Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури

Как и ожидалось, обстановка внутри была не менее далека от аскетичной, чем снаружи. Желтые стены завешаны картинами и гобеленами, на изящных резных столиках всевозможные статуэтки, а в массивных напольных вазах декоративные пальмы и папоротники.

Чопорный слуга, не проронив ни слова, однако всем своим видом источая пренебрежение к гостю, проводил меня на второй этаж и все также молча указал на дверь.

Я взялся за изогнутую бронзовую ручку и, припомнив все наставления Чингиля, о том, как следует вести себя с дамой столь высокого положения и очевидно не лучшего характера, вошел в комнату.

– Кто ты такой и какого черта здесь делаешь!? – раздался возмущенный вопль со стороны мягкого диванчика леопардовой расцветки.

Тучная женщина, облаченная в вычурное белоснежное платье, подскочила и продолжила кричать, не давая мне возможности ответить:

– Кто пустил сюда этого голодранца?! Сколько раз мне нужно вбивать в пустые головы слуг правила и порядки своего дома?! Этью, немедленно вышвырни его отсюда и продолжай работу!

Напротив диванчика стоял чуть растерянный улыбающийся парень примерно моих лет. Худощавый и темноволосый, в изящной белой рубахе, с рукавами, закатанными до локтей, а также кистью и палитрой в руках. Перед ним на мольберте находился холст с незавершенной картиной, где хозяйка дома полулежала на лавке в саду, поросшем розами и диким виноградом.

– Пани Трульез, прошу простить мое неожиданное появление, – проговорил я, учтиво склонив голову, когда запал женщины немного поиссяк. – Я от Чингиля. Принес для Вас небольшой подарок.

Хозяйка дома моментально изменилась в лице, однако ответила все также раздраженно:

– И какого дьявола ты тогда молчал? Хочешь, чтобы меня удар хватил? – выпалила она, подойдя ближе и выхватив у меня кулек с изюмом. На пару секунд задумалась, рассматривая странный подарок. – Как интересно. А знаете что, дорогие мои? Убирайтесь-ка оба. Этью, тебя я жду завтра в это же время. И позови слугу, пусть принесет чистый лист бумаги, перо и тушь.

Не прошло и пары минут, как мы вместе с художником оказались за воротами особняка.

– И чего так взбеленилась? У нее же про меня спрашивали.

– Поди у хозяина уточнили. К нам никто не заходил, – пожал плечами Этью, копаясь в небольшой кожаной сумке. – Пани Трульез в доме ничего не решает, оттого порой и бывает несколько… – он поискал нужное слово, вертя в воздухе ладонью. – Раздражительна. Ну надо же, кисти позабыл. Что за напасть?

– Ладно, бывай, – бросил я, собираясь уйти, однако Этью меня остановил.

– Постой-ка! Погоди, а? Ты ведь работаешь на Чингиля, верно?

Я взглянул на него вопросительно.

– Но при этом вовсе не похож на обычного слугу, занимающегося всякой черновой работой.

– А на кого я, по-твоему, похож?

– На воина. Плечистый, крепкий и взгляд такой, будто сейчас по роже треснешь.

– Тебе показалось. Я обычный посыльный. Поработай с мое на побегушках и взгляд таким же сделается.

– Да брось, я, можно сказать, свой. У меня подруга работает в Тихом месте. Вернее, не просто подруга, а невеста – мы с ней помолвлены. Миалана зовут. Слышал, как она играет?

– Доводилось.

– Ну вот! Кстати, Этью Пастель, лучший художник Льхона, а может и всего Суурмарана, к твоим услугам, – гордо протянул он руку.

– Пятиликий.

Я ответил ему рукопожатием и спросил:

– Так и что тебе от меня надо?

– Да как сказать? – Этью чуть помялся, неловко улыбаясь. – Просто интересно встретить одного из людей Чингиля. У меня ведь тоже порой возникают всякие дела, в которых пригодилась бы помощь, но обращаться за ней через Миалану мне как-то неудобно.

– В таком случае боюсь, что я не тот, кто тебе нужен.

– Понимаю, – махнул он рукой. – Мы же еще толком не знакомы. Ты, к слову, ничем сейчас не занят?

Я вздохнул, размышляя над планами на ближайший вечер.

– Собирался пойти выпить.

– Отлично! – просиял художник. – А не хочешь ли сделать это в компании двух обворожительных красоток?

– Звучит как начало очередной дерьмовой истории, в которых я и так уже погряз по уши.

