Моя принцесса

– Нет-нет, быть такого не может и нечего так кричать. Я вам ни за что не поверю, так как знаю о драконах больше, чем достаточно, – смешно грозя указательным пальцем, с недовольством сообщил старик. – Я посвятил их изучению всю жизнь, и потому вы ни за что не убедите меня в том, что драконы могут удерживать людей силой. Им это ни к чему, поэтому что за вздор? Что за глупости вы несёте?

Вопрос повис в воздухе, так как Лиза не знала, что ей ответить на такую жаркую речь. Мысли путались и ворочались так же тяжело, как язык во рту. Разговаривать было крайне непривычно.

– И в целом скажу так. Вместо того, чтобы потчевать меня всей этой чепухой, – свысока продолжил маг, – лучше скажите правду. Кто вы такая и что вы здесь делаете?

– Лиза. Меня зовут Лиза Райли. Мне тридцать лет или около того. Я родилась в семье Джонатана и Анны Райли в сто тридцать девятом году от падения империи Айнгус, – начала привычно произносить Лиза, но не сумела закончить. Её перебили.

– Как Лиза Райли? – вдруг изменился в лице маг. Он побледнел, а затем широко улыбнулся, как если бы искренне обрадовался встрече. – О великие силы, да неужели это не сон? Джим, Джим! Да хватит стоять истуканом, болван ты эдакий! Слышишь, Джим, мы встретили не кого-то, а саму Лизу Райли! Ох, никак не верится, но надо же – это она. Да-да, я узнаю эти глаза. С ума сойти, Лиза Райли ещё жива оказывается!

Старик ни с того ни с сего по-доброму рассмеялся. Он даже похлопал по плечу подошедшего к нему ученика и что-то счастливо шепнул ему. Но что именно Лиза не расслышала, её внимание было занято другим – драконами. Они заметили, что она не одна и из-за этого даже прервали свои ритуальные танцы. Движения их сделались резкими, хищными. И вскоре двое драконов, в одном из которых Лиза к своему удивлению узнала Рёйеля, бросились в её сторону.

Страх сковал губы, однако Лиза смогла превозмочь себя и прошептала:

– Бегите. Они увидели вас.

То ли говорила она слишком тихо, то ли ещё что, но маг и его ученик никак не отреагировали на её слова. Поэтому она сжала руки в кулачки и, что было мочи закричала.

– Бегите! Да что вы стоите? Спасайтесь!

Вся радость тут же спала с лица старика. Он испуганно завертел головой, а затем, не по возрасту ловко спрятав своего ученика за спину, резким движением поднял посох и создал энергетический щит. Такой Лизе уже доводилось видеть, и она знала – против драконьего пламени он практически бесполезен.

– Рёйель, пожалуйста, не тронь их! – умоляюще завизжала девушка, поднимая взгляд к небу. – Рёйель, пожалуйста. Они не знали, что им нельзя ко мне приближаться! Они не знали!

Похоже дракон был в очень хорошем настроении, раз мольба Лизы возымела действие. Рёйель и его товарищ не начали плеваться пламенем. Вместо этого они приземлились и сложили крылья. А затем Рёйель, выпустив из ноздрей дым и недобро сощурив бездонные оранжевые глаза, двинулся вперёд. На Лизу он при этом не смотрел. Взгляд его был сосредоточен на старом маге.

– Людям запрещено приближаться к собственности стаи, – угрожающе изогнув шею, прошипел Рёйель. – Уходите отсюда прочь!

– Да-да, я и мой ученик сейчас уйдём, – поспешно согласился маг, но, напоказ снимая защитные чары, всё же спросил. – Только прошу вас, уважаемый Рёйель, объясните – отчего эта женщина ваша собственность? Понимаете, это так необычно звучит…

– Этого требовала справедливость, – снизошёл до объяснения крылатый исполин. – Вы сами видели, как люди нарушили данное драконам слово и не заплатили мне! Поэтому драконы забрали себе сокровище, что люди хотели хранить.

