Тень в клубничном

Господи, а если она правда мой ребёнок, то настолько отвратительно её воспитала я?!

Аж руки затряслись. Какая же магическая хморь, жесть.

– Значит ты… Кан Хивон? – аккуратно уточнила я.

– Нет! Я Со Хивон! Значит так, – малышка неуклюже встала на ноги, – мы должны найти моего папу и тогда всё будет хорошо, я буду у тебя в животике и твоя жизнь станет такой же классной, как и я сама, поняла? Если я тебе не помогу, то так и останешься неудачницей Кан Хэ Соль.

Почему-то, её слова меня очень возмутили, хоть я и сама понимала, что неудачница.

– Почему ты так обращаешься со своей матерью?! Я ведь старше тебя, неужели я в будущем настолько плохо тебя воспитала?

– А ты пока не моя мама, как хочу – так и разговариваю. Сейчас я просто фантом, но видеть меня можешь только ты.

Я провела рукой по лицу и на меня нахлынули смешанные чувства. Как-то не смешно всё получается. Сначала в голове всплыли мысли, что я просто схожу с ума. Обезумела от одиночества, многочисленных проигрышей и таящихся внутри страхов. Потом я задумалась. Она не может быть моей галлюцинацией, слишком уж больно ударила мне по коленке локтем, когда приземлилась.

– То есть ты утверждаешь, что ещё не родилась? – аккуратно уточнила и я вновь посмотрела на странное дитя.

Хивон закатила и глубоко вздохнула. Прямо как я.

– Да. Надо поспешить. Время ограниченно. Не знаю когда именно, но если мы продолжим в том же духе, то я исчезну, – девочка скрестила руки за спиной, не отводя от меня взгляд.

В её глазах то и дело мерцал зелёный, даже немного жуткий огонёк.

– А почему ты исчезнешь?

– Я исчезну, потому что ты не используешь свой шанс исполнить загаданное желание. Если продолжишь сидеть в четырёх стенах, винить всех вокруг, а не возьмёшь себя в руки. Хватит уже себя жалеть.

Я смотрела на неё с некоторым сомнением. В подобное можно было поверить очень с трудом. Мне бы сейчас кофейку. А желательно даже сразу два – один в рот, а второй в глаза. Крепкий, чёрный, без молока.

– Я работаю над этим. Завтра вот у меня собеседование, – пробурчала я в ответ. Очень странно, когда тебя отчитывает восьмилетка. Мне не нравится.

– Да-а, Хэ Соль, как же ты усердно работаешь! Ты в перерывах между жалостью к себе и ненавистью к маме даже тарелку помыть не можешь. Ты вчера после храма всю ночь дораму смотрела, «Алхимия чего-то там», нет разве? Так ты работаешь?

Я застыла. Она говорила до невозможности нагло, напористо, но при этом уверенно. Её слова перестали звучать для меня как нескончаемый поток оскорблений, я всё же смогла уловить в них уверенность в меня. Это был не негатив в мою сторону, а попытка приподнять мой дух, показать то, что я закопала глубоко в себе, с чем смирилась.

– Почему иногда ты говоришь как ребёнок, а иногда говоришь такими формулировками… что ли… как взрослый человек? – поинтересовалась я.

Хивон пожала плечами и лучезарно улыбнулась.

– Не знаю. Иногда я хочу побыть ребёнком, каким и являюсь, но всё же я – фантом, у меня есть цель.

Глубоко задумавшись, я задала вопрос:

– Ты знаешь кто твой отец? Как он выглядит?

Видимо, Хивон этот вопрос не понравился. Она поступила взгляд и плавно, мягко опустилась вновь на кровать. Её голос звучал куда тише и менее уверенно, чем до этого.

– Не совсем. У меня в голове только фрагменты, словно кусочки сна. Не вижу в них его лица, не понимаю… Просто знаю, что пойму, если его увижу.