– Хорошенько подумай, от чего отказываешься, Пятиликий, – он принял заговорщический вид и подмигнул. – Мое ремесло открывает двери в будуары самых прекрасных девушек, в любом уголке страны. Они томно маются от одиночества, лежа среди шелковых простыней, в тонком кружевном белье. Пьют вино, курят опиум и читают эротические книги, прожигая молодость и грустя, оттого что папаши рано или поздно выдадут их за морщинистых, обрюзгших стариков, у которых даже хер стоять не будет, лишь бы составить дочерям достойную в финансовом плане партию. Но вот, – он развел руками перед моим лицом, – Появляемся мы, чтобы добавить в серые будни прелестных дев немного ярких красок. Как принцы, готовые выкрасть их из башни, охраняемой драконом. Ну… вернее, конечно, не выкрасть, это, право ни к чему. Но осыпать волшебными поцелуями так уж точно.

– Должен признать, рисовать красивые картинки ты умеешь и в воображении, – усмехнулся я. – Ладно, черт с тобой, пойдем к твоим принцессам. Делать мне сейчас все равно особенно нечего.

– Замечательно. Только сперва заглянем в мясную лавку.

Через четверть часа мы оказались возле высокой, в полтора человеческих роста, кованой ограды с остро заточенными пиками. Двор перед домом явно уступал убранством особняку Тауро, однако выглядел гораздо эстетичнее – ровный, будто по линейке подстриженный, газон вырастал плотными зарослями кустарника, оформленного в виде арок и диких зверей, белоснежные каменные дорожки подобно змеям петляли от ворот, формируя собой сложный рисунок, напоминающий корни дерева. Достаточно цельно его можно было различить, должно быть, лишь с мансарды, что добавляла зданию третий этаж и имела в центре широкое полукруглое окно высотой в человеческий рост. По фасаду из темного, гладко отесанного камня, плелся декоративный виноград, листья которого пестрели всеми оттенками от розового до бордового.

– Нам сюда, – негромко произнес Этью, пихнув меня локтем, и кивнул на заднюю часть двора.

– А отчего бы нам не пройти через главные ворота?

– Потому что мы хотим не только войти, но однажды еще и выйти.

Я покачал головой, следуя за художником и буквально физически ощущая, как ввязываюсь в очередные неприятности.

Через несколько метров от остальной улицы нас заслонил фасад невысокой постройки – то ли склада, то ли какой-то неработающей лавки. Этью остановился, огляделся и взявшись за прутья забора легко раздвинул их в стороны. Уши при этом резанул скрип металла о металл – не сильный, но пронзительный.

– Угощения, живо! – быстро прошептал художник, протиснувшись во двор.

Едва я протянул ему сверток, как увидел стремительно мчащуюся в нашу сторону собаку. Впрочем, встреться такая ночью, ее легко можно было бы спутать с медведем.

– Так-так-так! Уже почти-почти! – приговаривал Этью, не обращая внимания на опасность. Наконец он развязал бечевку и швырнул от себя свиную вырезку, купленную нами недавно в мясной лавке.

В полной уверенности, что это совершенно не поможет, я уже прикидывал, стоит ли мне попытаться вытащить останки художника со двора или разумнее будет оставить их на месте. Однако пес свернул и, пробуксовывая по сочной траве, кинулся, порыкивая к куску мяса.

– Все в порядке, залезай, – спокойно бросил парень.

– Ты уверен?

– Конечно. Леший добрый, – в подтверждение своих слов Этью приблизился к собаке. – Только выглядит страшно и подслеповат. Может сдуру накинуться и потрепать. Потом, конечно, отпустит, да только поздно будет.

Он погладил пса по черному лохматому загривку, отчего тот благодарно завилял хвостом.

– А если бы он не заметил летящий кусок мяса?

Этью лишь пренебрежительно махнул рукой.

Мы приблизились к зданию, и я увидел над задней дверью красивый фамильный герб, где изображались два скрещенных меча над наковальней.

– Так, а чей это собственно дом?

– Пана Кесаря Альфара.

– Слышал, что он важный оружейник во Льхоне.

– Отчего же только во Льхоне? Без его ведома не бьет ни один молот в кузницах всего Суурмарана.

– И мы явились сюда без спроса, точно воры? Тебе не терпится отправится на тот свет?

Этью поднял маленький камешек и запустил его в оконце мансарды. Промахнулся.

