скачать книгу бесплатно
– Он был плохой зверь, – прибавил Яозу, оправдывая ее. – И… О, боже, Даи-Тай, мне так жаль.
– Что? Что с ней было?
– Я не могу сказать, – заявил мопс. – Хоть жгите меня, хоть режьте.
– Спасибо, Яозу, – поблагодарила Даи-Тай.
Пес не ответил, но его трясло. Он увидел в ее душе что-то страшное.
Все разочарованно вздохнули. Маленькой группой они прошли по узкому коридору до двойной двери и вышли на улицу.
– Повезло тебе с подружками, – заметил баран. – Настоящие «особенные», не такие, как мы…
Даи-Тай странно улыбнулась:
– Да… Повезло. Если б не они, я бы не стала тем, кем стала.
***
Июнь 2000, где-то близ Лощины Черного Бамбука, Китай
– Я доведу вас только до перевала, – сообщил мрачный тигр из народа инь. – Никто не проведет вас дальше ни за какие деньги. Мы не зря называем Хэйчжоу Долиной Смерти.
– Мы знаем, на что идем, – кивнула хохлатая собачка.
– И будем благодарны, если вы покажете дорогу хотя бы до перевала, – почтительно добавила овечка с черным пятнышком на глазу.
– Хорошо. Но будьте осторожны: тут полегло столько опытных зверей, что четырем хрупких девушкам…
Он не договорил: «хрупкие» собачка, овца, свинья и антилопа-джейран обменялись веселыми взглядами. Тигр нахмурился.
– Вы зря смеетесь.
– Опытные звери, должно быть, были по одному, – сказала за всех собачка. – А мы работаем командой, и у нас есть важная цель. Мы не просто туристки.
– Я понимаю. Но через перевал Ши-Мень никто не ходит…
– Ши-Мень?
– На нашем наречии это значит «каменные ворота».
– А что там? – спросила джейран, теребя легкий шарф из белого шелка.
– Поверья говорят, что там находится путь в мир духов черного бамбука.
Девушки опять переглянулись.
– Ох и дурное вы выбрали время для путешествий, – пробормотал тигр. – Летом из Лощины живыми и здоровыми не возвращаются… Говорят, когда сюда забрели однажды панды, то туман превратил их в монстров. И теперь они пожирают путников.
Собачка повернулась к подругам:
– Девочки, еще не поздно. Я могу пойти одна.
– Мы вместе это начали и вместе закончим, – заявила антилопа.
– И победит сильнейшая, – улыбнулась овца.
– Могу я все же спросить, что вы ищете там? – поджал губы тигр. – Быть может, это найдется и в месте побезопаснее.
Собачка вопросительно посмотрела на спутниц. Свинья пожала плечами.
– Расскажи ему. Мне он кажется порядочным хищником.
Та кивнула.
– Ладно… Господин, мое имя Лю Даи-Тай. Мой покойный отец по имени Ливей был алхимиком. Он получил докторскую степень по химии, но посвятил жизнь поискам Бессмертия. Никто в него не верил. Однажды несколько лет назад папа уехал испытывать какой-то состав, а вернулся через несколько месяцев чуть живой. Умирая, он дал мне в лапы конверт и взял с меня клятву, что я не открою его до своего восемнадцатилетия. Но недавно моя тетушка по ошибке открыла его, перепутав с обычным письмом. Это оказалась последняя воля отца. Он рассказал, что приезжал сюда, в Лощину Черного Бамбука, что прошел ее всю в одиночку и не побоялся пересечь перевал. И здесь некто или нечто открыло ему секрет Бессмертия. Отец написал его на свитке и спрятал где-то в Лощине. Он сказал, что эта тайна предназначена только для женщины. И что я, как его единственная дочь должна взять самых верных подруг и отправиться на поиски тайны. Это дочери близких друзей семьи. Секрет он завещал той, кто первая найдет его. – И сколько же вам?
– Я родилась в ноябре года Собаки.
– Значит, всего семнадцать?
– Да.
– Так ли нужно вам Бессмертие? – покачал головой тигр. – Вы все юны и прекрасны. Стоит ли добровольно выбирать это бремя?
– Мой отец пожертвовал жизнью ради этой тайны.
– Но обязаны ли вы ею жертвовать?
– Мне так велит долг дочери. А они не обязаны… – Даи-Тай посмотрела на подруг. – Ронг, Джу, Сонг, последний шанс.
– Мы тебя не бросим! – заявила овечка.
– Вам повезло с друзьями, – заметил тигр. – Ну а больше знают лишь духи… Пойдемте.
