Тень в клубничном

Ён Ха Ын

Тень в клубничном

Глава 1

«Госпожа Кан Хэ Соль, мы благодарны Вам за прохождение собеседования в компании «T-OneGroup», но вынуждены сообщить, что Вы не подходите на должность дизайнера рекламных кампаний.»

Я перечитывала это сообщение снова и снова. Опять отказ. Тц. Не понимаю, что в этот раз я сделала не так?

Я упала на кровать, держа в руках телефон, и начала как в припадке трясти руками и ногами, иногда попадая кулаком по подушке. Чёрт возьми! Злости уже не хватает на всё, что со мной происходит! Четыре года университета как будто не дают никаких перспектив. Все работодатели требуют опыт в этой сфере, но как его наработать, если нигде без опыта не берут? Глупый замкнутый круг!

Нужно проверить, сколько осталось денег. Я зашла в приложение на телефоне, бросила взгляд на сумму и желудок «грохнул» где-то в районе лодыжек, словно вырвался из моего бренного тела, решив прогуляться до Пусана пешком, что странно, ведь у желудка нет ног. Я «проглотила» его и глубоко вздохнула. Тридцать пять тысяч вон. Тридцать пять тысяч вон, чтоб их!

Придётся позвонить маме, иначе я просто не выживу на следующей неделе.

В долги влезать я уж точно не хотела.

Но звонить сейчас, в таком состоянии… Точно не вариант, себе же хуже. Опять ведь будет скандал, вновь придётся извиняться, выслушивать, какая я плохая дочь, в двадцать пять лет не могу найти себе хорошую работу и парня. Будто я не знаю, какой являюсь неудачницей. Ей нельзя объяснить, как я себя чувствую во время таких разговоров. Ведь быть обузой для родителей в моём возрасте, уже закончив университет – позор.

Неудачница! Неудачница! Неудачница!

Хотелось реветь во весь голос и кататься по кровати, будто умалишённая, но слёзы из моих глаз физически уже не текли, я выплакала весь годовой запас после расставания со своим бывшим.

Громко и недовольно «акнув» в пустой квартире, я, переселив себя, встала и поплелась на кухню, ощущая себя кошкой, которую выкинули на улицу. Сколько ещё это будет длиться? Сколько ещё собеседований нужно пройти, чтобы найти приличную работу в офисе?

Если вдруг кто-то из вас скажет мне «так иди на работу в круглосуточный магазин, дурочка!», то я отвечу – а я пыталась! Но на эту работу берут, в основном, студентов, и слишком мало платят, этого всё равно не хватит на жизнь. А если я устроюсь туда и всё равно буду звонить маме с просьбой отправить несколько тысяч вон, то мне точно конец, она меня просто убьёт и тела моего не найдут даже в собственной квартире.

Точно, она бы выкинула моё бедное тело в реку Ханган. Конечно, именно в неё, как иначе. И даже когда детективы, расследовавшие это дело, поняли бы, что меня убила собственная мать – они бы поддержали её! Зачем иметь в своей семье такое позорище, как я – Кан Хэ Соль.

Как же всё сложно-о-о…

На кухне я достала из холодильника витаминизированный напиток, открыла и сделала несколько глотков. На улице сегодня так жарко, совсем не хотелось бы выходить.

Я жила в маленькой съёмной квартире в Сеуле. Одна. Без животных, парня или друзей. Моя мама помогла мне снять жильё полгода назад, после нашего тяжелого скандала в стенах родного дома. Она из тех людей, что считают, будто дочь должна выйти замуж не по любви, ведь самое важное в любом мужчине – это количество денег и хорошая родословная, а остальное… остальное ей просто неважно, в отличие от меня. Мой бывший парень, Хван Ён Су, был идеальным мужчиной в глазах моей матери.

Его родители управляли компанией «WWOP», специализирующейся на строительных работах, и зарабатывали достаточно большие и приличные суммы денег.

С их сыном мы встречались около года, и мне казалось, это серьёзные отношения. Я думала, он любит меня, пока не увидела в его машине другую девушку. Дальше пошла ложь, манипулирование мной («ты не так поняла», «она просто коллега по работе»), но, в конце концов, эта девушка оказалась милой.

Ведь позвонила мне и рассказала всё сама.

« —Здравствуйте, это госпожа Кан? —прощебетал звонкий и уверенный девичий голос.

– Да, здравствуйте. Кто это?

