Герой из героев. Попытка не пытка

И по итогу проявляемый магичкой примитивизм настолько раздражил меня, что я бы вот-вот перерезал ей горло! Однако тут в каморку зашёл атаман.

Насколько я понял, договариваться о выкупе за девицу Ашер собирался лично. И с переговорами тянуть не мог. Но не хотелось ему хранить у себя и гниющую голову Квалификатора тоже. Поэтому рыжий предполагал рационально разделить банду, чтобы поймать сразу двух жирных зайцев. Часть его людей отправилась разнюхивать обстановку в замке графа, дочерью которого являлась белокурая пленница, а мне предстояло отправиться в компании Сучка и Жиробоя на своё первое дело. Простецкое, кстати. Нужно было всего‑то встретиться с неким Мартином Сумеречным и получить награду за убитого Чёрного мага. Однако это сейчас я так легко обо всём этом пишу. На тот момент я был всерьёз обеспокоен. Мне были непривычны подобные задания, это во-первых. Во-вторых, я не имел никакого туза в кармане, а по прозвищу Мартина сразу становилось понятно, что этот человек маг, да ещё ловкач. Просто так магов кличками не одаривали.

«Сумеречный? Отчего Сумеречный?» – гадал я, предполагая жуть за жутью. И видно, лицо у меня от раздумий стало таким обеспокоенным, что Жиробой не сдержался. Стоило нам подойти к аванпосту, как он похлопал меня по плечу и, подмигнув, добродушно сказал:

– Да чё ты, не дрейфь.

Я нехорошо покосился на мужицкую грязную ладонь и сделал шажок в сторону. Ровно такой, чтобы никто больше не смог до меня дотянуться. Придумали они тут себе меня лапать, понимаешь ли!

– Я спокоен, – солгал я.

– Чего тогда руку с эфеса меча не отпускаешь?

Хм, и правда.

Я опустил руку и украдкой закатал рукав, чтобы освободить механизм крошечного арбалета. Затем прикрыл устройство полой плаща. Мне не хотелось, чтобы его заметили даже эти двое. Не хватало только, чтобы механизм понравился кому‑либо так, чтобы по‑тихому прирезать меня и забрать себе моё любимое имущество.

– Вон. Вон эта харя. Вышел, – между тем шепнул Сучок.

Из здания аванпоста действительно вышел старичок с аккуратной длинной бородкой. Он кутался в синюю мантию, а в руках держал плетёную корзину. Судя по всему, последняя служила некой маскировкой. Мартин Сумеречный шёл по тропинке в сторону леса, где мы скрывались, и попутно то и дело останавливался, чтобы сорвать кой-какие травы. Конечно, складывал он всё это добро в корзину.

Постепенно, шаг за шагом, старый маг приблизился к месту, где мы стояли, но до последнего никого из нас не заметил. Он вздрогнул всем телом, когда мы вышли из‑за деревьев, и даже усилил щит. В отличии от своих спутников я с лёгкостью заметил это. Всё‑таки некоторые способности не исчезают, даже если нельзя дотянуться до потока. Магическое зрение я развивал долгие годы, и оно мало зависело от таких нюансов.

– Вы подали знак. Зачем? Принесли чего дельное?

– Агась.

Жиробой повыше поднял накинутый на палец амулет Квалификатора, а Сучок открыл мешок, в котором лежала голова Чёрного мага. Она уже начала вонять.

– А, эту морду я знаю, – с ненавистью произнёс заглянувший в мешок Мартин Сумеречный. – Хорошо, что подохла скотина.

– Подохла, подохла. Бабло давай.

Старик, словно фокусник, вытащил из рукава крупный сапфир. Тусклое свечение вокруг него показывало, что камень искусственный. Простой человек такого нюанса не заметил бы да, собственно говоря, только для мага он и имел значение. Этот предмет нельзя было использовать для ритуалов и только. Любой ювелир запросто, ничем не рискуя, вставил бы его в какое-либо украшение и ни разу не прогадал. Без магического зрения отличить его от природного было невозможно, а потому я промолчал. Умеет Мартин Сумеречный кристаллы такого качества выращивать, так честь ему и хвала. Мне вот терпения никогда не хватало месяцы над заготовками сидеть.