– Слушай, Пятиликий, у тебя какой-то очень мрачный взгляд на вещи. Ты всегда во всем ожидаешь проблем?

– Почти. И обычно оказываюсь прав.

– Расслабься. Жизнь станет гораздо приятнее, если начнешь следовать по ней влекомый зовом сердца.

– И собственного члена?

– Ну вот, схватываешь на лету.

Со второй попытки он угодил точно в окно. Благо то не разбилось, зато звон должен был переполошить добрую половину дома. Этью, тем не менее выглядел расслабленно, и я невольно позавидовал его выдержке. Отчего-то у меня не наступало хорошо знакомого чувства холодного спокойствия вперемешку с азартом, какое испытывал уже не раз в ситуации опасности. Похоже, никто из моих пассажиров к подобным выходкам склонен не был.

Через несколько минут дверь распахнулась, явив удивительно миловидную особу в коротеньком черном пеньюаре. Первое же что бросилось в глаза – алые, будто кровь, волосы девушки, изящно забранные на одну сторону.

– Заходи скорее… – начала было она, однако увидела меня и удивленно вскинула брови.

– Это мой друг. Правая рука Чингиля и давний приятель пани Трульез Тауро, – гордо произнес Этью.

Девушка томно улыбнулась, окинув меня оценивающим взглядом.

– Если бы я знала, что у нас такие важные гости, то разделась бы более подобающе.

Она хихикнула над собственной шуткой и пританцовывающей походкой двинулась внутрь дома. Этью хитро подмигнул мне.

– Ну как тебе, а?

– Выглядит многообещающе. Как ее зовут?

– Не знаю, – с усмешкой ответил он.

– То есть?

– Тиара или Тиала. Сейчас поймешь, о чем я.

Мы отправились вслед за девушкой и вскоре оказались на верхнем этаже в просторной спальне, выполненной в черно-красных тонах. В центре стояла широкая кровать, словно из рассказов Этью, покрытая шелковыми простынями, а возле окна небольшой аккуратный столик со множеством разнообразных баночек и флаконов. С другой стороны комнаты половину стены занимал массивный шкаф с зеркальными дверьми возле которого стояла точно такая же девушка, как и наша провожатая. Даже черный пеньюар и прическа не позволяли отличить их, отчего я в первое мгновенье решил, что нахожусь под действием какого-то заклинания.

– Как много у нас гостей, – удивленно проворковала та, что уже находилась в комнате до нашего появления.

– К нам пожаловал помощник Чингиля и приятель стервы Трульез.

Девушки сели на кровать, позволяя насладиться своими пышными бюстами, едва скрываемыми тонкими кружевами.

– Мы Тиала и Тиара, – с улыбкой произнесла одна из них.

– Но кто из вас кто?

– А какая разница, если вам все равно не удастся нас различить, – хихикнув ответила вторая.

– Как угодно. Меня же называют Пятиликим.

– Ох, прозвища. Это так банально. А настоящее имя?

– Может я тоже хочу сохранить загадку?

– Давай поспорим, что ты нам все равно это расскажешь? – девушки говорили по очереди, создавая ощущение, что у них на двоих общие мысли, должно быть наслаждаясь своей маленькой игрой.

– Я бы лучше поспорил на другое.

– И что же?

– Что вскоре научусь вас различать.

– Это возможно, на какое-то время, – сказала Тиала или Тиара, неожиданно серьезно, – Если кто-то из нас оцарапается или окажется по-другому одета. Но тебе не удастся определять, кто есть кто постоянно.

– Даже отцу такое не под силу. Мы одинаковые.

– И всегда за этим следим.

– Невозможно быть одинаковыми во всем.

– Верно, но и невозможно быть настолько внимательным, чтобы суметь заметить то немногое, что нас отличает.

– Дайте мне шанс, скажите, кто есть кто, иначе любые попытки разобраться лишатся смысла.

– Я Тиара, – проговорила та, что сидела слева. – Полагаю, сестре представляться не нужно? – иронично закончила она.

Встав возле стены напротив, я внимательно посмотрел девушкам в глаза. Вот ведь задачка. И впрямь как две капли воды, даже тени у век нанесены одинаково. Что вообще может отличать близняшек, изо всех сил стремящихся сохранить свою похожесть? Детали внешности они легко способны подогнать друг под друга, что же до манеры поведения, то она бывает близкой и у просто давно знакомых людей, даже не имеющих кровного родства. Лишь нечто безусловное, лежащее в плоскости их отношений может стать ключом к разгадке. К примеру, отчего кто-то вышел встречать нас, а кто-то остался ждать? Почему одна села на кровать слева, а другая справа? Тиара объявила себя, но не дала сделать сестре того же.