– Меня зовут Дон Мин Со. Я встречаюсь с Хван Ён Су. Мы познакомились на встрече компаний «WWOP» и «Per-s», с которой работает наша семья. Мы знакомы порядка трёх месяцев и две недели назад он предложил мне встречаться. Мне не нравится, что оппа никак не может поговорить с Вами сам, но пожалуйста, не докучайте ему больше. Он Вас не любит.»

Мама была в ярости. А я была в ужасе и расстройстве.

Вместо того, чтобы поддержать родную дочь, что переживает такой тяжелый период (ведь по ощущениям… вся моя жизнь разрушилась в этот момент), она начала истерику, приказала мне идти и кланяться Ён Су в ноги, вымаливать прощение за то, что я такая плохая женщина, раз он предпочёл мне другую, и просить порвать с Мин Со, чтобы вновь быть его девушкой, а в будущем и женой.

Ещё чего! Кланяться в ноги чеболю, что сам изменил тебе, просить прощения. За что? Я ничего плохого не сделала!

Я в миллионный раз громко вздохнула и поставила напиток на барную стойку, после чего пару раз легонько ударила себя по щекам, пытаясь привести в чувства. Хван Ён Су должен остаться в прошлом. Глубоком, забытом прошлом, чтоб его.

В голове шумело. Но не от напитка, воспоминаний о прошлом или мыслей о матери – а скорей от разочарования в себе, жизни и происходящем в ней.

Я приоткрыла окно. За ним послышался лай собаки, шум автобуса и разговоры людей, которые смешались в одну кашу-тире-фоновый шум. У всех своя жизнь.

А моя жизнь… тишина. И тридцать пять тысяч вон.

И телефон, вечно молчащий.

Я пошла за ним в комнату. Сев на кровать, я взяла его в руки и разблокировала экран. Ничего. Ни одного уведомления. Ни одного сообщения «Как ты?», ни даже спама от магазина косметики.

Иногда мне казалось, что я становлюсь привидением, только никто меня не боялся и не пытался изгнать. Хотелось даже лечь на пол и лежать там до тех пор, пока кто-нибудь не заметит моё отсутствие. Или хотя бы пока не напишет арендодатель.

«Госпожа Кан, если вы не оплатите аренду до пятницы, мы будем вынуждены попросить Вас освободить квартиру. Платёж до сих пор не пришёл.»

Я взглянула на календарь, висящий над столом. Понедельник. Осталось четыре дня.

Всё как в комедии, честное слово, только вот не смешно.

Моя злость переросла в глубокую усталость и отчаянье. Может просто лечь спать, а завтра, волшебным образом, я найду работу? Кто знает.

Взгляд зацепился за крошечную трещинку в левом верхнем углу комнаты, под потолком. Я смотрела на неё так долго, что стало казаться, будто она растёт. Может, она вырастет достаточно, чтобы засосать меня внутрь?

Хотя… даже стена, наверное, не захочет брать меня к себе.

Я снова легко шлёпнула себя по щеке.

Приди в себя, Кан Хэ Соль!

Я резко встала. Нужно выйти и прогуляться. Стены квартиры начали давить на меня, так что самое время сменить обстановку.

Дойду до ближайшего магазина, подышу жарким и горячим, летним воздухом, наберусь сил и энергии для дальнейшей борьбы.

Иначе я скоро буду разговаривать с банкой витаминов на полке и плакать ей о своей судьбе, а это уже тревожный звоночек. Хотя она, наверное, замечательный слушатель!

Я подошла к шкафу и, особо не церемонясь, выудила из недр лёгкую рубашку и брюки. Чтобы не напекло голову, я надела кепку.

Оценивающе взглянула в зеркало на шкафу. Оверсайз, как и всегда. Я особо не следила за модой, носила то, что удобно и скрывает худобу, не подчёркивает женские черты тела. Не хотела обращать на себя внимание, желая скрыться, как ниндзя, в шумной людской толпе Сеула.

Я старалась приободрить себя. Тридцать пять тысяч вон – это не ноль. Хотя бы мороженое куплю. Или пиво.

Длинные волосы спрятались под кепкой, а я спряталась в коридоре. Как зверь, крайне медленно и даже с толикой неохоты, я надевала кроссовки. Вновь кинув на себя оценивающий взгляд в зеркало, висящее у входа, я подумала о том, что это действие больше автоматическое, чем осознанное. Да и чёрт с ним.

Я вышла из квартиры и, закрыв за собой дверь, уткнулась в телефон. Несмотря на то, что я живу в этом районе уже полгода, никак не могу запомнить, где находятся магазины.