– Ха, хорош, – оценил сапфир Сучок, поглядев через него на свет.

– Приносите ещё головы и амулеты. Получите больше, – многообещающе буркнул маг.

После этого он коснулся ладонью отрубленной головы и тем превратил её в камень. Следующий шаг был очевиден. Мартин сложил пальцы и сделал щелбан. Скульптура вмиг рассыпалась. Затем старик уложил на дно корзины амулет, пристально поглядел на каждого из нас из‑под кустистых бровей и только тогда ушёл.

– Всё. Домой погнали, – потянулся Жиробой, и мы уехали от аванпоста прочь.

Задание было выполнено.

***

Устроив Опала на конюшне, я не пошёл вслед за остальными играть в кости, а направился в пещеру. Однако мой взгляд случайно уловил Элдри, и, следуя некоему нехорошему предчувствию, я остановился понаблюдать за ней издалека. Девочка задумчиво поглаживала шерсть белой козы, пасущейся на лужке. По близости находилась и Анжела. Смуглянка присматривала за четырьмя рабынями, собирающими поспевший раньше времени урожай. Однако Анжела не просто следила за ходом работ, а вовсю язвительно насмехалась над захваченной накануне белокурой девицей. И мне как раз довелось лицезреть момент, когда пленница не выдержала, сжала кулачки, поднялась во весь рост да закричала на обидчицу во весь голос. Стерпеть такое поведение разбойница не смогла. Она развернула хлыст, но… но Элдри не дала ей нанести удар! Малявка храбро повисла на руке.

– Проклятая девчонка!

– Не трогай её! Не тронь!

– Да я тебя сейчас саму, тварь!

Цветастая юбка заиграла складками, как если бы её хозяйка танцевала. Но на деле чернявая красавица отчаянно сопротивлялась. И когда поняла, что просто так у неё скинуть с себя цепкого дьяволёнка не выйдет, то ударила Элдри наотмашь. Девочка сразу осела на землю. И я был не так далеко от места событий, чтобы не увидеть, что из носа у неё потекла кровь.

… Происходящее мне очень и очень не понравилось.

Ноги сами собой понесли тело вперёд, но моё вмешательство по вопросу защиты ни капельки не потребовалось. Уроки Ванессы не прошли бесследно. Элдри насупилась и, доходя до максимальных пределов своих наискромнейших возможностей, подожгла подол яркой юбки.

– Сгори, бессовестная!

Анжела взвизгнула и ударами ладоней по юбке постаралась затушить пламя. Это оказалось не сложно. Не таким уж сильным вышло возгорание. И всё же я нахмурился ещё сильнее и сам не заметил, как кардинально переменились во мне мысли – я ударил не смуглянку, как намеревался, а Элдри.

Схватил девочку за одежду, я с лёгкостью поднял её в воздух. От испуга она взвизгнула, но мне этого было недостаточно. Я отвесил ей свободной рукой хорошую такую пощёчину, а потом со всей силы швырнул обратно на землю. Носок моего сапога жестоко упёрся в детскую грудь. Возле самой шеи. Даже для взрослого это было слишком сурово. Поэтому от страха и боли девочка судорожно хватала ртом воздух, как выброшенная на берег серебристая рыбка.

– Ещё раз сделаешь нечто подобное без моего разрешения и тебе будет намного хуже, чем сейчас. Гораздо хуже! – озвучил я новое правило нашего тандема. И так как у меня имелись сомнения в том, что мои слова восприняты должным образом, холодно осведомился: – Ты меня хорошо услышала?

Элдри молчала, жалобно тараща глаза.