Я фыркнула и легла обратно на подушку.

– Спасибо, детектив Хивон. Столько конкретики! Как от прогноза погоды весной: «Местами дождь, местами солнце, а местами – сам думай».

Девочка подползла к моей голове и села рядом, уставилась прямо мне в лицо. Щёки малышки вновь надулись, а от прошлой растерянности не осталось и следа.

– Ну извините! Тебе тут всё сразу подавай что ли, самой ничего делать не надо? Бабушка слишком тебя балует, буэ, – она театрально изобразила отвращение, – Давай так! Договор! Я помогаю тебе наладить жизнь, а ты – находишь отца, выходишь за него замуж и я рождаюсь и все довольны! – Хивон хлопнула в ладоши и расплылась в улыбке.

Почему-то мне стало от этого грустно. Получается, если я сделаю всё так, как она говорит, то она пропадёт? Единственное, что ей нужно – найти отца. Точнее, чтобы я нашла его.

– И ты исчезнешь? – с толикой печали пробурчала я, уткнувшись носом в подушку.

– Нет. Я появляюсь снова, но уже как твой ребёнок, а не его фантом.

Я медленно поднялась с кровати. Голова начала немного кружиться. Может от очередного недосыпа или от того, что я, хоть и одним глазком, но смотрю в собственное будущее?

– А если я откажусь? Если продолжу жить так, как и жила всегда?

– Тогда я исчезну. Ты останешься одна, и не потому что я вдруг захотела тебя бросить. А потому что тебе вновь стало страшно что-то делать, менять, стало страшно сделать шаг вперёд, ты ведь всегда такой была, всегда боялась снова что-то разрушить.

Откуда этот ребёнок об этом знает?

Я взглянула на Хивон и вновь погрузилась куда-то в мысли. Этот разговор была тяжёлым, совсем не до шуток, чтобы разрядить ситуацию. Она вытаскивала наружу всё то, то я давно закопала. Очень глубоко.

– Ты не малышка… – прошептала я. – Ты очень взрослая внутри. Ты правда… моя?

– А ты хочешь, чтоб я была? – Хивон наклонила голову набок и пристально глядела на меня.

Я замолчала. В груди что-то щемилось. Я никогда не думала о материнстве, детях, нескончаемых пелёнках. Я о себе-то еле как забочусь… Несмотря на всё хамство и дерзость, что жили внутри этой девочки, она очень меня притягивала. Может моё тело наконец отреагировало на осознание, что этот ребёнок, хоть и частично, но мой?

– Ладно. Я тебя поняла. Договор, – я кивнула, – С чего начнём?

Хивон радостно захлопала в ладоши и расцвела. Видимо, она была очень счастлива от того, что наш долгий разговор привёл её к положительном результату.

– Сначала оденься. Потом – выходи из дома. Пока ты будешь сидеть тут – ничего не изменится, Кан Хэ Соль! Давай найдём моего папу! – глаза малышки загорелись и она явно была готова вновь начать прыгать по кровати, чтобы выплеснуть своё счастье наружу.

– Сразу два невыполнимых и сложных задания. Ну спасибо. Потрясающее утро, – буркнула я в ответ.

***

Через полчаса я уже стояла перед зеркалом в прихожей. Волосы – как после урагана, кофта – мятая, словно именно в ней я дралась с бездомными котами, глаза – опухшие, как у рыбы-фугу. Вот-вот они выскочат и закрутятся друг с другом в танце. Наверное, он будет очень красивым. Я надеюсь. Настроение – ниже плинтуса. И всё же, пересилив себя, я вышла из дома.

С какой-то стороны, Хивон права и я это прекрасно понимаю. Пока я не начну делать хоть что-то, кроме проявления к себе жалости и просмотра дораму в четырёх стенах, – ничего не изменится.

Девочка семенила рядом. Нет, не шла, а именно семенила, ведь её шаги были короткими, почти танцевальными, как у гнома на каблуках. От такого сравнения, что пришло мне в голову, я тихонько засмеялась.