Я улыбнулся.

– Прекрасно. Теперь мне нужно лишь время.

– Ты будешь не первым, кто ошибся. Но и не последним, – проговорила Тиала без спеси, а скорее с легким сожалением. – Но, что же насчет тебя, то предположу, что ты называешь себя Пятиликим, потому как скрытен, честолюбив и лицемерен. Иной человек не вытерпит и минуты рядом с Трульез. К тому же всех этих недостатков, или достоинств, кто уж как считает, не лишен наш дорогой Этью. И раз вы ведете с ним дружбу, уверена, имеете схожие черты.

– Хорошее предположение, – кивнул я девушке. – Однако Этью лукавил. Я и впрямь веду дела с Чингилем, но с пани Трульез Тауро виделся сегодня впервые в жизни. И очень рад, что наша с ней встреча длилась не больше минуты.

– Это приятно слышать, – улыбнулась Тиара. – Теперь скажу я. Мне удалось заметить на твоем поясе склянку, когда встречала вас во дворе. Она едва заметно играла на солнце сиреневыми отблесками. Полагаю прозвище связано с тем, что ты маг, способный менять обличье.

– Ты очень наблюдательна, но, увы, и это не верно.

– Тогда расскажи. Мы сдаемся, – вновь проговорила Тиара, как и прежде решив за обеих.

– Один колдун вернул меня к жизни во время боя. При этом наделив знаниями и навыками погибших рядом четверых бойцов. Вместе с тем, прилепились и их воспоминания. Полагаю не все, но многие. А также некоторые чувства. Теперь я могу воспроизвести все церковные молитвы – один из нас в прошлом был монахом. Знаком с тем, как проникать во вражеские лагеря, сея среди неприятелей хаос – другого обучали этому в армии. Недурно разбираюсь в ядах, да и много чего еще. Как ни странно звучит, заряженное Истоком вино позволяет мне думать трезвее, оставляя в голове лишь собственные мысли.

– Невероятно, – удивленно произнесла Тиара, но тут же сурово нахмурила брови. – Или ты пытаешься нас разыграть?

– Это чистая правда. Хотя, верить мне или нет, решать вам. В конце концов, ни одна из вас тоже не собирается повязать себе бант, чтобы было проще вас различать.

– Справедливо, – кивнула Тиала. – В любом случае ты обещаешь оказаться интересным собеседником.

– Готов погостить у нас подольше?

– До завтрашнего дня я совершенно свободен.

– В таком случае отвернитесь на секунду.

Мы с Этью переглянулись и повиновались. Девушки же тем временем поднялись с кровати и когда мы увидели их вновь, отличить где кто снова оказалось невозможно.

– Ну что же, – произнес художник, нетерпеливо хлопнув в ладоши. – Если вы в достаточной мере понюхали друг другу хвосты, предлагаю сыграть в придуманную нами в прошлый раз игру. Вы сокрушались о том, что для нее не хватает человека? Так вот и он.

– Отличная мысль, – проговорила одна из девушек. – Тогда сходи на кухню за вином и сыром.

– А мы пока зажжем свечи.

Игра называлась «Куртуазный блеф». В ней полагалось разделиться на пары и поочередно давать оппонентам разнообразные задания от самых безобидных до предельно вульгарных, после отворачиваться, ждать какое-то время и угадывать, выполнили они задание или нет. Тот, кто ошибался, расправлялся с фужером вина, или напротив, выпить полагалось паре, выдавшей себя перешептываниями и смешками. Несмотря на то что сама по себе игра не принуждала к эротическим действиям, полумрак, прелестные девушки в нижнем белье и текущее рекой спиртное определяли ход наших мыслей.

Выполняя одно из заданий, я мягко коснулся подбородка Тиалы или Тиары кончиками пальцев, чуть отвел ее личико в сторону, а затем нежно поцеловал в мочку уха, украшенного золотой сережкой с рубином. Взглянул девушке в глаза и мы, не сговариваясь, произнесли положенную фразу:

– Уверяем вас, любезные друзья, что между нами ничего не было.

– Мы вам не верим! – бойко проговорил Этью.

– Да, да, не верим! – поддержала его напарница.