– Ты меня услышала?! – надавил я ступнёй сильнее.

– Да.

– Да, кто?

– Да, Морьяр!

Я убрал свою ногу с неё. Лицо девочки скривилось от обиды. Она горько зарыдала, но при этом всё равно на карачках постаралась отползти от меня как можно дальше.

Это было хорошо, урок она усвоила. Однако меня ждало ещё одно дело, и касалось оно довольно подбоченившейся Анжелы.

– Ведьма! – презрительно высказала смуглянка и тут же заткнулась от моего ледяного взора и тона голоса.

– Это мой ребёнок. И свои претензии к ней высказывай мне. В будущем тронешь хоть пальцем самостоятельно – убью.

Красавица с несколько долгих мгновений не сводила с моего лица цепкого оценивающего взгляда, а затем смиренно опустила глаза. После чего в гневе хлестнула одну из ни в чём не повинных рабынь хлыстом. Анжела была умной. Она знала с кем спорить и ссориться не стоит. Во всяком случае, напрямую. Ашеру бы её ядовитый язычок нашептал много чего.

Затем я подошёл к Элдри. Светловолосая малышка отползла достаточно далеко и пристроилась у корней роскошного дерева. Оттуда девочка с ненавистью смотрела на меня и молча плакала.

– Ты цела?

Она не ответила. Тогда я присел на корточки возле неё и, стирая большим пальцем слезинки с её глаз, сказал примирительным тоном:

– То, что ты сделала, было опасно для тебя самой. Анжела не любит, когда ей перечат, так что в дальнейшем гуляй от неё подальше. Она из тех девиц, что запросто отрежут тебе все пальцы. А нам же этого не надо, да?

Девочка не произнесла ни слова. Лишь недовольно поджала губы ещё крепче и громко всхлипнула. А затем резко вскочила на ноги и стремительно пошла прочь от меня. При этом она со злостью срывала стебельки ни в чём не повинных трав. Я на её поведение не стал обращать внимание. Мне надо было в пещеру, да и я видел – свой взгляд Элдри смягчила.

Ванесса по-прежнему лежала, уставившись единственным глазом в потолок. Свет в помещение проникал плохо, поэтому вряд ли она столь долго рассматривала что‑то интересное. Скорее, ушла в себя. При этом её знобило. Сегодня похолодало, и температура в пещере понизилась. Я потрогал пальцы женщины. Они были холодными. Так что мне подумалось за лучшее сходить к Аглае за ещё одним одеялом. А там я, кутаясь в него, лёг под свой плед. Мне тут же стало очень уютно. И тепло, и темно, и тихо.

Относительно тихо. Чужое дыхание возле себя мне никогда не нравилось.

… И хуже него я считал только моменты, когда во время жажды покоя меня пытаются вовлечь в диалог!

– Морьяр, – слабым хриплым голосом произнесла Ванесса.

Треклятье Тьмы!

– Морьяр, ты можешь откликнуться?

– Да… Это ведь всё, что тебя интересовало?

Надежды не оправдались.

– Мне очень плохо.

– За время моего отсутствия ты хорошо постаралась. Так что тебе уже просто плохо, а не очень плохо.

– Элдри с нами… Мы справились?

– Очевидно, что справились. Квалификатор мёртв.

Очень не хотелось бы, чтобы слабоумие осталось с Ванессой навсегда. При таком раскладе я просто-напросто терял время. Стоило бы выдвигаться к Юрвенлэнду без мага.

– Где мы сейчас?

– В месте, где ты постараешься как можно скорее восстановиться. Сколько дней у тебя на это уйдёт?

– Я не хочу, Морьяр! – её лицо болезненно скривилось. Из складок повреждённого кожного покрова проступила кровь. – Я хочу…

Она не продолжила фразу, так как увидела, что в нашу каморку вошла Элдри. Девочка скосила на меня неприязненный взгляд, а после подошла к Ванессе и протянула ей медвежонка Катрин.

