Герой из героев. Попытка не пытка

Всё в этом человеке сочеталось друг с другом и отличалось аккуратностью. Даже его рыже-русая бородка была ровно подстрижена, а не торчала во все стороны длинными неровными кусками как у большинства мужчин. Уход за волосами низшие слои Амейриса и Юрвенлэнда упрямо считали «женским» делом, а потому только в городах можно было встретить бритые щёки или такие вот лицевые стрижки.

– Ваше благородие, позвольте ваш плащ! – воскликнул какой-то пухленький жрец, доказывая своей услужливостью, что ему прекрасно известна личность ворвавшегося в храм наглеца.

Мужчина расстегнул пряжку и скинул плащ на ходу так, что жрецу пришлось проявить несвойственную для его живота проворность, дабы не уронить одежду на пол. А затем, словно в насмешку, посланец герцога гордо положил руку на эфес меча, остановился и внимательно обвёл взглядом пространство зала. При этом его взор ненадолго задержался на мне, но сам я уделил этому человеку ещё меньше внимания, чем он мне. Я продолжил с напускной задумчивостью разглядывать линялый гобелен на стене. Это было мною предпринято для отвода глаз. Мне хотелось подобраться ближе к статуе незаметно, вот я и разглядывал всё и вся, попутно подкрадываясь.

– Мне отправить послушника к молящемуся Стефану с сообщением, что вы навестили нас? – между тем с елейной улыбкой осведомился толстячок‑жрец.

– Сначала я должен встретиться с Его святейшеством. Он у себя?

– Да-да, в это время Его святейшество возносит хвалу Энкайме в своём алькове для молитв, но… Ваше благородие, его бы лучше не прерывать.

– Хорошо. Сообщите мне, когда Его святейшество освободится, – проявил снисхождение мужчина, прежде чем пригрозил. – Только учтите, я принёс слово не кого‑то, а самого герцога Юрвена, а потому не намерен проявлять долгую терпимость в ожидании!

– Само собой. Не сомневайтесь, Его святейшество примет вас в самое ближайшее время.

– Найдёте меня в келье брата. Надеюсь, Стефан где-то там рядом, и хотя бы встречи с ним мне не придётся ждать, – высокомерно сказал посланец и тем же стремительным шагом, что вошёл в храм, направился к закрытой для прочего прихода лестнице. Подобное доказывало, что гость он здесь бывалый.

Мне не было дел до того, что кто-то там с кем-то там желает вести разговоры. Меня не трогали и славно. А потому я всё-таки подкрался к статуе и, создавая вид, что занят новыми зарисовками, выловил из чаши для подношений с десяток монет покрупнее. Затем вытащил из мраморных складок одеяния тонкую серебряную цепочку с рубиновым кулоном. Некто наверняка её именно для меня там и спрятал. А то какое благополучие от тех денег, что у меня появились? Неужели нельзя было вместо меди и серебра золото пожертвовать?

– Доброго вам дня, Святой Морьяр, – обратился ко мне Стефан, едва я начал новый круг вокруг статуи, дабы удостовериться, что не упустил ничего ценного.

Мой угрюмый взгляд дал жрецу понять, что ответного приветствия он вряд ли дождётся.

– Сегодня в храм прибыл мой брат. И пусть у нас было мало времени, чтобы обсудить всё случившиеся с нами со дня нашей последней встречи, я успел рассказать ему о вас.

– Ну, я не запрещал вам о себе рассказывать.

– Нет, я говорю о том, что теперь он желает познакомиться с вами. Он хочет поблагодарить вас за участие в моей судьбе.

– Хм, можно и познакомиться, – припомнив богатый наряд посланца, согласился я в надежде, что благодарность хоть сколько-нибудь зазвенит драгоценным металлом. И в результате направился на конюшню только для того, чтобы объявить Элдри о том, что мы отправимся в путь на часик-другой позже.

Девочка несказанно обрадовалась, а я, похлопав выданного мне храмом коня по шее, вернулся в келью и лёг на постель. Ожидать положенной мне благодарности я намеревался с комфортом, а потому даже накрылся одеялом. Зима была всё ближе.

