Тёмный рассвет

– Не переживай из-за Ханны…

– …и Сильвиона. Дилоса! Я слышал, о чём они говорили, когда сидел в шкафу. Ты не знаешь их коварных планов.

– Ерунда! Пусть себе планируют. Я разберусь с ними. – Выпрямившись, она посмотрела на руку.

– Нет, ты не сможешь. – Майлза знобило от волнения. – В том-то и беда. Сильвион тебя заколдовал. Ты больше не владеешь своей Силой.

Глава 17

Дилоса не верила своим ушам.

– Ты мне не веришь?

– Вполне возможно, что Сильвион попытался… – сказала она. – Но вряд ли он настолько силён.

– Он раздобыл специальные обереги и снадобья. И теперь никто, кроме него, не сможет снять заклинания.

Дилоса нахмурила брови, всё ещё сомневаясь, и тогда Майлз добавил:

– А почему бы тебе не попробовать?

Дилоса сильно дёрнула повязку, и она на удивление легко соскочила. Майлз зажмурил глаза. Вытянув руку в сторону стены, она выхватила кинжал из-за пояса. Ну конечно, он совсем забыл, что “должна пролиться кровь”. Он больно прикусил губу, чтобы не вскрикнуть, когда она резанула себя по запястью. Хлынула алая кровь.

– Не бойся, будет совсем маленький пожар, – сказала Дилоса, примеряясь, куда бы лучше ударить.

Однако ничего не случилось. Она помрачнела, в её красных глазах бушевала гроза. Майлз видел, как она собиралась, концентрируя энергию, её вытянутые пальцы свело судорогой. И опять ничего не случилось. Майлз тяжело вздохнул. Ведьмовские чары невидимы. Повязка была просто предлогом.

Дилоса смотрела на свою руку, как на чужую.

– Мы в опасности. – Майлз старался, чтобы слова не прозвучали как назидательное: “Ну я ведь говорил!” – Знаешь, они тут о многом болтали, пока тебя не было. Ханне надо заставить тебя уничтожить человечество. А в Ночном Мире случился раскол, и все колдуны вышли из него.

Принцесса вдруг стала пугающе спокойной.

– Значит, война. Открытая война между колдунами и вампиршами.

Майлз заговорил, возбуждённо жестикулируя и стараясь вывести её из оцепенения:

– Дилоса! Послушай, Дилоса, колдуны направили в долину своего посла для переговоров с тобой. Они хотят перетянуть тебя на свою сторону. Ханна сказала, что у них уже есть одна Неукротимая Сила. Понимаешь?

– Да, – всё так же отстранённо сказала Дилоса, смотря куда-то вдаль. – Один из четверых ничего не решает. Даже двое или трое – тоже недостаточно.

– О чём ты? – спросил Майлз и, не дожидаясь ответа, затараторил: – Я его знаю, того парня, который пришёл беседовать с тобой. Это с ним я был тогда в горах, когда ты спасла нас от Берны. Его зовут Арадий. Он – Ведьмовской Юнец, Колдун-Провидец. Дилоса, они ищут его и хотят убить, чтобы не позволить ему встретиться с тобой. Он мой друг. Дилоса!

– Очень плохо.

– Мы должны остановить их.

– Мы не сможем.

– О чём ты? – заволновался Майлз.

– Майлз, послушай меня, – заговорила она, чеканя каждое слово и не позволяя ему возражать. – Мы не сможем остановить их. Они сильнее.

А он подумал о том, что она впервые произнесла вслух его имя – Майлз! – и у него закружилась голова. Он сжал голову руками и сосредоточился на её словах.

– Это не просто заклинания, они навели на меня порчу. Кроме того, мой дворец тоже в их власти. – Дилоса горько усмехнулась. – Ты не жил тут и не можешь всего понять. Большинству придворных уже сотни лет. Им не нравится, что ими правит не по годам развитый ребёнок со сверхъестественной силой. И как только сюда прибыла Ханна, они все переметнулись к ней.

