banner banner banner
Случайностей не бывает
Случайностей не бывает
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Случайностей не бывает

скачать книгу бесплатно

Случайностей не бывает
Евгений Юрьевич Енин

В метро нужно заходить осторожно, а то совпадет пара обстоятельств, и ваш вагон с красной Сокольнической ветки переедет на Черную ветку метрополитена, которая тоже в Москве, но не совсем, и не только для людей. Если очень не повезет, то в первую же рабочую смену специалиста по обеспечению случайностей вам придется спасать Москву, для чего сначала придется спасти себя, красивую девушку и парочку чертей от зомби, гигантских мертвых проходчиков, русалок в затопленных тоннелях метро и просто пассажиров. Хорошо еще, что по метро курсируют поезда-призраки – те, что проходят по станциям, не останавливаясь. Но плохо, когда такой поезд вместе с тобой пожирает призрак червя-мутанта Олгой-Хорхоя, который до того, как стать призраком, под руководством тов. Ягоды и тов. Кагановича прорыл в 1935 г. кольцевую линию московского метрополитена. Ну а корень зла найдется на Охотном ряду, что мало кого в современной России удивит.

Евгений Енин

Случайностей не бывает

Схема Черной ветки метро-3

Красносельская (частично) – Щедро-Ядовая – Хованщина – Малюты Скуратова – Загробская – Гнилая Речка – Умертвинская-Ямская – Кагановича – Конечная.

Артем сел в вагон на Кропоткинской и сразу уткнулся в телефон.

Wi-Fi, раздаваемый от щедрот московского метрополитена, формально был, стартовая страница с новостями из жизни мэра грузилась, а страница из журнала Maxim – нет. Так что одним глазом он поглядывал в экран, одним – вокруг. Вдруг что-то поинтереснее Maxim’а обнаружится.

Пока обнаруживалась смесь из бомжей и мамочек с детьми, едущих с елки, судя по одинаковым коробкам в руках детей.

Ближе к Чистым прудам мозг постучал Артему в изнанку лба и предложил угадать, что не так. Артем оглянулся. Вагон был, проще сказать, пуст. Он сам, спящий бомж в одном конце и целующаяся парочка в другом. Внимания на окружающее пространство они не обращали никакого, как и Артем до этой секунды.

На Красных воротах вышла парочка.

На Комсомольской выскочил внезапно проснувшийся, будто его шилом укололи, бомж.

Артем включил в телефоне камеру и сделал панораму пустого вагона. Москва, метро, центр, день, каникулы – и никого! Это достойно Instagram’а. Впрочем, Wi-Fi пропал окончательно.

На Красносельской пассажиров было, как всегда, мало, они стояли у открытых дверей, смотрели в вагон, но ни один не зашел. Они как будто не были уверены, что его видят.

– Хорошо, что выходить на следующей, – подумал Артем.

В пустом вагоне он почувствовал себя неуютно.

Колеса громыхнули, вагон качнулся, свет погас. Так бывает. Правда, как-то он надолго погас. Секунд на пятнадцать. И как-то сильно качнуло, как на кочку наехали.

Артему показалось, что включившийся свет стал желтее и тусклее.

Поезд ехал медленнее, чем обычно, и все никак не мог доехать до Сокольников.

Наконец он начал тормозить.

Из динамиков раздался скрежет, шуршанье, что-то похожее на звук смываемой в унитазе воды, и гнусавый голос объявил:

– Дроавая.

Артем завертел головой. Вместо квадратных серо-голубых мраморных колонн и шахматного пола за стеклами вагона он увидел круглые колонны, стилизованные под сосновые стволы с коричневой корой, и дощатый пол. Хотя если пол деревянный, то и колонны могут быть не стилизованными, а просто сосновыми.

На стене, обитой некрашеными и не очень оструганными досками, белой краской криво написано название станции: Щедро-Ядовая.

– Что это? – прошептал Артем.

Вариантов у него не было. Как не было и такой станции.

Двери закрылись с отчетливым скрипом, которого раньше он не слышал, и поезд вошел в тоннель.

Артем сидел с открытым ртом. Все, что он смог придумать – это то, что между Красносельской и Сокольниками отрывают еще одну станцию. Внезапно. И она такая пока, недоделанная. В лесах.

Но сейчас точно должны быть Сокольники.

