыхание.

Я уже понимала – моя драконица начинает просыпаться. Но тёмная магия всё ещё стояла стеной между нами. Зато теперь я поняла, что помогло мне услышать её – потеря девственности. Из собранных материалов по особенностям драконов следовало: для женщин-драконов невинность часто становилась неким блоком. А первые по-настоящему яркие ощущения повышали их чувствительность и будто открывали дверь к глубинному соединению со своим драконом. Поэтому драконы редко ценили невинность.

Думаю, защитные чары моей матери, о которых говорила тётя, тоже рухнули в тот день. Для драконьей природы такой эмоциональный взрыв не мог пройти бесследно.

Теперь я постоянно чувствовала её – рёв внутри себя, клокочущую силу в жилах. Это пугало и восхищало одновременно.

Я мечтала о превращении, но первый оборот – процесс непредсказуемый. Никто не мог сказать, что послужит спусковым крючком для того или иного дракона.

Не только драконица, во мне бушевала и тёмная магия. Как будто внутри меня сорвались все замки, сдерживавшие мои несовместимые сущности. Я осознавала, что находиться здесь и дальше, среди большого скопления других магов со своими нестабильными сущностями становилось опасно. И с облегчением считала дни до выпуска. Всего месяц – и я получу статус квалифицированного мага. А затем…

Я жаждала покинуть Академию. Слишком многое здесь напоминало о том, что причиняло боль. Но я не знала, что ждало меня дальше. Снежные пейзажи моих снов звали совсем в другие земли… Туда, откуда была моя мама. Туда, где всё ещё жив мой дед – Каран Меллесар.

Когда Амерон, заметив моё состояние, предложил прогулку по городу, я радостью согласилась. Мне действительно был нужен свежий воздух.

Но я даже не могла предположить, что в этот день мне предстоит встретить того, о ком я уже давно не вспоминала…

Глава 6

– Ваше высочество, – приветствовал Амерона владелец лавки антикварными товарами – единственный тёмный эльф, которого я видела в Лирелии.

Он сверкнул взглядом в мою сторону и загадочно улыбнулся, положив в свою сумку связку спелых яблок, которые только что приобрёл во фруктово-овощной лавке, мимо которой мы проходили.

– Ваше высочество, – склонился он уже передо мной, и я замерла в оцепенении. Он сейчас… обращается ко мне? Но я всего лишь невеста Амерона, пусть и наследника престола.

Амерон прищурился, и приблизился ко мне ещё ближе, накрывая меня своей внушительной тенью и заодно скрывая от глаз тёмного.

– Добрый вечер, – вежливо поприветствовала я его, хотя всё моё тело уже было охвачено мурашками, будто острыми коготками, пробежавшимися по коже.

– Мы очень… рады вновь видеть вас, – прозвучало от наследника, в чьей вежливой интонации было прекрасно слышно предостережение.

– Захотелось мне вдруг яблочного пирога… – неожиданно произнёс эльф, похлопывая по своей сумке. – В последнее время почти не ощущаю вкусов. Как будто всё нутро подёрнуто льдом.

Его слова вновь заставили меня замереть. Взгляд эльфа – острый, пронзительный – был направлен прямо на меня. Эти слова… они явно предназначались мне! «Нутро, подёрнутое льдом»… Опять эти загадки, Джея!

Лёд. Тернград. Его обращение «Ваше высочество»… Всё вдруг сложилось воедино с леденящей душу ясностью.

Рука сама сжала локоть Амерона, ногти впились в ткань его рукава. Я стиснула зубы так сильно, что в висках застучало, но я не отводила глаза от эльфа.

Он знал. Чувствовал. Или… предвидел?

– Старость, – вдруг бросил тёмный эльф в ответ на мой недоуменный взгляд, рассмеялся таким странным, дребезжащим смехом и пожал плечами, будто извиняясь за нелепую отговорку.

А затем он просто… ушёл. Ушёл и оставил меня с кашей в голове и вихрем смешанных чувств. Он точно намекал на что-то важное! Значит, не зря меня так сильно тянуло в Тернград…

Амерон, заметив моё растерянные выражение лица, тихо выругался себе под нос и решительно увёл меня с оживленного проспекта. Я не сразу заметила, что мы оказались в тихом саду цветущих яблонь. Сладкий, дурманящий аромат окутал нас, заставляя голову приятно кружиться.