– Но…

– Они преклоняются перед ней. Она совершенство, идеальная вампирша и первородная хищница. Она не ведает жалости, жаждет крови и стремится превратить весь мир в свои охотничьи угодья. Никто из придворных не устоит перед таким соблазном. Неужели ты думаешь, что они, озверевшие от долгих лет постоянной охоты, смогут остановиться в один миг и отказаться от своих развлечений? Да все с готовностью последуют за ней!

Майлз молчал. Ему нечего было сказать. Дилоса была права, и это многое меняло и не оставляло надежды.

– Это ещё не всё, – беспощадно продолжала она. – Хочешь услышать пророчество?

– Не очень… – Майлз уже наслушался пророчеств, кажется, на всю оставшуюся жизнь.

Казалось, она даже не услышала его возражений.

– Моя старая учительница говорила:

…Четверо встанут меж ночью да солнечным днём,

Дети из голубого огня, сила в их древней крови.

Те, кто рождён в год видения слепого Юнца, —

Только лишь всем четверым предначертано Темноту одолеть.

Если погибнет один, то рассвет никогда не наступит.

– Ого! – оценил Майлз пророчество, прозвучавшее для него бессмысленным набором слов.

Его заинтересовало только упоминание о слепом Юнце. Это, скорее всего, Арадий. Он настоящая знаменитость среди ведьмаков.

– Что там сказано про “рождённых в год слепого Юнца”? – спросил он.

– Все Обладатели Неукротимой Силы одного возраста, все мы родились восемнадцать лет назад. Но не в этом суть. Главный смысл заключается в последней строке: “Если погибнет один, то рассвет никогда не наступит”. Ночной Мир одержит победу, Майлз.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Сумрак неизбежен. Ни люди, ни колдуны не смогут перетянуть все четыре Неукротимые Силы на свою сторону. А если окажется на одного меньше четырёх, Темнота победит. Вампиршам необходимо просто убить одну Неукротимую Силу, и всё будет закончено. Неужели ты не понимаешь?

Майлз понимал, и от этого стало лишь страшнее.

– Но нельзя ведь нам просто отказаться от борьбы? – Он старался разгадать, куда клонит Дилоса. – Если мы сдадимся, всё будет закончено. Мы ведь не можем позволить им победить нас.

– Да, не можем! – Было ясно, она приняла решение. – Мы должны примкнуть к ним.

– Что?!

– Мы должны оказаться на стороне победителей, то есть на стороне вампирш. – Она смотрела на него красными глазами вампирши, чужими и незнакомыми. – Мне жаль твоих друзей, но у них нет шансов выжить. А единственный шанс для тебя – стать вампиром.

Майлз не поверил собственным ушам. До него дошло наконец, что она задумала. Обида придала ему силы. И хотя Дилоса двигалась молниеносно, он успел вскочить до того, как она сомкнула руки вокруг него.

– Ты сошла с ума!

– Нет.

– Ты собираешься убить меня?

– Нет. Я хочу спасти тебе жизнь единственно возможным способом.

Она встала, преследуя его со зловещим спокойствием.

“Я не могу поверить в это! Я… реально… не могу… поверить… в это”, – думал Майлз.

Он долго бегал от неё вокруг кровати, затем остановился. Бесполезно, она всё равно настигнет его. Он заглянул в её лицо, увидел, что она совершенно серьёзна, и беспомощно уронил руки. Но тут же собрался, постарался успокоиться и смело встретить её взгляд.

– Дилоса, речь идёт не только обо мне и не только о моих друзьях. Речь идёт обо всех рабах в долине и о людях Внешнего Мира. Если ты превратишь меня в вампира, кто им поможет?

– Мне жаль их, – равнодушно проговорила она. – Но только твоя жизнь имеет для меня значение.

– А для меня не только! – Майлз не сдержался, стараясь не расплакаться. И заявил: – Я не дамся.

– Ты не можешь противиться мне.