***

Знакомство с посланцем герцога прошло приятно, как и сама встреча в целом. Мы обменялись приветствиями, а затем барон Юрунд, оказавшийся младшим из братьев, произнёс краткую благодарственную речь да задал самый сладкий для моих ушей вопрос.

– Как ещё я могу поблагодарить вас за спасение моего брата от чумы?

– С тех пор, как люди начали чеканку монет, ответ на этот вопрос прост. Так что, – бодро начал я, но вдруг услышал звонкий визг Элдри, играющей во дворе с первым снегом, и он натолкнул меня на мысль, заставившую изменить окончание фразы. – Так что я бы просил вас устроить мне встречу с Его высочеством Джозефом Бонтьэлем.

В конце концов, деньги мне требовались только для достижения цели. И так как они являлись исключительно промежуточным звеном, ступенькой, то почему бы и не исключить их, сокращая путь?

– Эм-м, вы хотите видеть самого герцога? – удивился младший из братьев, покуда старший хмурил лоб в попытке логично соединить сказанные мною слова.

– Я бы хотел поговорить с ним наедине, – поправил его я, и барон, презрительно оглядев меня, воскликнул:

– Но ему не о чем разговаривать с вами!

– Брат, прошу, – мягко произнёс Стефан. – Святой Морьяр спас этот город, а потому он достойный человек. Да и ты сам говорил, что герцог едет в Ниттер воздать хвалу Энкайме. Так неужели осуществить подобную просьбу столь сложно?

Несколько позже жизнь показала, что хотя мою просьбу барону Юрунду исполнить оказалось не очень‑то сложно, однако смириться с её последствиями он не смог до конца своих дней.

***

Итак, дед Элдри действительно прибыл в Ниттер. При этом горожанам до последнего никто ничего об этом не говорил, но приготовления к встрече наивысшего лица страны раскрыли все карты. В город тут же потянулись ручейки жителей из близлежащих селений, а потому на главном проезде, несмотря на грандиозное уменьшение численности городского населения, всё равно образовалась давка.

Его высочество Джозеф Бонтьэль был одет только в белые и красные цвета. Это должно было показать испытываемые им одновременно скорбь и радость (в Юрвенлэнде белый цвет символизировал траур, а не наивысшее благополучие, как, например, в Шрай‑Хане или в Амейрисе). За ним следовал отряд рыцарей в сверкающих на солнце доспехах и несколько обычных солдат, тоскливо играющих на музыкальных инструментах. Наверное, со стороны для столь отсталого мирка выглядела процессия изумительно, однако я не мог толком судить об этом, так как принялся наблюдать за ней с колокольни храма значительно позже, чем стоило. Но меня не расстроило, что я увидел лишь завершение зрелищного шествия. В голове моей царили иные мысли. Когда я сбегал вниз по ступеням, мне с грустью думалось, что моя встреча с герцогом произойдёт не раньше, чем под вечер. Хотя, чего я? Мне бы намного сильнее радоваться, что она вообще должна состояться.

Стоит сказать, перемены в моём печальном настроении произошли быстро. День едва перевалил за середину, как я пришёл восторг от известия – меня ждут.

Иерахон представил меня с холодным почтением. Моё пребывание Его святейшеству уже успело порядком надоесть, ибо кроме создания лекарства ничего свойственного пути богини я не проявлял. Но и просто выгнать меня взашей выглядело совсем уж неприлично. А дальше события сложились следующим образом. Герцог Юрвен, услышав о моих заслугах, изъявил желание посмотреть лабораторию и предложил мне сопроводить его. Конечно же я не отказался! А там, стараниями кое-какого барона Его высочество подал свите знак основательно отстать и в результате у меня появилось несколько минут на приватную беседу.

– Мой верный слуга и друг верит, что вам есть сообщить мне что‑то дельное. Итак, святой Морьяр, богиня желает дать мне некий знак?