Она по-прежнему была в клубничном платье, которое, почему-то, не пачкалось и не менялось. Оно выглядело идеально, будто его только что достали из коробки с надписью «магия».

Я не могла поверить, что оказалась в подобной ситуации, но, может быть, оно и к лучшему. Сейчас у меня в крови был высокий уровень решимости (хорошо, что не сахара) и я была готова к любым поворотам судьбы, но сейчас, в этот момент, я шла одна (как думали прохожие), а рядом со мной шла озорливый фантом девочки – моей дочери, которая ещё не была рождена, а я несу важную миссию – найти её отца и изменить свою жизнь к лучшему.

Глава 4

Моё состояние можно было описать как «озадаченная утка под флёром любви». Утка – потому что вот-вот и я начала бы крякать от того, что мы с Хивон так долго гуляем. Ноги болели. Вот бы сейчас просто поплыть до дома. Я фантазировала как начнется жуткий ливень, а я, аки благородная птица, поплыла бы по его лужам до дома.

Под флёром любви – потому что девочка, по факту, хотела, чтобы я нашла себе парня (её будущего отца) и выскочила за него замуж. Как странно.

Мы гуляли до самого вечера. Солнце уже село, витиеватые улочки освещались фонарями и иногда фарами проезжающих машин. Я просто шла куда глаза глядят, потому было трудно сказать в каком районе города я нахожусь, но по ощущениям, это было совсем неважно. Моё нутро было заполнено чувством спокойствия и умиротворения, хотя, может быть, так сказывался недосып… Что вполне возможно. Вот возьму и усну прямо тут, посреди улицы. Надо было с собой пижаму с одеялом и подушку взять. Я бы с удовольствием прилегла на нагретый ныне солнцем асфальт, обмоталась одеялом, подобно кокону какого-нибудь насекомого, и уснула, отвратительно пуская слюни в подушку. Красота.

– А как ты весь этот день видела лица мужчин? Почему ты вообще перестала говорить, как только мы из дома вышли? Ты что, типа игрушки на батарейках? Тебя подзарядить, малышка? – чуть издевалась я над фантомом.

Она шла рядом, словно верный пёс. При переходе через дорогу, девочка хватала меня маленькими пальчиками за кофту и чуть зажмуривалась. Будто она настоящий ребёнок, из плоти и крови.

Закатив глаза и вздохнув (прямо как я! прямо как я!), Хивон, продолжая семенить ногами, скрестила руки на груди и, не глядя на меня, ответила:

– Все их лица размытые. Могу разобрать только девочек. Я почувствую, если папа рядом, это точно.

Я лишь пожала плечами. Мы решили остановиться в каком-то сквере или парке, типа того. Людей здесь не было, может, мы забрели вообще в какую-то глушь? Само место выглядело неухоженно, на удивление. Может, он заброшен?

В целом, мне было абсолютно всё равно, я тосковала по нагретому солнцем асфальту. Надо было всё-таким прилечь.

Я села на пыльную скамейку, поставив на неё ноги. Кажется, она недовольно скрипнула. «Про себя» я извинилась за столь наглое действие, закрыла глаза и откинула голову на её спинку. Не переживай, дорогая, я тут явно ненадолго.

Интересный день. Ктож знал, что Будда исполнит моё желание вот так.

Я бы с удовольствием ещё подумала и порассуждала о нём, если бы не звонок телефона. На экране высвечивалось «Мама», а мне же показалось, что было написано «Смертная казнь, принять вызов?». И я решила принять.

– Ну? – голос мамы звучал сухо.

– Привет. Ты звонишь из-за оплаты квартиры? – я старалась быть сдержанной и спокойной. Хивон, сидевшая рядом, с тревогой посмотрела на меня и аккуратно взяла мою руку. Девочка крепко её сжала и с готовность кивнула головой. Этот жест был таким приятным и милым, что улыбка проскользнула краткой тенью на моём лице.

