скачать книгу бесплатно
Сначала Яна слушала, зажмурившись и не заткнув уши только потому, что ее руки держали Дух и Артем. Потом она открыла один глаз, потом другой, но в ее глазах плескалось безумие. Когда все, и убеждающие и убеждаемая, порядком устали, случилось то, что, по мнению Артема, должно было размазать остатки разума Яны по поверхности слона.
Бимбо застрекотал, трагически закрыв маленькой ладошкой глаза, показывая, что больше он не вынесет ни слова о скрепке, которая на самом деле Андрей, а Махараджа закинул на спину хобот, нащупал капюшон Яны, поднял ее, перенес к морде, так, чтобы он мог смотреть ей в глаза, и спросил трубным насморочным голосом:
– Тебе еще раз повторить?
– Нет. Спасибо. Я. Все. Поняла, – сказала Яна, ставя после каждого слова точку.
Махараджа вернул ее на попону.
– Ну и что мы будем делать? – спросила она совершенно спокойно.
*****
– Никотиныч. Мы. Идем. Вместе.
Артем уже понял: когда Яна говорила с точками, спорить было бесполезно. Помочь мог Махараджа. Не красноречием, а хоботом. Но он слушался только Бимбо, а Бимбо в первые же пять минут после того, как Яна пришла в себя, был накормлен жвачкой, поглажен, пощекочен, поцелован и пребывал в состоянии влюбленности.
Табачный Дух, привыкший к тому, что его почтенное мнение возрастом в триста лет окружающими принималось к исполнению точно и молча, все еще пытался спорить, каждый раз выкашливая дым, когда Яна называла его «Никотинычем».
– Послушайте, девушка, мы не экскурсоводы. Мы вас Туда провожать не обязаны, нам за это не платят, между прочим. Я вам еще раз повторяю, отпустите моего помощника и проследуйте к ближайшей станции метро. И вы приедете Туда самостоятельно, мы же вам столько раз объясняли…
Схватить Табачного Духа Яна не могла, поэтому в заложники был взят Артем, которого Яна крепко держала за лямку рюкзака.
– Никотиныч, вы меня, между прочим, взорвали, и вы мне оба теперь должны по гроб жизни. – Яна посмотрела на Табачного Духа. – И за гробом тоже, ты, дым над водой. Так что давайте, ведите в это свое Куда. Пока я тебя не проветрила, как уборщица курилку.
– Да не Куда, а Туда, – устало повторил Дух. – И прекратите меня так называть. Это… это невежливо!
– Как называть?
– Как вы называете.
– А как я называю? Табачный Дух?
– Нет!
– А как?
– По-другому!
– Как?
– Иначе!
– Как?
– Никотиныч! – взвыл Табачный Дух, тем самым приклеив себе эту кличку на следующие триста лет.
Договорились так: Яна перестает называть его Никотинычем, перестает путать Куда и Туда, слушается Духа во всем, а за это они берут ее с собой и по дороге отвечают на вопросы.
Нарушения правил в этом не было: Яна и так должна была оказаться Там. Но никогда еще случайники никого Туда не провожали, они же не группа захвата и не эскорт-служба. Они отвечают за то, чтобы случай случился, а дальше их не касается. Но раз в триста лет что-то бывает первый раз.
Слон был поцелован в хобот, обезьяна – в морду, Артем на всякий случай придержан за рюкзак, и расширенный отряд случайников отправился в сторону Белорусской.
– То есть нами управляют всякие колдуны? – допытывалась Яна, перекрикивая шум подходящего поезда.
– Почему колдуны? – удивился Табачный Дух.
– Ну как… Понятно же, что, если одни колдуют, а другие нет, те, кто колдует, будут главными. Трах-тибидох, – Яна показала, как будто выдергивает волосок из бороды, – вот тебе золото, вот ты царь, или глава корпорации какой-нибудь. Мне теперь вообще многое понятно стало.
Яна прищурила глаза вдаль, как сыщик, раскрывший убийство.
Черты Сталина и Черчилля в лице Табачного Духа распихал Холмс.
– Вот глупости, – махнул Дух рукой. – Ничего тебе не стало понятно.