Он, как и уговорились, довел их до перевала. Дальше они пошли сами.
Узкие горные тропки лентами петляли меж деревьев и камней; путницы шли гуськом, то и дело начиная и возобновляя беседу, чтобы не было страшно. Они, и правда, были юны – совсем дети. Овце и антилопе было по двадцать один, они обе появились на свет в год Козы. Свинке недавно исполнилось семнадцать, она родилась в год Свиньи. Бессмертие, и правда, было не нужно никому из них. Но бросать собачку они не собирались.
Вскоре, на очередном повороте тропы, все четверо остановились: перед ними простиралась сама бамбуковая роща. Густой туман походил на огромное белое озеро, окаймленное темными силуэтами гор. Из этого облака, подобного пышной многослойной юбке невесты, острыми пиками торчали верхушки тростника.
– Вот она, Лощина, – только и вымолвила Даи-Тай. Джу взяла ее за лапку.
– Не бойся. Спустимся вместе. Ну?
Собачка осторожно, шаг за шагом спустилась в туман, не отпуская копытца подруги. За ними медленно пошли остальные.
О том же, что случилось в Лощине, знает только туман и духи черного бамбука.
Одно известно наверняка: что-то там произошло. Вернулись из Хэйчжоу все четверо, но сначала – овца, антилопа и свинья, помятые, измученные, почти безумные. А потом, почти через неделю после их отъезда из провинции Сычуань, вышла из Лощины Даи-Тай.
Она заглянула к тому тигру и дала ему денег вдвое больше, чем то, сколько они заплатили за его работу проводником, и еще раз поблагодарила его.
– Вы были правы, – сказала она. – За Ши-Менем живут духи.
– Вы их видели? – испуганно, но с любопытством спросил тигр.
Собачка улыбнулась странной улыбкой, похожей на оскал.
– Да. И потому говорю вам: никогда не ходите за перевал. Никогда. Особенно с кем-то. Потому что живые страшнее духов, господин.
И она уехала из Сычуаня в одиночестве, унося в памяти горы страхов, боли и ужасов, но еще целые заросли счастья и лощину побед. Потому что в рюкзаке у нее лежал испачканный землей свиток, заполненный родной лапой.
2
Даи-Тай
Дневник Лю Даи-Тай
3 мая 1999, года Кролика
(4697 от [2 - «Внутренний» китайский календарь начался с первого дня восхождения на престол императора Хуан-ди в 2638 году до н. э]первого дня восхождения на престол Желтого императора)
Джу говорит, что дневники полагается начинать с приятных новостей.
Сегодня я помогала маме убираться на чердаке: Ченга раздражает, сколько там колб, стаканов, реторт и прочего папиного оборудования. Мама не решилась с ним спорить, вот мы и отправляли все, что помнило папины сожженные химикатами лапы, на помойку. Я всплакнула, но ничего не попишешь. Матушка права: Ченг о нас заботится, а какому мужчине понравится, что дом пропах его покойным соперником?..
Она простая швея, а в доме нужен хозяин, чтобы вести учет деньгам. Правда, по-моему, с появлением Ченга и его сестры в доме мы зажили намного хуже…
Хотя в нашем селении все небогаты: рыбу мы едим только по праздникам, а в школу все ходят со своими стульями. А еще у нас нет электричества – я слышала, в городах, на равнинах, оно уже есть, а мы пользуемся керосиновыми лампами.
Учителя мы все почитаем, как бога, но сам он скромно говорит, что в столице образованных зверей много. Может, это и правда: как-то наш сосед, почтенный Футо, ездил в город к доктору лечить сломанную ногу – она неправильно срослась. Потом он клял равнины последними словами, говорил, что лучше, чем у нас, в горах, нигде быть не может. А там и воздух не тот, и звери не те, все суетятся.
Сама я была в столице лишь раз – когда мне было пять, мама свела меня к предсказателю-слону. Он посмотрел мою мордочку, уши, составил карту ба-цзы по дате рождения и заключил:
– Она ярчайший представитель янского металла – этакий острый, хорошо наточенный цзянь, остра на язык. Коли вобьет себе что в голову – не отступит, пока не получит.
Маму так и распирало от гордости, а предсказатель посмотрел внимательно мне в глаза:
– А в сердце ее вижу принца. Принца с золотой шерстью, который заберет ее за море…
– С золотой? – спросила я. – Как солнце? Папа говорит, в алхимии золотом управляет солнце, а серебром – луна…
Мать зашикала на меня и сделала страшные глаза. Слон покачал головой:
– Она воин, госпожа Ксу, но воин одинокий.
