Герой из героев. Дело привычки

Эветта заскулила жалобно, но очень тихо. Вот только я, казалось, не слышал ничего вокруг, кроме её голоса. Шум торговой площади по близости словно перестал существовать. Мой слух улавливал только её слабый стон, только моё частое биение сердце.

… Хотя нет, был ещё противный липкий шепоток в моей голове, что подсказывал: «Эветта тебя не видела. Ты можешь тайком улизнуть, и она не узнает. Никогда не узнает!».

Я сглотнул слюну и почувствовал, как бледнею. Состояние у меня было предобморочное, но подойти ближе у меня вышло без дрожи в коленях. Даже голос зазвучал на удивление звонко.

– Будьте любезны, отпустите её, – потребовал я.

– Хм, что это там за овечка блеет?

А вот это уже знакомая тематика вопросов. На них ответ простой.

– Я не овечка.

– Арьнен! – воскликнула Эветта, узнавая мой голос, и, доказывая наличие ума, не свойственного даже многим взрослым женщинам, вместо просьбы о помощи закричала: – Беги отсюда, Арьнен!

Действительно! К чему нам там двоим-то страдать нужно было? Разве я, начинающий неофит, справился бы с тремя крепкими мужланами? Нас пока учили исключительно теории магии, разбавляя сухость учения скромными практическими экспериментами. И ничему больше.

– Слышь, блоха. Вали отсюда, пока цел!

Мужик состроил такую свирепую рожу, что я оцепенел от страха. Моё воображение уже перенесло меня в сточную канаву, где я буду захлёбываться грязью, не в силах спастись из‑за десятка переломанных костей.

– Арьнен, беги!

– Чего? Мне подойти и доходчивей объяснить, тварь?! – прикрикнул на меня главарь шайки и, бесцеремонно отпихнув Эветту в руки одного из приятелей, действительно двинулся в мою сторону.

Увы, ноги мои так и не ожили. Но, может, оно было к лучшему. Мгновением позже чья‑то ладонь легла на моё плечо со спины, и я услышал звонкий голос.

– О, какой героизм! Один против троих, да ещё каких. Определённо, однажды вы станете настоящим мужчиной, мой мальчик. А сейчас чуть в сторону, пропустите вперёд опытного воина.

– Это ты воин, что ли? – криво усмехнулся главарь, глядя на нового защитника девичьей чести, и смачно сплюнул на землю. – Пигалица какая-то!

Желая увидеть храброго незнакомца, я медленно обернулся, при этом машинально дёрнув плечом так, чтобы чужая рука перестала меня касаться. Вмешавшийся оказался стройным мужчиной лет двадцати семи. Он обладал опрятной коротенькой бородкой, но действительно не особо-то походил на героя‑защитника. Скорее, это был идеал девичьих мечтаний об утончённых принцах – красавец блондин с добрыми глазами цвета синевы подснежников. Из всего хорошего – хотя бы шпага у него имелась.

– Ну да, я не воин. Я бард Арнео! – гордо ответил незнакомец, после чего грациозно указал большим пальцем куда-то назад себя. – Зато вот он – воин.

– Кто? – ещё шире и гадливее улыбнулся главарь.

– Он… Эй, Грег. Хватит выпендриваться, давай уже сюда! Не порти столь отличное представление.

Из-за угла дома вышел высокий и отменно сложенный мускулистый мужик. Шрамов на его лице было столько, что они делали его похожим на опасного наёмника. Кольчуга на нём недовольно звенела. С недовольством глянул он и на барда, но, что‑то буркнув себе под нос, мужик всё же принялся неторопливо закатывать рукава рубахи. Руки у него оказались мощными, толще моей шеи. Клинков из-за спины вытаскивать Грег не стал, лишь процедил сквозь зубы.

– Слышь, вы – дрань городская. Я не готов вступаться задаром за девку, но друг мой другого мнения придерживается. А его самого я в обиду не дам. Так что убирайтесь‑ка подобру‑поздорову.

Как бы не так! Главарь погрозил шипастой дубинкой. Его приспешники тоже не робкого десятка оказались и, вытащив длинные кинжалы, смело пошли в атаку. Оставленная ими Эветта поспешно опустила платье и, оглядевшись по сторонам, подняла камень. Увы, сей булыжник был слишком маленьким, чтобы стать грозным оружием… как, впрочем, и мой ножичек.