Поезд с противоположной платформы уходил, грохоча, Артем придвинулся поближе, ему было интересно. Он, если честно, так и решил, что все сильные мира сего, то есть мира его, это волшебники. Потому что кто сильный, тот и власть.
– Там, – показал Дух пальцем вверх, – Ой, в смысле пока еще здесь, по-настоящему колдовать не получается. Не знаю, почему. Если у нас, к примеру, колдун, хоть человек, хоть нечисть, пол-леса спалить может, у вас он так, сигарету прикурит. – Дух щелкнул пальцами. – Вот мы у вас что можем? Только чуток случай подпихнуть, который и так на ребре шатается. Вот ты, – он повернулся к Яне, – тот билетик видела?
– Видела, – нахмурилась Яна.
– Подумала: вдруг его потеряли, а не выбросили? Вдруг на нем есть еще поездки?
– Ну да, – призналась Яна, – мелькнула мысль.
– А чего не подняла?
Яна задумалась.
– Спешила, наверное. А он далеко валялся.
А могла бы с той стороны тротуара идти?
– Ну наверное… Могла, конечно.
– Во-о-от! Ничего такого, что не могло случиться, не случилось. А мы только дунули да плюнули. Так что здесь сильно не расколдуешься. Ни золота, ни царства не наколдуешь. Только бытовуха всякая. Мороженку хочешь? Мороженку можно.
– Ну вот, – разочаровалась Яна в том, что сама придумала, – я уже представила, что в Кремле волшебники сидят.
– Кто-то сидит, – согласился Дух, – но так, по мелочи, консультанты, советники. А если по большому, то вами управляют ваши. Им колдовать не надо, у них телевизор есть. Так что вы с собой сами, без нас справляетесь.
Подошел поезд.
С Белорусской они доехали до Театральной, перешли на Охотный ряд.
Яна продолжала выжимать из Табачного Духа информацию, как смолу из сигареты, и уже знала о тутошних делах почти столько же, сколько Артем узнал за все время его новой жизни.
Он слушал их в пол-уха и в этот раз смотрел не в телефон, а внимательно по сторонам. И еще – на Яну, украдкой. Он хотел заметить, как из вагона выходят лишние пассажиры, и угадать, кто из вошедших поедет с ними Туда.
Сначала смотрел на лица, но подумал, что если у какой-то нечисти вместо лица морда, то в Москву она приедет в маске. Стал смотреть на ноги. Ни копыт, ни мохнатых лап не заметил. Подумал, что каждый день, когда жил в Москве, видел кучу людей, которые с виду нечисть нечистью. И теперь непонятно, это московские фрики, или тутошние плохо маскируются.
Вот за день, перед тем, он попал Туда, по вагону, где он ехал, прошли ряженые, колядовали. С лицами, разрисованными гуашью. Или с ничем не разрисованными мордами? Или мужик стоял на перроне с кружкой чая. Артем еще подумал: куда он ее денет, когда допьет? Или девушки, которые косят под эльфов, с зелеными волосами, они косят, или они на самом деле?
Перед Комсомольской Артем отметил, что народу в вагоне меньше не стало. Даже как-то прибавилось. Он хотел спросить у Духа, но тот увлеченно объяснял Яне, откуда Тут берется горячая вода. Артем думал, драконы нагревают. Оказалось, свои драконы только в богатых домах, за городом, а для всех воду в трубах через вулкан прогоняют.
На Комсомольской не вышел никто, насколько он мог увидеть. Зато человек десять вошли. Дух уже агитировал Яну вступать в дружные ряды случайников.
Что характерно, даже в плотно заполненном вагоне никто Духа не касался, и внутрь него не вставал. Со стороны это, видимо, выглядело как сумасшедшая девушка, которая активно общается с полутора квадратными метрами пустого пространства.
*****
Перед Красносельской вагон тряхнуло, свет погас на несколько секунд и снова включился желтее и тусклее, слегка подрагивающий, как от свечей. Но если первый раз, соскальзывая Туда, Артем был в вагоне один, сегодня утром кроме него и Духа в вагоне было не больше десятка не-человек, то сейчас ехал полноценный час пик.
– Дух, – позвал Артем.