– Анщина! – прохрипели динамики.

Этого быть не могло. Две новые станции на таком отрезке не могли поместиться.

На этой стены были кафельные, как на Сокольниках, но кафель не светлый, а сурьмяного цвета, и не только на стенах, но на полу и на колоннах. Поверхности пестрые от серых квадратов на месте выпавших плиток. Станция походила не на только что построенную, а на давно закрытую.

В Артеме было столько адреналина, что мысли не помещались. Он вскочил и изо всех сил смотрел на станцию в открытые двери, пытаясь увидеть вместо нее Сокольники.

Двери скрипнули, и поезд проехал название станции.

Хованщина.

– Едущая Юты Атова, – пробулькали динамики.

В перегоне Артем так и не сел, стоял у дверей, готовый выскочить, как только увидит знакомую станцию.

На Малюты Скуратова колонн не было вообще, на перроне каким-то образом росла густая трава, и были протоптаны желтые глиняные тропинки.

– Так, – Артем заставлял себя думать, – свет погас надолго. Допустим, это не свет погас, а я потерял сознание. Ну плохо мне стало. А поезд уехал… Куда он мог уехать? Ладно, ухал в Новую Москву, там роют метро, и это новая ветка. А почему людей нет? Почему в новостях не объявляли про новую ветку? А, ну допустим, она не открыта еще, поезд для испытаний ездит, а меня просто не заметили, когда я сознание потерял. Но трава-то откуда?

Следующей станцией была Загробская.

И на ней в вагон зашел мужик в бежевом плаще. Кивнул Артему, сел, развалившись посередине дивана, вытянул в проходе копыта. Почесал рог. Небольшой.

– С елки едет, актер, – подумал Артем и отвернулся.

На Гнилой речке зашли готы. Бледные лица, длинные черные волосы. Красные глаза. Длинные ногти. Акриловые.

Артем подумал, что парни должны быть на всю голову готами, чтобы ногти клеить. Один заметил, что Артем их рассматривает, и улыбнулся ему. Блин, они еще и зубы нарастили.

Артем пытался совместить в голове еще не открытую ветку с перевозкой по ней пассажиров странного вида. Не получалось. Тогда он начал разрабатывать теорию о галлюциногенах, подсыпанных в пиво приятелями в общаге, откуда он и ехал. Может быть, он никуда не едет, а сидит, вперившись в стену, и смотрит это кино? Мысль была уютная. Что такое сутки-другие бреда по сравнению с бредовой реальностью?

На Умертвинской-Ямской мужик с копытами вышел.

На Кагановича зашел пенек.

Артем пытался заставить себя поверить, что его одногруппники могли где-то достать наркотики, но это было выше его сил. Они и пиво-то купить не могли, он с собой принес.

Он начал вспоминать все, что знает об условиях содержания в сумасшедших домах и уже решил, что они должны быть весьма гуманными, когда гнусавый унитазный голос объявил:

– Конечная, поезд дальше не идет, а ну, пошли все из вагонов, чтоб вас люди задрали!

Артем вышел вслед за пеньком. Станция была выложена кирпичом. Местами выщербленным. У оснований кирпичных колонн пробивалась травка. На стене белыми круглыми камнями было выложено название.

Конечная.

Между колоннами висел светящийся короб с названиями станций. Их подчеркивала черная полоса. Это что, черная ветка? Свет в коробе мерцал, как может мерцать свеча или масляная лампа.

*****

– При чем здесь Каганович? Какой еще Каганович? – бормотал Артем просто чтобы не закричать.

Ближе к лестнице, куда указывала стрелка на еще одном коробе с надписью «ВЫХОД В ГОРОД. К проспекту Такого Лешего, Управлению всего, Бестиарию, улице Олгой-Хорхоя», стоял работник метро. Ну, по крайней мере, в похожей форме, насколько можно понять со спины.

– Слушайте! – начал Артем, возмущенным тоном, собравшись предъявить претензии по поводу неучтенного куска метрополитена, но переключился на жалостливый, решив, что ругаться с галлюцинацией глупо, а с живым человеком вредно. – Извините, здравствуйте, я…

Работник метро обернулся, закончил вытирать платочком лоб, сунул его куда-то в бороду, надел рогатый шлем с красной буквой М и вопросительно приподнял левую бровь.

– Ннну?