– Дело не в знаках. Да и, думаю, если бы она хотела или могла сделать нечто подобное, то обратилась бы к вам напрямую.

Не будь этот человек столь сед, то он не был бы так похож на Эветту. Однако белоснежные волосы по плечи усилили схожесть отца и дочери. У них действительно имелись общие черты несмотря на то, что герцог был мужчиной и глубоким стариком.

– Ха! – предварительно внимательно поглядев на меня, усмехнулся Джозеф Бонтьэль и перешёл на совершенно иной тон беседы. – Мне нравится, когда люди не пытаются внушить мне, что я чего-то там должен делать именем всякого волшебного дерьма! И ну, не надо так на меня смотреть. Я же прекрасно вижу, что святость из тебя льётся, как из козла молоко… Так как? Кто надоумил тебя спасти мой город? Откуда эта странная магия без магии?

– Магия без магии?

– Мне донесли, что ты не маг, и что в том, что ты сделал, нет ничего волшебного. Но по итогу у тебя получилось создать нечто сверхъестественное, а это тоже магия.

Взгляд его серо-зелёных глаз мне не понравился. Определённо. Хотя лицо герцога продолжало излучать прежнюю доброжелательность, я насторожился до предела. И дело было отнюдь не в моей проницательности, просто я отлично знал, как выглядела Эветта, когда находилась на распутье сделать или нет какую-нибудь особенную гадость. И по этой причине, благо вопроса в конце речи не прозвучало да и разговор мне хотелось повести о совершенно другом, я сказал:

– Мне понадобилась встреча с вами, чтобы поговорить о наследии миледи Элисаветты Бонтьэль.

Выражение лица Джозефа переменилось на строгую беспристрастную маску.

– Зачем? Она мертва.

– Да и именно поэтому у меня возникли некоторые сложности.

– Сложности? У тебя? – несмотря на резкие интонации, голос герцога оставался приглушённым. Однако он остановился, чтобы демонстративно смерить меня неприязненным взглядом. – Моя дочь умерла ребёнком. И намного раньше, чем ты родился, юнец!

– Нет, она умерла только в конце этого лета. И, пожалуй, я смогу доказать вам, что знал её.

Я вытащил на свет потускневшую от времени и немного погнутую пряжку с детских туфель Эветты – моё первое тайное сокровище, и напрягся. Шансы на то, что старик вспомнит такую мелочь, были ничтожны, но никакого другого доказательства у меня не имелось.

– Если не узнаёте, то я постараюсь напомнить. У вашей дочери были такие туфли…

– Молчи. Я узнаю эту вещь, но она ничего не меняет, – Джозеф продолжил уверенно шагать, так и не взяв пряжку в руки.

– Погодите…

– Ты сам сказал, что она мертва, – сурово поглядел на меня герцог, но на этот раз я не дал ему заткнуть мне рот и выпалил самое главное.

– Но дочь Эветты жива!

– Эветты? – тихо переспросил герцог.

– Простите, Ваше высочество, миледи Элисаветты Бонтьэль.

– Нет, я хорошо помню это имя. Моя жена придерживалась древних традиций и часто называла нашу дочь Эветтой, считая, что я вовсе не догадываюсь, что это совсем не сокращение от полного имени, – спокойно пояснил Джозеф и не менее спокойно уточнил. – Так ты говоришь, у меня есть внучка?

– Да.

– И где она?

– Здесь. В храме. Я искал вас, чтобы передать опеку над ней.

– И всё? Ты не желаешь получить за это награду, должность? Я мог бы сделать для тебя многое в обмен за такой щедрый дар.

Забери её. Умоляю, забери её и это станет для меня бесценнейшей из наград!

Я едва взял себя в руки, чтобы не ответить именно так.

– Поверьте, мне достаточно будет освободиться от данного вашей дочери слова. Большего не надо.

– Выходит, это она надоумила тебя на это? Что, через столько лет вспомнила о существовании отца?

– Она никогда не вспоминала о вас, – ответил я на его скептический вопрос и сразу понял, что такие слова заслуживают разъяснений. – Чёрный Орден выжег её память. Это мне посчастливилось раскрыть секреты её прошлого.