– Да. Тебе отправить?

– Да. Спасибо, мам.

Повисла тишина, а затем… Затем я услышала её глубокий вдох. Началось. Предчувствуя бурю, Хивон сжала мою руку крепче.

– Когда ты уже найдёшь себе работу, Хэ Соль? – голос мамы стал более холодным. Настолько, что внутри меня пошёл снег.

– Прости, мама. Я стараюсь. Мне… правда тяжело, – говорить о своих чувствах для меня всегда было непросто, особенно с мамой.

– Тяжело? – я почувствовала привкус металла на языке от её голоса, – Тяжело – это вставать в шесть утра в моём возрасте и бежать на работу, чтобы обеспечивать бестолковую дочь, в которую я вложила кучу денег, сил и молодость или тяжело – сидеть в своих четырёх стенах, писать глупости и просить деньги у матери, которая давно уже должна жить в спокойствии?

Я сглотнула слюну, скопившуюся во рту. Да, я была очень виновата перед ней. Я знаю.

Фантом, всё это время, сидевший неподвижно, неожиданно встал со скамейки, отпустив мою руку. Девочка встала прямо передо мной и деловито встала, чем немного меня посмешила. Хорошо, что я больше не ощущаю того одиночества, что раньше. Всё благодаря Хивон.

– Завтра у меня собеседование, мама, обещаю – меня возьмут на работу и это прекратится, – чуть дрожащим голосом ответила я.

– Уж постарайся, – холодным голосом ответила она и сбросила трубку.

Я убрала телефон в сумочку и вновь откинула голову на спинку лавочки. Пришлось вернуть голову в обратное положение через несколько секунд, ведь Хивон, что всю прогулку вела себя тихо и не проронила ни слова, внезапно взорвалась и начала размахивать руками, подпрыгивать на месте, зажмурив глаза. Я смотрела на неё в ступоре и вспоминала есть ли у меня в телефоне номер какой-нибудь местной психушки.

– Ты чего? – аккуратно спросила я.

– Какая же она мерзкая старуха! Так говорить со своей дочерью! Но и ты хороша! Почему не сказала ей, что она МЕРЗКАЯ СТАРУХА?! – закричала на меня в ответ малышка. Её приступ гнева, если можно было назвать его таковым, был невероятно «не в тему». Я тут ловлю настроение спокойствия, переосознания собственной жизни, а она кричит, что моя мама – неприятная, старая женщина, галдит, как раненная в одно место кошка.

– Ну, вообще-то, ты тоже говоришь со мной очень неуважительно, – отметила я и победоносно подняла подбородок.

Сжав маленькие кулачки, Хивон встала по стойке «смирно» и начала без устали топать ногами.

– Ты сама захотела изменить свою жизнь – я пришла, вопросы какие-то есть? Значит так! Я повторюсь, время о-гра-ни-чен-но! Завтра ты идёшь на собеседование и я ощущаю, будто что-то там произойдёт, может, мы папу найдём! Я тебя замуж выдать пытаюсь, жениха найти, а ты беспокоишься, что я тебя тёткой называю!

Мда-а, эта девчушка иногда бывает просто невыносима. Но теперь я не одна. Она переживает обо мне и пытается помочь… может всё-таки вернуться и поспать на асфальте?

***

Собеседование началось с того, что застрял лифт. Ну, разумеется. А как иначе?

Хивон не было рядом, она предупредила, что исчезнет, но почему – не объяснила. Жаль, что её нет. Можно было бы испугать людей, застрявших со мной, словно я какой-то экстрасенс, проникающий в разум других людей или разговаривающий с духами, а Хивон мне бы подыгрывала.

Я застряла между этажам с мужчиной в трениках и с женщиной, которая, чавкая, жевала жвачку с таким звуком и остервенением, будто собирается связать из неё кардиган.

