скачать книгу бесплатно
– Возможно, – нехотя отвечаешь, делая вид, что разговор о родственниках тебе неприятен. Доктор чувствует твоё настроение, продолжает:
– Она старше или младше вас?
– Старше…
– На сколько? – настойчиво.
– Пять лет.
– Так, если вам тридцать четыре, то ей тридцать девять лет. Хорошо выглядит ваша сестра.
Тебя этот разговор начинает раздражать.
– Доктор, я не понимаю, при чём здесь она? Может, обо мне поговорим?!
– Поговорим. Поговорим и о вас. Ваша сестра замужем?
– Боже ты мой! Хотите, я её позову, а сама выйду?
– Нет, зачем же, оставайтесь. Вас раздражает ваша сестра?
– Нет, меня не раздражает моя сестра, меня раздражаете вы! – и пристальным взглядом, выдерживая паузу, глядишь ему прямо в глаза.
– Эмоции – это хорошо. А то понацарапали тут нелестной характеристики на вас.
Ты понимаешь: это развод. Он пытается вытащить всю желчь, весь яд, понять тебя. Лёгкая улыбка коснулась губ.
– Ну вот, улыбаетесь, – пишет в тетрадь, – теперь поговорим… что вас беспокоит, Анастасия Александровна?
Молчишь. Смотришь на пальцы, разглядываешь ногти.
– Ничего…
– Такого не бывает. Чтобы молодую, умную женщину ни-че-го не беспокоило. У вас бизнес, какой?
– Пакетный…
– Есть мужчина?
– Нет – мотаешь головой в знак отрицания.
– Дети?
– Сын, – киваешь головой, – учится в Лондоне.
– Друзья?
– У меня нет друзей, – появляется ухмылка на губах.
– Родственники, с кем вы общаетесь?
– Ни с кем…
– Животные. Вы любите животных?
– Кошек, но страдаю аллергией.
– Любимое блюдо?
– Я непривередлива в еде.
– Напитки?
– Всё равно.
– У вас есть хобби?
– Нет.
– Передачи, книги?
– Книги, я люблю читать, но сейчас не читаю.
– Самая любимая книга?
– «Бесы», Достоевский.
– Хороший выбор, любите думать?
– Да. Наверное, да.
– Любимое время года?
– Всё равно, в каждом своя прелесть.
– Это верно. Что спровоцировало развод?
– Скука… мне стало с ним скучно.
– В какие именно моменты вам становилось с мужем скучно?
– Всегда.
– В какой именно момент вы почувствовали, что вам с ним скучно?
– Я не знаю, просто почувствовала…
– Может, при однообразном половом акте, или при однообразной семейной жизни? Когда вы полностью погружены в быт и нет времени на себя? Финансовые трудности? Какой у вас был секс?
– А, нормальный…
– Нормальный, то есть спокойный, однотипный?
– Да, только я не понимаю, при чём тут мой бывший муж?
– В свое время Крафт-Эбинг утверждал, что каждое самоубийство должно быть приписано сумасшествию, пока не будет точно доказано противное. Многие душевно здоровые и одаренные до гениальности люди были близки к самоубийству или долго и упорно лелеяли мысль о нем, как, например, Байрон, Гете, Бетховен, Жорж Санд, Лев Толстой и другие. Всё взаимосвязано. Душевные расстройства не начинаются в одночасье, они пишутся в памяти строчка за строчкой, складываясь в страницы, на протяжение всей жизни мы пишем свою историю. Память по своим свойствам уникальна. Можно забыть имя собеседника, но всю жизнь помнить запах его парфюма, забыть местность, но помнить помещение, забыть обидчика, но помнить обиду. Вот вы, к примеру, успешны, богаты, красивы, всё есть, но чего-то не хватает, и это звено не даёт вам покоя, оно привело вас ко мне, а я, в свою очередь, постараюсь выяснить, чем вам помочь.
Он поднялся с места, подошёл к тебе, сел напротив. Посмотрел в твои глаза.
– В ваших глазах нет сожалений… Я пока не понял вас, но уж очень хочу разгадать вашу тайну, – улыбается, подымается, идёт к окну. Руки держит за спиной, смотрит на кружащиеся снежинки и думает. Потом произносит:
– Я не знаю вашу историю, но вот что интересно: вы сами хотели бы верить в то, что кто-то может отнестись крайне серьёзно к тому, что вы скажете. Отнестись серьёзно к вашему жизненному пути. Постараться понять смысл всего происходящего. Я прав?
– Вы так быстро меня раскусили, или разгадали, или прочитали страницы моей заблудшей души, что я прям диву даюсь, вы провидец, доктор? – положив ногу на ногу, достаёшь сигарету, пододвигаешь стоящую пепельницу, закуриваешь.
– Вообще-то у нас не курят! Но раз уж вы начали, не стану вам запрещать, в первый и последний раз! Нет, я не провидец, просто большой опыт. Анастасия Александровна, ничего не получится, если вы сами не захотите себе помочь. Вы должны расслабиться, перестать капризничать. Я вам не враг, я всего лишь доктор. Обратите внимание, за ширмой стоит очень удобный диванчик. Кому как нравится, кто предпочитает без ширмы, а кому-то она необходима, чтобы обнажить душу. Так вот, я предлагаю вам поговорить, но немного в другом формате, не как пациент с врачом, а как пастырь с прихожанином.
– То есть – исповедь. Вы странный доктор… – смотришь на него, но всё же соглашаешься спрятаться за ширму, устроившись на диване. Диван оказался в меру мягкий, но удобный.
– И что теперь?
На потолке в углах прижились гипсовые ангелы, со стены напротив бледно-сиреневого цвета смотрел на тебя лик архангела Гавриила («Ангел Златые власы», XII в.)
– Расскажите что-нибудь?
– Я не знаю, что рассказывать, – лёжа жмёшь плечами.
– Вы любили?
– В каком смысле? – мурашки щекочут тело.
– Перефразирую вопрос. Входил ли в вашу жизнь мужчина, оставивший след?
Тишина. Ты молчишь. Знаешь ответ, он вертится на языке, просится на волю, надо высказаться. Это чувство горения, жжения внутри, оно притупляется, но от малейшей искры воспоминаний вспыхивает с новой силой, раздувая пламя невыносимой боли перед собственной слабостью чувств.
– У меня был такой человек.
– И где он сейчас?
– Умер.
– Расскажите о нём?
– Я тогда только развелась, и тут появился он. Он был красивый, умный, добрый. Я не сразу поняла, что влюбилась. Мы встречались достаточно до того, как он умер. Вот и всё.
– Вы скучаете по нему?
– Безумно.
– Вы успели сказать ему о вашем чувстве?
– Нет, не успела.
– У вас после него были мужчины?
– Нет!
– Сколько вы одна?
– Семь месяцев.
– Вы думали о том, чтобы пойти за ним?
– Нет.
– Вы ходите к нему?
– Нет.
– У вас есть совместные фотографии?
– Нет.
– Совместные личные вещи?
– Нет.
– Он вам снится?
– Иногда.
– Он вас зовёт?
– Нет.
– Вы идёте за ним?
– Да, я иду за ним.
– Хотите его вернуть?
– Не знаю…
– Что именно вы любили в нём больше всего?
– Его запах… Такой коктейль: кожа, парфюм и сигареты. Я не могла им надышаться, это химия какая-то, дурман…
– Вы храните его вещи?