– Я решила отдать его тебе.

Женщина подняла оставшуюся руку и дотронулась кончиками дрожащих пальцев до вязаной шерсти. Однако так и не взяла игрушку. Просто погладила, а затем мягко и слабо оттолкнула от себя.

– Не надо. Он твой. Больше у тебя ничего нет.

– Поэтому я и хочу, чтобы ты его взяла.

– Так сколько дней? – повторился я с вопросом.

– Не знаю, Морьяр. Не знаю.

Ответ меня не устраивал, но я предвидел безрезультатность дальнейшего настаивания на её анализе собственного организма. Поэтому повернулся лицом к стене и задремал. Но проспал недолго. Час где-то. Может, немного больше. И всё же этого времени хватило, чтобы Ванесса снова уснула, а Элдри куда-то удрала. Мне стало любопытно, куда она делась, так что я нехотя поднялся и отправился на поиски девчонки, решив начать с кухни.

Прошлым вечером мне было не до подробных изучений планировки разветвлений пещеры разбойников, а потому я по-прежнему не знал толком что где. Отходящие от основного зала коридоры петляли. Из-за этого обстоятельства дорогу я перепутал и по итогу попал не в обитель Аглаи, а к рабыням. Они, видимо, закончили с работой на воздухе, и их опять поместили под замок. Все лежали и отдыхали. Только белокурая аристократка сжалась в комочек и забилась в угол, где тихо всхлипывала. Увидев меня, она постаралась поправить чрезмерно большое для неё откровенное платье. А затем, едва я понял, что Элдри где-то в другом месте, и вознамерился уходить, вдруг с вызовом подала голос:

– Почему вы вчера от меня отказались?

– Сударыня, не думаю, что сейчас подходящий момент доносить факты, которые бы обеспечили понимание многих моих принципов, – вежливо заметил я, но мой отказ, по всей видимости, девушку воодушевил. Она грациозно поднялась и подошла вплотную к решётке.

– Вы не похожи на здешнюю чернь. Как вы оказались среди этих… этих мерзавцев?

– Чтобы попасть в самое неожиданное для себя место достаточно сделать самый неожиданный для себя выбор. Нынче у меня просто не моя жизнь.

– У меня тоже не моя жизнь. Эльза Моррем, дочь Вильяма Моррема, графа Форрейна не могла бы находиться в таком ужасном месте!

– Полагаю, вы правы, миледи.

– Постойте, сударь! – она протянула подрагивающую руку сквозь решётку. – Я вынуждена молить вас о милости. Прошу вас, дайте мне нож. Позвольте прекратить мои страдания!

И что у всех за привычка насильно впутывать меня в свою судьбу? Мне оно надо?! Нет, не надо! Так что я и отвечать не стал. Хотела бы миледи Эльза себя убить, так могла бы с разбега головой о стену удариться хорошенько. Ни к чему ей мой нож.

– Чего так уходишь? – появился на моём пути Шрам, не успел я сделать и десяти шагов по коридору.

– Посмотрел. Этого достаточно.

– Во, дурень-парень! – добродушно рассмеялся Шрам и указал на висящий на стене позади меня корявый кусок металла. – Если какая-либо баба нужна, так бери ключ от клетки. Только далеко не уводи девок. Вон здесь сбоку койка.

– Я дочку искал, – сообразил я, что меня не так поняли.

– Мелкую эту? В сам деле твоя, что ли?

– Моя.

– Так она вроде как кухарничает с Аглаей.

До кухни я не дошёл так быстро, как хотелось. Меня выцепил взглядом хмурый Ашер и настойчиво подозвал к себе.

– Ну-ка, скажи, малой. Ты ж такого заумника из себя, сука, строишь. Писать, ядрёна вошь, умеешь? Хорошо?

– В каком жанре?