До этого мне приходилось защищать только себя, но навыки драк давно остались в прошлом. Я привык к спокойному миру ученичества и оттого отчётливо запомнил, какое острое возникло удивление – откуда ко мне вернулось неистовство Бешеного? А затем всё как в тумане. Воин предпочёл рукопашную. Бард скакал со своей шпагой, как кузнечик, но он скорее играл в фехтование нежели бился. Эветта старалась причинить хоть какой-то урон поднятым с земли мусором. Но я вознамерился убивать. Обнажив лезвие своего крошечного ножичка, я словно утратил понимание границ допустимого. Для меня происходила не уличная потасовка, а битва насмерть. Я рычал, пытаясь достать своим скромным оружием громил, но покамест доставалось только мне самому. Будучи сильнее, мужчины легко отпихивали меня. А затем лезвие моего ножа сломалось. Я промазал и ненароком ударил им о стену дома.

Долгие несколько секунд я пялился на верного друга. Этот нож служил мне долгих семь лет, он стал уже неотъемлемой частью меня…

– Арьнен, берегись!

Благодаря крику Эветты я своевременно отскочил в сторону. Кулак прошёлся мимо моей головы, но непроизвольно нож выпал из моей руки. Лезвие со звоном упало, и этот звук окончательно лишил меня всего человеческого. Словно дикий зверь, я запрыгнул верхом на ближайшего ко мне лиходея и, не глядя куда яростно бьют кулаки, оторвал ему зубами ухо. Солоноватая тёплая кровь сама полилась мне в горло. А потом зубы с новой силой впились в другую часть тела. Я кусал и кусал, покуда не почуял, что этот противник уже безопасен! Лишь тогда мой безумный взгляд принялся выискивать новую жертву.

– Да он его загрыз никак? – искренне удивился бард, округляя глаза.

Я осмотрелся по сторонам более осознанно. Двое из троих подлецов сбегали, сверкая пятками. Последний лежал у моих ног в луже собственной крови.

Эветта медленно подошла к трупу, присела и, глупо пытаясь на ошмётках шеи нащупать пульс, заключила хриплым голосом:

– Мёртв.

– Он его убил. Загрыз! Я видел, он его загрыз! – в изумлении воскликнул бард, но воин только пожал плечами.

– И чё? Собаке собачья смерть, между прочим. Так что хватит глаза пялить. Пошли. Стоит уйти отсюда, пока стража свой нос не сунула.

– Хм, ну так-то да.

– Арьнен, но как же мы пойдём домой? Ты весь в крови, – испуганно пролепетала Эветта, и я осмотрел себя и свои руки.

М-да, в таком виде идти по городу было никак нельзя.

– О, всё просто, сударыня! – беззаботно воскликнул бард. Видимо его первый шок прошёл, и он порядком пришёл в себя. – Главное, придумать прекрасную историю и поверить в неё. Давай, Грег, бери пацана на руки.

– Это зачем? – крайне недовольно спросили мы с воином в один голос.

– Если какой-либо стражник спросит, то скажем, что он забрался куда повыше, упал и разбился сильно. Вот, к лекарю несём.

– Ага, история прекраснее некуда, с учётом того, что это мне его на себе тащить, – упёр руки в бока Грег, но смирился. – Далече хоть нести придётся?

– Нет. В таверне, тут совсем неподалёку, хозяюшка умеет хранить любые тайны. Я у неё не первый раз ночую, чтобы в этом убедиться. Там этот парень сможет привести себя в порядок и вы, прелестница, – это он уже к Эветте, – сможете спокойно вернуться домой… Могу я, кстати, узнать ваше милое имя?

Бард подскочил к моей подруге и прильнул устами к тыльной стороне её ладони. Его губы задержались на коже дольше, чем это дозволяли правила приличия. Сборник мирского этикета мэтр Алхимик принёс вместе с ингредиентами для красок и потребовал тщательного его изучения. Мне такие знания казались лишними, но указание я выполнял. И до сих пор, несмотря на смерть учителя, посвящал этой занудной книге по полчаса в день.

– Эветта, – смущённо ответила между тем Эветта.

– Тонкая веточка. Ах, вам так идёт это имя! А я Арнео. Это означает…

– Бегущий за небесами, – перевела за него Эветта, и бард с восторгом поднял руки вверх.

– Прекрасно! День прожит не зря, коли мне довелось познакомиться с такой удивительной и непревзойдённо умной красавицей! 