«Вот почему они никогда не разговаривали со мной, – осознала погрустневшая Лиза. – Я оказалась права, для них я действительно только вещь. Что-то сродни драгоценному камню, который должен лежать на своём месте».

– Эм-м, – между тем задумчиво промычал маг. После чего, оценивающе посмотрев на Лизу, с явной хитринкой во взгляде вновь обратился к дракону. – Уважаемый Рёйель, не поймите меня превратно, но до этого момента я был уверен, что Лиза Райли погибла в пламени, уничтожившим её башню. Так бы я намного раньше предложил вам плату за неё.

– Сделка? Нет! – презрительно фыркнул Рёйель так, что из его ноздрей показалось яркое пламя. – Люди уже осознали, какими глупцами они были. Люди уже предпринимали попытки купить мир между нашими народами и не раз. Они даже хотели заплатить в разы больше, чем требовалось, но драконы больше не верят людям! Покуда моя память хранит ваше предательство, покуда мои крылья несут меня на потоках ветра, никакого мира между нашими народами не будет. Так что уходи прочь, маг! Тебе дозволили увидеть красоты и силу наших земель, но ничего больше тебе не было обещано. Прочь от нашего сокровища!

– Да-да, уважаемый. Ничего большего мне не было обещано и ничего большего я не просил, но, должен сказать, я глубоко благодарен за разрешение посетить ваши земли, – низко поклонился старик, прежде чем отступил на несколько шагов. – А ещё вы не вполне верно меня поняли. Я нисколько не вёл речь о мире между нашими народами. Не мне о том просить, увы! Но эта женщина… Видите ли, я не намерен ожидать чего-то большего, поэтому говорю о сущей мелочи. Пусть бы ваша благородная стая хранила куда как более ценное для себя сокровище нежели человек Лиза Райли.

– Хм, – задумчиво посмотрел Рёйель на старика.

– Да, зачем вам такая сущая ерунда? Я бы мог обменять её свободу на все те рубины, что вам задолжал мистер Райли. Я об этом вёл речь и всего-то.

«И всего-то», – повторила про себя Лиза и от испытываемых ею чувств едва не зарыдала в голос.

***

– Ох, как же вам повезло, мисс! Очень повезло. Понимаете, я хорошо знал вашего отца. Можно сказать, мы с ним крепко дружили, – прокряхтел старик, прежде чем, глубоко втянув в себя запах бурлящей в котле похлёбки, удовлетворённо помешал её в последний раз. Затем он искоса поглядел на никак не реагирующую Лизу и, устало вздохнув, приказал Джиму разливать наваристый суп по мискам.

Однако девушка не пошевелилась даже тогда, когда он буквально-таки сунул еду ей прямо под нос. Лиза в настоящий момент была похожа на каменную статую и лишь изредка украдкой поднимала взгляд, не в силах преодолеть желания рассмотреть убранство скромной хибары во всех подробностях. При этом она невольно вспоминала, как некогда проклинала свои роскошные комнаты в башне да вовсю мечтала пройтись по настоящей земле. Смех и грех, в горах драконов, всё стало ровно наоборот! И вот теперь, когда ей вновь довелось оказаться в четырёх стенах, Лиза не знала, что думать и делать. Ей было никак не определиться в своих мыслях.

– Эй, вы меня совсем слышите, мисс? – начал злиться маг. Кажется, его всё-таки допекло, что всю дорогу до его непримечательного домишки девушка молчала и вела себя сродни живой кукле. – Хватит уже! Прекратите делать вид, будто потеряли разум. Меня таким не обманешь, видал я по-настоящему сумасшедших.

– Я… – всё же подняла взгляд на мага растерянная донельзя Лиза. – Я… Мне тяжело говорить, мастер Ганс. Я плохо умею говорить.

Сказав это, девушка вновь опустила глаза к тарелке. Смотреть на лица других людей ей было непривычно. Ей было странно наблюдать за их живой мимикой и ещё больше ей было страшно, когда кто-то находился так рядом, так близко.