Мы улыбнулись. Вино было одним из лучших, что я когда-либо пробовал. Даже заряженное Истоком не могло с ним сравниться, однако запах тел молодых подруг пьянил не меньше.

Вот девушки смеясь вышли за дверь и вскоре вернулись, сообщив, что возможно они сейчас сменят пару, а может быть и останутся в прежних. Мы не возражали.

Вскоре задания стали откровенными настолько, что оказалось непонятно – перешли ли мы от игры к сексу или все еще должны следовать правилам.

Мои руки долго скользили по гладкому шелковому пеньюару, изучая каждый изгиб тела его хозяйки, стоящей прижавшись ко мне спиной. Зеркальные двери шкафа позволяли видеть собственные действия, а также то, как Тиала или Тиара, прикусив нижнюю губу, закатила глазки в экстазе. Пользуясь моментом, приподнял подол пеньюара. Узкие стройные бедра и чистая кожа без единого волоска. Когда она успела снять белье? Не заметил.

Девушка обернулась, обвила меня руками и наши губы соединились в страстном поцелуе. Терпеть эту сладкую пытку уже не оставалось сил. Подхватил красавицу и мягко опустил на кровать.

– Если вы скажете, что между вами ничего не было, мы вам не поверим, – весело проговорил Этью, в ответ на что получил с моей стороны недвусмысленный жест рукой.

Едва я стащил с девушки одежду, ее сестра также поспешила остаться нагишом. Впрочем, надо было отдать художнику должное, пока я развлекал свою подругу ласками, он уже приступил к делу, усадив Тиалу или Тиару на столик.

Заканчивать веселье слишком быстро не хотел никто. Мы то и дело меняли позы и наконец, когда девушки стояли лицом друг к другу, держась за руки, будто смотрелись в зеркало, а мы с Этью наслаждались их телами, держа красавиц за бедра, все дружно разрядились, сопроводив момент исступленного блаженства сладким стоном.

Обессиленно развалившись в постели, я играл с локонами волос Тиалы или Тиары, соблазнительно лежащей возле моих ног, уже не в первый раз за вечер поражаясь фривольному нраву сестер. Несмотря на то что не питал иллюзий о моральном облике большинства красавиц на свете, всегда прежде считал девушек столь высокого положения более избирательными в сексуальных связях. В конце концов, Этью мог назвать помощником Чингиля и знакомцем пани Трульез кого угодно. Быть может, они ему настолько доверяют? Но даже если принять за истину это, отчего же художник так легко позволил мне получить доступ к телам красавиц? Все дело в желании решить свои проблемы? Даже не представляю, какие они, в таком случае, должны иметь масштабы.

– У тебя такой задумчивый вид, – игриво произнесла Тиала или Тиара, стоя возле столика. Она только что выпила вина и тонкие линии напитка медленно спускались от ее губ, скользя по обнаженной груди и животу.

– Размышляю о превратностях судьбы и щедрости друга, подарившего мне возможность заглянуть к вам в гости.

– Не думай, что это позволено каждому, – усмехнулась все та же девушка, сделав новый глоток вина. – Если бы ты нам не понравился, мы могли ограничиться разговорами о погоде. И ты бы сейчас напивался в таверне, предаваясь сладким воспоминаниям о двух огненноволосых красотках, бывших так близко, но ускользнувших из рук.

– Ну-ну. Вообще-то, я тоже к вам сперва присматривался. Особенно к тебе.

Девушки засмеялись.

– Рада, что смогла расположить тебя быстрее, – произнесла та, что лежала возле моих ног.

– А я рад, что весь вечер ласкаю тебя одну, Тиала.

Короткий удивленный взгляд.

Я не был до конца уверен, но, кажется, догадка оказалась верной.

– Ах так?! – она встала на четвереньки, грациозно выгнув стройную спинку.

Все ясно. Вызов принят.

Тиала буквально набросилась на Этью, осыпая его тело поцелуями возле самого главного для мужчины места. Впрочем, смотреть на ее старания тоже оказалось приятно, даже несмотря на толику неожиданно проснувшейся ревности.

Вскоре мне надоело оставаться безучастным. Я ухватил девушку за бедра и властно подтащил к себе. Она игриво возражала, а потому мы с Этью решили порадовать Тиалу одновременно и почти полчаса доставляли ей двойное удовольствие, на зависть ждущей своей очереди сестре.

Около полуночи девушки отправились принимать ванну, оставив нас с художником одних.