– Не обращай внимания на его слова, – Амерон сорвал цветок, бережно крутя его между пальцев. – Он… немного тронут умом. И уже давно.

– Откуда ты вообще его знаешь? – вырвалось у меня. Этот вопрос не давал мне покоя ещё в наш первый визит в лавку тёмного эльфа.

– Много лет назад он… оказал услугу нашей семье, – Амерон замялся, и по этой лёгкой паузе стало ясно – тема болезненная, не для посторонних ушей.

Значит тёмный эльф помог королевскому дому – этим и купил себе право остаться в Лирелии. Но что мог сделать один эльф для могущественной династии?

– Он назвал меня «вашим высочеством», – я остановилась под цветущей яблоней, ловя на ладони опадающий лепесток. – Также, как и тебя.

Амерон усмехнулся:

– Это было бы неудивительно, если бы он знал, кто ты.

– Неудивительно? – я застыла с лепестком, прилипшим к пальцам.

Его рука потянулась ко мне – тёплая, уверенная – поправила выбившуюся прядь. Прикосновение обожгло нежностью.

– Каран Меллесар – твой дед. Король Тернграда. А значит ты…

Он сознательно замолчал, давая мне додумать. Но мысль казалась абсурдной – я принцесса? Ещё месяц назад я не знала, кем были мои родители, кем была сама. И что представляла собой моя магия. Тело отказывалось верить, даже когда разум складывал факты.

– М-да, принцесса о существовании которой никто не знает, – хмыкнула я, пытаясь скрыть охватившее меня смятение.

– Ну, о тебе уже знаю я, – его улыбка растеклась приятным теплом по душе.

– Ты будто не удивлён, что я оказалась принцессой, – улыбнулась я в ответ.

– Наверное, потому что для меня ты всегда была ею, – его пальцы коснулись моей щеки, а золотистые глаза грели, словно солнце. В них читалось столько – нежность, восхищение, что-то ещё – что у меня невольно перехватило дыхание.

Ему было абсолютно всё равно, что я оказалась внучкой правителей вражеского государства. Его отношение не изменилось и это поражало больше всего. Как надменный и самовлюбленный наследник мог оказаться настолько глубоким и искренним парнем?

Наверное, поэтому я не смогла в очередной раз отстраниться и убежать от его взгляда. Позволяя ему наклониться и поцеловать меня.

Амерон сжал меня в своих руках так сильно, что я поняла – он хотел давно это сделать. Его губы обожгли голодом, смешанной с нежностью и трепетностью. заставляя закружиться голову и смывая на миг всё, кроме него.

Но только на миг.

Потому что в темноте сомкнувшихся ресниц вспыхнули тени. Обрывки снов. Тот остров. Тот день. Та страсть, которая выжгла во мне душу дотла. Пустота, оставшаяся после, пронзала насквозь. Боль, которая не утихала.

Амерон умел заставить забыть. Но лишь на мгновение…

Когда волна заполонивших меня чувств стала невыносимой, я отстранилась, мягко толкая его ладонью.

– Амерон… – в моём голосе дрожала мольба. «Остановись. Не рви мою душу».

– Я люблю тебя, – прошептал он, переворачивая всё в моей душе. И ошеломляя своим признанием.

– Амерон… – снова прошептала я, не находя слов, которые не ранили бы его.

Он сжал губы и кивнул. В его глазах поселилась такая боль, что стало трудно дышать. Мой растерянный взгляд уже сказал всё за меня.

– Не нужно, – глухо обронил он. – Я знаю. Ты не чувствуешь того же.

Я зажмурилась, чувствуя себя ужаснейшим человеком на свете и прижалась к нему. Если бы я могла… Если бы моё сердце сумело полюбить его по-настоящему, так, как он этого заслуживал и забрать его боль… Мы оба были бы счастливее.

Но моё сердце почернело и окаменело в тот день, когда Тирон перевернул мою жизнь с ног на голову, распространив внутри меня, словно отраву – тоску, безумную страсть и… любовь. Любовь, которая стала ужаснейшей ошибкой.

– Амерон, я… – голос предательски дрогнул, пока я сосредоточенно разглядывала золотую вышивку на воротнике его пиджаке, лишь бы не встречать его взгляд. – Я не могу больше быть твоей девушкой. Думаю, и ты это понимаешь.