В районе Каннам, помимо миллионов круглосуточных, был, оказывается, храм (об этом мне подсказало приложение карт). Я слышала о нём, но никогда в храмы не ходила. Моя семья была не очень верующая. Мама верила только в деньги.

Храм Понынса находился в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома.

В голове что-то щёлкнуло. Решено. Пойду в храм!

Может, все несчастья в моей жизни от того, что я всем сердцем не уверовала в Будду? Тогда сегодня я это исправлю.

Решимость наполнила моё тело, и я спустилась на улицу. Солнце сразу ударило в глаза, а духота окутала все конечности.

Я шла неспешным шагом, постоянно сверяя свой маршрут с тем, что построил мне телефон. Слишком уж невнимательной я была, чтобы отвлекаться хоть на минуту.

Но, видимо, мама в детстве не объясняла мне, что лево – это лево, а право – это право, иначе я не могла объяснить себе, почему повернула не в ту сторону и теперь уходила дальше от храма. Осознав это, я тихо и устало вздохнула. Может, глубокие и усталые вздохи – моя фишка? Ладно.

В любом случае, нужно было немного передохнуть. Жар проникал внутрь всех органов, пытаясь их сварить, так что самое время охладиться.

Оглядевшись по сторонам, я заметила уютный, почти притаившийся в тени деревьев магазинчик. Он не сетевой и не брендовый, что-то между старым конбини и семейной едальней.

Вывеска практически выцвела, а пластиковые двери жалобно пикнули при открытии. Внутри было прохладно, пахло газировкой, лапшой и немного старостью, но уважаемой.

Я прошла вдоль узкого ряда из холодильников и начала изучать ассортимент. Газировки, лимонады, энергетики, зелёный чай. В глаза бросилась какая-то пёстрая банка фруктового лимонада с этикеткой, на которой был нарисован грустный лимон с глазами. Вот это, пожалуй, в тему.

Я достала его из холодильника и посмотрела на цену. 1800 вон… Пойдёт.

Дяденька за прилавком, пожилой и с добродушным лицом, кивнул мне, будто знал, что сегодня я покупаю не просто лимонад, а временное спасение от полной деградации и переполненной чаши, в которой смешались раздражение, грусть и уныние.

– Спасибо, – пробормотала я в ответ и поклонилась.

Банка приятно охладила ладонь. Я вышла на улицу, под раскалённую звезду, и присела на ступеньках у магазина. Открыла заветную банку и немного отпила. Вкус был странный, смесь кислого и сладкого, как моя жизнь – недоделанный лимонад с привкусом недостижимого успеха. Иронично.

Я снова открыла приложение карт. Идти осталось недолго, если немного поторопиться, то успею не растаять по пути.

Сегодня я загадаю своё желание Будде. Надеюсь, он сможет мне помочь.

Глава 2

Я встала, поправила сумку на плече и приложила банку к шее. Так приятно охлаждает, сразу чувствуешь себя другим человеком. Восторг.

Так я и пошла дальше, к пункту назначения. В одной руке – холодный лимонад со смешной этикеткой, а в другой – телефон с приложением карт. Больше я не допущу такой ошибки, иначе в каждом магазине придётся делать остановку и тратить деньги. А у меня их осталось всего тридцать пять тысяч вон.

Хотя стоп. Я же купила лимонад. Значит осталось… По моим прикидкам, 33 200 вон. Я использовала свою супер-силу – глубоко и устало вздохнула. Нужно было ещё закатить глаза, чтобы окружающие меня люди (которых не было) поняли, что сейчас они видят безработную и усталую от жизни девушку, что балансирует, как циркач, на грани полной деградации и инфантильности.

С каждым поворотом (благо в нужную сторону), улица становилась тише, а людей, соответственно, меньше. Спустя ещё пару минут я увидела высокие кирпичные стены. Дошла.

Я допила напиток, мысленно попрощавшись с уже родным для себя лимоном с глазами, и безжалостно выкинула его в мусорку, после чего подняла голову вверх, на деревянную арку.

На ней было написано: "봉은사"– Понынса.

Я медленно прошла под аркой, ступила на каменную лестницу и прошла внутрь. Людей практически не было.

Пожилая пара, стоя на коленях перед высокой статуей Будды, видимо, молилась. Я решила пока не подходить туда, чтобы не потревожить чужой божественный монолог. Это было бы невоспитанно с моей стороны.