– Хм, выходит я зря четвертовал начальника тайной охраны как лживого выблядка. Неужели моя жена действительно отдала Элисаветту Чёрным магам?

– Видимо, да.

Лицо герцога стало мрачнее грозовой тучи. Он нахмурил лоб и надолго замолчал. Лишь когда мы дошли до лаборатории, он строго произнёс:

– Продолжай хранить это в секрете. После ужина я сам найду тебя.

– Но…

– Прежде чем принять какое‑либо решение, я желаю увидеть эту девочку!

Столь неоднозначный ответ заставил меня всё же проверить коня и перенести большую часть поклажи на конюшню. Я был расстроен. Моё путешествие в Юрвенлэнд и так невероятно затянулось. Предполагаемые три недели растянулись почти на три месяца! Меня коробило, что Тьма вот‑вот заинтересуется, чего же я там так долго-то, а? Но какого‑либо выбора для себя я не видел. Если герцог Юрвен откажется брать опеку, то мне не оставалось ничего иного, кроме как возвращаться к мастеру Гастону. Не бросать же дело на полпути? В него уже было вложено столько сил, что мне непременно хотелось довести его до конца.

Великая Тьма, да хоть бы он согласился! Как же не хочется в дорогу.

Однако, думая так, я всё равно подготовился к отъезду. Затягивать с началом вероятного маршрута обратно в Юдоль мне никак не хотелось. Отдых и так выдался чрезмерно долгим, чтобы проводить в храме всю ночь.

«Не так уж нынче холодно, да и ночная поездка мне не впервой», – уверенно мыслил я, а потому, закончив заниматься вещами, лёг подремать, чтобы набраться сил. Элдри, уставшая от царящей вокруг суеты и зимних забав, тоже улеглась. Но проснулась она раньше меня, и потому моему сну помешала её возня. Пришлось вставать, умываться и грустить из‑за внезапно нагрянувшего потепления. Весь снег растаял и обратился в мерзкую слякоть.

Эпилог

Когда в сопровождении вооружённого до зубов бородача в келью вошёл Его высочество, в комнате было светлее, чем при ясном солнышке. Это я усадил Элдри за чтиво и, чтобы глаза в потёмках не уставали, устроил на прощание с храмом небольшой практикум – заставил девочку зажечь магией с десятка два свечей. Мне виделось, что если Джозеф Бонтьэль всё же возьмёт Элдри к себе, то так я ему основательно отомщу за свои измученные нервы. Пусть страдает, укрощая малолетнего мага огня.

Герцог никак не поприветствовал меня, а только спросил:

– Она?

Я утвердительно кивнул головой, и тогда он подошёл к девочке. Она мгновенно прекратила читать, прикрыла книгу и с любопытством воззрилась на посетителей.

– Невероятно, это мои глаза. Это мои черты лица и моя кровь. Нет никаких сомнений! – удивлённо воскликнул старик, как если бы рассчитывал прийти сюда только для того, чтобы уличить меня во лжи. А после он вдруг злорадно рассмеялся, заставляя меня вздрогнуть.

– Как же графу Ньоллану не понравится, что я сменю наследника!

– Морьяр, а чего этот дядя так страшно смеётся? – тихо поинтересовалась у меня Элдри. Она‑то и вовсе ничего не понимала в происходящем. Но Джозеф, положив ей свою ладонь на плечо, опередил меня с ответом:

– Я счастлив видеть, что на мне род Бонтьэлей не прервётся.

– Вообще-то род вроде как по отцу считать принято, – несвоевременно вспомнил я и тут же пожалел, что так и не расспросил ничего в Юдоле о вероятном отце Элдри.

Девочка же всерьёз задумалась и, следуя логике нашей с ней дорожной легенды, сказала:

– А я не знаю твоей фамилии, папа.

– Эм-м, я ей как приёмный отец, – поспешил я с комментарием, дабы смягчить взор властного герцога.