– Я буду драться и заставлю тебя убить меня. Лучше умереть, нежели стать вампиром. Если ты хочешь действовать силой – давай! Пусть это будет твоей лучшей охотой.

Дилоса пронзила его взглядом и… опустила глаза.

– Ах, так! Замечательно! – И её лицо опять застыло. – Ты не желаешь принять мою помощь. Хорошо, будешь сидеть в тюрьме, пока не поймёшь, что для тебя лучше.

Майлз открыл рот от удивления:

– Не надо… Ты ведь не посадишь меня за решётку?!

– Посмотрим.

***

Тюремная башня оказалась невероятно древней постройкой. В ней было всё, что Майлз видел в средневековых фильмах: на полу охапка сена, узкая каменная лавочка, выбитая прямо в стене, и маленькое, закрытое решёткой окошко – высоко, примерно в пятнадцати футах над головой. Майлз пошуровал солому и обнаружил, что предпочитает не знать, что может оказаться в этой куче. Подёргал железные прутья, перегораживающие дверь, внимательно изучил каменные плиты, из которых были сложены стены, и влез на скамью, стараясь дотянуться до оконца. Всё! Больше ему нечем заняться. Он с досадой плюхнулся на скамейку. Дурацкая ситуация! Его на самом деле посадили в тюремную камеру. Дилоса не шутила. А мир, настоящий, реальный мир вне долины, будет действительно уничтожен. Да, он понимал, почему она с ним так обошлась. Он ясно чувствовал её желание защитить его. Но нельзя ведь просто забыть обо всём. О родителях, друзьях, учителях… Если он позволит Дилосе отказаться от борьбы, что произойдёт со всеми ними? А с рабами из Тёмного Королевства? Прачным, Старым Штопальщиком, Бельевым Замочком, Мойщиком Ночных Горшков и другими… Они рисковали жизнью, помогая Майлзу, он восхищался их стойкостью и отчаянным бесстрашием. Он не мог предать их.

“Дилоса ничего не понимает. Они для неё второй сорт. Всю свою жизнь она заботилась лишь о себе. Теперь – обо мне. Она не способна на большее. Значит, надо её заставить. Только как?”

В тишине камеры время замедлило свой ход, и бесконечные часы действовали на Майлза угнетающе. Он тщётно пытался придумать хоть что-то. За окном стемнело, в камере становилось всё холоднее. Майлз задремал, скрючившись на холодной скамейке, и вдруг услышал звяканье ключей. Вскочив, он ринулся к решётке в надежде увидеть Дилосу. В самом конце узкого каменного коридора появился человек с факелом. Увы! Это была не Дилоса. Это была стражница, а за ней была ещё одна стражница, которая вела узника.

– Джин! – вскрикнул Майлз.

А затем его сердце едва не выпрыгнуло из груди. Третья стражница волоком тащила Арадия. Майлз онемел от отчаяния. Странно, Джин вообще не сопротивлялся, когда стражницы открыли дверь камеры и впихнули туда парней. Дверь лязгнула, захлопываясь за ними, и стражницы молча промаршировали обратно. Одна из них воткнула факел в железное кольцо на стене, оставив узникам немного света. Когда стражницы ушли, Джин вскочил и помог Арадию встать.

– Они заперли Ли Джо наверху, – сказал он Майлзу, который всё ещё не мог поверить в реальность происходящего. – Они обещали не колотить его, если мы не окажем сопротивления.

Ком застрял в горле у Майлза.

Наконец ему удалось выдавить из себя:

– Кто обещал? Дилоса?

– И Дилоса, и Ханна Редферн, и тот колдун. Они все были очень любезны.

Майлз медленно опустился на холодную скамейку.

– Это я виноват.

– Почему? Ты очень доверчивый… – утешающе сказал Джин. – Но ты не можешь отвечать за действия принцессы.

– Может. Они – супруги по духу, – вдруг произнёс Арадий.

Джин уставился на него, словно тот вдруг заговорил на иностранном языке.