«Эх, если бы знать, чем всё завершится, то сам бы подошёл и отдал все оставшиеся монеты!» – недовольно пророчески подумал я, отнюдь не испытывая от встречи с Арнео восторга. Но затем я посмотрел на сбитые до крови костяшки на кулаках и отчего-то довольно улыбнулся.

Дальнейший путь прошёл без приключений. Я только на несколько секунд задержался у порога, внимательно рассматривая жилище семейства, к которому спешил. Днём я как-то не особо уделил этому внимание, но дом очень изменился. Яркая вывеска исчезла. Стены следовало штукатурить. Черепицу и крыльцо подправлять… Наверное, стань я подмастерьем Гастона, то остался бы здесь жить. Это мог бы быть мой дом. И моя названая семья.

… Кто знает? Вдруг бы я взаправду даже на одной из внучек этого сварливого старика женился?

От сей мысли меня передёрнуло, и я всё же открыл дверь.

– О, наш гость вернулся! – выражая щенячий восторг, тут же воскликнула вдовушка. Она вместе с мастером Гастоном стояла возле прилавка, оставшегося в доме несмотря на нынешнюю ненадобность, и о чём-то с ним беседовала.

– Чему ты так радуешься, Аннет? – сурово взглянул на неё отец. – Вдруг он без красок?

– Да с красками я, – я поставил корзину на прилавок, а затем протянул Аннет сумку. – И ещё кое с чем. Уверен, кролик в вине, приготовленный по вашему рецепту, украсит любой ужин, сударыня.

– Ого, ничего себе зверь! – вытаскивая за шкурку огромного кролика, искренне поразилась она. – Такого аж на два ужина хватит. Только, чтобы его приготовить, время понадобится.

– Я подожду.

Женщина ушла, оставляя меня с мастером Гастоном наедине. Красильщик уже принялся неспешно доставать из корзины баночки с порошками. Он откручивал крышки, принюхивался, пальцами растирал содержимое.

– Довольны?

– Да. Качество хорошее, а уж количество… – заключил старик, поглядев на меня едва благодарным взглядом. Но на большее его не хватило. Чем-то он был недоволен, раз сухо поинтересовался. – Только зачем зайца притащил? Чтобы ночевать остаться? Теперь же до начала комендантского часа уйти не сможешь.

На самом деле я всего лишь хотел достойно поужинать, но раз речь зашла о ночёвке, то… а почему бы и нет? Тем более, не так давно Мишель намекнула, что комната здесь найдётся.

– Мысль остановиться на ночь у вас в доме мне нравится. Можете даже особо не утруждать себя, мне хватит постели на кухне.

– Привык жить у меня на дармовщинку. За два месяца ни единой монеты за постой не заплатил, негодник!

– Так уж сложилось, что с вами я расплачиваюсь исключительно собственными услугами.

– И какую предложишь теперь? За краски-то своя цена имелась, и моя кухня в неё не входила.

Он смотрел на меня так пристально, что кто-либо другой определённо бы смутился. Но меня подобные взгляды редко трогали. Вместо размышлений, что там у кого-то может быть в голове, я предпочитал жить по своему разумению.

– А чего предлагать? – пожал я плечами. – Делать надо.

После этих слов я заглянул на кухню и, принеся извинения за вмешательство, забрал из сумки петли и сало. Затем подошёл к двери в кладовую. Осмотр принёс неутешительный вывод. Как-то не учёл я, что никакого инструмента для вытаскивания старых ржавых гвоздей у меня не имеется. А на мой вопрос о клещах прозвучал ответ, что в доме такого отродясь не было.

– Похоже, чтобы починить дверь, придётся сначала её снести как‑то. И хорошо б, чтобы вышли гвозди, а не дерево сломалось. Она насквозь трухлявая, наверное, – с сожалением признался я мастеру Гастону, внимательно и молчаливо наблюдающему за моими кропотливыми манипуляциями.

Старик с секунд десять никак не реагировал на мои слова, а затем печально вздохнул, качая головой.

– Ремонтник из тебя хоть куда, – заключив так, он распрямил сутулые плечи и добавил: – Пойду я отсюда. Не стану смотреть на это безобразие. Но ты оставайся и твори, что хочешь… Девочки, проводите меня наверх.