– Это очевидно. Какой бы паршивой ведьмой не стала её мать, в ней должна была остаться хотя бы частица разума!

– Мама была не паршивой ведьмой, а очень даже хорошей, – тут же насупилась Элдри. – Она была лучшей ведьмой на свете!

– Лучше скажи, почти лучшим магом, – сделал я замечание, но оно так и осталось никем не услышанным.

– Ты знаешь, что она колдовала, а вся магия… Вся магия есть презренная мерзость, которую необходимо уничтожать, – нежно погладив девочку по голове, объяснил Джозеф Бонтьэль и после небольшой паузы со злостью добавил. – Вся магия мерзость. А потому, хотя я всегда любил и до сих пор люблю твою мать, но вернись прошлое вспять, всё равно приказал бы очистить её от скверны. Разве что не стал бы тянуть с решением, и тогда зло в ней сгорело бы на костре, а не множилось под присмотром проклятого Ордена!

– Но в маме не было никакого зла. Она помогала людям. Лечила их!

Элдри резко отодвинулась и случайно задела один из канделябров. Он упал на пол. Свечи покатились в разные стороны и, заливая пол воском, погасли. Стало значительно темнее.

– Прости, Морьяр. Я сейчас!

Испытывая искреннее раскаяние, она стремительно бросилась поднимать и канделябр, и свечи. А там, взглянув на Джозефа взглядом, от которого у меня засосало под ложечкой, коснулась пальчиками фитилей и вновь зажгла их.

– Так ты тоже ведьма?!

Гневный вопрос герцога совпал с моими движениями. Не раздумывая, я схватил кувшин и вылил всю воду из него в лицо вооружённого бородача-телохранителя. А там, пока тот приходил в себя, разрезал ему брюхо его же ножом. Джозеф тем временем в два прыжка настиг Элдри, схватил её за плечи и со всей силы вдавил в стену. Мне ничего не оставалось как вытащить из валяющихся на постели ножен меч и проткнуть им спину старика.

Пламя свечей нервно заколыхалось. Красная густая кровь медленно растекалась по полу. Элдри, испуганно округлив глаза и тяжело дыша, неподвижно стояла – глазела на упавшего ей под ноги мертвеца.

– Я не хотела, Морьяр, – вдруг жалобно прошептала она.

– Я тоже не хотел ничего из этого.

– Мама. Мама была хорошая!

– Да, она была лучшей из всех, кого я когда‑либо знал… А теперь потуши огонь.

В келье тут же стало темно, лишь через узкое окно проникал свет бесстрастных лун. Я раскрыл ставни шире и посмотрел вниз. В принципе, спуститься по стене, не переломав себе ноги, можно было.

– Давай, ты первая.

Я смотрел, как маленькая девочка карабкается всё ниже и ниже. Мои глаза внимательно наблюдали за ней. Мне не хотелось в будущем ступить туда, где можно оступиться. Бдительность – лучший щит от будущих проблем.

… И о, какой же я идиот!

Мне было страшно оступиться и сорваться со стены, но я совсем не подумал о том, в какую пропасть уже падаю.

Отчего‑то мне не пришло в голову, что спасение целого города от проделок Аналитика, признание меня святым и убийство герцога Юрвена всенепременно привлечёт внимание Чёрного Ордена к моей персоне. Я оставил слишком жирный след в истории этого мира, и весть о моих деяниях уже готовилась достигнуть Тьму.

Молчание стало нарушено.

От автора:

Читайте продолжение в книге «Герой из героев. Баснями сыт не будешь».

С уважением, Элтэнно Х.З. www.eltenno.com

В оформлении обложки использована фотография с сайта: www.pixabay.com по лицензии ССО

Иллюстрации в рассказе сделаны автором и взяты с сайта: https://www.shutterstock.com/ по лицензии ССО

Примечания

1

Мхобор – химера змеи и муравья. Питается в основном растительной пищей, нанося урон сельскому хозяйству. Природных врагов не имеет, а потому, в силу чрезмерной плодовитости, повсеместно распространена.