Вместо этого я медленно вышагивала "по квадрату"окрестности, ведь это мой первый опыт в храме. Слева от входа стоял ряд глиняных горшков, в которых были высажены цветы. В основном белые. Их поливала старая женщина. Она выглядела очень спокойно и даже мудро, растворившись в своём занятии.

Справа от арки, напротив горшков, расположились небольшие статуи Будды. Я отметила про себя, что здесь не ощущается божественность и духовность. От этого места веяло спокойствием. Может, в этом и был смысл храмов?

Я заметила странную для себя конструкцию – нишу, заполненную водой. Она текла сверху вниз и выглядела как водопад. Вода перетекала в этот белый сосуд.

Только когда сзади кто-то начал со мной говорить, я осознала, что мои глаза прилипли к этому сосуду – почему-то увиденное меня заворожило.

– Это чистая вода, которую можно пить после молитвы. Никогда не знала, можно ли назвать её святой, но люди в это верят, дорогая, – послышался немного скрипучий голос сзади.

Повернув голову, я увидела ту самую старушку с лейкой. Видимо, все цветы уже были политы.

– Понятно… – тихо сказала я в ответ.

За этой служительницей храма я заметила, что пожилая пара, держа друг друга за руки, направляется к выходу, потому поклонилась подошедшей ко мне женщине и приблизилась к статуе Будды.

Я сняла кепку и села на колени, подобно бабушке, сидевшей тут до меня. Понятия не имея, что делать и что говорить, я решила просто довериться сердцу, как бы слезливо это ни звучало.

– Привет, Будда. Меня зовут Кан Хэ Соль и знаешь… Кажется, моя жизнь в тупике. У меня нет работы. Конкуренция в Корее настолько большая, что я не могу найти даже самую простую должность, чтобы прокормить себя. Моей старой матери приходится обеспечивать меня, и я чувствую себя… Потеряно, – моя голова склонилась ещё ниже. – Ну и знаешь… Я бы просто хотела, чтобы всё стало чуточку лучше.

Посидев так ещё немного, я встала и подошла к низкому ящику, достала из него простенькую пустую деревянную табличку и карандаш.

Написала:

«Пусть я найду себя. И пусть меня найдёт кто-то, кому я буду нужна».

Повесила её рядом с сотнями других.

И впервые за долгое время, уходя, я не чувствовала себя полной развалиной. Только – очень уставшим, но всё ещё живым человеком. Почему-то казалось, что моё не столь простое желание обязательно исполнится.

Путь домой казался намного более длинным, чем путь в храм. Я ощущала себя свежо и обновлённо, но понимала, что по возвращению домой… придется позвонить маме. Может, этот разговор будет болезненным, тяжёлым и неприятным, но это было необходимо.

Внутренне я сжималась от этой мысли в комок, а желудок, ранее пытавшийся уйти в Пусан на свои двоих, отбивал ими чечетку и «варился» в поджелудочном соке. Вот нахал.

Ноги немного подкашивались: всё же я редко выхожу из дома, а тем более хожу куда-то пешком. Нужно передохнуть.

Возможно, Будда уже начал присматривать за мной, ведь бродя по многочисленным улицам (мой телефон разрядился), я наткнулась на небольшой, тихий и уютный парк. Скамейки поставили под деревьями, так что тут было не так жарко и можно было укрыться от солнца. Благодать!

Вокруг совсем не было людей. Наверное, все нормальные люди на работе, а такие как я прохлаждаются.

Расположившись на скамейке, я сняла сумку с плеча, положила её рядом с собой и уставилась на небо.

В голове хихикали и перекатывались мысли, слишком уж быстро уползая от меня, когда я пыталась понять, о чём они. Кажется, в моём теле затевают какой-то бунт, и разум, вместе с желудком и ногами – в сговоре. Нужно сделать вид, что я этого не понимаю, а иначе грядет революция.

Тогда нужно об этом не думать.

Я достала из сумки телефон и только после этого действия вспомнила, что он разряжен, а я теперь раздражена.

Вот он – век цифровых технологий: я злюсь, потому что не могу раствориться в социальных сетях, забыв о том, что жизнь утекает сквозь пальцы. Лучше бы таким образом утекали слёзы моих завистников, но даже жаль, что у меня их нет.

В сумке мирно спал телефон, карта с тридцатью с хвостиком тысячами вон и пластиковое удостоверение – единственное доказательство того, что я всё ещё существую в этой стране.