– Тогда уж попробуйте слушать так, чтобы я видел ваш интерес, – подняв указательный палец, наставительно произнёс маг. – Или что, вам совсем неинтересно узнать об единственном родном для вас человеке? Слышать не хотите ничего про отца, что ли?

– Нет-нет. Знать о папе я хотеть… хочу.

Из-за оговорки Лиза испуганно сглотнула слюну и вжала голову в плечи, но, конечно, никто не стал её ругать. Вместо этого старый маг тяжело вздохнул и беззлобно проворчал.

– Эх, вот же испытание досталось мне на мои седины, – тут он решительно отодвинул от себя миску с похлёбкой и, никак не реагируя на удивлённый взгляд Джима, уплетающего суп за обе щёки, принялся говорить со всей серьёзностью. – Я действительно хорошо знал вашего отца, мисс. Быть может, если я скажу вам своё полное имя, то вы поймёте почему. Я магистр второй ступени Ганс Шемрок.

Это имя ничего не значило для Лизы. В своих письмах отец никогда не писал о таком человеке, и старый маг быстро понял, что долгого объяснения ему не избежать.

– Эх-хе-хех, плохо. Видите ли, это через меня Джонатан Райли нанял Рёйеля, и это я был тем магом, в чью обязанность входило следить, чтобы вы оставались в своей башне.

– Но я никогда не видела вас возле башни.

– Ну да, туда я не хаживал. Так как куда бы вы оттуда сбежали, мисс? – с улыбкой хмыкнул он. – А вот за вашим отцом был нужен глаз да глаз. Джонатан был буквально одержим идеей устроить благополучие своей маленькой принцессы. И, в конце концов, это его сгубило.

– Мой… мой папа умер?

– И давно, – старик с сочувствием посмотрел на Лизу, а затем, пододвинув к ней ложку, потребовал. – Ешьте, а то смотреть на вас страшно. Одна кожа и кости.

Она начала есть. Скорее машинально, нежели благодаря аппетиту. Несмотря на голод, не отпускавший её все эти восемь лет, в настоящий момент Лиза есть не хотела. Её нервы были напряжены до предела, а разум упорно работал над тем, как правильнее составить из слов предложения.

– Почему папа умер? – наконец смогла она задать вопрос.

– Потому что он был гордецом. Всерьёз рассчитывал выдать дочку замуж за особу королевской крови, – печально улыбнулся маг. – Да, он хотел устроить для своего единственного ребёнка настоящую сказку, и, право, не знаю по какой причине больше – то ли из‑за любви к вам, то ли из-за чувства вины. Но по итогу… Что говорить? Я пытался втолковать ему, что выше своей головы не прыгнешь, однако он был таким упрямцем этот мистер Райли! Всегда такой упёртый. Сущий болван порой! Он искренне считал, что если у него получается баснословно быстро копить монеты, то получится и всё на свете. Вот только куда ему идти против мнения родовитых семейств с его купленным дворянством? Поняв, что он может достичь своей цели, истинные аристократы без сожаления подставили его. Они выставили его предателем родины, а имущество в отсутствие притязаний наследников поделили. Те, кто ещё вчера клялся ему в вечной дружбе, устроили шикарный пир на его костях.

– Вы тоже были среди них?

– Что? – недопонял сперва старик. – А, вы спрашиваете был ли я предателем тоже.

Лиза утвердительно кивнула. За свою жизнь она нисколько не научилась хитрить. Она осталась такой же открытой и наивной, как дитя. Она не понимала, что о таком не принято, а порой даже опасно спрашивать напрямую.

– Нет, мисс. Нет. Иначе бы не жил я в таком захолустье возле Драконьих гор. У меня не получилось идти против голоса собственной совести, а потому и своего места в рядах нового Ковена я быстро лишился… Но, знаете, я совершенно не жалею об этом!