– В чём там? – подозрительно нахмурил он рыжие кустистые брови, но махнул рукой на незнакомое слово. – Граф Форрейн, папаша этой белёсой шлюшки, в ярости любимого скакуна захлестал до смерти. Так что обойдётся он без чести своего зятька лицезреть.

– Гы-гы-гы! – загоготал Жиробой. – Зятька!

– Таков закон стариков. Кто первый у девки, тот ей и муж, – усмехнулся Ашер собственной шутке, прежде чем продолжить. – Письмо хочу ему послать. Напишешь за меня?

– Могу.

– Анжела! Тащи-ка сюда сундучок того сраного писарчука!

Смуглянка окинула меня холодным взглядом, но, подобрав юбку, ринулась исполнять указание.

– О чём писать? – между тем решил прояснить я ситуацию.

– А вежливо так поясним папашке, что, либо за так, но по частям его единственную память по любимой жинке отдадим, либо он нам щедрый выкуп выплатит. И если тянуть начнёт, то брюхатая она дороже стоить станет, ха!

– Выкуп в камнях? В монетах?

– Серебром… Да садись ты! Пиши уже.

Послушно сев за стол, я возмущенно провёл ладонью по неровной бугристой столешнице. Затем открыл принесённый Анжелой трухлявый сундучок с клеймом сборщика податей. Перо и чернила оказались прескверного качества. Бумага немного отсырела, но писать на ней было возможно. Собственно, удобно, на сколько это получилось, разместив канцелярские принадлежности, к письму я и приступил.

– Значит, так, ёптыть, – воодушевлённо затараторил Ашер. – Шлёт вам, граф Форрейн, поклон хозяин над вашими землями – благороднейший из атаманов. И в знак мира меж нашими родами, готов я дочку вашу вам отдать задёшево. Иного она и не стоит!

– Вот уж точно! Какая хорошая баба будет молитвы шептать, когда её всей кодлой ублажают? – воскликнул Сучок и рассмеялся, брызжа слюнями.

– За час до заката на конец седмицы пусть кто-либо в одиночку подъедет к дубу Висельника да оставит там серебра. Столько, сколько войдёт в тот мешок, что к писемку приложим. Коли добропорядочным родителем, ёптыть, окажетесь, то к полудню другого дня там же девку свою обнаружите. Нет, так уши её на память заберёте. Хорошая шлюха и без них обойдётся… И подпиши. Атаман Ашер Рыжий.

– А то ли он там пишет-то? – тихонько зашептала Анжела. – Сам говорил, что Странник чужой нам. Вдруг предаст?

– Сейчас и проверим, – нехорошо ухмыльнулся глава разбойников. – Читать-то я, сука, умею. Не зря грамотен! Так что давай-ка сюда письмо, малой.

Я послушно передал письмо, едда вывел последний завиток и поставил заключительную точку. Ашер подержал в руках лист. Повернул так, сяк. Затем всмотрелся, как будто имел отвратительное зрение, и, водя пальцем по первой строчке, начал медленно её зачитывать.

– Ва-ше си-я-тель-с-т-во… Что-й это? Я такого не говорил!

– Вы сказали пояснять вежливо, а это вежливое обращение, соответствующее титулу графа. Мне показалось актуальным использовать его.

– А. Ну, может… Вынужден сообщить Вам, что в ваших интересах забыть о том, что у вас некогда была дочь… Чего ты там понакарябал, Странник? Я тебе что говорил!

– Вы просили меня написать, а не записывать за вами. Что-то не так?

Разбойник зло уставился на меня с каким-то неприятным подозрением. Обычно такое выражение лиц мне доводилось видеть перед тем, как меня ни с того ни с сего спрашивали не идиот ли я? Так что печальный опыт позволял с легкостью сделать вывод – сказанное ранее мне следовало понимать как-то иначе. Увы, очень часто люди говорят слова, обозначающие одно, имеют в виду другое, а потом удивляются возникшему недоразумению. Им не хватает интеллекта не только верно сформулировать свою мысль, но и осознать, что это они не правы, а не я.

