Улисс три тысячи лет спустя. Современный миф

Улисс три тысячи лет спустя

Современный миф

Римма Харламова

Посвящается моему необыкновенному племяннику,

чей выбор судьбы вдохновил меня на эту книгу

© Римма Харламова, 2020

ISBN 978-5-4498-5881-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие: Улисс (Одиссей) вчера, сегодня, завтра

Для тех, кто читал «Илиаду» и «Одиссею» Гомера – в подлиннике, в переводе, в пересказе… или видел в кино

Мир верит мифам.

Мир верит, что гениальный аэд (поэт-сказитель и певец) Гомер является автором эпических поэм «Илиада» и «Одиссея». Но существовал ли Гомер вообще и действительно ли сочинил эти великие поэмы? Был ли воистину стар и слеп в те времена, когда ходил по Греции и пел свои поэмы? Что делал Гомер в молодости? Откуда мог знать, что происходило у стен Трои или в других местах, куда забрасывала героев добрая или недобрая воля богов? Был ли участником событий, о которых пел?..

Мифы вечны: то ли сюжеты повторяются в веках, то ли те же герои возрождаются в новые времена…

Как бы повёл себя современный Одиссей, он же Улисс (на латыни), новое воплощение древнего героя?

К примеру, наш герой – американский Улисс, Ули, парнишка с греческими корнями, – родился и вырос в маленьком американском городке с греческим названием Итака, возмужал в войнах вне пределов Америки и пережил невероятные приключения на службе в морской пехоте и в Береговой охране американских границ. Что влекло его в дальние странствия? Что за непонятное чувство зовет человека покинуть родные места? Что это за тяга такая, не объяснимая никакими разумными причинами?

Мы не знаем.

А он мог бы так ответствовать любопытствующим:

Нет толку в том, чтобы, король без дела,

У очага, затёртого средь скал,

С женой-старухой, я бы раздавал

Законы строгие средь этих дикарей,

Что спят, едят, пасут, не ведая меня.

(Здесь и далее цитируется поэма «Улисс» лорда Альфреда Теннисона в переводе Ивана Бунина)

Для тех, кто НЕ читал «Илиаду» и «Одиссею» Гомера и НЕ знает, о чём там речь

Многие века греки повторяли поэмы Гомера устно (пели, декламировали), пока в VI веке до н. э. афинский тиран Писистрат не надумал запечатлеть на бумаге общепризнанные тексты (хоть и тиран, а какую полезную вещь сделал!).

Гомеровскую эпоху называют еще «Тёмные века» – период, начавшийся после дорийского вторжения и закончившийся с расцветом греческих полисов. Эпоха, носящая имя величайшего поэта Греции, известна… упадком культуры и утратой письменности. Хотя технический прогресс вполне себе существовал: древние греки именно тогда освоили выплавку и обработку железа. А вся система образования в Древней Греции была построена на изучении «Илиады» и «Одиссеи»: их заучивали частично или даже полностью (ужас! бедные детки!), по отдельным эпизодам устраивали массовые декламации и спектакли… Однако в Европе творения Гомера стали широко известны только в эпоху Возрождения. Да что там известность – сам Данте Алигьери помещает Гомера… в первый круг Ада, где Гомер, как добродетельный НЕхристианин, терпит муки сравнительно терпимые.

Зато герои поэм Гомера знамениты во всём читающем мире; в особенности, конечно, Одиссей.

Одиссей (на древнегреческом означает страдающий, или гневающийся, или сердящий богов, он же Улисс на латыни), царь одного из греческих островов-государств, именуемом Итака; прославился отвагой и хитроумием.

Десять лет длилась война греков с троянцами (вообще-то троянцы – это тоже греки, их тогда много было разных, греков-то). Древнее греческое имя Трои – Илион, отсюда – название эпической поэмы Гомера «Илиада». Когда троянский принц Парис украл жену, Прекрасную Елену, у спартанского царя Менелая, то именно Улисс убедил греков объединиться против Трои, а потом им было постыдно договор нарушать. Именно Улисс привлёк в поход юного Ахилла, а без него победа была бы невозможна. Именно Улисс остановил греческое войско, когда греки едва не ринулись из-под Трои в обратный путь. Именно Улисс уговорил Ахилла после ссоры с Агамемноном вернуться в бой. Именно Улисс (а не могучий Аякс, идеальная машина для убийства) получил доспехи убитого Ахилла как лучший воин греческого стана. В минуту всеобщего отчаяния греков именно Улисс придумал сколотить огромного деревянного коня, которого троянцы сами к себе в крепость завезли, пыхтя и кряхтя, – а ночью из коня этого вылезли лучшие греческие воины и перерезали лучших троянских воинов…