На лице старика возникла добродушная улыбка, а лопоухий Джим, сидящий тише мыши и внимающий каждому слову учителя, казалось, превратился в слух. Он даже едва дышал, чтобы не упустить ничего из сказанного.

– Можно сказать, сама судьба была на моей стороне, – углубляясь в собственные воспоминания, признался старик. – Не откажись я своевременно от всех благ, так болтался бы на виселице так же, как многие прочие маги. Не всем из нас по нутру пришёлся новый порядок, но… мало кто понял, что нужно держать язык за зубами.

Из сказанного Лиза мало чего поняла. Она ничего не знала о своеобразной революции и последствиях, к которым та привела. Поэтому, в конце концов, девушка сосредоточилась на другом.

– Не понимаю, – произнесла она.

– Что вам не понятно? – с ворчанием уточнил уставший от тягостного разговора маг.

– Не понимаю отчего вы купили меня у драконов.

– Ваше непонимание оттого, что вы не узнали меня, мисс. Совсем не узнали.

Лиза пристально всмотрелась в лицо своего спасителя, но не видела ни единой знакомой черты. Она лишь сделала вывод о том, что маг сильно нервничает. Он выглядел беспокойным, смущённым. И отчего-то молчал. Из-за этого ей пришлось спросить.

– Мастер Ганс, а я действительно должна вас знать?

– Надо же, – вдруг грустно усмехнулся маг, – а я ведь столько лет просыпался в холодном поту, думая, что Элизабет Райли ежедневно проклинает меня.

– Почему?

– Да ведь я тот самый человек, что запечатал вашу башню, мисс. Тот самый маг, что не дал вам по-человечески попрощаться с отцом.

– Я помню только, что папа не вернулся ко мне. Я звала и звала его, но он не пришёл забрать меня домой. Это я помню, а вас – нет. Нисколько, – подумав, заключила Лиза, и лицо старого мага выразило облегчение.

– Может и хорошо, – тихо сказал он. – Да, хорошо. Не надо вам помнить ни меня, ни то, как я тогда поступил. Главное, что я про всё это ни капельки не забыл. И вы, вы просто не представляете какое это облегчение вернуть вам вашу жизнь! Это чувство никаких рубинов не стоит. Честно вам скажу, теперь мне и умирать-то не страшно. Нисколечко.

– А рубины, – оглядывая скромную обстановку вокруг себя, вдруг сказала Лиза. – Откуда у вас столько рубинов?

– Да, мастер, откуда? – заинтересовался и Джим.

– Эх, – криво улыбнулся маг, – я ведь словно чувствовал, что не заладится эта сделка с Рёйелем. Я так переживал, что проявил предусмотрительность. Мистер Райли, помнится, ещё посмеялся надо мной, когда я ему по секрету признался, что тоже собираю рубины. В шутку на столь благое дело три крупных камня от себя пожертвовал.

– Сразу три камня, – округлил глаза парнишка.

– Да. Он как будто предвидел, что без них выкупить его дочь у меня не получится. Ты будешь смеяться Джимми, но я отдал всё, что собирал столько лет. Это прямо-таки судьба. У меня было ровно столько камней, сколько мог затребовать Рёйель, и ни одним больше.

«Судьба», – подумала Лиза и, взяв ложку, почерпнула ею суп.

Глава 2

Жизнь в лачуге магистра-отшельника показалась Лизе настоящим раем, хотя много кто посчитал бы иначе. Но девушка мало с чем могла сравнивать. Своё прошлое в огромном и полном роскоши особняке она помнила лишь урывками, а комфорт комнат в башне казался ей совсем незначительным по сравнению с возможностью общаться с людьми. Да, Лиза была по-настоящему счастлива. Преодолев своё первое стеснение и страх, она начала часто улыбаться. Для неё была ценна каждая минута, проведённая вблизи мужчин, проявивших о ней заботу. И нет, не надо думать, что она приставала к кому-то с бесконечными расспросами или желанием поговорить. Нисколько. Сущим блаженством для неё было просто знать, что кто-то суетится по своим делам недалеко от неё. Что иногда, от случая к случаю, она может прикасаться к кому-то. Это казалось ей самым настоящим чудом!