– И что там дальше? – поинтересовался Сучок, когда почесал затылок.

Ашер тут же прекратил задерживать на мне взгляд и продолжил унылое медленное чтиво по слогам.

– Если же вы на это не способны, то знайте, миледи Моррем тяжело восприняла поворот судьбы и стремится покончить с жизнью, дабы не навлечь дальнейшего позора на свою семью. В ваших возможностях проявить родительскую благосклонность и выплатить серебром самому грозному атаману этого края – Ашеру Рыжему, требуемую им сумму в мешок серебра. В противном случае миледи предстоит не только быть обесчещенной, но и длительное время прислуживать мужчинам низкого сословия. И вряд ли подобное испытание выдержит ваша собственная репутация.

– Во даёт-то, а! Во ввернул! – восхитился Шрам моим слогом и поправил повязку на руке. Кажется, его рана уже почти зажила. – Зуб даю, что так никуда этот сноб Форрейн не денется! Выплатит всё падла до последней монеточки! Своё имя ему ой как дорого!

– Дальше-то ещё есть что? – кисло вопросил Сучок.

Этот тип мне с первого взгляда не понравился. И, видимо, антипатия вышла взаимной. Ему явно хотелось в чём-нибудь меня обвинить.

– Не. Место описал, где обмен будет. И всё.

– Но он записал всё не так, как ты говорил, – едко напомнила Анжела.

– А мне, сука, понравилось! – Ашер рассмеялся, поднялся и в радостях потрепал меня по волосам. – Хорош, малой! Такой грамотей моей кодле нужон! Не зря тебя не прибил. Пригодишься!

Глава 7

На другой день меня снова взяли на дело. На этот раз нужно было найти человека, способного отнести письмо. Обычный крестьянин Ашера не удовлетворял. Я сам себе, можно сказать, могилу вырыл. Атаман посчитал, что грязный оборванец не достоин передавать графу столь изящное послание. Так что мы караулили большак, ожидая, когда по нему проедет кто-то значимый. Но таких всё не проезжало, зато показался отряд, разыскивающий миледи. И, подумав, Ашер смирился с судьбой.

– А чё, они все в форме. Тож сойдёт, – решил он, игнорируя обстоятельство, что в отряде была дюжина человек и это превышало количество взятых им на дело разбойников.

Однако я зря обеспокоился сим фактом. Пущенные из-за деревьев стрелы быстро изменили количественное превосходство. А дальше бандюги бросились в лобовую атаку.

Если бы Сучок не следил за мной так пристально, то я бы предпочёл понаблюдать за бойней со стороны. Но так подставляться было ещё хуже, чем напоказ помахать оружием. Поэтому мне пришлось ещё немного потратить заряд меча. Можно было бы и ножом, но зато мой противник упал бездыханным быстро и никакого вреда мне не нанёс. А там и остальные закончили. В живых, как и приказывал Ашер, оставили только двоих. Ими оказались совсем ещё безусый мальчишка и, словно специально в противоположность, седовласый воин с длинными усами.

– Так-с, – сев на труп гнедого коня, задумчиво протянул рыжий атаман. – Если я стребую графу Форрейну письмецо от меня доставить, вы же, сука, не откажете?

– Н-нет, – промямлил мальчишка. Воин сурово глянул на него, но, утвердительно кивнув головой, подтвердил:

– Всё сделаем.

– Сделаете… Ай-яй! Беда. Самая настоящая беда! Мне же только один, ёптыть, посланец нужон. Как, сука, выбрать, кто отнесёт письмо-то?

– Да убить кого и дело с концом! – радостно предложил выход Жиробой.

– А и то верно! Странник, подь-ка сюда, – я сделал шаг вперёд. – Прирежь кого‑то из них.

– Оставить того, кто письмо доставлять будет? – уточнил я и подобрал с земли чужой неудобный меч. Хватит уже на своём впустую заряд тратить!

– Да.