Победоносная Троянская война и (как результат её) гибель Трои никому не принесли счастья – ни грекам, ни троянцам, ни Парису, ни Менелаю, ни, тем более, Елене. А хитроумный герой Улисс десять лет провел в осаде Трои и битвах, и еще десять лет в опасных скитаниях, но всё-таки вернулся на родину к верной жене Пенелопе и прекрасному сыну Телемаку. Там его ждали новые приключения: битва с настырными женихами Пенелопы, все дела. И вновь Улисс победил.

Однако не совсем самолично он побеждал и не по своей вине попадал в передряги: всё боги, боги – их воля, их настроение, их интриги, их личные интересы. Посейдон, бог морей, ненавидел Улисса; Афина, богиня мудрости, любила и защищала его. Да и собственно Троянскую войну сами боги придумали: решили на этой высокой ноте завершить век героев (герои – это сыновья и более дальние потомки богов от смертных женщин; они совершали подвиги и сражались в великих битвах) и затеять простой, человеческий, железный век, затянувшийся на три с лишним тысячелетия.

Кто не погиб у стен Трои, должен был погибнуть на обратном пути.

Большинство уцелевших греческих вождей поплыли на родину так же, как плыли к Трое – единым флотом через Эгейское море. Но морской бог Посейдон наслал грозную бурю, корабли разметало в щепки, почти все люди утонули в волнах и разбились о скалы. Спастись суждено было только избранным. Но и тем пришлось нелегко. Пожалуй, только старому мудрому Нестору (в силу возраста он уже не особенно воевал и вообще вёл себя нейтрально) удалось спокойно достигнуть своего царства в Пилосе. Одолел бурю и верховный царь Агамемнон, но лишь затем, чтобы погибнуть ещё более страшной смертью: в родном Аргосе его зарезала собственная жена при помощи своего любовника. Спартанского царя Менелая с возвращенной ему Еленой занесло в далекий Египет, он многие годы добирался до родной Спарты. Но дольше всех и труднее был путь Улисса-Одиссея, «который, странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен, многих людей города посетил и обычаи видел, много и горя терпел на морях, о спасенье заботясь». Странствиям его Гомер посвятил эпическую поэму «Одиссея».

«Илиада» – поэма героическая, действие её происходит на поле брани и в военном стане. «Одиссея» – поэма сказочная и бытовая, действие её разворачивается и в волшебных краях великанов и чудовищ, и в маленьком царстве на острове Итака. В «Одиссее» показан только самый конец странствий Улисса – путешествие героя с дальнего западного края земли до родной Итаки. А обо всём, что Улисс претерпел за десять прошедших лет, он сам рассказывает на пиру в середине поэмы.

При этом все события «Одиссеи» уместились в 40 дней. Исследователи из Национальной академии наук США, опираясь на упомянутые в произведении астрономические указатели, смогли установить точную дату возвращения героя на Итаку: 16 апреля 1178 года ДО НАШЕЙ ЭРЫ. Больше трех тысяч лет, больше тридцати столетий тому назад…

Но герои остаются героями во все времена.

Глава 1. Читатель знакомится с Итакой, штат Нью-Йорк, а также с юными его жителями Улиссом и Пенелопой (Ули и Пенни), щенком по имени Феокрит и великими уроженцами и жителями Итаки

Нет толку в том, чтобы, король без дела,

У очага, затёртого средь скал,

С женой-старухой, я бы раздавал

Законы строгие средь этих дикарей,

Что спят, едят, пасут, не ведая меня.

По городу Итаке, по центральной пешеходной торговой улице Итака Коммонс (всего-то два квартала), на пересечении улицы Штата и улицы Тиога, в тени огромных столетних платанов неторопливо (постоянно останавливаясь) шествует группа пожилых туристов из разных штатов Америки. Лето, каникулы, жара; школьники, как обычно, подрабатывают, где удастся, а к вечеру бегут поплавать в тёплом озере Кайюга. Экскурсию ведет недавняя старшеклассница, ныне студентка-первокурсница Корнелльского университета Пенелопа. Пенни – крепкая спортивная девочка, рыжая, сероглазая; загорелая, но всё равно вся в веснушках; длинноногая, на голову выше своих немолодых подопечных. Её низкий звучный голос разносится далеко без всякого микрофона:

– Наш город назван в честь древнего греческого острова-государства Итаки. Мы находимся на южном побережье озера Кайюга, первого по длине и второго по площади среди Пальчиковых озёр в центре штата Нью-Йорк. Здесь был ледник, и он таял постепенно, а озёра образовались на краю этого ледника. В Итаке примерно тридцать тысяч жителей, из которых подавляющее большинство – студенты Корнелльского университета, одного из лучших в США, да и в мире тоже, и входящего, между прочим, в Лигу плюща. А еще у нас есть маленький, но очень даже сильный колледж Итака. Ближайший железнодорожный вокзал находится в Сиракузах. К нам ведут шоссе номер 13, 79, 89 и 96. Автобусные линии компаний Грейхаунд и Шортлайн соединяют Итаку с Нью-Йорком и Бостоном. Аэропортов поблизости целых два: международный в городе Сиракузы и местный Томпкинс на окраине Итаки.

Один из туристов восторженно перебивает Пенелопу:

– Видел я в городе Нью-Йорке и маленькую Италию, и маленькую Одессу, и даже совсем не маленький Чайнатаун, но чтобы в штате Нью-Йорк еще и маленькая Греция расположилась – не знал! И тут тебе Итака, и тут тебе Сиракузы…

Пенелопа легко подхватывает:

– А ещё у нас неподалеку есть и город Троя, и чуть подальше, в соседнем штате Висконсин, – город Спарта, так что не такая уж наша местная американская Греция маленькая! У нас и немножко Рима есть: город Рим, озеро Сенека и в парке Роберта Тремана – Римская тропа… А самых знаменитых уроженцев и жителей Итаки знает не только Америка, но и весь мир! Например, у нас работал замечательный американский писатель Алекс Хейли, лауреат Пулитцеровской премии.

В разговор встревает маленькая старушка в розовых шортах, малиновой футболке и красной кепочке:

– Я очень люблю читать Хейли, а больше всего роман «Аэропорт»!

Пенелопа улыбается:

– Это другой Хейли, который детективы писал. А наш Хейли написал роман-сагу «Корни», в котором проследил историю своей семьи вплоть до африканских предков.

Туристы разочарованно переглядываются. Однако Пенни не даёт себя сбить:

– У нас жил и работал всемирно известный русский писатель Владимир Набоков, он потом стал ещё и известным американским писателем, поэтом и переводчиком: как нормальный русский аристократ, он знал английский с детства как родной, ну, и французский, конечно, тоже, а на английском вообще научился читать раньше, чем на русском. И ещё он был учёным, изучал разных бабочек, описал в своих романах больше 570 их видов. Его четыре года подряд номинировали на Нобелевскую премию по литературе, но так и не дали.

– Почему?!

– Ну-у… решили, что его роман «Лолита» очень уж неприличный.

– А про что роман?

– Ну-у… там мужик немолодой влюбляется в девочку двенадцатилетнюю… и у них совершенно взрослая любовь…

Самый пожилой турист слегка передразнивает Пенни, с жадной тоской глядя на нее снизу вверх:

– Ну-у… теперь такие девочки лихие… особенно наши, американские…

Пенни строго замечает:

– Всё равно, для шведов такая любовь неприличная. А зато наш знаменитый учёный Петер Дебай получил Нобелевскую премию по химии. Правда, он родом из Голландии. А ещё у нас жил и работал самый вообще замечательный американский учёный – Ричард Фейнман, лауреат Нобелевской премии по физике, который атомную бомбу делал. Он тогда был молодой, весёлый… Его родители – евреи из Польши и Белоруссии…

– Ну вот, ещё и Белоруссия какая-то непонятная…

– И ничего не непонятная, это была часть Российской империи. И Польши. И Литвы. Только в разное время.

– Да уж, доходчиво объяснила…

– Но ведь это правда! Наша Итака стала родиной – или новой родиной – потрясающих талантов! Здесь родился Юджин Шулер – пример настоящего ковбойского духа: учёный, писатель, путешественник и дипломат, первый американский дипломат в Средней Азии, – той Азии, что внутри Российской империи. Служил в Турции, Румынии, Сербии и Греции. А когда в сентябре 1863 года русская военная эскадра стояла в гавани Нью-Йорка – демонстрировала Британии, что Россия поддерживает президента Линкольна и Северные Штаты, – то Шулер подружился с офицерами русского флагмана «Александр Невский» и выучил русский язык, да так хорошо, что перевёл на английский романы Тургенева и Толстого! А потом он был консулом в Москве, долго там мёрз, зато ему всё вокруг было интересно…

– А что у вас ещё есть, кроме усопших великих?