Так что, незаметно для себя, Лиза перестала вздрагивать при появлении Джима, начала с увлечением смотреть за тем, как обучает его мастер Ганс искусству магии. Старик, искоса поглядывая на неё, только посмеивался и иногда подзадоривал её какой‑либо нелепицей. Сначала это пугало Лизу, но потом она научилась смеяться над такого рода шутками. Также, будучи привычной к труду, не чуралась она помогать по хозяйству. Ей было даже приятно хлопотать по дому. Лизе нравилось постигать всё непривычное.

– А это что? А это для чего? – часто спрашивала она, указывая пальцем на совершенно незнакомые ей предметы.

– Это сито, а это ступка и пестик, – пряча в бороде добродушную усмешку, пояснял мастер Ганс. Ему было сложно сдержать улыбку, глядя на то, с какой серьёзностью задаёт взрослая женщина столь чепуховые вопросы.

Однако всему хорошему, как в принципе и всему плохому, однажды наступает время закончиться. Осеннюю пору сменила суровая зима, и под её конец старик-маг не на шутку расхворался. Ему не помогали ни лечебные отвары, ни старания ученика – уже опытного целителя. Джим мрачнел всё больше и больше. А в тот день, когда магистр Шемрок не смог подняться с постели, Лиза даже застала его плачущим. Ученик мага сидел снаружи домишки, прямо возле курятника, и, обняв колени руками, опустил голову так, что стал походить на жалкий вздрагивающий комочек.

– Джим, – будучи огорошенной увиденным, тихо произнесла Лиза с сочувствием, и парнишка посмотрел на неё… взглядом, полным злобы и слёз.

– Это всё ты! – негромко прокричал он с обидой и вытер нос от соплей рукавом дохи. – Если бы не ты, он бы уже шёл на поправку!

– О чём ты? Мастер Ганс сказал, что я больше не опасна для людей, – не смогла понять она его хода мыслей. Но прозвучавший ответ ещё больше запутал её.

– Ха, а ты права, – ни с того ни с сего с неприятным весельем сказал парень и взгляд его сделался совсем страшным. – Дело скорее в том, что это я такой вот паршивый целитель!

– Но ты хороший целитель, Джим, – попыталась утешить его она.

– Правда? Да какой же хороший? Какой, если я даже учителя вылечить не могу?!

Вопрос повис в воздухе, так как девушка всерьёз растерялась. Всё было как-то неожиданно. Странно. А Джим ещё вдруг вскочил на ноги и убежал. Он долго не возвращался, и Лиза очень сильно за него переживала. Всё-таки оттепель продержалась недолго, снова ударили морозы. Но парнишка вернулся и вернулся вовремя. Мастер Ганс ещё не испустил дух, а потому радостно посмотрел на подростка.

– Джим, – слабо простонал он, и Джим, встав на колени возле ложа умирающего, с трепетом поцеловал старческую руку.

– Да, мастер. Я это, ваш Джим.

– Тебе придётся покинуть этот дом, мой мальчик. Мой час пробил, и не дело тебе гнить в этой глуши.

– Я останусь. Буду… буду ухаживать за вашей могилой, – через слёзы пролепетал он.

– Мне этого нисколько не надо! – грозно замотал косматой головой старик. – Всё, чего я хочу, так это чтобы ты поступил в академию магии. Ты должен стать магом по‑настоящему.

– Но ведь я пробовал, у меня тогда ничего не вышло!

– Но ты изменился, обучился грамоте. Ты сейчас попробуй, – мягко произнёс мастер Ганс и хотел было приподняться, чтобы погладить ученика по волосам, но сразу сильно закашлялся. Лиза тут же подбежала к нему и придержала. А Джим суетливо сказал:

– Я сделаю всё, как вы велите, мастер.