– Я…

Что говорить дальше, Артем не знал. Перед ним стоял очевидный гном. И, что пугало больше всего, Артем хорошо понимал, что это гном. Не актер с елочного спектакля на тему Нибелунгов, а именно гном. Вот знал и все.

Гном хмыкнул, стукнул ногтем по телефону, который Артем, оказывается, все еще держал в руке и закончил за него:

– Я потерялся. Да?

– Да!

Артем признался в этом, как признается вор на допросе в полиции, в надежде, что ему сейчас объявят срок и отправят в знакомую тюрьму, то есть жизнь станет снова понятной и вообще наладится.

– И хочешь знать, где ты?

– Хочу!

– В метро! Ухаха! – расхохотался гном, решив, что это он сейчас пошутил. – Ну правда, мил-человек, в метро ты, не обижайся, это метро-пять, добро, так сказать, пожаловать.

С Артема можно было рисовать знак вопроса.

– Вот есть у вас метро, – гном, приобняв его за талию, повел к скамейке, – есть метро-два, правительственное. А это – метро-пять.

– А…

– А про метро-три и метро-четыре даже не спрашивай, – лицо гнома стало строгим, – даже и не думай про них, целее будешь.

– А…

– Где ты? Тут, – уверенно и даже с некоторой гордостью ответил гном на незаданный вопрос. – Это, – он описал рукой полусферу, – Тут. Не понял? Ну где ты? Это вопрос. Тут. Это ответ. Наша Родина. – Лицо гнома стало торжественным. – И твоя теперь тоже.

– Так я же… Я хотел… А… Домой?

Артем почти плакал. Не то чтобы он никогда не думал об эмиграции, но не всерьез, не так внезапно и не сюда. Не Туда.

– Мало ли, чего ты хотел. И вообще смотреть надо было, куда поезд идет. Объявляли же…

– Да я… же…

– Ты на Кропоткинской сел?

– Да.

– Солнце было или тучи?

– Тучи.

– Бабка в зеленом пальто выходила, где «вход» написано?

– Э-э-э, может быть.

– А Дед Мороз у входа стоял?

– Нет.

– Нет? А, ну правильно, сегодня же вторник. – А мужик с фиолетовым чемоданом в вагоне ехал?

– Ннне помню.

– Ну так смотреть надо было. Тебе большими буквами написали: поезд идет Туда.

– А…

– А то, что ты не смотришь вокруг, это твоя проблема. Я таких растерянных Тут каждую неделю встречаю. Хотя обратно: если человеку Тут делать нечего, он сюда и не попадет. Всю жизнь будет ждать, а не пройдет ли бабка в зеленом пальто через не ту дверь. Или еще что.

– А…

– Нет, это на всех станциях по-разному. Где бабка в среду, где Дед Мороз трезвый тридцать первого, где просто лист в нужное место на асфальт упадет. Но в особое время и непременно желтый. Это как код в сейфе набирать, совпали циферки, щелк, Тут тебе и открылось. Ну это я так, знаю немного, это не моя работа, объяснили мне просто. Ну все, – гном встал и поднял Артема под локоть, – некогда мне с тобой, ты это, иди давай.

– Куда?

Артем было успокоился, загипнотизированный способностью гнома отвечать на незаданные вопросы, а теперь снова был готов удариться в панику, представив, что ему придется отправиться куда-то дальше, чем Туда.

Ему и это путешествие психику на всю жизнь сломало.

– К черту в печь! – Гном почти крикнул это, выпучив глаза. – Эй, эй, стоять, – он подхватил начавшего падать без сознания Артема, – Спокойно. Шучу я. На лестницу, по тоннелю направо, потом тоже направо и до домика такого, с башенками. Там вывеска, «Регистрация и распределение». Это про таких, как ты. Давай, топай, может, увидимся еще. И это. Погоди. – Гном придержал Артема за лямку рюкзака. – Телефон свой можешь выбросить, не работают они Тут. Давай его лучше сюда, я сам выброшу, – он вытянул телефон из руки даже не заметившего этого Артема. – Теперь шагай, да не туда, вон выход.

Артем пошел, переставляя деревянные ноги.

– Тут не работают, а где-то работают, – пробормотал гном с буквой М на шлеме, перебирая еще несколько телефонов, вынутых откуда-то из бороды.

*****