Линия мороза

скачать книгу бесплатно


– Нет.

– У вас есть его вещи?

– Брелок.

– Опишите его.

– Эйфелева башня. Он привёз её мне из Парижа. Мы потом долго планировали наше путешествие по Европе.

– Ваши сексуальные отношения вас устраивали?

– Очень даже устраивали.

– С вашим мужем вы испытывали те же ощущения, что и с вашим мужчиной?

– Нет, ощущения были разные.

– Насколько разные?

– Это не объяснить.

– Вы изменяли своему мужу?

– Нет!

– Вы хотели когда-нибудь изменить своему мужу?

– Да, хотела, но не могла.

– Чего вы боялись?

– Осуждения, презрения…

– Что ещё? Я чувствую, вы не договорили.

– Я боялась быть похожей на мою мать, – шепчешь ты.

– Расскажите о своей матери?

– Да я её особо не знаю. Она бросила меня в трёхлетнем возрасте. Я жила с папой, а мою сестру воспитывала бабушка. Мать строила свою личную жизнь, гуляла направо и налево, а мой папа сгорал от стыда, когда ему на каждом углу рассказывали про пьяные загулы его жёнушки. Смотрели на него и ждали реакции. Хихикали за спиной, тыкая пальцем, что он рогоносец. А папа сожмёт мою маленькую ручку, стиснет зубы и пройдёт мимо. Я не знаю, как он не сошёл с ума от обиды, как не убил её, не зарубил топором. Он всё носил это в себе. Смотрел на неё, на нас, маленьких, и продолжал жить дальше, растил, кормил, воспитывал нас, как мог. Пока однажды его измученное сердце не остановилось… Он умер, мне было одиннадцать лет, и я помню этот день, и вижу, и не могу забыть, не хочу забыть, и эта моя тоска по нему живёт со мной. И если бы пришлось выбирать, кого воскресить, я бы выбрала только его.

– Выходит, что вы потеряли двух любимых вами мужчин?

– Нет, одного.

– Но как же… а любимый?

– Я любила только своего папу, а остальные не так важны.

– Почему-то мне показалась, что вы любили того мужчину, с которым были счастливы?

– Вам всего лишь показалась, доктор. Я только сейчас понимаю, что на самом деле я хотела его любить, и возможно даже любила, и может быть, мне бы хотелось, чтобы он был со мной сейчас, а не с той малолетней сучкой. И я ненавижу себя за это! Не-на-вижу! Ненавижу его! Я бы убила его, а потом оплакивала бы его труп и носила цветы на могилу, но любила бы его, а сейчас, это невыносимо… Легче похоронить, чем наблюдать за живым. Я смотрю в зеркало, и что?! Как вы думаете, кого я там вижу?

– Вы видите себя?

– Нет, я вижу стареющую одинокую бабу с крашеными волосами и потухшими глазами, которая живёт и не понимает, зачем она прожила столько лет, на что она потратила свою жизнь, кому она нужна? Я вижу время, когда, ложась в постель, буду молить господа бога не проснуться… просить его забрать меня, освободить место на планете для новорожденного, более счастливого существа. И мне не страшно засыпать, – вздыхаешь ты. – Я знаю, что самоубийство – это грех, и как бы вы ни чиркали в своём блокноте о моей неадекватности, пристрастиях, обидах, как бы ни раскручивали меня на откровенность, вы не поймёте меня. Все ваши научные степени – всего лишь бумажки, душа не поддаётся изучению. Да и, думаю, наш с вами разговор затянулся. Я не хочу больше…

– Так и не нужно, – отодвигает ширму, заходит, подаёт тебе руку, помогая подняться, – ну вот и славненько. Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – спокойным тоном.

– Что ж, не хочется вас так просто отпускать. Вы человек уникальный. Назначу-ка я вам следующую встречу на пятницу, то есть через два дня. В какое время вам удобно?

– У меня что, реально проблемы?

– Не сказать чтобы прям серьёзные, но есть чуточку.

– Доктор, выйдите на улицу, там за забором каждый второй ваш пациент, – машешь рукой в окно, – мне некогда, я работаю!

– Анастасия Александровна, заставить я вас не могу, но предупредить обязан. Вы же умная женщина, и понимаете, что вот это, – показывает на принесённую карточку со странными диагнозами, – мы должны либо подтвердить, либо опровергнуть!

– Я поняла, – киваешь головой, – в пятницу, давайте так же.

– Вот и чудненько. Буду ждать вас. А сейчас пригласите вашу сестрицу, пожалуйста, а сами чайку попейте, у Машеньки на ресепшене много сортов, она вам любой чай заварит, – улыбаясь, провожает тебя к дверям.

Ты покидаешь кабинет. Смятение, страх, растерянность, тошнотворная слабость подкатывает к глотке, ноги становятся ватными, плетёшься по коридору к залу, и чувствуешь, что земля уходит из-под ног. Тебя мотыляет из стороны в сторону, доползаешь до угла. Наташа, заметив тебя бледную, бросается навстречу, но только успевает подхватить обмякшее тело на руки: ты теряешь сознание.

Открываешь глаза. Над тобой столпились несколько человек, среди них доктор, он тычет тампон с нашатырём тебе в нос.

– Ну вот и пришла в себя наша Настенька. Машенька, чайку заварите, да покрепче, да послаще, – доктор подает тебе руку, – как вы?

– Что-то голова болит, – мутное изображение никак не хочет приобретать чёткого очертания. Тянешь руку, встаёшь, сильная слабость бьёт под колени. Наташа берёт тебя под мышку, ведёт к дивану. В полулежачем состоянии наблюдаешь за происходящим. Маша приносит королевскую фарфоровую чашечку, над ней дымится ароматный чай.

– Выпейте. Вам станет легче, – протягивает тебе.

– А с вами мне бы перекинуться парочкой словечек, – приобняв Наташу, доктор уводит её в кабинет. Ты провожаешь их взглядом.

Чай – действительно очень вкусный, насыщенный, густой, с нотками бергамота – горячим живительным бальзамом растёкся по жилам. За большими окнами уличные фонари покрыли территорию шариками жёлтого света. Уже темно, думаешь ты, сколько сейчас? Над головой Маши висели антикварные часы, показывало полшестого вечера. Получается, вы здесь уже три часа. Боже, как долго.

Допив чай, пытаешься подняться, чтобы вернуть чашечку. Сил нет, стонешь, Маша не обращает внимания, разговаривая по телефону, что-то записывает, и тут в твоё поле зрения попадает девушка, сидящая на том самом месте у окна, что освободила ты, отправляясь на приём к доктору. Очень молодая, хрупкая, почти прозрачная, как статуя, умершим взглядом смотрит в одну точку. Вязаный свитер закрывает горло, в рукавах спрятались пальцы, а на голове серая шапочка с улыбкой медведя. Она сидела в профиль, не реагируя на происходящее. Ты хотела что-то спросить, но любой из вопросов казался таким дурацким, пустым, неинтересным. Расставшись с идеей общения, погрузилась в свои собственные размышления и невообразимые догадки, откуда, как и по каким причинам тут очутилось столь загадочное существо.