– Вот и молодец, – начали закатываться глаза старика. – Только ещё одно… ещё одно, Джимми.

– Что, учитель?

– Не оставь Лизу. Помоги ей… Она такая нежная, слабая. Одна наша принцесса никак не справится.

Эти слова стали последними для старика. Тело магистра Ганса Шемрока обмякло, и слёзы ручьями потекли по лицам оставшихся жить после него. Вот только не сохранилось между ними прежней теплоты. Нечто нещадно грызло Джима, требовало обвинить хоть кого-то в случившемся несчастье. Но кроме Лизы никого вокруг не было. А потому, едва тело старого мага, упокоилось под землёй, едва громоздкая деревянная лопата оказалась отброшена далеко-далеко, Джим подошёл к девушке.

– Здесь тебе больше нечего делать, это больше не твой дом.

Она так и захлопала ресницами, на которые налип комочками белый пушистый снег. И, может, хорошо, что промолчала. Вскоре плечи Джима устало опустились, и он пробормотал с отрешением.

– Да и мне здесь делать больше нечего. Поэтому идём, начнём собирать вещи. Завтра я пристрою в соседнее село козу, а послезавтра двинемся в путь. Нечего терять время.

– И куда мы пойдём? – робко осведомилась Лиза.

– К людям. Вместе доберёмся до какого-либо города, но там не взыщи. У меня своя дорога, а у тебя своя, – тут лицо парнишки гневно скривилось, и он, будучи на эмоциях, с обвинением воскликнул. – Проклятая!

– Но я уже не проклятая, – попыталась возразить Лиза. – Ты как будто забыл, что говорил мастер Ганс. Он обследовал меня и сказал, что этот… как его? Синдром Мора. Что он больше не сидит во мне.

– Тогда почему, ну почему он умер?! – прокричал ей прямо в лицо Джим и, не оглядываясь, размашистым шагом пошёл в сторону лачуги. Ночевать в дом Лизу он не пустил ни в эту ночь, ни в следующую.

***

Женщина, очень бедно одетая и откровенно сторонящаяся других людей, привлекла к себе внимание не только жителей Эндфэлла, но и городской стражи. Поэтому в какой-то момент один из патрульных ткнул в бок товарища, и оба они, многозначительно переглянувшись, решили последовать за нищенкой. Им показалось, что она может быть опасна. Однако, чем дольше стражники наблюдали, тем больше убеждались, что их тревога надумана. Так что вскоре они утратили свой интерес. Мало, что ли, полоумных людей по свету бродит? Вот только один из стражников, совсем молодой малый, всё же посочувствовал чудаковатой незнакомке. Перестав скрываться, он подошёл ближе и поинтересовался у неё.

– Эй, мать. Может помочь тебе чем? Ты выглядишь так, будто ищешь что-то.

Нищенка вздрогнула всем телом. Голова её боязливо вжалась в плечи, но, внимательно рассмотрев форменный доспех, женщина всё же осмелела. Она расслабилась и, к удивлению стражника, стало понятно, что эта старуха не так уж стара. Просто в волосах её было слишком много седых прядей, вот так сперва и показалось. Так-то ей было что-то около тридцати пяти или сорока.

– Вот спасибо, – мягко и искренне улыбнулась женщина. – Мне как раз так нужна помощь! Понимаете, я должна попасть на местное кладбище. Один добрый человек сказал, что там я смогу найти могилу отца.

– Кладбище? – почесал парень затылок. – А какое именно? В Эндфэлле их несколько.

– Не знаю, – растерялась нищенка, и её лицо вдруг выразило такую беспомощность, что даже суровое сердце второго стражника смягчилось. Он перестал делать вид, будто бдительно следит за площадью, и на правах местного старожила осведомился.

– А что, давно ль ваш отец почил? Я тут уже считай десять лет живу, многие семейства знаю.