Я продолжала смотреть в небо и думать. На самом деле, поход в храм, во всех смыслах, дался мне нелегко. Признаться не только кому-то другому, но и самому в себе в том, что у тебя крупная проблема – это тяжело, тем более, когда ты рассказываешь об этом вслух. Будто признаёшь свою слабость, свою неспособность «влиться» во взрослое общество и стать его частью. Его рамки слишком жёсткие, трудно протиснуться.

Я в миллионный раз вздохнула и подумала с некой долей кокетства о том, что скоро разучусь выдыхать носом, если буду делать так слишком часто.

Облака плыли с безмятежной мягкостью, в полном покое и умиротворении, держали свой путь на запад. Они были похожи на пуховые одеяла, так и хотелось схватить одно прямо с небосвода и укрыться им. Может, благодаря такому одеялу, будут сниться только приятные и волшебные сны?

Не люблю глубоко и заумно рассуждать, если честно. Это заставляет окунуться с головой в проблемы, с которыми я сталкиваюсь, а я всё же предпочитаю заглушить собственное сознание, чтобы не впасть в уныние. Поход в храм дал мне лёгкую надежду.

Хочется в детство…

Я мечтательно смотрела на небо, пока в один момент моё сознание не выключилось – я уснула. Настолько голубой кусок полотна, являющийся частью планеты, заворожил меня. И я провалилась в сон, прямо там. В парке. На скамейке.

Проснулась от какого-то пыхтения сбоку. Медленно открыла один глаз.

– Ты что, умерла?

Голос был высокий, звонкий и совершенно неуместный. Я резко села, чуть не свернув шею. По голосу было понятно, что говорил со мной ребёнок. Тем более в таком неуважительном тоне.

– Ну а что? Ты лежала с открытым ртом, как будто последние силы из тебя вышли, – с важным видом сказала девочка лет восьми, в ярко-розовом платье с клубничками. Она сидела на другом краю скамейки, жевала жвачку и смотрела на меня, как будто я – музейный экспонат в разделе «самые бездарные взрослые».

– Я просто… спала.

– На улице? Днём? Без подушки? – она вытянула шею, заглядывая в мою сумку. – Ты что, бездомная?

Я моргнула. Быстро поняла: это необычный ребёнок. С ней что-то было не так. То ли я перегрелась, то ли фантазия решила выйти на прогулку. Но спорить сил не было.

– Нет, ну дом у меня есть, просто я… устала.

– Ага. Я поняла. Безработная, – из уст столь маленького ребёнка это звучало как ПРИГОВОР, – Ты как моя мама, только её ещё никто не уволил. Пока.

Я уставилась на неё.

– Ты вообще… откуда взялась? Потерялась?

– Сама ведь помощи просила. Вот я и пришла. Я типа напоминание, поняла?

– Напоминание о чём?

– О том, что ты жива, здорова и тебе всего двадцать пять, – с улыбкой сказала она. – Ещё шансы есть.

Я хмыкнула. Кажется, я действительно схожу с ума. И, надо признать, в этом был свой шарм. Безумие съедало меня своими зубами, очаровательно причмокивая.

– Ты всегда такая…странная?

– Я всегда такая классная, – гордо ответила она. – Хочешь совет?

– А у меня есть выбор?

– Нет, – заявила она и хлопнула в ладоши. – Совет номер один: не спи на скамейке, если у тебя в сумке больше денег, чем на карте. А у тебя сколько осталось?

– Тридцать три тысячи двести вон…

– Ого. Роскошь. Можно купить много лимонада и отрываться с ним весь день или купить много дешёвых конфет и мучиться от боли в зубах после них. Совет номер два: не давай страху и злу победить! Держи голову высоко.

– Спасибо, – пробормотала я, пытаясь не рассмеяться. – А тебя как зовут, философ ты маленький?

– Меня зовут Хивон. Это типа… что-то про надежду, папа так говорил, – сказала она, глядя на меня с небольшим прищуром. – Тебе же она нужна, да?

– Больше, чем весь лимонад в мире, – немного обречённо прошептала я в ответ.

– Вот и отлично. Значит, я пришла не зря.

Она встала со скамейки, отряхнула платье и деловито добавила:

– Ну всё. Миссия выполнена. Ты улыбаешься. Можно исчезать.

– Подожди, ты серьёзно уйдёшь?

– Ага. Но я вернусь, если снова начнёшь хандрить. Я как будильник, только без звука. Хотя могу и с. Могу кричать на тебя без остановки, если будешь думать обо всяких глупостях.