Майлз тоже выпучил глаза от удивления. Он напряжённо всматривался в полутьме в сказочно красивое лицо Арадия и чувствовал странное смущение перед этим парнем, которого он звал Кэдом и который оказался очень важным в ведьмовском мире. Подумать только!

– Откуда ты знаешь? – спросил он, стараясь не заикаться. – Ты мог бы сказать и раньше…

Улыбка изогнула совершенные губы колдуна.

– Да. Я мог сказать и раньше. – Арадий подошёл к стене и опустился на скамейку, которую в такой темноте и зрячему-то было не разглядеть. – Когда ты пришёл после вашей первой встречи с принцессой, я уже знал, но не мог говорить, будучи почти в забвении. Я много раз видел, как люди находят свои половинки.

– А сейчас тебе лучше? – спросил Майлз. – Ты говоришь так, словно совсем пришёл в себя.

Изменилось не только это. Арадий всегда удивлял своим благородством, но теперь в нём стали заметны непоколебимая уверенность и властность.

– Знахарь очень помог мне. Да, я ещё не здоров, – Арадий окинул невидящим взглядом темницу, – и не в полной мере владею своей силой. Впрочем, я всё равно не сумел бы провести вас через стены.

Майлз вздохнул.

– Хорошо, что тебе уже лучше, – сказал он, смутившись. – Я узнал твоё настоящее имя. Прости, я его сразу не расслышал.

Арадий положил руку на плечо Майлза.

– Мой дорогой друг (Майлза потрясла сила и проникновенность его голоса), никто не помогал мне больше тебя… и настолько бескорыстно. Если бы ты был одним из моих подданных или хотя бы знал, кто я, то и тогда твой поступок был бы удивительным. Но от человека, который вообще ничего обо мне не знает… – Он помотал головой. – Если мы проживём эту ночь и если есть что-нибудь в мире, что ведьмы могут сделать для тебя, тебе нужно лишь попросить.

Майлз зажмурил глаза.

– Спасибо, – прошептал он. – Я хочу сказать… ты знаешь, что я хочу сказать. Я не мог тебя бросить, и всё тут.

– Знаю, – ответил Арадий. – Это и есть самое удивительное. – Он пожал Майлзу руку. – Что бы ни произошло, я никогда тебя не забуду. И не только я, но и другие…

Тут вмешался Джин.

Сначала он молча переводил взгляд с одного на другого, как болельщик на теннисном матче, затем не выдержал:

– О чём весь этот сентиментальный диалог? О чём вы, друзья?

И Майлз рассказал ему. И о том, что Арадий был Ведьмовским Юнцом, Колдуном-Провидцем, и о расколе в Ночном Мире – обо всём, что он узнал из беседы Ханны Редферн и Сильвиона.

– Значит, мы всё-таки покинули Ночной Мир, – спокойно сказал Арадий, когда Майлз закончил свой рассказ. – Когда я уходил, мы только собирались.

– Ты пришёл сюда встретиться с Дилосой? – спросил Майлз.

Арадий кивнул:

– До нас дошли слухи, что Ханна уже подбирается к следующей Неукротимой Силе. И разумеется, она не могла позволить Кругу Рассвета связаться с Дилосой.

Джин потёр лоб:

– Круг Рассвета? Что это?

– Самый светлый ведьмовской круг. Он объединяет не только колдунов. Он открыт и для людей, и для оборотней, и даже для вампирш, которые хотят жить в мире со всеми. И он противостоит Тёмным Силам. – На миг он задумался. – Я принадлежал к Кругу Сумрака, в нём… не очень злые колдуны. – Он улыбнулся, но улыбка быстро сбежала с его губ. – Сегодня есть только две стороны. Пришло время выбирать, где ты. Есть Свет, и есть Тьма – это всё.

– Но Дилоса же не на стороне Тьмы! – В голосе Майлза были слышны боль с отчаянием. – Она запуталась. Она бы присоединилась к вам, если б не думала, что это означает неминуемую гибель.