– Вот что у него за вопросы-то вечно такие дурные? – вдруг взъелся обычно молчащий Тихоня. – Сказали убить одного из скотов, так какая разница кого?

– Как это какая? Этот, скорее всего, дольше служит, – кивнул я в сторону седовласого, – а, значит, его знают, и не везде останавливать станут. Быстрее до своего милорда доберётся.

– Тьфу! Заумник, – тихо проворчал Жиробой, но посмотрел на меня уважительно.

– Давай. Кончай малого, – приказал Ашер и с мерзкой улыбкой добавил. – Но смотри, чтобы не быстро сдох. Развлеки-ка нас.

Мальчишка, прознав о своей судьбе, дёрнулся было в сторону, но я стоял близко, а потому успел заехать ему локтем по болевой точке. Он скрючился, застонал и начал царапать землю пальцами.

– Насколько не быстро?

– Вот же тебя! – начал уже злиться атаман. – Зрелищно это сделай, и пойдём уже отседова!

Я не особо понимал, что Ашер имеет в виду, говоря «зрелищно». По мне смерть была только смертью. Точно так же, как я не испытывал сострадания перед убийством, я обычно не испытывал и удовольствия от него. Это было всего лишь необходимое действие. Такое же как приём пищи, сон, мытьё рук. Естественное. Обыденное. Я мог принять пожелание «не быстро». Иногда требовалось длительное причинение боли. Очень длительное. Но… но «зрелищно»? Чего Ашер хотел от меня?!

«Зрелища показывают в театрах», – в своих стараниях разрешить необычную головоломку подумал я и испытал озарение.

Постановки были призваны (или должны были) напоминать либо о неких значимых аспектах жизни, либо чему-либо учить. И если принимать зрелище за некий обучающий акт, то почему бы и не показать, как подготовить человеческое тело для обращения… в какую-либо нежить, например?

– Могу и зрелищно, – воспрянул духом я.

А там, довольный сделанным выводом, я уверенно приступил к постановке спектакля. Для начала заставил мальчишку устойчиво сесть на пятки и, нажав на нерв, парализовал его. Само собой, мне не было нужды показывать свои глубокие знания в тёмной магии. Скорее наоборот. Поэтому я обошёлся без дополнительных моментов вроде создания круга или же нанесения рун. Но зато качественно подрезал жилы на верхней части туловища и в положенные два движения вытащил лёгкие из раны на спине. Войдя во вкус, даже расправил их подобно крыльям. Моя жертва ещё дышала, а потому они красиво трепыхались.

– Будь я проклят, Ашер! – прохрипел Тихоня. – Да этот ублюдок больной! Я такой жути за всю свою жизнь не видывал!

– Мало пожил ещё просто, – пояснил Жиробой… но как-то не уверенно.

– Твою мать! – сплюнул рыжий атаман ещё через пару минут. – Просто прикончи парня, Странник. На хрен, сука, я вообще решил проверить сможешь ли ты по приказу убить? Видел же, ёптыть, того грёбаного мага!

– Ладно, – всё же предварительно перерезая вену, чтобы «завершить стадию», согласился я. А затем сделал замах в намерении отсечь голову. Меч застрял где-то посередине шеи. То ли я силы мало приложил, то ли заточка была дурная. Но мальчик и от этого умер. Так что я не стал делать второй удар.

После этого Ашер сунул замершему от шока седовласому воину письмо да заколку Эльзы за пазуху. Только после этого тот пришёл в себя – часто заморгал.

– Давай. Бери коня и ехай.

Долго упрашивать стражника не потребовалось. Он сел верхом и пустил его во весь опор. Даже в верном направлении. В той стороне как раз и находился замок графа Форрейна. Остальные тут же ринулись к оставшимся лежать телам и принялись собирать добычу. Я тоже не поленился обшарить одежду одного из мертвецов и с удовольствием положил в карман своего плаща несколько монет, пока никто не видел.