СЕНАТОР М

Марулл почувствовал, что его охватывает разочарование, которое нн решил не скрывать от Лиона.

– Друг мой, – начал он, слегка откашлявшись, – я, честно говоря, ожидал нечто большее от нашей экскурсии, чем полигон, весь смысл которого – заниматься каким-то хобби. Я, как вы знаете, планирую создать мир, в котором будет хорошо и приятно жить постоянно, понимаете? И решил посетить пару подобных миров, где создатели имели похожие планы, а не просто какую-то развлекуху вроде стадиона братьев Палассио.

– Что вы, дорогой Марулл, – возразил ему Лион, продолжая шагать вниз по склону, ловко помогая себе притормаживать своей изящной тростью, – какое хобби? Создатели этого мира живут тут постоянно, никуда не выходя, как и половина местных обитателей! Им вполне достаточно того, что происходит, и существование здесь вполне заменяет им всё остальное.

– Нда… – недоумённо крякнул сенатор. – Не могу себе представить, как можно жить в таком месте постоянно. Впрочем, я согласен не спешить с выводами, Лион. Полагаю, просто так Вы бы меня сюда не затащили.

– Не затащил бы, не затащил бы, – подтвердил Лион. – Как бы не пришлось Вас отсюда за уши вытаскивать!

– Вообще-то я терпеть не могу поэзию и ничего в ней не понимаю. И уж точно сюда бы не собрался, если б не вы. Да ещё с такими предисловиями!, – признался сенатор, который начал уже понемногу утомляться от спуска. – Так я вас правильно понял, Лион, здесь поселяются люди, которые любят стихи, и большинство проводит тут всю свою жизнь, пытаясь найти хоть каких-нибудь слушателей?

– В целом – да, – ответил Лион.

– Те огромные стадионы и гиганские амфитеатры принадлежат поэтам, которые-таки собирают большие аудитории? Нам, вероятно, стоит начать обход с них?

– Вовсе не обязательно, Марулл… Вовсе не обязательно… – покачал головой Лион, – многие по-настоящему талантливые поэты занимают весьма скромные участки, – одного из них мы непременно посетим в конце нашего вояжа, – а вот начинающие или просто бесталанные бумагомараки зачастую пытаются выделиться именно за счёт богатого здания, огромной арены или какой-то роскоши и внешней мишуры. Что, впрочем, особенно глупо выглядит при отсутствии зрителей, когда одинокий поэт читает свои стишочки огромным пустым трибунам. Один из местных законов – никаких поддельных зрителей – тут наше всемогущество полностью ограничено и вы можете быть уверены, что нас окружают что ни на есть настоящие люди! Так что, толпа, слушающая стихи какого-нибудь поэта – как правило действительно – показатель качества, хоть и не всегда.

– Не всегда? – спросил Марулл. Они уже спустились с холма и подходили к городу, – по бокам уже появлялись первые застройки. – А почему не всегда?

– Потому что зачастую толпы организованно идут слушать кого-нибудь из местных авторитетов – создателей Стихиры, в надежде, что их заметят и дадут хотя бы на пару дней одну из сцен вдоль дороги.

– А зачем им сцена вдоль дороги? – спросил Марулл.

– Сенатор, вы помните, какое количество местных поэтов я вам называл? Выступить вдоль дороги, или хотя бы не очень от неё далеко – единственный шанс для многих привлечь хоть какое-то внимание… Кстати, именно по этой причине мы с вами туда и не пойдём, – вдоль дороги выступают либо сами отцы-основатели Стихиры, – довольно дрянные поэты как правило, – либо их протеже. Нужно знать, куда идти!

– Погодите, – запротестовал Марулл, – я сюда пришёл вовсе не за поэзией, а прежде всего для того, чтобы посмотреть на самих творцов полигонов! Так что – мы обязательно заслушаем хороших по Вашему мнению поэтов, но сперва давайте зайдём куда-нибудь вдоль дороги..

– Что ж, будь по-вашему – пожал плечами Лион, – выбирайте любую сцену в поле зрения – и пойдём. Марулл огляделся в поисках чего-нибудь подходящего. Солнце начинало припекать и сенатору не хотелось сидеть на улице. Увидев впереди небольшой, но довольно опрятный театрик, он решительно направился к нему. Лион, вздохнув, последовал за ним.