Арадий вновь положил руку ему на плечо:

– Я верю тебе.

– Так ты, стало быть, важный человек среди колдунов, да? – воскликнул Джин.

Повернувшись к нему, Арадий рассмеялся:

– Я для колдунов Ведьмовской Юнец, спустя пару лет стану их Отцом, а потом когда-нибудь Старшим Колдуном… если проживу достаточно долго.

– Интересно. И при всём этом ты не в состоянии придумать, как нам отсюда выбраться?

– Прости. Я ничего не смогу сделать. Если только… в том мало пользы, но раз уж я предсказатель, я мог бы прочесть одно пророчество.

Майлз невольно фыркнул:

– Только не это!

– Видение посетило меня, когда я спал в лачуге знахаря, – сказал Арадий, будто оправдываясь. – Просто одна фраза: “Лишь воззвав к сердцам, можно ещё спастись”.

Джин расхохотался ещё громче Майлза.

– И ещё одно. – Арадий обратил взор своих узких открытых невидящих глаз к Майлзу. – Я должен был рассказать тебе раньше… о твоей сестре.

Глава 18

Майлз застыл как изваяние.

– Как, ты знал?..

– Я должен был сказать тебе сразу, но я не догадывался, что она была твоей сестрой, пока моё сознание не прояснилось. Я не обратил внимания на то, что вы так похожи… – И он торопливо добавил: – Но, Майлз, ты лишь не теряй надежды. Хотя вряд ли ей удалось остаться в живых.

– Говори.

– Она спасла меня ещё до нашей с тобой встречи в телеге. Я отправился в долину не один, со мной пошли и другие ведьмы. Мы точно не знали, где потайная тропинка. Разведчикам не всё удалось разузнать у прислуги Ханны Редферн.

Майлз слушал Арадия с затаённым дыханием.

– Вечером в канун Сэмхэйна-Хэллоуина мы бродили в горах, пытаясь подобрать заклинание, которое сделало бы тропинку видимой. Вместо этого мы вызвали лавину.

Майлз совсем перестал дышать:

– Лавину?

– Она не задела твою сестру. Она шла как раз по тропинке, которую мы искали. Снежная лавина обрушилась на нас и погубила всех моих спутников.

– О, – прошептал Майлз. – Мне так жаль…

– Я не был серьёзно ранен, но совсем потерял способность двигаться. Я почувствовал, что мои друзья погибли, и услышал чей-то зов. Это была твоя сестра. После схода лавины они с Сильвионом побежали поглядеть, не пострадал ли кто-либо.

– Мелони всегда спешит на помощь, – тихо сказал Майлз. – Даже если нужна какая-то ерунда: батарейки или тёплые носки.

– Невозможно выразить словами мою радость, когда я услышал её голос. Она спасла мне жизнь. Если бы не она, я бы замёрз в снегу. И ещё больше я обрадовался, поняв, что её парень – ведьмак… – Арадий нахмурил брови.

– Ха! – усмехнулся Джин. – Держу пари, твоя радость продолжалась недолго.

– Он тоже моментально понял, кто я. И я оказался заложником у него в руках, он мог бы мною шантажировать колдунов. Но главное, ему удалось бы завоевать расположение Ханны Редферн. И конечно, он сразу догадался, что не должен допустить моей встречи с Дилосой.

– Он стремится лишь к власти, – сказал Майлз. – Я слышал, как он рассказывал, что колдуны обидели его и лишили важного поста в Совете потому, что он не Харман.

Арадий слабо улыбнулся:

– Я тоже не Харман. Но все мы – сыновья Элиуса, Хранителя Очага. Нам давно пора понять это. – Он помотал головой. – Сильвиона настолько потрясло, что я попал к нему в руки, что он не удержался и рассказал всё твоей сестре. А она… эм, её эти новости не обрадовали.