– Что скажешь? Ты доволен? – с улыбкой спросил Этью.

– Более чем. Но у меня такое чувство, что ты сейчас о чем-то попросишь.

Он усмехнулся.

– Верно.

– Так говори, я жду.

– В Тихом месте работает девушка по имени Миалана. Мы и вправду помолвлены с ней, я не врал. Но я понимаю, кто ее там окружает. Такие же, как ты – крепкие головорезы с мышцами словно из стали, – он завистливо глянул на мою руку. – Опытные бойцы, привыкшие брать что хотят. А кто я? Всего лишь жалкий маратель холстов. Пусть не самый бедный и бесталанный, но что толку? Миалана в последнее время стала холодна со мной, словно с чужим. Не спали с ней уже целый месяц. Думаю, она мне изменяет.

– Дружище, а не этим ли ты сам занимался весь сегодняшний вечер? – усмехнулся я. – Да и поди еще много вечеров прежде.

– Брось, это другое, – отмахнулся Этью. – Я своих подруг не люблю. Мне важна только она.

– Так и чего ты от меня хочешь?

– Последи за ней какое-то время. С кем и как общается? Одна ли уходит в комнату вечером? Я буду заглядывать иногда, сможешь рассказать все за кружкой пива.

Он говорил жалобно, словно вымаливал помощь и притом не верил, что я дам положительный ответ. Но если его не дам я, он определенно найдет кого-нибудь другого.

– Учти, если выясню об этой девушке что-то такое, что тебе не понравится, и с ее головы после этого упадет хоть один волос, тебе первому выпущу кишки.

– Да ты что?! Я бы никогда…

– Это, во-первых. А во-вторых, я не стану помогать тебе разобраться с тем, кто ее трахает. Если таковой отыщется.

Этью тяжело вздохнул. Видно и впрямь рассчитывал.

– Ну и, в-третьих, это будет для меня второстепенным делом и я не раздумывая отложу его перед любым прочим.

– Ладно. Меня такое вполне устраивает.

Мы пожали друг другу руки и как раз в этот момент вернулись девушки.

– А что это вы такие кислые?

– Стоит оставить мужчин одних, как они тут же начинают обсуждать войну или дела государства. Эти темы никогда не вызывают улыбок.

Новая порция вина оказалась кстати, а после Тиала и Тиара открылись мне с неожиданной стороны.

Мы принялись обсуждать музыку и литературу. При этом мне было непросто поддерживать разговор, так как кроме похабных частушек на каганатском, церковных книг, пары трактатов о военном искусстве, да инструкции использования БПЛА я ничего не знал. Позже темы неожиданно сместились в сторону оружия, производством которого в Суурмаране занималась семья Альфар. Оказалось, девушки не чурались управленческих дел, и отец нередко брал их с собой в поездки или же, напротив, оставлял за старших во Льхоне. Конечно, для основной рутины у пана Кесаря имелся управляющий, однако, по словам сестер, тот беспрекословно подчинялся их распоряжениям.

Уже под утро всех склонило в сон, и мы отправились по разным комнатам. Загодя припасенный флакончик с заряженным вином сделал свое дело, сняв усталость, но тем не менее я рассчитывал отоспаться как следует.

Тело, впрочем, моих желаний разделить было не готово. Около полудня я проснулся и принялся размышлять, что случится, если у меня от обилия выпитого вчера спиртного лопнет мочевой пузырь? Примутся ли чары неизвестного мага упрямо латать поврежденные ткани, или от проблем со здоровьем, полученных ввиду такой беспросветной глупости, я все же не застрахован.

Решив не рисковать, поднялся и начал искать в доме отхожее место. Возле двери, ведущей, судя по всему, в помещение с большим полукруглым окном остановился, разобрав еле слышные голоса, но услыхав обращение одного собеседника к другому, мигом забыл куда шел.

– Обожди, Барка, так ты утверждаешь, что Ладмир жив?!

– Живее не бывает, – ответили ему небрежно. – Чего не скажешь об охранявшем его нильдхейме. По словам нашего обосравшегося будущего владыки, тот наемник открутил ему башку секунд за десять.

– Брось, ты же его знаешь. Он и без повода готов наплести с три короба. А здесь такое.

– Я тоже сперва не поверил, – говорящий, судя по звуку, откусил от яблока и прервался на несколько секунд. – Но знаешь с каким железом моего человека отправился провожать к Глыхарю наблюдатель от Чингиля?