Любопытным Герде и Мишель пришлось уйти. Я искренне обрадовался тому, что остался в холле один и, пока свидетелей не было, со всей силы ударил ногой дверь. Почти сразу пришлось попрыгать на второй, прижимая к себе едва не размозженную конечность. Затем произошла попытка с разбега боком. И ещё раз. Уже другим. Что-то заскрипело и хрустнуло. И мне показалось, что это мои зубы и кости, потому что насквозь трухлявая дверь продолжала стоять, как ни в чём не бывало.

– Может, её просто с петель снять? – пожалела здоровье гостя Мишель, перегибаясь через перила.

Раздался смешок невидимой для меня Герды. Я на него не обиделся, потому что действительно ощутил себя идиотом. Кузнец же показывал, как стыковались штырём обе части петли. С чего я взял, что следовало сначала собрать механизм, а только потом приколачивать?!

Не говоря ни слова, я открыл дверь и, недовольно поджав губу, скрутил удерживающую стержень гайку. Тот со звоном выпал. А потом и второй. Тяжёлая дверь тут же вознамерилась упасть, хороня меня под собой, но, видимо, реакцией я обладал более острой, нежели остротой технического ума. Удержать дверное полотно удалось. И в целом, при помощи принесённого Мишель топора, в течение полутора часов получилось покончить как с ремонтом, так и с желанием осуществлять подобное своими руками. Отныне и во веки веков!

Зато кролик как раз потушился.

– Арьнен, – тихо обратилась ко мне девушка. – Зачем дед предлагал тебе стать его учеником? Я, так понимаю, что он знает, что ты маг, а магом же быть лучше, чем обычным красильщиком.

– Потому что он не с самого сначала знал это обо мне… Позовёшь его? Пусть посмотрит на результат.

– Да, конечно.

Мишель приподняла подол юбки и начала подниматься по лестнице. Я же гордо упёр бока руками, оглядывая проделанную работу, а затем задумчиво посмотрел девушке вослед. Ей было около пятнадцати, как и Эветте тогда.

Каблучки грубых женских туфель стучали по дереву, отдаваясь эхом памяти в моей голове.

Глава 6

После попытки ограбления об Арнео четыре прекрасных дня не было ничего слышно. И это изумительно вписывалось в моё видение дальнейших событий. Какое могло быть ему дело до двух неофитов? Тем более что представлялись они, то есть мы, самыми обычными людьми.

Но вот на пятое утро, нарушая всю методику изучения энергетического источника и ставя жирный крест на скорости перспективного исследования, светловолосый красавец явился в лавку, притворяясь клиентом. По итогу он ничего не купил, однако дал знаками понять Эветте, что желает с ней побеседовать тайком на улице. Я проводил её недовольным взглядом, но остался стоять возле открытой двери в мастерскую. Гастон, едва завершил дела с «покупателем», сразу вернулся к работе над очередным творением. При этом он обстоятельно бубнил под нос, давая самому себе советы по технике рисования. Они открывали много любопытного, так что подслушивать его мне казалось намного интереснее, нежели подсматривать за Эветтой.

– Арьнен. Поезжай сегодня без меня.

Я настолько увлёкся, что пропустил приход подруги.

– То есть? Ты мне нужна для проверки регулировки маячка. Так при считывании будет меньшая погрешность.

– Знаю, но, – она сначала замялась, а потом твёрдо и уверенно сказала. – В полдень пройдёт последний этап турнира мечников. И Грег, тот воин, что был вместе с Арнео, вышел в финал. Он может победить.

– И что? Мы же потому и планировали в это время выехать, что у конюшни меньше людей будет. Сейчас ещё потоком с ближайших сёл в город тянутся.

– Арнео крайне переживает за друга. И очень эмоционально. Но я рассудительна и не дам ему совершить какую-нибудь глупость вроде зачитывания во весь голос хулительного стихотворения о противниках. Его так толпа сметёт, понимаешь?

– Он тебя на улице ждёт?

– Да, – начала и остановилась было она на таком коротком слове, но, увидев, что я уже целенаправленно двинулся к входной двери, ухватила меня за рукав. – Ты это куда?

– Как куда? Объясню ему, какие нужно купить зелья для успокоения нервов, раз ты сама не смогла посоветовать. Заодно и растолкую, что мы заняты, и если предстоящий турнир так его волнует, то пусть вообще дома остаётся. Для здоровья полезнее.

– Я уже согласилась пойти с ним.

– А я? – мною овладела некая растерянность. – Ты же сначала согласилась поехать к жиле вместе со мной.