Мужчина, которого я и не хотела запоминать (кроме факта, что он был в спортивных штанах), повернулся ко мне и неожиданно спросил:

– Вы тоже в «Кофе-фест»? – он вцепился руками в пакет с надписью «Я несу булочки».

Я смерила его взглядом.

– Нет, я в «СвитМедиа»

Стоя в блузке, на два размера больше собственного, («оверсайз» же в моде?), я ощущала как слиплись от влажности мои волосы. Я без конца поправляла их в надежде, что магия произойдёт и я буду выглядеть по-человечески, но тогда заколдовать меня нужно было ещё во время зачатия.

– А-а-а, это не компания, а просто Ад, насколько я знаю, – незнакомец усмехнулся.

Я постаралась улыбнуться как можно более очаровательно.

– Знаю, а Ад я люблю, особенно – с офисным дресскодом, восторг!

На этом наша беседа прервалась.

Спустя десять минут я и мои «попутчики», видимо, надоели лифту и он выплюнул нас на нужный этаж. Вот уж спасибо, я-то собиралась неожиданно достать из сумки кубики для конгинори и предложить жвачной женщине их, вместо того куска нечта, что пребывает в её рту, лишь бы её рот больше не издавал ни единого звука.

Офис «СвитМедиа» представлял собой стеклянный куб в уголке большого и важного бизнес-центра. Внутри бегали люди с бумажками, делая старательный и рабочий, напускной вид. Прозрачную стеклянную дверь мне открыла женщина лет сорока с таким лицом, словно только что ей сообщили о смерти надежды. От несварения.

– Госпожа Кан? – уточнила она, впустив меня внутрь помещения, напоминавшее собой вольер в зоопарке.

– Да. Здравствуйте. – я поклонилась, после чего, госпожа провела меня до кабинета директора и попросила подождать его внутри.

Собеседование напоминало собой сон, где я, стоя абсолютно нагой, пыталась доказать тараканам, что я очень классный работник, девушка, и вообще – вундеркинд по жизни. Мне давали подачу вопросами а-ля «Способны ли вы действовать в стрессовых ситуациях?», а я, с милым лицом, отбивала ее, отвечая «Да, конечно, в коллективе на меня всегда можно положиться, я всегда могу подменить, принимать решения самостоятельно в зависимости от конкретной ситуации и не терять духа самообладания в критических моментах», а тараканы хлопали и кричали «Браво!».

Так прошёл целый час.

В конце собеседования мы с директором и его замами поклонились друг другу и меня проводили на выход, словно я запуталась бы в стеклянном лабиринте и билась в последствие о какую-то стену, как залетевшая бабочка.

На улице было жарко и я сходила в тот самый «Кофе-фест», находившийся на этом этаже, купила айс-американо с мятой, предчувствуя в этот раз победу в игре «тараканий пинг-понг». Сегодня мне точно крупно повезло.

Я спустилась по лестнице, не доверяя более лифту и присела на скамейку у здания. Телефон у меня в руке радостно завибрировал, тем самым сообщив, что я вновь забыла зарядить его вовремя, и теперь он покидает свой пост до следующей подзарядки. Класс.

Люди проходили мимо меня, а я пила холодный кофе и наслаждалась жизнью. Красота. Хивон до сих пор не появилась.

Неожиданно рядом кто-то присел и глубокий бас спросил меня:

– Извините, у Вас не будет салфетки? У нас с кофе плохие отношения… он от меня сбежал, – мужчина немного посмеялся.

Это был темноволосый мужчина с фотоаппаратом наперевес, в белой рубашке и с размашистым кофейным пятном на ней – как будто он только что боролся с каким-нибудь американо и проиграл. На вид ему было почти тридцать лет.

Я молча достала из сумки несколько влажных салфеток и протянула ему. Он вытер ладони и попытался оттереть пятно от рубашки, но все мы знаем, что такие действия тщетны.