– Нет, я не понимаю, – нахмурился он. Его пальцы впились в мои плечи, будто я уже сейчас готова была убежать от него. В глазах читался немой вопрос.

– Я… я стала другой. Мне нужно поскорее уехать отсюда, Амерон. Хочу забыть весь этот кошмар… свою вину…

– Твоей вины нет в случившемся! – его твёрдый голос звучал уверенно, будто он точно знал это.

Я лишь покачала головой. Конечно, есть. Я была виновата в том, что обманула при поступлении, и в том, как втянула Амерона в эту историю, а ещё… В активации проклятия, которое чуть не превратила Тирона в безумное чудовище.

Если бы Тирон одичал тогда… Смог бы кто-то остановить чёрного дракона его силы? Лирелия могла бы превратиться в пепелище.

А после того, как он забрал меня, я стёрла ему память. Лишила воспоминаний, эгоистично и малодушно бежав от собственных страхов.

– Не ты стёрла ему память, – сказал он, а я замерла, не веря своим ушам. Я ослышалась?

– О чём ты? – резко подняла голову, впиваясь взглядом в его лицо, пытаясь найти в его глазах хоть намёк на иронию.

– Проклятие… – он говорил медленно, будто давал мне время осознать. – оказывается, оно само стирает воспоминания, если ректор-дракон исполняет напророченное. Двойная Кара от основателя – тёмного эльфа.

Каждое слово с оглушающим звоном падали в душу. Раздирая сердце, будто лезвием.

– Это сделала не ты. Твоя магия не смогла бы преодолеть его силу. Он очень силён, Лисса… Но проклятие… оно завершило свою работу.

Мои губы вмиг высохли. Не я? Не я лишила его воспоминаний? Джея! Внутри будто хлынул ливень, даруя облегчение. Смывая горечь и боль. Самобичевания и вину.

Амерон сжал губы, хмуро наблюдая за моей реакцией.

– Скажи, ты… – он резко замолчал, будто был не в силах продолжить свой вопрос. Закрыл глаза, отрицательно качнув головой.

– Я не хочу, чтобы произошедшее определило твою жизнь, Лисса, – твёрдо произнёс он, сжимая мои пальцы в своих. – И не готов отпустить тебя.

Я нахмурилась, не зная, как правильнее донести до него мысль – сейчас я не готова к отношениям. К тому же, скоро мы разорвём помолвку. Зачем это всё?

Открыла рот, чтобы ответить ему, но внезапно между яблонями появился королевский страж. Он приблизился к нам, низко поклонился Амерону и что-то шепнул ему на ухо.

С лица наследника сошли краски. На секунду он покачнулся. Я вцепилась в его руку, чувствуя, как дрогнули его пальцы. Что случилось? Что так потрясло его?

– Я понял… – неестественно ровным голосом ответил стражнику Амерон, – Можете идти.

Когда стражник скрылся, Амерон провёл ладонью по лицу и невидящим взором уставился в одну точку перед собой.

– Что случилось? – выпалила я, чувствуя, как и у меня в груди начинает расти клубок страха.

– Отец… Мама… – он замолк, не в силах продолжить. Но по его глухому тону и

глазам, наполненным невысказанной болью, всё стало ясно.

Его родители – император Аксинор и императрица Зинейра Сонаура покинули этот мир.

– Амерон… – прошептала я, зная, что любые слова сейчас будут пустыми. – Мне очень жаль.

– Мне нужно… – его растерянный взгляд блуждал по моему лицу, по яблоням, которые вдруг потеряли всю свою прелесть. – Я должен идти, Лисса.

Он исчез так быстро, что в воздухе осталось лишь эхо от треска телепортации. Правители Лирелии мертвы. А это значит…

Мысли путались. Мой друг… теперь император? А всего пару минут назад он признался мне в любви. По душе скребущими коготками пробежался страх. Он же сдержит своё слово и освободит меня от помолвки? Так ведь?

Я понимала, что Амерона сейчас другие заботы. Ему предстояло подготовить прощание с родителями, провести экстренные заседания в Совете. А потом… его ждала коронация. Если, конечно, старейшины согласятся нарушить многовековую традицию и позволят ему взойти на трон без брака.