– Эта жила выходит на поверхность уже много веков и никуда деваться не собирается. А вот увидеть в Юдоле праздник завершения турнира в честь визита наследника престола мне, скорее всего, больше не доведётся.

– Почему же? Где-то через четверть века это станет вполне возможно… Главное, не забыть сюда приехать!

– Мне думается, что пусть лучше жила подождёт один день меня, нежели я буду ждать четверть века нового королевича… который, быть может, вообще окажется занудой вроде тебя и не станет устраивать грандиозные развлечения!

– С его стороны это было бы весьма разумно.

– И ужасно скучно! – она вытащила из подготовленной для поездки сумки кусок ржаного пирога и, откусив от него, решительно направилась мимо меня к выходу. – Так что хорошего тебе дня возле жилы, Цыплёнок. Но, поверь, он будет лучше, если ты, как и я, отправишься праздновать на площадь.

– Ни за что!

– Даже не сомневалась!

Дверь за ней шумно закрылась. И я, пусть неистово сердился, понимал, что глупее некуда бежать за Эветтой следом, взывая к голосу её разума. Этот Арнео… это бессовестный и наглый Арнео во всём виноват! Что он там ей наплёл? Из-за каких его слов моё исследование понесёт гадкие неточности?! Из-за него оно не станет совершенным!

Непроизвольно мои кулаки сжались, а глаза защипало от обиды. И я, уже не слыша, что там бубнит Гастон, взял сумку с припасами да целенаправленно двинулся на противоток толпе. Прочь из города. Один справлюсь! Сам! И, смею сказать, в целом я оправдал собственные ожидания. Правда, в какой-то момент увлёкся настолько, что едва не проворонил лошадь. Некий ушлый мужик, про каких говорят «косая сажень в плечах», решил поживиться моей животинкой. И никого, кроме меня и его, вокруг не было. Однако едва он понял, что кража не останется незамеченной, то вприпрыжку побежал прочь. Может, принял меня за уже полноценного мага и решил не переходить дорогу? Не знаю. Я просто был невероятно рад, что остался при своём и не пришлось возвращаться в Юдоль пешком долгих два часа. Верхом время основательно сокращалось.

И всё же в дом я прибыл значительно позднее нежели обычно. Гастон уже навешивал на окна специальным крюком, закреплённом на длинной палке, громоздкие ставни, дающие прохожим понять, что лавка закрыта. При этом он сначала недовольно зыркнул на меня, но вскоре благодушно улыбнулся.

– Вам бы, молодёжи, только гулять. Ну, да нынче можно. Королевичи нечасто праздники в Юдоле устраивают.

– Да, – согласился я, припоминая географию. – В обычные дни здесь должно быть тихо.

– Очень тихо. Всё веселье в огромном Варжене или в Сантике. Вот уж оживлённый порт! Не чета наш город ему.

Выход к Серому морю имели аж четыре державы, все, как одна, считающиеся великими: Амейрис, Цурканда, Шрай-Хан и Ингшвард. И город Сантик, находящийся несколько восточнее Юдоли, посещало много торговцев. Самые высокие пики Орлиной гряды ещё различались оттуда, но скрывающиеся под водой Игольчатые скалы уже не грозили пробить дно причаливающим кораблям. Поэтому он и стал центром морской торговли в Амейрисе, хотя даже сухопутные караваны мчались туда, сломя голову. И те, что с запада и с северо-запада, обязательно проходили через Варжень, оставляя практически без внимания стоящий обособленно Юдоль.

– Где сестру-то потерял? Негоже юной девице одной в столь поздний час гулять.

– Эм-м, так она ещё не вернулась?

– Нет, – Гастон наконец-то управился с левыми от входа окнами и, давая себе передышку, серьёзно уставился на меня. –  А что? Вы давно с ней разошлись?

– Да. Она со своим знакомым на турнир мечников пошла, а я… а я не пошёл с ними.

– Знакомый, – сурово хмыкнул Гастон и так резко приподнял свою палку с крюком, что мне стало немного не по себе. – Ты хоть понимаешь, сколько людей в город понаехало, а, малец? И что это в основном прохиндеи и гуляки?

– Я делал такое предположение, но долго не был уверен в собственном выводе. Мы прибыли сюда всего за пять дней до ярмарки. Здесь уже было очень людно и мерзко.

– Выходит, понимаешь, а сестру взял да отпустил одну? Так?