– Конечно, нет! – Майлз всегда гордился своей сестрой, и даже в холодной тюрьме при мысли о ней ему становилось тепло.

– Раньше Сильвион ничего ей про себя не рассказывал, только пообещал, что покажет ей волшебную долину, где оживают легенды. Но тут он проговорился. Она узнала правду о Тёмном Королевстве и о его желании превратить её в Обитательницу Ночи. Он сказал, что королевство станет их владением, как только Дилоса покинет долину вместе с Ханной Редферн. Мелони могла бы превратиться в вампиршу или оборотня на выбор. И тогда они оба – Обитатели Ночи – безо всяких помех взойдут на царский престол в Тёмном Королевстве…

Майлз замахал на него руками. У него не было слов. Как Сильвион мог оказаться столь глуп? Он что, совсем не знал Мелони?

– Мелони ничего этого не нужно! – Майлз просто задохнулся от возмущения.

– Да, именно это она и сказала ему. Я почувствовал, что она попала в беду, – вздохнул Арадий. – Но что я мог сделать? Сильвион превосходно играл свою роль, пока мы спускались вниз, в город. Он притворялся, что печётся лишь о том, чтобы доставить меня в больницу и сообщить спасателям о гибели моих спутников. Но только мы переступили порог его квартиры, всё изменилось.

– Я помню эту квартиру, – медленно проговорил Майлз. – Что за чудовищная компания там собирается?

– Там веселится Ночной Мир, – объяснил Арадий. – Друзья Сильвиона. Лишь мы вошли, он приказал им схватить нас. Я шепнул Мелони: “Беги!”, но поздно – их было очень много. Она встала на мою защиту и крикнула, что им придётся убить её, прежде чем они доберутся до меня.

Упрямый подбородок Майлза предательски задрожал. Он чувствовал, как его сердце медленно бухает внутри и его тяжёлые редкие удары отдаются во всём теле.

– Её убили?

– Нет. Тогда не убили, может, и вообще не убили. Я не знаю. Они накинулись на неё, связали и усыпили. Затем вошли две работорговки: Берна и Гэвина. Сильвион вызвал их.

“Ну да, они как раз вернулись после похищения Ли Джо, – подумал Майлз. – Расторопные девки!”

– Они и меня усыпили, – продолжал ведьмак. – Сильвион навёл на меня порчу и испытал на мне свой эликсир правды. Он не много у меня выведал, потому что не было никакой армии колдунов, идущей войной на Тёмное Королевство (уж лучше б была!), а о том, что я пришёл встретиться с Дилосой, он и так знал. – Тяжело вздохнув, Арадий кратко завершил свой рассказ: – Эликсир правды – настоящий яд. Из-за него я бредил пару дней, с трудом понимая, что происходит вокруг. Я словно включался и выключался. Меня долго держали в каком-то помещении, ждали подходящей погоды, чтобы перевезти в долину. А Мелони увезли сразу. Я не знаю, что он с ней сделал. До сих пор не знаю.

Майлз кивнул. Его сердце билось всё так же медленно и тяжело.

– Не понимаю! Зачем ему понадобилось разыгрывать целый спектакль? Он отправился назад в горы, чтобы спасатели нашли его там, и рассказал им, что Мелони упала в расселину в леднике. Но если она убита, почему он просто не сказал, что они расстались и он не знает, где она может быть?

– Думаю, на этот вопрос я смогу ответить, – вздохнул Арадий. – Когда они накинулись на нас, Мелони пригрозила, что её друзья знают, с кем она ушла в горы, и если она не вернётся, они вспомнят об этом в полиции.

Да. Тогда всё понятно. Всё, исключая одно – Майлз так и не узнал, что с ней произошло. Наступила долгая тишина.

– Она смелая, – с внезапной серьёзностью подытожил Джин. – Если она погибла, то потому, что сделала правильный выбор. Будем надеяться, что и мы сумеем не ошибиться.

Майлз посмотрел на него, стараясь понять по его лицу во тьме, не смеётся ли он. Джин не смеялся.