– Одни усопли, другие народятся, такой уж у нас город! Да я сама никогда в жизни не смогла бы отсюда надолго уехать, ни в какой распрекрасный Париж или, не знаю, что там ещё считают прекрасным. Ничего нет прекраснее Итаки, вот! И, между прочим, у нас можно слушать разную музыку на бесплатных концертах хоть весь год. У нас пешеходная зона в центре города, вы сейчас на ней стоите и видите вокруг рестораны, бары, художественные галереи, магазины и отели.

– Ну да, всего по два – и того, и сего, и третьего, и четвертого… Однако смотрятся миленько, особенно галерейки эти с глиняными раскрасками…

– У нас изумительные водопады, хоть они и поменьше какой-нибудь там Ниагары, но зато их много, и они так прекрасны! И еще у нас на берегах озер Кайюга и Сенека свои винодельни не хуже калифорнийских, я вас всех отведу после обеда продегустировать наши сухие вина – рислинг, каберне, мерло. Не хуже даже французских, вот!

Вдруг в разговор врывается юношеский басок:

– А нам всё равно, что виски, что вино: нам по возрасту не нальют! А вам старость в радость в любом баре!

Пенелопа, забыв о туристах, радостно бросается в объятия неожиданно появившегося Улисса – высоченного молодого парнишки могучего атлетического сложения; за ним бежит большой лохматый толстопятый весёлый щенок, золотистый ретривер с величественным именем Феокрит:

– Ули, мой Ули, ну что ты решил?! Тебя же везде приняли, куда ты пойдёшь – в университет, в колледж, куда?

Улыбка сходит с лица Ули, он осторожно отодвигается от Пенни:

– Мы потом поговорим…

Туристы взволнованно перебивают друг друга:

– Нет, сейчас, сейчас! Расскажи, парень, вы женитесь, что ли? Вот как раз и выпьем за вас на дегустации!

Ули опускает голову:

– Я в армию ухожу. А в университет когда-нибудь потом вернусь. Тогда армия мне учебу оплатит!

Пенни шепчет еле слышно: «Дурак ты, дурак, война же наверняка скоро, мы же наверняка поучаствуем, какое тут потом…» – и вдруг изо всей силы с размаху бьет Ули под дых тяжёлым кулачком. Сражённый мощным хуком, Ули хватается за живот, сгибается и падает. Щенок Феокрит пытается грозно зарычать (но срывается на детский визг), подпрыгивает, чтобы укусить обидчицу (но слишком она высокая для такого малыша, да и зубки у него не очень-то острые), и в результате злобно бодает голую ногу Пенни лобастой мохнатой головой (чего Пенни не замечает в пылу обиды). Туристы заинтересованно переглядываются и восхищённо посматривают на Пенни. Пенни отряхивает руку, гордо выпрямляется и… Экскурсия продолжается.

***

Вечером на берегу тихого озера Кайюга Ули и Пенни лежат на расстеленном на траве клетчатом пледе, крепко обнявшись. Пенни всхлипывает:

– Ты мог бы стать адвокатом…

– Сидеть весь день над документами?!

– Ну-у, тогда программистом!

– Сидеть весь день перед монитором?!!

– Ну-у, тогда инженером – дома, туннели или мосты строить!

– Сидеть весь день над чертежами?!!!

– Да уж, нашел отговорку, в армии, небось, не посидишь.

Ули утешает девочку:

– Ну не хочу я учиться пока что! Я хочу действовать, двигаться, сражаться! Я же всегда, во всех соревнованиях побеждал, я же здоровый как этот… ну как его… как Тарзан! И умный я тоже, и хитрый, и ловкий, мы же с тобой с первого класса рядом сидели, я ради тебя этих проклятых отличных оценок A плюс всегда добивался! Я и оттуда вернусь победителем, мне что в джунглях, что в пустыне любой марш-бросок с полной выкладкой нипочём! Я к тебе вернусь всегда! Ты ведь помнишь мою последнюю балладу, ты её понимаешь:

Не стану отдыха искать от странствий; допью

Жизнь до конца.