– Она пошла туда, куда мне не хотелось, – не вполне брал в толк я, какую мысль хочет донести до меня ремесленник. – Да ещё и с тем, кто мне не нравится.

– Вот чудной ты, – вздыхая, заключил мужчина. – То такие премудрости языком мелешь, что диву даёшься. А то дурень дурнем выглядишь.

– Наверное.

Надеясь завершить странную и неприятную беседу этим коротким миролюбивым словом, я поднял ногу на первую ступеньку крыльца. Однако Гастон громким возгласом и положенной поперёк перил палкой заставил меня застыть на месте в крайне неудобной позе.

– А ну стой! Ты это куда?

– Хочу зайти в дом и выпить горячего чая. Сегодня прохладно, а я ещё попал под дождь. Могу подхватить простуду.

– В дом он хочет войти, – скрещивая руки на груди, встал, заслоняя собой входную дверь, Гастон. – Вот что, размечтался ты, малец! Алхимик мне тут вас двоих оставил. Тебя и твою сестру! И я не собираюсь по какому-либо утру вдоль канав рыскать, чтобы труп этой бедной глупышки искать. Так что с этого момента из дома вы уходите вместе и возвращаетесь только вместе. Исключительно вместе! Поэтому давай, ставь свой баул, я его, так и быть, внутрь внесу. И, раз столь хочется в тепло и уют, то отправляйся за сестрой. Поживее!

– Но это нечестно!

– А вот веришь, мне всё равно, что ты там честным считаешь, – едко произнёс грозный собеседник, слегка наклоняясь надо мной. – Это мой дом и мои правила. И самое главное из них – порядок. Так что начинай уже вести себя как положено добропорядочному мужчине, а не сопливому заносчивому мальчугану!

Предыдущие годы примерного обучения в Обители сделали своё дело. Несомненно, внутри я испытал резкое отторжение поступать согласно нелепому приказу, но в мире полно дураков, а хорошо усвоенный мной урок гласил, что, если идиоты старше тебя, их следует уважать. Хотя бы внешне. О том же говорила и книга по этикету. Поэтому, унимая волну протеста, я послушно поставил тяжёлую сумку на крыльцо и, не говоря ни слова больше, отправился на поиски Эветты.

Мои худые и длинные ноги шагали быстро, но они уже устали от ранее проделанного пути от конюшни до дома Гастона. Ученичество лишило меня не только всех возможных лишних килограмм, но и порядком ослабило мышцы. В Обители завсегда предпочтение отдавалось тренировкам разума. Физической силе почти не уделялось внимания. И хотя три раза в неделю (а не раз, как сейчас) с конца зимы должны были начаться уроки владения оружием, нынче я находился далеко не в лучшей форме. Спасало положение только то, что мне было доподлинно известно две вещи. Первая – Грег выиграл. А вторая – в какой именно гостинице он обитает вместе с Арнео. И туда-то я и направился. Вряд ли, пока ярмарка не завершилась, они смогли куда-нибудь переехать.

Ещё издали стало понятно, что в таверне идёт развесёлое гулянье. Шум стоял на всю улицу. Смех, выкрики, повизгивания. Я даже остановился перед дверью, искренне подумывая, что, быть может, лучше стать бродягой нежели туда соваться. Однако, заглянув через маленькое окошко, мне сразу довелось приметить белоснежную шевелюру Эветты. Это придало решимости, и я смело вошёл внутрь таверны.

Моя «сестра» сидела на стуле рядом с Грегом и, восхищённо хлопая в ладоши в такт весёлому бренчанию музыки, с глупой улыбкой смотрела, как на один из столов, чтобы использовать его словно сцену, вскакивает Арнео. Едва мне стоило зайти, он низко поклонился и, ударив по струнам лютни, запел, мгновенно заставляя окружающих притихнуть. Песнь лилась, зачаровывая подобно звонкому ручью родниковой воды, в котором плещутся цветные шаловливые рыбки. И, наверное, кощунством было не застыть, внимая этому волшебству… Но я был знаком с настоящим волшебством и являлся учеником магов. Учеником, которому жуть как хотелось доесть утреннюю кашу, выпить горячего кипятка и вытянуться во весь рост в постели, давая отдых усталым ногам! Поэтому я напролом подошёл к Эветте и, дабы привлечь её внимание, встал так, чтобы перекрыть своим видом Арнео.