“Кэд превратился в Арадия, Ведьмовского Юнца всех колдунов, я – в Освободителя (хотя не особенно в этом преуспел), но сильнее всего изменился ты, Джин…”

– Джин, я даже не знаю твоей фамилии… – Майлз так неожиданно сменил тему, что Джин даже вздрогнул.

– А? Моя фамилия? Была… есть… Маккарэн… Мне было пятнадцать, когда они схватили меня. Я сидел в зале игровых автоматов и играл в “Смертельный бой”. Затем спустился в комнату для мальчиков… Я шёл по длинному коридору и вдруг отключился, а очнулся в телеге работорговок. Вот и всё.

Майлз протянул руку к нему во тьме.

– Рад познакомиться, Джин Маккарэн. – Он почувствовал крепкое рукопожатие худых мозолистых пальцев.

Одной рукой Майлз держал руку Джина, второй – руку Арадия, и все трое – раб, учащийся и ведьмак – сидели вместе, взявшись за руки, в тёмной тюремной камере и чувствовали себя обычными парнями, попавшими в необычную беду.

– Джин, ты не сказал мне одной вещи, – вдруг вспомнил Майлз. – Как они звали тебя, когда ты начал на них работать? Кем ты работал?

Джин хмыкнул:

– Я – Младший помощник Конюха. Теперь ты знаешь всё.

Майлз никогда бы не подумал, что сможет уснуть в таком месте, но, просидев тихо некоторое время на скамейке вместе с друзьями, он всё-таки задремал.

И проснулся только тогда, когда скрип двери тюремного коридора коснулся его ушей. Майлз понятия не имел, день это был или ночь. Огонь факела почти погас. Арадий и Джин сонно зашевелились возле него.

– Обед? – пробормотал Джин.

– Надеюсь, что это не Ли Джо… – начал было Майлз и замолчал, когда твёрдые, решительные шаги гулко раздались под каменными сводами.

Он узнал походку и устремился навстречу Дилосе. Она шла по коридору.

Умирающий свет факела играл в её светлых волосах и отражался случайными вспышками в багровых глазах. Принцесса была одна.

Не теряя попусту времени, Дилоса сразу перешла к делу:

– Я пришла узнать, согласен ли ты вести себя разумно.

– Я всегда веду себя разумно, – ответил Майлз спокойно и абсолютно серьёзно.

Он всматривался в её непроницаемое лицо, стараясь уловить слабую на таком расстоянии ментальную связь между ними и надеясь обнаружить перемену в её настроении. Майлз почувствовал, что она охвачена мучительным смятением и в то же время полна стальной решимости.

“Я не позволю, чтобы тебя убили. Всё остальное мне не важно”.

Майлз растерянно обернулся, ища поддержку у Арадия и Джина, которые молча сидели на скамейке – Арадий неподвижно, Джин настороженно. Оба понимали, что это лишь его сражение.

“И они правы. Если я не смогу переубедить её, то и никто не сможет… Только как?”

– Они такие же, как ты и я, – заговорил он, показывая рукой на друзей и неотрывно смотря в лицо Дилосы. – Что мне сделать, чтобы ты поняла это? Их жизни тоже имеют значение.

Она едва посмотрела в их сторону.

– В Тёмном Мире, который наступает, – начала она монотонно, словно повторяя заученный урок, – смогут выжить лишь Обитатели Ночи. Поднимаются древние ведьмовские силы. Они спали десять тысяч лет, сегодня они пробуждаются.

Из глубины камеры ей возразил низкий голос, в котором не было ни агрессии, ни страха:

– Некоторые думают, что люди вполне смогут жить рядом с волшебниками.

– А некоторые думают, что им лучше умереть, – отозвалась Дилоса, не поворачивая головы.

Она смотрела лишь на Майлза. И он смотрел на неё. Они всеми силами старались переубедить друг друга.

“У меня ничего не выйдет”, – решил Майлз и сдался.