– Ули, мой Ули, ты умный, ты хитрый, ты ловкий, но ты такой глупый, ты такой ужасно глупый… Я так тебя люблю, глупого такого… Я так с тобой счастлива…

– Пенни, солнышко моё ясное, какая ты сладкая… Пеннипеннипенни…

…Ули и Пенни заснули поздней ночью при ослепительном свете огромной медной луны под яростный стрёкот цикад, но они не слышали пение цикад, лёгкий плеск рыбёшек в озёрных водах, шорох мелкой лесной гадюки, проползающей совсем рядом с их головами… а проснулись поздним утром, когда набравшее силу солнце припекло им затылки и даже роса на траве уже высохла. Одевались спросонок торопливо, не сразу попадая ногами в штанины. Ули подхватил клетчатый плед, Пенни – объёмную сумку, и они помчались по домам, навстречу родительским попрёкам. И еще не знала Пенни, но всем сердцем предчувствовала, что во тьме и тепле ее юного лона начинает зреть желанное семя Улисса – их будущий сын Телемак.

Глава 2. Ули и Пенни вместе с родственниками и друзьями проводят венчание в… тренировочном лагере – и не без приключений. Новобрачный принимает присягу и получает первое боевое назначение

Всё, что со мною было, – было полным.

Страдал ли – сильно, радовался – сильно, один

И с теми, кто меня любил; на берегу

И в море, когда сквозь волны пенные Аид

В нас ливнем метил.

Полтора месяца Ули тренируется и готовится к присяге в лагере для новобранцев, а Пенни кажется – уже полтора года без него прошло… Но сегодня, с самого утра Пенни со своими родителями, родителями Ули и другими их родственниками, а также многочисленными соседями и друзьями – и, конечно, подросшим лохматым золотистым псом, торжественное имя которого (Феокрит) уже сократили до простого Фео, – бродят по лагерю (по счастью, расположенному совсем близко от Итаки, в Кейп-Мэй, в соседнем штате Нью-Джерси) и бурно обсуждают всё увиденное и услышанное и всех увиденных и услышанных. Возглавляет эту шумную разнородную толпу штатских молодой священник, недавно присланный в Итаку (тоже в некотором роде новобранец), – отец Джон. Прихожане уважают его за образованность (бакалавр богословия, закончил семинарию в Европе) и недолгую, но опасную военную службу в качестве армейского капеллана в Панаме во времена хунты генерала Мануэля Норьеги. А вот и местный армейский капеллан, отец Дэниэл, подошел, поприветствовал коллегу. Сегодня у священников особо важное задание: они срочно венчают Ули и Пенни. Присяга – потом! Пенни ещё не чувствует себя по-настоящему взрослой невестой, тем более, беременной; она не ходит чинно, как положено в ее положении, а, как и всю жизнь, бегает и прыгает по лагерю, вспотев и раскрасневшись; от неё не отстает веселый Фео. Но здесь все солдаты носятся как оглашенные, никто не ходит шагом; только когда вдруг из репродукторов доносится мелодия американского гимна, все застывают на месте, приложив раскрытую ладонь к сердцу. А потом опять куда-то бегут!

Территория лагеря огромна, даже не везде видны его границы. Казармы, казармы, казармы; идеально отмытый плац; самые разные тренировочные площадки; за оградой начинаются: на юге – весело шуршащая лиственная роща, на севере – сумрачный тёмный ельник, на западе – дикая пустошь и болота, а вот на востоке – ворота в лагерь, от которых по прямой до самого горизонта среди полей мчится асфальтовая скоростная трасса.

Больше всего гостям понравились тренировочные площадки. Тренер-сержант не сводит глаз с Пенни, хотя говорит для всех (монотонно и не задумываясь) и привычно (тоже не задумываясь) матерится через слово: вот на эту тра-та-та стену мои ребята карабкаются на руках (стена высотой в трёхэтажный дом); а вот вдоль по этой тра-та-та канаве, полной жидкой вонючей грязи, они ползут по-пластунски, спасаясь от сплошного огня; а вот эту тра-та-та полосу препятствий преодолевают за три минуты одиннадцать секунд; а вот такие тра-та-та мишени запросто разносят в клочья, стреляя от бедра из двух пистолетов сразу; а вот… и чем ужасней тра-та-та погода, тем больше я радуюсь, потому что учу моих ребят выжить где угодно, в любом тра-та-та углу мира!…

Антиклея, мама Ули, не выдерживает и прерывает страстный показ тренер-сержанта вопросом:

– Сэр, объясните, как именно вы воспитываете настоящих морпехов из этих мальчишек?

– Сейчас покажу. Ну, ты (тренер-сержант повернулся к ближайшему парнишке), ЧЕГО ЛЫБИШЬСЯ?!