Папа тоже был в некотором роде воином, и тоже одиноким. Он говорил, все алхимики одиноки, потому что Бессмертие и золото равны одиночеству, как пион равен красоте, а сердце – любви.
Так вот, какая-никакая приятная новость: мы нашли сундук еще с бабушкиными вещами. Ее я знаю только по фото, да и мама помнит ее весьма смутно. Бабушка не одобряла их с отцом брака, так как папа был беден, не имел даже своего дома. Мамой она дорожила: она была ее поздним и единственным ребенком.
У старушки были еще «золотые лилии», поэтому мы отыскали несколько пар туфель-лотосов с красивой вышивкой. Но главное – ее старая одежда, шелк, бархат лучших цветов, почти не выцветший… Сколько оттенков, какие рисунки, изящество форм и линий!
Мама щедро отдала мне все, зная, как я обожаю шить и перешивать. Я изрисовала целый альбом набросками. Я уже точно знаю, что изящное красный чонсам[3 - Чонсам или ципао – распространённое в Китае женское платье. В современном китайском термины считают синонимичными, хотя они имеют разное происхождение.] надо лишь слегка обновить, а синий хлопковый халатик пойдет на блузу…
Ченг зовет. Мне нужно бежать, закончу позже.
_____
Ченг не одобрил моего занятия – сказал, дневник отнимает у меня слишком много времени, и даже порвал бабушкино чудесное белое платье, которое я хотела переделать под себя. Больше я писать не буду.
30 июня 1999, года Кролика
(4697 от первого дня восхождения на престол Желтого императора)
О,Небо! Слава всем нашим предкам – «милый дядюшка» наконец-то отправился к ним.
«Дядюшка» Ченг был отчаянный игрок. Он спускал баснословные суммы в маджонг, в кости и в карты, таскал из погреба запасы байцзю[4 - Байцзю – традиционный китайский алкогольный напиток], крал хорошо спрятанные мамой сбережения и устраивал по выходным игры прямо у нас дома, приглашая всех друзей.
Сегодня развеяли прах чунцина – не над пропастью, где папин, а на заднем дворе.
Сейчас объясню, как дело было.
Недели две назад Ченг серьезно задолжал и пригласил к нам домой большую компанию, чтобы отыграться – надеялся, что дома и стены помогут. Он заставил меня делать раздачу, говоря, что молодая девушка привлекает удачу.
Может, и привлекает, но не к нему.
Его друзья привели своих друзей, те – своих, и гостиная оказалась полна незнакомцев, даже иностранцев – несколько собак неизвестной мне породы, морж, волк, кот и лис. Этот лис был невероятно красив, с роскошной шерстью, в черных перчатках и в бархатном пиджаке – красном, шитом золотом… Я никогда не видела на мужчинах столь яркой и кокетливой одежды! Я вообще не думала, что мужчин интересуют наряды: папа мог ходить неделями в одной рубашке и отказывался ее менять, говоря, что запах порошка мешает химическим опытам, у Ченга было всего двое брюк, и те вылинявшие.
Как-то (мне было лет семь) мама спросила отца, пойдет ли мне платье, сшитое вот так-то и так-то, он сказал:
– Дурочка, я в этом ничего не понимаю.
– Ну, хоть цвет-то мне подходит? – настаивала мама. – Лиловый? Или лучше перешить мое старое, сиреневое?
– Они же совершенно одинаковые! – рассмеялся отец. – Различать оттенки, подбирать платьица! Этого нет в нашей, мужской природе. Мужчины созданы, чтобы править государствами, решать проблемы мирового масштаба, а такие мелочи – удел женщин. В следующий раз проконсультируйся у меня, какого цвета белье надевать!
Все мужчины, с которыми Ченг играл, были примерно того же мнения, только их одежда была опрятнее и немного дороже.
Этот лис походил на изысканную фарфоровую статуэтку.
Именно он и уничтожил чунцина. Долг Ченга увеличился в пятнадцать раз.
Лис оказался потрясающим шулером. Я давно поднаторела и умею не только играть и раскладывать, но и по глазам угадывать, кто жулит… А по нему не могла, так он хорош! Но не может же обычный зверь выиграть у всех без исключения?
Он обыграл всех, и долги Ченга увеличились раз в двадцать. Он обвинил меня: якобы, я слишком восхищенно любовалась лисом, и удача ушла от Ченга к нему. Даже ума не хватило ставки поменьше делать. Все я виновата, все я.
Болван.