– Увы, давно он умер. Но вдруг повезёт мне в кой-то веке, вдруг он вам чем-то запомнился?

– А то, всякое бывает, – усмехнулся стражник. – Как звали-то папашу вашего?

– Джонатан Райли. Он был богатым человеком, даже дворянином четыре года считался. А умер он одиннадцатого мая в сто шестьдесят первом году. Его за государственную измену казнили, но тело, вроде как, не оставили гнить, а отвезли на захоронение.

Брови обоих стражников помимо их воли сами собой поползли наверх, таково было их удивление. А затем тот, что помоложе, посмотрел на товарища и растерянно произнёс.

– Джо, да никак она про того самого Джонатана Райли? Того, что отказался драконам долг выплачивать и они за это в отместку все ближайшие к их землям города пожгли.

В ответ стражник задумчиво почесал затылок. Было видно, что он к такой же мысли склоняется, просто никак поверить в неё не может. Поэтому мужчина недоверчиво уставился на нищенку, но та продолжала выжидательно смотреть, надеясь, что ей подскажут куда идти.

– Ты что, – наконец сказал он, – действительно могилу Джонатана Райли ищешь? Того, что с драконами якшался, да?

Женщина утвердительно кивнула, и стражник по имени Джо, почувствовав, как в его венах закипает кровь, обильно сплюнул на мостовую.

– Будь проклят этот негодяй! У меня из-за него в тот год матери и младшего брата не стало!

– Я знаю, терять родных больно, – мягко произнесла женщина, и по взгляду её ясных глаз было видно, что она искренне сожалеет, по-настоящему сочувствует чужой потере. Поэтому стражника её спокойные слова утихомирили. Да и рана-то его, честно сказать, была застарелой. Так что он по-своему пожалел юродивую и, предупредительно положив ладонь на плечо напарника, уже схватившегося за рукоять меча, сказал:

– Ты без меня обход закончишь?

– А ты куда это собрался, Джо?

– Эту бы до кладбища проводил.

– Там её и оставишь? – хмыкнул он.

– Нет, просто покажу ей могилу её папаши.

Молодой стражник недоверчиво уставился на товарища, но не стал с ним спорить. Он только и сказал:

– Как знаешь, придурок, это твоим родным на том свете ворочаться.

– Ну и бес с тобой, языкастая псина, – глядя вослед уходящему напарнику, тихо буркнул стражник сквозь сжатые зубы, а затем он перевёл взгляд на нищенку и произнёс. – Давай, шевели ногами, дрянь, отведу тебя.

Дорога не была ни долгой, ни короткой. Женщина, назвавшаяся Лизой, шла за своим проводником, храня молчание. Да и сам Джо нисколько не стремился завести с ней беседу. Лишь под конец пути горькие воспоминания захватили его настолько, что ему неистово захотелось наговорить гадостей и потому он без тени сомнений озвучил всё, что только пришло ему в голову! Но ответной реакции мужчина не дождался, а потому снова успокоился. Только подойдя к могилке напоследок буркнул со злостью:

– Вот, пришли. Тут этот гад похоронен.

Могила была простой, хотя каменная плита над ней всё же стояла. И почему-то впервые в жизни стражнику стало стыдно за надгробие, над которым надругались сотни, а то и тысячи человек. Будучи моложе, он, конечно, тоже выдалбливал зубилом хулительные слова. Как же без этого? Хотелось хоть какого-то мщения за родных. Однако с тех пор надписей стало слишком много, и видеть, как кто-то со слезами в глазах преклоняет колени перед такой исковерканной памятью, оказалось тяжело. Ведь чтобы ни натворил Джонатан Райли, но для кого-то он воистину любимый отец, брат, сын. Что говорить, сам себя Джо считал грешным и не во всём любви своих близких достойным. А с возрастом как‑то понимаешь, что землица-то всех смертных ждёт, а потому плохо это на мёртвых злобу свою вымещать. Мёртвых смерть к себе прибрала, им уже хуже некуда.