– Сэр (изумилась Антиклея), он же совершенно не улыбается! (Парнишка вытянулся по стойке «смирно», не дышал и верноподданно ел глазами сержанта)

– Молчите, мэм, вас не спрашивают. Ну, ты, ЧЕГО ЛЫБИШЬСЯ?! Видите, мэм, он со второго раза все понял. И НЕ ЛЫБИТСЯ! Вот так и воспитываем!

Ули прибежал в тот самый момент, когда тренер-сержант наглядно показывал Пенни, как делать двойной захват и переброс через плечо. Он прервал спонтанную тренировку командой: «Всем на венчание, всем бегом!» и задержался на полсекунды, только чтобы яростно прошипеть тренер-сержанту на ухо: «Ещё раз увижу – убью, пусть потом под трибунал пойду…» Тренер-сержант только усмехнулся: ну, тра-та-та пацан, как таких уберечь…

В маленькой церковке идет венчание. Ули в парадной военной форме (день присяги!), Пенни в белой юбочке и белой футболке, все гости очень нарядные, а священники отец Джон и отец Дэниэл – очень торжественные.

Отец Джон спрашивает: «Улисс Леванидис и Пенелопа Адаму, ваше желание соединиться друг с другом узами супружества добровольно и искренне?»

– Ну да!

Отец Джон: «Будете ли вы хранить верность друг другу в здравии и болезни, в богатстве и бедности, в счастии и в несчастии, пока смерть не разлучит вас?»

– Само собой!

Отец Джон: «Будете ли вы с любовью принимать детей, которых пошлёт вам Бог, и воспитывать их в христианской вере?»

– ДА-А-А!

Ули и Пенни по очереди повторяют за священником слова супружеской клятвы:

– Я, Улисс, беру тебя, Пенелопа, в жены и обещаю хранить верность, любить и уважать тебя во все дни жизни моей.

– Я, Пенелопа, беру тебя, Улисс, в мужья и обещаю хранить верность, любить и уважать тебя во все дни жизни моей.

Отец Джон заканчивает короткую церемонию: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает. И заключённый вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

Словно по команде, родственники и друзья подносят к глазам бумажные салфетки, в огромном количестве стоящие в картонных коробочках на церковных скамьях. Тихо. Торжественно…

Вдруг верный Фео настороженно поднимает одно ухо и, негромко рыча, поворачивается к восточному приделу…

И в это мгновение в открытое восточное окно церкви влетает граната.

В наступившей мёртвой тишине она крутится на светлом паркетном полу и ужасающе громко шипит и потрескивает, словно рассерженная гремучая змея.

Ули с рёвом «Ложись!» схватил гранату и мощным броском отправил ее в противоположное окно, выходящее на пустошь и болота. Взрыв раздался ещё в воздухе. Ули же выпрыгнул в восточное окно и помчался к невысокому смуглому курсанту, лежащему лицом вниз на траве, закрыв глаза и заткнув уши, – значит, заранее знал о будущем взрыве?! Ули рывком поднял его и затряс – но не слишком свирепо, не изо всех сил, как-то неуверенно; голова парнишки безвольно моталась из стороны в сторону, но он всё-таки смог выговорить: «Тебе повезло… сегодня… но настанет день…» Ули замер: «Асад, ты о чем? Ты зачем?..» – «Будьте вы прокляты… американцы… кто вас звал на нашу землю… вы всегда, всегда лезете…» – «Асад, ты же здесь родился?! Ты же американец?!» – «Я… всегда… буду убивать вас…» Фео прыгает вокруг и громко лает, хотя видит и чувствует – хозяину ничто и никто уже не грозит…

Подоспевшие двое военных полицейских с трудом оторвали Асада от Ули; щёлкнули замки наручников; машина с зарешёченными окнами отъехала от церкви и скрылась за воротами. Ули не заметил, когда Пенни подошла и крепко взяла его за руку. Юная жена была непривычно молчалива. Они подошли к плацу, где вот-вот должна была начаться церемония присяги, и только перед тем, как отпустить руку Ули, Пенни негромко сказала ему: «На войне убивай сразу, нечего с ними разговоры разговаривать». – «Пенни, я с ним полтора месяца рядом в казарме жил, помогал на полосе препятствий, мы вместе учили текст присяги. Он был мой товарищ, такой же солдат. Я даже не знаю, откуда его родители родом. Вот мои предки из Греции, ну и что?» – «Америка с Грецией не воюет, вот что… Я пошла к гостям, а ты мои слова помни. Нас теперь трое, ты не имеешь права погибнуть».