– Да подожди ты, – отмахнулся Дух, – а потом она мне говорит: «Вам как существу бесплотному служебное жилье не полагается». А я ей: «Милочка, сейчас я сяду вам на колени, и вы получите представление о том, что такое полновесная бесплотность».
– Дух!
Артем ткнул внутрь него рукой, что действовало на Духа, как дерганье за рукав на человека.
– Да чего тебе?
– Приехали. То есть проехали. Красносельскую проехали.
Дух всмотрелся в темноту за окном, обернулся, поднял брови, обернулся, поднял брови еще выше. Снова посмотрел за окно. Прищурился на Артема.
– Это не я, – на всякий случай оправдался он.
– Ну так и не я, – буркнул Дух.
– А что случилось? – заинтересовалась Яна.
– Как-то тесновато, – нахмурился сказал Дух.
– Да ну, нормально, – не поняла его Яна.
– Народу много, – попытался объяснить Артем. – Людей, – уточнил он.
– А кого ты хотел найти на красной ветке в середине дня? – начала Яна иронизировать, но споткнулась. – Ой. Ну да. У вас же не метро, а труповозка. А что, он же не живой, – Яна показала на Табачного Духа в ответ на недоуменный взгляд Артема.
Дух, не меняясь в лице, положил руку ей на шею и слегка сжал.
– Живой, живой, извиняюсь, – прохрипела Яна.
Пошли станции Черной ветки.
На остановках Яна прилипала к окну, на перегонах продолжая выжимать Табачного Духа. Но тот отвечал без прежнего энтузиазма, лицо его оккупировал задумчивый Шерлок Холмс.
– Это не наши, – сказал Табачник после Хованщины. – Это люди, у нас отродясь столько людей сразу не жило.
– Но это же Черная ветка. Как они сюда попали? – спросил Артем. – Может, как я, случайно?
– Артемиус, ты нудный и глупый, сколько раз повторять, случайностей не бывает. Ну, давай еще посмотрим.
Яна их забот не знала, и пыталась увлечь Духа в разговор о том, как разные виды нечисти воспринимают друг друга.
– Не реагируют, – сказал Дух.
– Как это? – не поняла Яна.
– Не реагируют, – повторил Дух Артему, отвернувшись от Яны. – Люди не реагируют. А должны, если они сюда, как ты попали.
Поезд отъезжал от Малюты Скуратова к Загробской
– Э. Да.
Артем хорошо помнил, как он сам метался по вагону, попав на Черную ветку первый раз.
– Ой, точно, – Яна тоже сообразила, о чем речь. – А что они такие пришибленные? – Прошептала она.
– Я не знаю, – сказал Дух таким тоном, спрашивать еще что-то мог только самоубийца.
Через пять минут громкая связь пробулькала с хрипеньем:
– Следующая Конечная, поезд дальше не идет, давайте, готовьтесь все на выход, чтобы я потом никого не ждала-стояла!
Из динамиков послышался звук смываемой воды и поезд начал тормозить.
– Давай проведем маленький эксперимент. – Дух потыкал пальцем в ближайшую спину. – Выходите?
– А? – как будто проснулся обернувшийся пассажир. – Что? А где…
– Конечная, – подсказал Дух.
– А? Да-да-да, выхожу, – крайне неуверенно сказал пассажир, испуганно озираясь. – А что за…
– Конечная, – еще раз любезно подсказал Дух. – Станция. Это после Кагановича.
– Кагановича, да, – пассажир выдохнул с облегчением, как будто это называние все объясняло. – Да, выхожу, конечно, – сказал он уже тверже.
Глаза у него при этом оставались стеклянными.
За окнами замелькали колонны и стены из красного кирпича.
Но их мешала рассмотреть стоящая на перроне толпа.
Поезд остановился, двери открылись со скрипом, которого на московском участке этой красно-черной ветки и в помине не было. Стоящие на перроне молча смотрели на стоящих в вагоне. Затем, шаркая подошвами, люди на перроне потеснились. Прибывшие начали выходить, заполняя образовавшиеся в толпе на перроне пустоты. Наконец в вагоне остались только Табачный Дух, Артем и Яна. И Артему, и Яне выходить было страшновато.