– У Вас такой вид, будто Вы только что с корпоративного допроса, или же с суда.

Кивнув в ответ, я произнесла:

– Вы крайне проницательны, но я бы скорей сказала, что это была психоэмоциональная игра в пинг-понг, – после этого, я сделала глоток кофе.

– У Вас такая интересная речь, – незнакомец чуть приблизился и протянул руку, – Меня зовут Хан Ён У. Я веду курсы фотографий, недалеко, через дорогу. Сегодня у нас как раз пробное занятие, если что – заглядывайте. У нас есть кондиционер, – он по-доброму улыбнулся и внимательно вгляделся в моё лицо.

Я усмехнулась.

– Заманчиво. А коллективной терапии у вас, случаем, нет?

Ён У помотал головой и засмеялся.

– Но иногда спрашиваем себя внутри зачем живём.

Сделав ещё глоток из трубочки, я неожиданно словила себя на мысли, что задумалась. Ён У…

– Подождите, а как пишется Ваше имя? Каким ханча?

Видимо, мой вопрос немного обескуражил нового знакомого, ведь бровь с его лица стремительно поднялась вверх.

– Вас серьёзно это интересует?

– Конечно. Вдруг Вы «Ён» как «тяга к насилию», а «У» как «рёв мамонта».

Мужчина громко засмеялся и откинулся на спинку лавочки.

– Нет-нет, «Ён» как «любовь», а «У» как «друг» или «помощь». А как зовут Вас?

– Ваше имя прямо комбо для ценителей дорам. Меня зовут Кан Хэ Соль. «Хэ» как «море», а «Соль» как «сосна».

– Тогда, будем знакомы, госпожа Кан. Мне уже пора к своим ученикам… Если что – заходите, мы будем очень рады новичкам. Хорошего дня, – Ён У встал, поклонился и начал уходить.

Я смотрела ему в спину и думала – если бы у имён был вкус, то Ён У – любовь и помощь, обладал бы ярким медовым вкусом в сочетании с лимоном и горчинкой зелёного чая.

Глава 5

– Знакомьтесь, это Кан Хэ Соль, наш новый менеджер по работе с документами, – голос, что представлял меня, звучал невероятно вымученно.

Как же неожиданно, но факт – каждому присутствующему здесь абсолютно плевать на «пополнение» команды, разного рода тренинги постоянно диктуют им, что коллектив на работе – это семья. Неудивительно, что эти тренинги для сплочения не работают. Если бы эта женщина с собачьим носом и безжизненным голосом лягушки была моей сестрой – я бы застрелилась. Лучше вовремя выйти из семейной ветки, чем существовать в ней с таким родственничком.

Несмотря на все мои рассуждения внутри чуть-чуть больного сознания, я держала лицо. Ведь сегодня важный день, я стала одной из рядовых тараканов в большой системе, что приносит кому-то деньги (но, чаще всего, не тараканам, они довольствуются крошками с пола). Дресс-код на работе в офисе растворял один из главенствующих органов моего тела (мозг), ведь придумать, что надеть – задача со звёздочкой, а я явно не астроном. Тем не менее, сегодня я решила ограничиться костюмом тараканьего цвета, под стать моему посвящению в их гнездо.

Я поклонилась всем сидевшим за компьютерами, а краем левого глаза смотрела на неё. Платье с клубничками выглядело всё также идеально. Хивон ловко села на корточки, не поднимая пят и озорливо улыбнулась.

Только сейчас я поняла, что мне предстоит – делать вид, что я не сумасшедшая и рядом со мной не ходит фантом маленькой девочки. Класс. Всегда об этом мечтала.

Подняв голову, я посмотрела на своих коллег. Они оглядывали меня с такой скоростью, будто у них был корпоративный сканер в глазах:

– женщина

– среднего роста

– не угрожает рабочему процессу

– можно игнорировать

– не накладывает никаких эффектов

Один даже на долю секунды поднял бровь, но это было столь быстро, что я не уверена – может, это была судорога?