– Спасибо, Хивон, – казалось, эта малышка меня очаровала и заворожила.

– Не за что. Надежда иногда приходит в розовом платье с клубничками. Смотри в оба.

Она повернулась и, насвистывая какой-то мультяшный мотив, скрылась за деревьями. Я осталась сидеть, глядя ей вслед.

И впервые за долгое время мне стало чуть легче. Потому что, может быть, я и не знала, куда ведёт меня мой жизненный путь, и насколько извилистым он ещё будет – но кто-то уже знал, как меня подбодрить. Это вселяло в меня надежду.

Глава 3

– Кан Хэ Соль, ты жива? Вставай, вставай, вставай! – кричал кто-то у меня под ухом, прыгая по кровати.

Уровень моего утреннего раздражения моментально поднялся до отметки «сто» и я с яростью ударила рукой по постели, рыча как медведица.

– Вставай говорю! Бездельница, время уже восемь утра! – орал у меня под ухом детский голос.

Я перевернулась с бока на спину и резко села, открыла глаза. У меня было чувство, словно они налились кровью. Утренний гнев, вперемешку с недосыпом – страшная вещь. Прямо сейчас я была готова вцепиться кому-нибудь в глотку зубами и рычать. Я повернула голову со скрипом, как в страшных фильмах и увидела рядом с собой Хивон. Она, будучи всё также в своём платье клубничного цвета, прыгала по кровати, расплывшись в довольной и даже хищной улыбке, что очень не свойственно детям. Меня аж помутило на секунду.

– Малая, ты что тут делаешь? Как в мой дом попала? Негодяйка!

Моё недовольство малышка не восприняла всерьёз, а лишь начала прыгать с ещё более довольным лицом. Я же в ответ схватила Хивон за подол платья и потянула к себе. Девочка упала на мои ляшки, а я сжала её в объятьях, но любовью от них явно не пахло. Скорее от них исходил запах победы взрослого над малышом (какой неожиданный поворот!).

Она начала трепыхаться и пыхтеть, как выброшенная на берег селёдка и бить меня маленькими кулачками по рукам.

– Ещё раз спрашиваю, ты как ко мне в дом попала? Родители твои где?

Хивон надула щёки и, перевернувшись на живот, недовольно пробормотала:

– Отпусти, злая тётка и я расскажу.

Тётка! В двадцать пять лет я – тётка! Меня снова помутило, и я представила, как в тридцать хожу с тросточкой и все люди на улице обращаются ко мне как «бабушка». Несмотря на удар ниже пояса, я отпустила девчонку и выжидающе на неё посмотрела. Наши взгляды встретились.

Некий зелёный проблеск отразился в глазах малышки и она села напротив меня, глядя совсем не по-детски. А вдруг она дочь какого-то мафиозника и теперь меня, за такое отношение к дочери страшного человека, убьют? Моё тело точно бы скинули в реку Ханган…

– Ты ведь была вчера в храме Понынса, да? – начала издалека Хивон, не спускаясь с меня глаз.

– Да. Это тут при чём? Ты уже тогда следить за мной начала?

– И да. и нет. Твоё желание звучало так: «Пусть я найду себя. И пусть меня найдёт кто-то, кому я буду нужна». И вот я, такая классная, уже здесь, как-то так, – девочка показала знак «пис» и высунула язык. От былой серьёзности ни осталось не следа.

Я, как супергерой, глубоко вздохнула и усталым взглядом чертила детскую фигуру, начиная с ног и заканчивая головой.

– Это не объяснение. С тобой что-то не так. Ты типа дух какой-то или призрак, умерла и теперь будешь преследовать меня всю жизнь, потому что я неудачница?

Почему-то моя фраза её очень удивила и Хивон, сложив руки на груди, захмурилась.

– Я не призрак! Я не живая! Я не мёртвая! Я ещё даже не родилась! Ты, – она тыкнула в мою руку маленьким указательным пальчиком, – моя мама! Только вот папы рядом я не вижу. Нам нужно найти папу и тогда я рожусь. Понятно, не?

Я остолбенела. Я что, в дораме? Что за магическая жуть?

В голове было абсолютно пусто. Если же она моя будущая дочь, почему я не ощущаю к ней какую-нибудь материнскую любовь или притяжение, разве не должно моё тело осознавать, что прямо передо мной сидит часть Кан Хэ Соль? Маленькая, неряшливая, вредная и крайне наглая девочка.