Через мгновенье мониторы снова поглотили их. Гудение системных блоков, треск клавиш, щелчки кнопками мыши… А меня как будто удалили из их коллективной RAM-памяти.

Меня усадили за стол у окна. Как выяснилось, это был единственный плюс, ведь окно открывалось настежь, можно было уместить туда и голову, и грустный внутренний монолог.

Стол белый и пустой, ведь помимо монитора и компьютерной периферии на нём ничего не стояло. Экран светился, зазывая меня в потрясающий мир Excel таблиц.

«Давай, родная, посчитай количество рулонов бумаги в местном туалете и внеси этот показатель в качестве расходника на месяц в ячейку А1!» – радостно кричала клавиатура.

Я хотела удариться головой об стол, чтобы моя внутренняя видеокарта дала сбой и что-то сломалось. Я люблю ныть и признаю это. На самом деле, нужно найти и плюсы в том, что я здесь.

В этот же момент кто-то из коллег прошёл сзади и чихнул прямо мне на плечо. Не извинился и, шмыгая носом, потопал в своём направлении. Чувствую себя как нелепая картинка в интернете. Если бы я стала ею, то это было бы изображение плачущего кролика в плохом качестве и надписью «я больше так не могу».

Громко пододвинув стул, я встала. Нужно подойти к той женщине-собаке и попросить какую-то работу, помимо прослушивания мыслей клавиатуры.

***

День тянулся, как холодная лапша – скользкий, липкий, безжизненный, не вызывающий аппетита.

Я копировала данные из одной таблицы в другую, чувствуя, как мозг превращается в Ctrl+C.

Офис был наполнен самыми разнообразными звуками. Кто-то жадно всасывал последнюю каплю кофе из чашки, кто-то щёлкал ручкой (безостановочно), а кто-то, возможно, уже обрёл просветление, просматривая один и тот же рекламный ролик при монтаже на протяжении последних сорока минут.

Я пыталась делать вид, что работаю, они – что живут.

– Бу! – раздалось у самого уха.

Я лишь тихо фыркнула. Уже привыкла к выходкам маленькой проказницы.

– Не страшно? Ну и ладно, – обиженно сказала Хивон и села на угол моего стола, недалеко от монитора.

Я поймала себя на мысли, что с удовольствием бы сошла с ума от мысли, что нахожусь в стеклянном кубе, заперта до определённого момента с фантомом ребёнка.

Девочка взяла дырокол из подставки для карандашей и ручек, и принялась нажимать на него, делая вид, что прокалывает бумагу. Интересно, разве остальные не видят, что он буквально летает в воздухе?

Словно слыша мой вопрос наяву, Хивон произнесла:

– Не переживай, они этого не видят.

– Положи-и-и на ме-е-есто, – тихо запела я, обращаясь к ней.

Кинув взгляд в сторону фантома, я лишь подтвердила, что той абсолютно плевать на любой запрет или просьбу.

Тихонько вздохнув и не отрываясь от однотипной работы, я спросила:

– Ты всё ещё тут?

– Ага. Тут скучно, но у тебя есть мятная жвачка в сумке, я уже посмотрела. Можно я возьму одну?

Этот вопрос немного меня озадачил.

– Разве ты можешь что-то съесть?

Хивон фыркнула, но ответа не последовало.

Мне тоже не было тут супер-весело, потому я решила продолжить диалог шёпотом (не хочется, чтобы в первый же день обо мне подумали, как о сумасшедшей и уволили).

– Почему пришла?

– Потому что у тебя лицо страшное, как будто ты ложку острого перца съела, подумала: вдруг ты умерла?

– Не лицо страшное, а выражение лица! – шикнула я на девочку, кинув в её сторону злой взгляд. – Не умерла, как видишь.